Однако данное правило изложено в виде диспозитивной нормы. Законом или договором может быть определено иное соотношение неустойки и убытков, возможные варианты которого выглядят следующим образом:
во-первых, может допускаться взыскание только неустойки, но не убытков (т. н. исключительная неустойка). В виде исключительной неустойки, например, применяется большинство штрафов, установленных транспортными уставами и кодексами (за задержку транспортных средств под погрузкой и выгрузкой, за просрочку доставки грузов и др.). Это объясняется тем, что практически все транспортные уставы и кодексы содержат положение о том, что транспортные организации, грузоотправители и грузополучатели несут ответственность по перевозкам на основании соответствующих транспортных уставов и кодексов (см., например, ст. 143 УЖД; ст. 126 УАТ). Возможность ограничения ответственности сторон по перевозкам пределами транспортных уставов и кодексов предусмотрена гражданским законодательством (ст. 793 ГК);
во-вторых, когда убытки могут быть взысканы в полной сумме сверх неустойки (т. н. штрафная неустойка). Санкции в виде штрафной неустойки традиционно предусматривались в Положениях о поставках продукции и товаров за поставку продукции и товаров ненадлежащего качества (см., например: СП СССР. 1988. №24-25. Ст. 70). Штрафная неустойка установлена также за некоторые нарушения в транспортных уставах и кодексах (см. ст. 155 159 УЖД);
в-третьих, когда по выбору кредитора могут быть взысканы либо неустойка, либо убытки (альтернативная неустойка). В законодательстве альтернативная неустойка не нашла широкого применения. Однако стороны не лишены возможности предусмотреть в договоре альтернативную неустойку как способ обеспечения исполнения их обязательств.
Данная классификация неустоек, которая иногда представляется единственной и традиционной для отечественной доктрины гражданского права, о чем можно судить по опубликованным постатейным комментариям к части первой ГК, на самом деле таковой не является. Термины «исключительная неустойка» и «зачетная неустойка», к примеру, были введены в практический обиход В.К. Райхером лишь в 1955 г. Выделение зачетной, штрафной, исключительной и альтернативной неустоек носит чисто прикладной характер и является не более чем технической подробностью правоприменительной практики. Предпринимавшиеся в юридической литературе попытки придать указанной классификации неустоек сущностный характер и определить сферы правоотношений, где целесообразно применение того или иного вида неустоек, представляются неоправданными. Так, по мнению О.С. Иоффе, будучи мерой особо обременительной, штрафная неустойка должна использоваться для борьбы с наиболее злостными нарушениями обязательств, такими, например, как поставка недоброкачественной или некомплектной продукции. Данное утверждение, видимо, можно расценивать лишь как пожелание законодателю умерить свой пыл при установлении законных неустоек, ограничив сферу их применения лишь случаями грубых нарушений договорных обязательств. В условиях централизованной плановой экономики, когда законная неустойка господствовала среди всех мер имущественной ответственности, такая рекомендация законодателю была вполне логичной.
Впрочем, такими же логичными представляются позиции российских правоведов по вопросу соотношения неустойки и убытков в условиях дореволюционной России. Они полагали, что с наступлением неисправности должника неустойка получает значение или штрафа за неисправность, или вознаграждения за убытки. При этом под штрафом понималась отнюдь не штрафная неустойка (в нашем понимании). Значение штрафа придавалось неустойке в том смысле, что взыскание неустойки в определенных случаях соединялось с требованием кредитора (верителя) исполнения обязательства или вознаграждения за убытки. Значение же вознаграждения за убытки неустойка обыкновенно получала в силу закона, и тогда она не соединялась со взысканием действительно понесенных убытков.
Весьма замечательными представляются рассуждения, имеющиеся в материалах Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского Уложения, по поводу места неустойки, имеющей значение штрафа, и сфере ее применения в имущественном обороте. Российские дореволюционные цивилисты полагали, что хотя точное исполнение лежащего на должнике обязательства имеет весьма существенное значение не только для заинтересованных в том лиц, но и для всего общества, тем не менее стремиться к этому посредством штрафов, назначаемых по частным сделкам по усмотрению сторон и притом поступающих в пользу частных лиц, едва ли целесообразно. Штраф в этом случае получает значение наказания, налагаемого на неисправного должника и обогащающего лишь верителя, который получает штраф в свою пользу даже тогда, когда он не понес никаких убытков. При «неустойке - штрафе» веритель не только получает этот штраф, но и взыскивает убытки, следовательно, получает двойное вознаграждение. Если не представляется возможным бороться против подобного совмещения в том случае, когда стороны сами его устанавливают, то допускать его в силу закона противоречило бы естественному чувству справедливости и обыкновенному намерению сторон. Если не признать за неустойкой значение штрафа, то следует придать ей значение возмещения убытков (в меру нынешнего понимания речь идет о зачетном характере неустойки. - Авт.).
Придание неустойке значения средства возмещения убытков делало для российских цивилистов необходимым ответить на вопрос о целесообразности установления особого способа возмещения убытков, не всегда притом соответствующего действительной потере верителя, если удовлетворение его возможно посредством прямого взыскания убытков, что для должника может оказаться вполне достаточным побудительным средством к исполнению обязательства.
Отвечая на этот вопрос, российские цивилисты видели существенное различие между неустойкой как средством возмещения убытков и собственно взысканием этих убытков в смысле обеспечения для верителя и угрозы для должника. Указанное различие заключается в том, что доказать причинение убытков, а в особенности их размер, весьма трудно; доказать же нарушение договора, за которое назначена неустойка, напротив, сравнительно легко. Вот почему неустойка в состоянии сильнее побуждать должника к исполнению обязательства и вернее и легче обеспечивать верителя, нежели взыскание убытков.
Задумывались российские цивилисты и над вопросом о том, не является ли необходимым предоставить сторонам право приводить размер неустойки в соответствие с количеством действительных убытков, раз уж неустойка признавалась не штрафом, а средством возмещения убытков. На этот вопрос в материалах Редакционной комиссии по составлению Гражданского Уложения имеется следующий ответ. Раз должник сам предоставил верителю право взыскать с него в случае нарушения обязательства неустойку, он должен подчиниться этому как тогда, когда убытки ниже неустойки, так и тогда, когда убытков совсем причинено не было. Допустить, чтобы веритель мог довзыскивать убытки, если количество их превышает размер неустойки, или предоставить должнику право оспаривать или требовать обратно всю неустойку, если убытков причинено не было, или только ту часть ее, которая превышает количество действительных убытков, - значит уничтожить те выгоды, из-за которых устанавливается неустойка, с согласия самих же сторон.
С мнением дореволюционных цивилистов перекликается позиция О.С. Иоффе, который в условиях советского периода, отмечая значение неустойки и отграничивая ее от убытков, обращал внимание на следующие обстоятельства. Во-первых, убытки взыскиваются лишь в тех случаях, когда они действительно причинены, между тем как, несмотря на правонарушение, убытки могут и не возникнуть. При отсутствии условия о неустойке подобные нарушения не влекли бы для совершившего их лица никаких отрицательных последствий. А для того чтобы они все же наступили, целесообразно снабдить обязательство особыми обеспечительными мерами. Этой цели и служит условие о неустойке.
Во-вторых, для взыскания убытков необходимо доказать не только их размер, но и то, что само потерпевшее лицо приняло все необходимые меры для их устранения. Практически это ставит управомоченного в весьма сложное положение и в отдельных случаях может привести к освобождению нарушителя от ответственности. Во избежание таких последствий желательно обеспечить потерпевшему лицу, хотя бы в точно фиксированных размерах, определенную сумму возмещения в виде неустойки.
В-третьих, убытки - величина неопределенная, они выявляются лишь после правонарушения, тогда как неустойка - величина точно фиксированная, заранее установленная и известная участникам обязательства. Нарушая договор, нарушитель все же сохраняет надежду, что это не повлечет для него невыгодные последствия, ибо речь пока идет о вероятности, но не о неизбежности убытков. Установление условия о неустойке с самого начала вносит ясность: по крайней мере в ее пределах ответственность должна наступить. Неустойка, следовательно, усиливает действенность мер гражданско-правовой ответственности, делает их достаточно определенными.
В-четвертых, когда устанавливаются длительно действующие обязательства, их нарушение чаще всего сводится не к полному отказу от исполнения, а к ненадлежащему исполнению, выражающемуся в просрочке, качественных дефектах и т. д. В момент самого нарушения убытки либо еще не наступают, либо не получают осязаемого выражения. Вопрос об их компенсации может быть поставлен лишь по истечении более или менее значительного времени. Между тем при наличии неустойки кредитор уже в момент нарушения должен располагать средством оперативным, чтобы побудить должника к исполнению обязательства, и достаточно маневренным, чтобы действовать на протяжении всего времени, пока длится правонарушение, а не только в момент, когда выявятся причиненные убытки.
В-пятых, убытки - объективный результат правонарушения, который не может быть дифференцирован в зависимости от значения обязательства, характера правонарушения и других существенных моментов. Такая дифференциация применительно к законной и договорной неустойке позволяет стимулировать исполнение обязательств с тем большей силой, чем более важное значение то или иное обязательство имеет.
К словам О.С. Иоффе добавим, что с точки зрения должника, применение к нему гражданско-правовой ответственности в форме соответственно убытков или неустойки означает в первом случае полноту возмещаемых кредитору потерь, вызванных нарушением обязательства, которые, естественно, требуют доказывания, а во втором - неотвратимость ответственности (в виде неустойки) за нарушение обязательства, которая применяется независимо от того, будет ли доказан кредитором факт причинения ему убытков, о чем прямо говорится в п. 1 ст. 330 ГК.
В отношении природы неустойки и целей ее применения в юридической литературе советского периода высказывались самые различные точки зрения. К примеру, К.А. Граве полагал, что любая неустойка, кроме штрафной, носит оценочный характер, как способ предварительного подсчета возможных при неисполнении договора убытков, освобождающих от сложной обязанности доказывания их размера в будущем. Значение неустойки К.А. Граве видел в том, что она «обеспечивает возмещение интереса кредитора, фиксируя наперед размер этого интереса, т. е. размер возможных убытков для кредитора от неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства». С этой точкой зрения соглашался и Э.Г. Полонский, который утверждал, что, поскольку неустойка во всех видах (кроме штрафной) используется «для возмещения убытков, следует прийти к выводу об ее компенсационном, оценочном характере».
Напротив, по мнению В.К. Райхера, заранее производимая оценка будущих убытков есть чистейшая фикция, явно не соответствующая действительности, т. к. если убытки трудно определить даже после нарушения обязательства, то определить их в момент заключения договора просто невозможно. Всякая неустойка есть штраф, хотя, используемая для возмещения убытков, объективно она и выполняет компенсационную функцию.
О.С. Иоффе обращал внимание на то, что прежде всего неустойка предназначена для стимулирования реального исполнения обязательства. Такую функцию выполняет и обязанность по возмещению убытков. Они сходны и в том, что, за исключением штрафной неустойки, все другие ее виды содержат компенсационный элемент, т. к. либо используются для возмещения убытков (исключительная и альтернативная неустойка), либо засчитываются в сумму их возмещения. Однако связь между обязанностью возместить убытки и самими убытками прямая: убытки подлежат возмещению в том именно размере, в каком они причинены. Напротив, связь между неустойкой и убытками косвенная: в той мере, в какой неустойка взыскивается, она возмещает убытки, но при ее взыскании вопрос о размере убытков и о том, возникли ли они, не ставится - неустойка есть прямое следствие самого правонарушения, на случай которого она установлена. Именно поэтому ей и присущ штрафной элемент, ибо, установленная заранее, она начисляется независимо от размера убытков и даже при их отсутствии.
Б. И. Пугинский относит неустойку, впрочем, как и иные меры имущественной ответственности, к правовым средствам обеспечения реализации прав и юридических обязанностей, полагая, что «меры правового обеспечения преобразуются из норм в правовые средства на той стадии, когда применение каждого из них передается на усмотрение субъекта, превращаясь из предписанной обязанности в возможность, и когда использование его служит решению возникающих производственно - хозяйственных и иных задач. Они становятся юридическими способами организации согласуемых деятельностей субъектов».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151