Потом, решительно запретив себе думать о ней, он переключился на дела. В голову полезли тревожные мысли о Жоффрее и о том, чего добивается от него граф Одо. Заснул Конар только под утро.
Следующий день принес ему облегчение. Он страшно соскучился по Бренне и Свену и теперь радовался обществу. Дела в крепости шли хорошо. Филипп и Гастон относились к нему с явным уважением.
В течение месяца длилась его переписка с Одо. Наконец граф посетил его. Он сразу понравился Конару. Будучи на десять лет старше, он производил впечатление человека дела. Мудрый и дальновидный политик, смелый и решительный воин.
Обсудив ситуацию в Англии, где Альфреду удалось сплотить силы и дать отпор датчанам, они перешли к делам, насущно касавшихся их интересов. Одо настаивал на том, что для объединения сил надо забыть о личных распрях. Конар, отвечая на косвенно заданный вопрос, постарался ясно выразить свое мнение.
— В данный момент я не могу заключить мир с Жоффреем. Возможно, что он сам здесь ни при чем и будет сражаться за ваше дело, граф. Но я не могу ему доверять, ведь его отец именно хитростью и предательством убрал Мэнона. Возможно, что со временем…
Одо кивнул, соглашаясь.
— Мне кажется, есть хорошая возможность облегчить ваши взаимоотношения с Жоффреем.
Конар удивленно приподнял брови, внимательно слушая.
— Вы же знаете, что в вашей ситуации, когда брак еще не подтвержден, а вы долгое время находились в отлучке, можно объявить церемонию возобновления брака. Я приглашу вас погостить в мой городской дом в Руане. Обряд проведем торжественно в главном храме. На церемонию соберется много народу. Будет весь цвет рыцарства. Приедут дворяне со всего здешнего края. Это удобный случай для возобновления добрососедских отношений и с Жоффреем, и с другими окрестными владельцами.
— Да, наверное, это можно устроить, — согласился Конар. — Я обдумаю ваше предложение.
— Не оттягивайте. Это и в ваших интересах.
Конар понимающе кивнул. Когда Одо ушел, все собрались в главном зале — и Бренна, и Свен, и Филипп с Гастоном.
Конар обратился к вошедшему вслед за ними Рагвальду:
— Ну, что, астролог, что ты думаешь о графе Одо?
Рагвальд переглянулся с Бренной.
— Я считаю, ему можно доверять. Бренна того же мнения.
— Ну, что ж, хорошо, тогда я, наверное, пошлю кого-нибудь за Мелисандой, — сказал Конар.
Сначала он хотел написать письмо отцу, чтобы ее прислали сюда, но, по некоторому раздумью, решил поехать за ней сам. Он написал ей, предупреждая о своем приезде, но не сообщая о дальнейших планах.
Когда Конар прибыл на ирландский берег, то с изумлением обнаружил, что его никто не встречает. Это было крайне странно, учитывая их законы гостеприимства. Ему самому пришлось добираться до дома, где его встретила не менее чем он сам, удивленная Эрин.
— Но почему ты не сообщил о своем приезде?
— Я писал Мелисанде, что скоро буду, — мрачно ответил Конар.
— Не может быть! Как же так? — огорченно всплеснула руками мать. — А мы отпустили ее в Англию навестить Эрика.
— В Англию?
— Ну да, она так хорошо себя вела, а Дариа и Брайс собирались навестить брата, ну, мы и решили, что не будет ничего плохого, если и она отправится с ними. Они там будут под надежной защитой Эрика.
— Да, на Эрика можно положиться.
— Может быть, послать кого-нибудь за ней? — спросила Эрин.
— Нет, я сам поеду, — решительно отверг ее предложение сын. — Важное дело, я должен сам с ней встретиться.
Он повернулся к выходу.
— Конар! — окликнула его мать. — Мне кажется, что ты обманываешь сам себя, все еще считая ее девочкой. Она не девочка, она взрослая женщина, уверяю тебя!
— Угу, мама, — пробурчал Конар и вышел.
Девчонка! Или женщина, как сказала мать. Но ведь ничего не изменилось. Она по-прежнему бегает от него.
И вот теперь они с Брианом подплывают к берегам Англии.
— Спустить паруса! — отдал приказ Конар.
На берегу их ждала толпа родственников. Сам Эрик, высокий, светловолосый гигант. Рядом Рианнон, его жена, она выглядит на его фоне совсем малышкой. А вон Брайс радостно машет им рукой. Даже Дариа, домоседка, вышла их встречать на берег. Ну и, конечно, целая орава детишек с воплями носятся, глазея на приближающийся корабль.
Нет, только Мелисанды.
В душе его закипал гнев. Где же, во имя всех святых, эта проклятая маленькая ведьма!
Но она не уйдет от него. Он достанет ее на краю света!
И тогда она получит сполна.
Глава 10
Мелисанда вздрогнула. Она сидела на берегу ручья, пряча босые ноги от полуденного зноя в прохладной воде ручья.
Рядом с ней сидел Грегори из Мерсии, дальний родственник Альфреда Английского. Он, как и Мелисанда, гостил сейчас у Эрика. Грегори был старше ее всего на один год; ей нравился этот веселый молодой человек с огненно-рыжими волосами.
С тех пор как она приехала, они все время проводили друг с другом: охотились, ездили верхом, а то и просто болтали. Сегодня у них выдался свободный день, и они решили провести его в тихом уединении и спокойном мирке у ручья. Дорога прошла в молчании. Звенящая тишина располагала к раздумьям. Вначале ее мысли лениво скользили по разным мелочам, не останавливаясь ни на чем конкретно. Но ход ее мыслей неожиданно прервал сидящий у ручья Мергвин, старый маг и прорицатель:
— Он пришел, ты знаешь?!
Она подумала, что Конар, вместо того чтобы ехать сюда, вполне мог бы поехать домой в Дублин. Им с Конаром всегда на пользу быть вдали друг от друга.
Хорошо бы он действительно поехал в Дублин, к родителям. Этот год начинался для Мелисанды пока что очень даже неплохо!
У ручья все дела и проблемы отступали на задний план. Она полюбила этот вольный поток в первого раза, с первого взгляда…
Это местечко находилось довольно далеко от замка, и она неоднократно задумывалась, стоит ли брать с собой Грегори. «Но, — решила она, — в конце концов, он дворянин, да и вообще очень достойный молодой человек».
А вот Эрика, брата Конара, угораздило родиться безумно похожим на Повелителя Волков. Первое время Мелисанда никак не могла приноровиться к этому сходству и при виде его постоянно вздрагивала. Но все же, несмотря на то, что Эрик был отпрыском Норвежского Волка, как и Конар, у него характер был гораздо мягче и мирнее, чем у братьев и отца.
Когда она приехала сюда, Эрик только спросил, почему она решила пожить здесь, если ее любезный муж остался во Франции. Мелисанда отговорилась тем, что Дариа очень просила поехать с ней сюда, да и Брайс говорил ей, что здесь ее примут с распростертыми объятиями. Она, конечно, и сама была очень рада оказаться у Эрика, о чем она также не замедлила ему сообщить.
Олаф был не против ее путешествия, но поставил непременным условием, чтобы ее сопровождал зять с надежной охраной.
Несомненно, он предвидел опасности этой дороги, которым втайне радовалась Мелисанда.
При всем сходстве братьев чем-то они, конечно, различались. Эрик был немного моложе Конара, и, кажется, глаза у него были чуть-чуть светлее, с оттенком холодной голубизны. И все же они были похожи — жестами, походкой, любимыми выражениями. Мелисанде даже однажды пришло в голову, что и своего отца, Олафа Норвежского, они должны любить одинаково.
Мелисанда не собиралась сообщать Конару о том, что перспектива провести полжизни в доме его отца ее вовсе не прельщала. Несмотря на хорошее к ней отношение, и что она ценила ум и справедливость короля Дублина, ее поражал его двор — эта пестрая смесь норвежских и ирландских обычаев; она не могла себе позволить и мысли о побеге. Мелисанда находилась под неусыпным бдящим оком Олафа.
Олаф не однажды затевал с ней разговор, чем чревато было бы ее похищение. Но его душеспасительные беседы вызывали у нее лишь легкую улыбку.
— Опасность? Похищение? Но ведь там моя родина, моя страна, я забочусь о своих подданных и, кстати, люблю их, да и они отвечают мне тем же. Единственный мой тюремщик — Конар.
— Да не тюремщик он тебе, — увещевал ее король. — С чего ты взяла? Ты же прекрасно знаешь, как обстоят дела. И ты уже очень скоро вернешься домой. А потом, — мягко добавил он, — у тебя будут сыновья, которые поддержат тебя на старости лет.
Тут Мелисанда побледнела. Она просто не могла себе представить, что у них с Конаром когда-нибудь будут дети. Закрыв глаза, она увидела пылающий взгляд Конара. И перед ней пронеслись жуткие сцены: вот он наваливается на нее, большой и страшный; медленные и тоскливые ночные часы, когда все уже закончилось, а на душе — мерзкая пустота.
Он хочет вернуться во Францию без нее, на том же корабле.
Зачем она ему, если с ним рядом постоянно находится Бренна, всегда готовая услужить? Зачем?
Он держал Мелисанду в ежовых рукавицах, и ей приходилось постоянно отвоевывать у него хоть немножко свободы. И самая сокровенная мечта Мелисанды часто снилась ей, особенно в последнее время: она сходилась с ним в бою и сияющим мечом крушила все вокруг; и конец был неизменен — он на коленях молил ее о пощаде.
Зато в отношении Грегори у нее были весьма конкретные планы. Она, конечно, даст ему шанс остаться с ней, но только в том случае, если он поможет ей освободиться от этих чертовых брачных уз.
Были у нее и такие мечты: они с Грегори счастливо возвращаются к ней и живут там долго и в свое удовольствие, верша разумный суд над людьми и страной и следуя во всех своих делах и поступках бессмертным заветам ее отца.
С тех пор, как семья Конара стала о ней постоянно заботиться, заключив ее тем самым в незримую тюрьму, что бы там Олаф ни говорил, она все же жила в этой тюрьме птичкой в позолоченной клетке. И он прекрасно понимал, что она не может сейчас уехать во Францию прямо с королевского двора в Дублине.
Пока Конар не вернулся, она вполне может самостоятельно управиться со своими делами. Несомненно, что этим ей бы и стоило заняться.
Прелестная Рианнон, жена Эрика, оказалась очень доброй и гостеприимной. В ней одновременно удивительным образом уживались отзывчивая душа и меткий язычок.
Даже слишком меткий, особенно когда это касалось Конара. Это Мелисанде не нравилось. Впрочем, вскоре Рианнон заметила недовольство своей гостьи и потом старалась по мере сил обуздывать неуемное чувство юмора.
С тех пор, как Мелисанда оказалась здесь, она часто вспоминала о старом замке во Франции и о его обитателях. О милой Мари де Тресси и Рагвальде — вот уж никогда бы не подумала, что будет скучать по надоедливому старику. Тогда она была глупой маленькой девочкой.
Мелисанда выглянула в окошко — во дворе носились Элин и Гарт — дети Эрика и Рианнон. И Мелисанде стало немножко завидно — эти дети, они такие счастливые и веселые… Ей бы такое детство. Ей бы такое сегодня… вместо этой тягостной реальности с Конаром, королем Олафом и всем, что с ними связано…
Впрочем, нет, не всем.
Она восхищалась Мергвином. Он был самым старым и, наверное, самым мудрым из всех мужчин, которых она встречала. Его почтенный возраст делал его для нее только более привлекательным и загадочным. Друид внешне выглядел очень экзотично — длинный и тощий, в легком, вечно развевающемся на ветру плаще, с буйной копной седых волос и бородой, низвергающейся к коленям серебристым водопадом. А глаза у него были древние, серебристо-зеленые, как старый мох на прибрежных скалах.
Да, так все и было.
Кажется, именно так. С неиссякаемым пессимизмом он предрекал ей разные печальные случайности и опасности, подстерегающие ее, по его словам, на каждом шагу. Часто бывало, что он ворчал на нее просто так, без всякого повода. Но так же часто и подолгу он рассказывал ей об Эйре и Англии, истории и религии. О прошлом страны и о ее будущем. Кроме того, чем-то он напоминал ей Рагвальда, и эта призрачная ниточка к дому уже грела ей сердце.
Иногда она заставала его читающим что-либо в гордом одиночестве (хотя такое случалось достаточно редко), и тогда у них, бывало, завязывалась беседа на интеллектуальные темы.
Но теперь ей совсем не хотелось бы посвящать старика в перипетии их отношений с Конаром.
— Я повторяю, миледи. — В голосе Мергвина прорезались строгие нотки, борода его начала немного нервически подергиваться. — Он здесь.
Грегори застыл в неподвижности, медленно переводя взгляд с друида на Мелисанду и обратно. Наконец он вытащил ноги из ручья и, вежливо улыбнувшись, переспросил, глядя на Мелисанду честными глазами:
— Кто здесь?
— Конар Мак-Олаф, — сухо ответил Мергвин вместо Мелисанды.
Потом старик поклонился Грегори.
— Это муж леди, — осторожно пояснил он недоумевающему молодому человеку.
— По правде говоря, Мергвин, это не муж, а деспотичный тиран, — с растущим раздражением отмахнулась она от такого объяснения.
— Так это брат милорда Эрика?! — полувопросительно пробормотал Грегори.
Мелисанда печально вздохнула, — ей безумно хотелось как-нибудь встряхнуть молодого человека, чтобы он перестал робеть и стесняться.
— Это вовсе не повод пугаться и бежать неизвестно куда, — сказала она, кинув предостерегающий взгляд на Мергвина.
— Да, совершенно верно, — подтвердил друид, улыбнувшись Грегори. — После всего, что произошло за последнее время, миледи Мелисанду довольно тяжело испугать.
— Предельно тяжело, — прошипела леди сквозь стиснутые зубы. «Нет, — сказала она себе, — я не чувствую страха. Только разочарование, и еще — злость на этого придурка. Он все же, вероятно, решил послать меня домой, иначе, зачем бы он стал приезжать сюда?»
И угораздило же его приехать именно тогда, когда она только начала распробовать хмельной вкус свободы!
Что ж, она нарожает ему кучу детей, а потом проведет всю жизнь вместе с этим тираном?! После всех тех обид и унижений, выпавших на ее долю по вине Конара, она готова была проклясть Повелителя Волков прямо здесь, у тихого, ни в чем не повинного ручейка.
— Так, может быть, вы все же отправитесь домой, миледи? — обеспокоенно спросил Мергвин. — Сдается мне, его корабли уже у пристани. А если ваш лорд-муж не найдет вас на месте… Мне кажется, вам лучше было бы поспешить встретить его там.
— Я не собираюсь спешить, куда бы то ни было!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40