И носила его Кирнан с достоинством. Восседая на своей кобыле, она казалась воплощением красоты и изысканности. У Джесса даже дух захватило. Глаза девушки своим изумрудным блеском соперничали с росистой травой. Волосы, заплетенные в тугие косы и уложенные на затылке, казалось, вобрали в себя все оттенки солнечных лучей и меда. Она выглядела старше и мудрее, должно быть, потому, что в ее взгляде поселилась какая-то печаль.
Боже, а он-то надеялся, что рана уже зарубцевалась! Взволнованно сжимая кулаки, он ощущал, как его заливает горячая волна радости. Сладостно и горько видеть ее вновь, да еще так близко. На Джесса невольно нахлынули воспоминания о той удивительной ночи.
Все женщины одинаковы, мысленно одернул он себя, – во всяком случае, в темноте.
И тут же спохватился. Ни одна женщина не могла сравниться с Кирнан ни в темноте, ни при свете дня. Ни одна женщина не источала такой неповторимый аромат, ни одна не произносила его имя так нежно и не стонала в его объятиях так страстно!
Джесс вдруг в бешенстве ударил стеком по ногам. Ну почему она не вышла замуж за своего Энтони?! Тогда бы он наверняка выбросил ее из головы, а так…
– Что ты здесь делаешь, Кирнан? – внезапно набычился он.
Девушка гордо выпрямилась.
– Я тоже очень рада видеть тебя, Джесс, – произнесли она холодно.
– Ты вторглась в чужие владения!
– Бог мой, твои манеры не стали лучше… – нараспев начала было гостья, как вдруг увидела, что мужчина, решительно отбросив поводья, приближается к ней.
Она попыталась отъехать, но он уже схватил кобылу под уздцы. Не успела Кирнан опомниться, как Камерон протянул к ней сильные руки.
– Что ты дела…
Она не докончила фразу. И так все было ясно. Подхватив девушку, он мгновенно заключил ее в объятия и опалил таким жаром, что зимний холод куда-то вмиг улетучился. Она еще теснее прижалась к Джессу, а он между тем целовал ее бешено и страстно, вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь и сладость воспоминаний о прошлых поцелуях.
Пальцы Джесса скользнули по подбородку Кирнан, нежно погладили прохладную шелковистую кожу. И вот взор его уже горит страстью, а плоть взывает к плоти. Зажатая между лошадью и Камероном, Кирнан чувствовала себя полностью в его власти.
– Бог мой, как я скучал по тебе! – прошептал он. – Ты даже не представляешь! В любой гостиной, стоило мне услышать шелест женского платья, я молился, чтобы это была ты. Лежа ночью без сна, я постоянно думал о тебе, а когда все же засыпал, твой образ преследовал меня в сновидениях. Когда я касался волос другой женщины, они казались мне грубыми, ибо не были твоими, как шелк и бархат на ощупь, не пылали огнем! Слова, что я слышал от других, никогда не звучали так, как твои слова, моя маленькая колдунья! Ты отняла мой покой. Будь ты тысячу раз проклята!
Кирнан взглянула в глаза Джессу и нашла в них жар страсти и ненависть.
И еще кое-что… Джесс ее хочет! Его взбугрившаяся под бриджами плоть была полна голодного нетерпения. И когда он снова обрушился на нее с поцелуем, она с готовностью раскрыла губы, отвечая с тем же сладостным чувством, что и год назад, словно время не в силах было совладать с ним.
Она снова в объятиях Джесса! Остальное не имеет значения.
В теле Кирнан вспыхнул прежний огонь. Как видно, желание, дремавшее в ней целый год, пробудилось в ту самую минуту, когда рядом очутился Джесс. Сердце ее билось для него одного, каждый вздох предназначался только ему, к нему стремилось все ее существо. Казалось, пламя, рождавшееся где-то внутри, спалит ее дотла, если они немедленно, сию же минуту не удовлетворят свою страсть.
Кирнан жадно облизнула пересохшие губы и встретилась глазами с горящим взглядом Джесса. С трудом переводя дыхание, она прошептала:
– Куда теперь?
Он усмехнулся, и Кирнан вспомнила, что почти тот же вопрос год назад ей задал он.
Тогда она повела его в хижину. На сей раз пришла очередь Джесса.
– Пойдем, – негромко сказал он.
Оставив лошадей на вершине холма, они, взявшись за руки, помчались вниз по склону. Казалось, в считанные секунды они пронеслись мимо кладбища и углубились в рощу, раскинувшуюся на берегу реки. Миновав кустарник, влюбленные очутились возле элегантного летнего домика с бельведером. Как и главный особняк, его опоясывала открытая галерея, только Д меньших размеров. Восьмиугольное в плане строение имело стеклянные двери. Летом их открывали, чтобы впустить прохладный ветер с реки, а зимой они надежно защищали домик от влажного воздуха. Кирнан вспомнила, что не раз бывала Я здесь ребенком.
В этот холодный декабрьский день двери, разумеется, были закрыты. Джесс резко распахнул их, провел гостью внутрь и, прислонившись к стене, посмотрел на нее в упор. Девушке вдруг стало не по себе. А может, она напрасно последовала за Камероном? Но тело с каждой минутой жаждало его все сильнее. Как хорош был сейчас Джесс! Ослепительная белизна рубашки оттеняла бронзовый загар его шеи. Хлопковая ткань, как вторая кожа, тесно облегала плечи и грудь мужчины. Правда, черты лица у него стали жестче, а под глазами набухли мешки. И все же он изумительно хорош – мужчина, уверенный в себе и знающий себе цену. Они оба стали старше, а Джесс наверняка и чувственнее.
Теперь его ничто не остановит, мелькнула у нее мысль. Он вот-вот заключит ее в свои объятия, и они опять сольются в экстазе, как будто и не было этого года…
– Джесс!
Он негромко выругался и одним прыжком очутился с ней рядом.
– Не желаю ничего слушать, черт побери!
Камерон буквально смел с ее головы элегантную маленькую шляпку, и не успела девушка опомниться, как его пальцы уже ловко вытащили все шпильки, и ее волосы тотчас каскадом потекли по плечам. На мгновение зарывшись в них лицом, Джесс набросился на Кирнан с такой страстью, что она чуть не лишилась чувств. Какая уж тут благопристойность! А хорошо ли, что она любит так глубоко и так безоглядно? Кирнан знала только одно – в объятиях Джесса она словно тает, возносится к неким сияющим вершинам, где только они двое и их неземная страсть. Стоило ему прикоснуться к ее губам, как они тут же с готовностью раскрылись ему навстречу, наслаждаясь и даря наслаждение, нежась и даря негу, сдаваясь и завоевывая. Пусть бы этот поцелуй длился вечно!..
В домике не было ни кровати, ни дивана, ни шезлонга, лишь железный стол да скатерть на нем. Джесс резко сдернул ее, бросил в угол…
Даже самый горячий огонь желания был не в силах растопить холод, царивший в домике, поэтому он не стал раздевать Кирнан.
Подхватив девушку на руки, он поднес ее к скатерти и осторожно опустил на пол. При этом он глаз не сводил с глаз любимой, двух ярких, блестящих изумрудов. Она вцепилась ему в волосы, наслаждаясь их шелковистым прикосновением, но едва оказалась на полу, как Джесс снова впился в ее губы. И вот уже его язык танцует у нее во рту, зубы чуть покусывают нижнюю губу девушки…
Грудь Кирнан по-прежнему стискивал бархатный костюм, а ей так хотелось почувствовать Джесса! И он не замедлил к ней прикоснуться. Под его руками ее тело словно воспламенилось. Бархатный жакет наконец-то расстегнут, обнаженная грудь покоится в объятиях шелка и кружев. За жакетом настала очередь юбки и панталон. Теперь руки Джесса свободно и уверенно ласкали все ее тело. Скользнув под юбку, он принялся гладить ее бедра, ноги, пьянящие округлости. Всевозрастающее желание, сначала сладостное, чувственное, а затем страстное и эротическое, пронзило истомившуюся Кирнан. Прикосновения и поцелуи Камерона творили чудеса. Казалось, не осталось ни единой клеточки, где бы не побывали его руки и губы. Оторвавшись от ее рта, он приник к груди, и нежные соски мгновенно затвердели от его умелых ласк. Словно дразня, он провел языком по коричневым бугоркам, взял сосок в рот и стал с наслаждением посасывать. Жаркая, сладостная волна вновь пробежала по телу Кирнан и сосредоточилась где-то внизу, между бедер.
Рука Джесса уверенно скользнула туда, в это средоточие ее желания. Он проник именно туда, куда больше всего хотелось девушке, и от его умелых касаний она начала отчаянно извиваться, повинуясь какому-то дикому ритму и вскрикивая от восторга. Бархатная юбка задралась до пояса, и Кирнан вдруг почувствовала, что ее обнаженного живота коснулась горячая тугая плоть Джесса. Набравшись смелости, она опустила руку. Ее палец уперся во что-то твердое, полное жизни и страсти. Девушка инстинктивно отдернула руку, испугавшись того живого воплощения равномерно пульсирующей мужественности, но сильные пальцы вновь вернули ее. Его губы приникли к ее рту, жадно целуя и лаская. Осмелев, она предприняла первые исследования. Судя по хриплому шепоту и восклицаниям, Джесс умирал от наслаждения. Не в силах больше сдерживаться, он навалился на Кирнан, и в тот момент, когда из ее горла вырвался гортанный крик, он стремительно овладел ею, проникнув, как показалось девушке, до самого сердца.
Это было божественно!
И если порывистый зимний ветер по-прежнему хозяйничал за стенами домика, то внутри сразу стало жарко. Все желания, мучившие Кирнан в Англии, все ее самые смелые мечты наконец-то сбылись. Эти долгие ночи, полные томительного ожидания, бесконечные дни, когда жажда любви бесплодно мучила ее, поскольку единственный мужчина, обладавший способностью разжечь в ней огонь страсти, был далеко, и возможно, по ее собственной вине, теперь кончились!
Пространство и время вмиг отступили. Кирнан почти не видела лица Джесса и с трудом различала его страстный шепот. Главное – она снова была с ним, повиновалась волнующему ритму согласованных движений, отдавалась безоглядной страсти их обоюдного желания и восторга. Конечно, на свете существовали долг, совесть, гордость, но Боже мой, разве они имели сейчас хоть какое-то значение?!
В объятиях Джесса Кирнан забыла обо всем, ну и ладно. Чуть слышный рокот реки сливался с шелестом ветра за окном, а зимняя свежесть смешивалась с неповторимым ароматом тела ее возлюбленного. Ритм нарастал, даря ей все более утонченные наслаждения, заставляя Кирнан стонать и извиваться.
Когда Джесс проникал в глубину ее лона, она с благодарностью принимала его. В следующий миг он подавался назад, и она прижималась к нему теснее, не в силах перенести даже секундного разъединения. И вот он снова в ней, с каждым движением все глубже и глубже. До слуха девушки доносились какие-то крики и стоны, и она не сразу поняла, что стонет она сама. Пусть скорее их тела сольются в экстазе, станут единым целым! О, ей хотелось полностью раствориться в Джессе! И. вот, наконец, пик наслаждения. Как и в прошлый раз, Кирнан показалось, что окружающий мир вдруг озарился тысячами звезд, и она, вздрогнув, замерла, отдаваясь, этому волшебному мгновению. Дрожь пробежала по ее телу, потом еще и еще. Джесс в последний раз крепко обнял ее, изливая в лоно горячую влагу.
Потом он откинулся на спину и привлек Кирнан к себе. Некоторое время оба лежали неподвижно, а затем он ласково убрал прядь волос с ее лба и поцеловал в щеку.
– О, Джесс, – прошептала девушка.
– Не понимаю, – прошептал он в ответ, – как я жил без тебя?
Она ожила, зашевелилась в его объятиях, радуясь тому, что они снова вместе, наслаждаясь теплом и силой его рук.
– О, Джесс, неужели у всех так? – чуть слышно спросила она.
Он чмокнул ее в лоб.
– Нет, только у нас с тобой, – серьезно ответил он.
– И что же теперь делать? – поинтересовалась Кирнан к ее удивлению, он молча отстранился и встал. Пряча глаза, Джесс начал одеваться – застегнул рубашку, заправил ее в бриджи и потянулся за сапогами. Кирнан тоже принялась приводить себя в порядок.
Камерон подошел к окну, откуда открывался вид на главный особняк. Сквозь густую листву величественная белая колоннада портика почти не проглядывалась. Лишь присмотревшись, он сумел различить красивый памятник на могиле своего далекого предка и его жены.
– Бог мой, – с неожиданной страстью произнес он, – как я люблю эту землю!
«А я люблю тебя, Джесс», – хотела подхватить Кирнан, но удержалась. Она уже открывалась ему и знала, что и он ее любит. И потому просто произнесла:
– Я тоже люблю ее, Джесс.
Он стремительно обернулся к ней и упер руки в бока. Волосы его растрепались, и сейчас он выглядел именно таким, каким и рисовала его Кирнан в своем воображении – мудрым взрослым мужчиной, гораздо старше всех ее лондонских и здешних поклонников, может быть, даже чуточку уставшим от жизни. Сильный, смелый, ловкий, опытный и чувственный любовник, красавец, знающий себе цену, – словом, настоящий хозяин своей земли.
– Тогда выходи за меня! – вдруг решительно крикнул он.
От неожиданности Кирнан вздрогнула и потупилась. Она любила Джесса и мечтала стать его женой, ей хотелось быть с ним рядом, войти хозяйкой в Камерон-холл, родить и вырастить детей и дожить до глубокой старости, наслаждаясь любовью Джесса и даря ему свою.
Она не сразу нашлась с ответом и только тихо обронила:
– А что, если начнется война?
– Но ведь сейчас войны нет.
– Линкольн вот-вот станет президентом, – настаивала девушка.
– Какого черта тебе вздумалось интересоваться политикой? – вдруг грубо взорвался он. – Леди это не пристало!
От неожиданности Кирнан чуть не потеряла дар речи.
– Как тебе не стыдно, Джесс! Прежде ты так не считал…
– Ну а теперь считаю, – устыдившись своей вспышки, растерянно пробормотал он и повторил: – Так выходи за меня…
Кирнан встала и одернула юбку. Подойдя к Джессу, она уронила голову ему на грудь и услышала, как громко стучит его сердце. «Да! – хотела крикнуть она во все горло. – Я выйду за тебя, потому что мне хочется этого больше всего на свете!» Но произнесла она совсем другое.
– О, Джесс! – печально прошептала девушка, погружая свой бездонный изумрудный взгляд в его кобальтово-синие глаза. – Обещай, что ты всегда будешь со мной!
Губы Джесса чуть дрогнули.
– Не важно, правильно это или нет, лишь бы на твоей стороне, да?
– Но ведь это и твоя сторона, Джесс!
Он лишь горько улыбнулся в ответ и, наклонившись, нежно коснулся ее рта губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51