– Мое сердце уже под угрозой разбиться на множество осколков.
Кэтрин посмотрела на него и обнаружила, что он улыбается ей с таким видом, будто они ведут самую тривиальную светскую беседу.
– Очаровательный вальс, правда? – воскликнула Мег, когда они подошли к ней. – Лорд Монфор, вы прекрасно танцуете. И лорд Аллингем тоже.
– Это самый романтический танец, известный человечеству, мэм, – сказал ей лорд Монфор, – особенно когда мужчине даруется привилегия танцевать его с двумя из красивейших дам бала. Аллингем танцевал с одной, я – с другой.
Он говорил все это искренне, без тени насмешки, но в меру шутливо, чтобы его слова не выглядели лестью. Кэтрин с упреком посмотрела на него. Он взял ее руку и, склонившись, поцеловал ее.
Восторг волной прокатился по руке Кэтрин, поднялся до груди и опустился вниз живота. Ведь она никогда не пыталась скрыть от себя самой, что он до невозможного привлекателен, не так ли?
– Мертон, – обратился лорд Монфор к Стивену, который с усмешкой переводил взгляд с сестры на друга и обратно, – как ты смотришь на то, чтобы сыграть партию в карты? Нет, естественно, ты играть не будешь. Здесь слишком много юных барышень, требующих твоего внимания. И все же проводи меня.
Он выпустил руку Кэтрин и, не оглядываясь, вместе со Стивеном пошел прочь.
– Ах, Кейт, – воскликнула Маргарет, дождавшись, когда они отойдут подальше, – какой же он очаровательный, этот лорд Монфор! И ужасно красивый. Мне кажется, пока вы танцевали, он ни на секунду не отводил от тебя взгляда.
– По сведениям авторитетных источников, Мег, – сказала Кэтрин, – в частности Константина, он страшный распутник. Кстати, а маркиз Аллингем все так же предан тебе? Сколько раз ты отвечала отказом на его предложение руки и сердца?
– О, только один раз! – заявила Маргарет. – И это было три года назад. Судя по всему, он не имеет зуб против меня. Очень симпатичный джентльмен.
– Всего лишь симпатичный? – с печальным видом осведомилась Кэтрин.
Глава 7
Джаспер не был таким эгоистом, каким его считали в Лондоне. Он был весьма расположен к своей старшей сестре, Рейчел, которая теперь была замужем за Лоренсом Гудингом и жила на севере Англии. Он искренне любил Шарлотту, свою младшую единоутробную сестру, и временами ему казалось, что девочка этим пользуется.
Шарлотта горячо упрашивала его взять ее в этом году с собой в Лондон после Пасхи, и он выполнил просьбу. Но выдвинул ряд строгих условий, одно из которых заключалось в том, что она будет все дни проводить под бдительным оком мисс Дэниеле, ее бывшей гувернантки, а нынче компаньонки, на которую можно было положиться и которая позаботится о том, чтобы девушка вела себя должным образом. Еще одно условие состояло в том, чтобы Шарлотта четко уяснила: этот приезд в Лондон – не преждевременный дебют. Ей всего лишь семнадцать.
Ее день рождения приходился на август. В следующем году ей исполнится восемнадцать, и тогда состоится ее первый выход в свет. Все должно быть сделано вовремя и так, как того требуют приличия. Только Джаспер пока еще не знал, как именно все это будет сделано. Рейчел категорически отказывалась переехать в город на весь сезон ради того, чтобы вывести в свет Шарлотту, и заявляла, что дом, муж и семья отнимают у нее все время. Тетя Флорри, единственная сестра его матери, была инвалидом и жила где-то в Корнуолле. Еще одна родственница – Прунелла, леди Форестер, тетка Шарлотты по отцовской линии, – для этой роли не годилась. Джаспер предпочел бы всю жизнь держать сестру взаперти, чем отдать ее на попечение этой дамы. Нужно будет обязательно что-нибудь придумать к следующему году, найти достойный способ появления Шарлотты на брачном рынке.
В ночь после бала у Парметеров Джаспер лежал в кровати, но не спал. Он размышлял о грядущем дне рождения Шарлотты. Вернее, о приеме в честь ее дня рождения.
Эти размышления были не новы для него. Перед поездкой в Лондон он пообещал сестре, что устроит прием, но только дома. Девушка планировала пригласить всю окрестную молодежь и разделить праздник на две части: днем повеселиться в парке, а вечером поиграть в шарады и потанцевать в гостиной. Джаспер был готов согласиться на такой план. В конце концов, восемнадцатилетие младшей сестры бывает один раз в жизни.
А если так, размышлял он, нужно устроить что-нибудь более грандиозное, чем сельская вечеринка для молодежи. Что-нибудь более пышное.
Джаспер устремил взгляд на плиссированный шелковый полог над кроватью.
Наверное, он помешался. Другого объяснения нет.
Да что на него нашло, черт побери? Зачем он пригласил ее на вальс? Потому что она выглядела такой неопытной?
Вероятно, поэтому.
И зачем он целых полчаса, пока они танцевали, настойчиво уговаривал ее согласиться на пари? Господи, да ведь она едва не поддалась! Он разжег в ней любопытство и тщеславие. Однако в последний момент она смалодушничала.
И зачем он заявил, будто выиграет несуществующее пари? Чтобы доказать им обоим, что ему это под силу?
Наверняка.
А хочет ли он, чтобы она влюбилась в него? Естественно, нет. Одна мысль об этом вызывает у него тревогу. Подобное развитие ситуации поставит его в неловкое положение, а ей причинит боль. Пусть он и грешен, но никогда не ставил себе целью сделать кому-то больно. Хотя в их первую встречу он вплотную приблизился к этому.
Может, поэтому он и остановился?
Проклятие! Да что в ней такого особенного?
Однако Джаспер знал ответ. Из всех знакомых ему женщин она оказалась единственной, кому удалось быть с ним на равных в словесной пикировке. Он отлично помнил, как мастерски она поставила его на место в Воксхолле, хотя другая на ее месте потеряла бы дар речи от шока и унижения. Да и до этого в тот вечер она не отставала от него.
«А вы недооцениваете меня. Вам, лорд Монфор, по силам убедить меня полюбить вас в той же степени, что и мне убедить вас полюбить меня».
Вот все и сказано.
Эта женщина неотразима.
Его влечет к Кэтрин Хакстебл. Это открытие изумило Джаспера. Он никогда не позволял себе увлекаться какой-нибудь женщиной, если ему не светило переспать с ней. Какой в этом смысл, если он не собирается надевать на себя кандалы? Однако к мисс Хакстебл его влечет – довольно странный факт, если учесть, с каким усердием он старался не думать о ней все эти три года. Неужели целых три? Она так сказала, а женщины обычно хорошо помнят такие подробности.
Забавно, а ведь три года назад он мог овладеть ею с величайшей легкостью. А хотел бы он ее сейчас, если бы овладел ею тогда? Естественно, сейчас овладеть ею было не так легко. Во-первых, она бы поняла, к чему он стремится. А во-вторых, она стала старше и мудрее.
Он предложил пари, в котором ни одной из сторон не светит выигрыш.
Этим, вероятно, объясняется, почему в мыслях он вдруг отклонился от дня рождения Шарлотты и идеи устроить для сестры роскошный праздник.
Джаспер еще какое-то время не спал и, зевая, планировал и прикидывал.
Это будет жестоко, решил он, погружаясь в сон. Он не отнимет у нее права сказать ему, что он проиграл пари, верно? Она сможет сказать «нет» до того, как встанет вопрос, и положить конец пари до того, как оно начнется.
Как скучный фейерверк.
Только она не скажет «нет». Он позаботится об этом.
Ему надо выиграть пари, а он никогда не проигрывал. Даже в тот раз. Никогда.
– Я тут размышлял о твоем дне рождения, Шарли, – сказал Джаспер за завтраком на следующее утро.
Сестренка подняла на него глаза.
– И что же ты, Джаспер, надумал? – осторожно спросила она.
– Я подумал, – снова заговорил Джаспер, – что было бы неплохо в твой день рождения устроить в Седерхерсте что-нибудь более пышное, чем обычная вечеринка для соседей. Возможно, тебе удастся уговорить своих новых знакомых погостить там недельку или две. Восемнадцать лет бывает только раз в жизни. Почему бы по этому случаю не устроить большой прием на несколько дней?
Шарлотта действительно успела обзавестись новыми знакомыми, хотя ни на одном приеме не присутствовала. Она была не единственной представительницей молодого поколения, скучавшей в Лондоне из-за строгого запрета появляться на светских мероприятиях ввиду слишком юного возраста.
– Ой, Джаспер, вот было бы здорово! – воскликнула она. – Можно, я приглашу мисс Клемент и обеих мисс Дюбуа? А еще леди Марианну Уиллис?
– У меня нет возражений, – ответил Джаспер, пытаясь вспомнить, кто эти девушки – вероятно, дочки маминых подруг или подруг маминых подруг. Компаньонка наверняка позаботилась о том, чтобы Шарлотта общалась только с респектабельными девушками. – Мисс Дэниелс, а вы что думаете?
– Мисс Клемент и старшая мисс Дюбуа уже дебютировали, – ответила та, – так что на будущий год они составят Шарлотте хорошую компанию. Мисс Гортензии Дюбуа и леди Марианне предстоит выйти в свет вместе с Шарлоттой следующей весной. Я считаю, что загородный прием – это великолепная идея, милорд. Возможно, нелишним будет пригласить нескольких молодых джентльменов и гостей более старшего возраста, занимающих видное положение в обществе.
Джаспер кивнул. Она буквально предвосхитила его слова.
– А каких джентльменов мы пригласим? – спросила Шарлотта, откидываясь на спинку стула. – И кого еще? Я почти никого не знаю. Меня так злит, что мне без двух месяцев восемнадцать, но я еще…
Брат поднял руку, призывая ее замолчать.
– Вы с мисс Дэниелс можете обсудить список гостей, – сказал он. – А у меня на утро другие дела. После обеда мисс Дэниелс собирается навестить сестру преподобного Беллоу, не так ли? Жаль, Шарли, что в такой теплый, солнечный день тебе придется остаться дома в одиночестве. Я вернусь домой к обеду и потом захвачу тебя с собой, договорились?
– С собой, Джаспер? – Девушка так и засияла, ее раздражение тут же исчезло.
– Молодой граф Мертон – мой друг, – пояснил тот. – Он кузен Кона Хакстебла. К нему недавно приехали сестры. Они воспитывались в деревне, в семье священника, до того как Мертон унаследовал титул. Обе старше тебя, но дружба с ними не нанесет тебе никакого вреда. Я знаком с ними и думаю, они тебе понравятся.
– Ой, Джаспер, – воскликнула Шарлотта, – я просто сгораю от нетерпения! Я обязательно поеду с тобой. Как же я счастлива, что ты есть у меня!
Иногда у Джаспера появлялось ощущение, что он недостоин такого безусловного обожания, и от этого ему становилось неловко. Сегодня это чувство было обоснованным, ведь у него были тайные мотивы. Он не сомневался, что сестры Хакстебл будут добры к Шарлотте и не воспримут с подозрениями приглашение девочки.
– Шарлотта, – сказала мисс Дэниелс, кладя салфетку на стол и вставая, – пойдем в твою гостиную и подумаем над списком. На сколько человек рассчитывать, лорд Монфор?
– На дюжину? – предложил Джаспер. – Или на пять дюжин? На количество комнат в Седерхерсте? На то количество, какое вам с Шарлоттой удастся уговорить приехать?
– Карт-бланш, другими словами? – Она улыбнулась ему. – С карт-бланшем мы как-нибудь справимся, правда, Шарлотта?
– О, это будет мой лучший день рождения! – восторженно заявила сестра, собираясь выйти вслед за компаньонкой из комнаты. – А ты, Джаспер, лучший из братьев, и я люблю тебя. – Оба обняла его за шею и чмокнула в лоб.
Весь следующий сезон, грустно подумал он, когда дверь за Шарлоттой закрылась, ее мысли будут заняты только молодыми красавцами, а Джаспер переместится в категорию занудных старших братьев. Только эти красавцы должны быть достойны ее, иначе им не поздоровится!
Хочется надеяться, что сестры Хакстебл будут дома.
Джаспер поджал губы и, постукивая пальцами по столу, устремил взгляд вдаль.
Она моет голову все тем же мылом. Он почувствовал это вчера вечером, как только они закружились в вальсе. До того момента он не подозревал, что запах способен будить столь яркие воспоминания. Причем не всегда приятные.
Хватит мечтать, остановил себя Джаспер, надо сходить в «Уайтс», почитать там утренние газеты и найти с кем скоротать утренние часы. Почту он уже просмотрел и решил, какие приглашения принять, а какие отклонить. А вот отчет по Седерхерсту, который предоставлялся каждые две недели, он прочтет позже.
Он собирался встать из-за стола и последовать за сестрой и мисс Дэниелс, когда в комнате появился дворецкий и на серебряном подносе подал карточку. Всем своим видом дворецкий выражал неодобрение.
– Этот джентльмен желает увидеться с вами немедленно, милорд, – сказал он, когда Джаспер взял с подноса карточку. – Или еще раньше. Это его слова, милорд.
Джасперу не дали возможности прочитать, кому же это понадобилось так срочно увидеться с ним. Гость вошел в утреннюю столовую практически вслед за дворецким.
Джаспер красноречиво изогнул бровь.
– Кларри! – с явной иронией воскликнул он, но из-за стола не встал. – Какой сюрприз! Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома. Здесь нет надобности соблюдать церемонии.
Кларенс Форестер – сэр Кларенс с тех пор, как около полугора лет назад умер его отец, – больше всего на свете ненавидел, когда его называли Кларри. Он был единственным и обожаемым сыном тети Прунеллы и, следовательно, двоюродным братом Шарлотты. Но в первую очередь он был доносчиком и самой настоящей крысой. Джаспер сразу обратил внимание на то, что кузен сильно растолстел, его светлые волосы поредели, а на лице появился нездоровый румянец. А ведь Кларри стареет, подумал он, хотя ему не больше двадцати пяти.
– Моя дорогая матушка и я прибыли в город вчера, – пояснил Кларенс, осматривая пустой стул с таким видом, будто ему страшно, что тот сложится под ним. – Мы собрались, как только услышали, и гнали во весь опор.
– Всю дорогу из Кента? – удивился Джаспер. – Хортон, будьте любезны, налейте сэру Кларри кофе. Судя по его виду, ему нужно подкрепиться. Загнал своих лошадей, да, старина? Очень опрометчиво с твоей стороны.
– Правильно – «сэр Кларенс», – уточнил Кларенс, глядя на дворецкого. – И вместо кофе принесите мне портвейна.
Джаспер кивнул, когда Хортон перевел взгляд на него.
– Мы услышали об этом, – заговорил Кларенс, откидываясь на спинку стула, – но я уверен, ты поправишь меня, если выяснится, что мы что-то неправильно поняли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38