– Весьма ловко проделано, Братец Лис, – сказала Фрейя. – Мне даже в голову не приходило.
Валин хихикнул.
– А должно было прийти. Я так надеялся, что ты одолжишь Йену один из самоцветов. Ведь он хотел как лучше… – Его губы изогнулись в улыбке. – Конечно, ты хранишь их – или один из них? – где-то неподалеку. Я бы поискал здесь, но, думаю, это не самое безопасное из занятий, не так ли?
– Совершенно безопасное, – ответила Фрейя с холодной неприязненной улыбкой. – Ступай поищи. Может, даже найдешь. Не думаю, что мы в силах помешать тебе. Нет, Арни, не надо! Я понятия не имею, что произойдет, если ты швырнешь в него Мьёлльнир, но он сам уж об этом подумал.
– С другой стороны, вполне возможно, – произнес Валин, – что я обманываю вас и не могу отразить удар Мьёлльнира точно так же, как не могу отрастить крылья и улететь.
Наклонившись над телом мертвого Сына, он прищелкнул языком.
– Ты мог отрастить крылья и улететь, – сказала Фрейя. – Из всех асов ты лучше всех умел оборачиваться.
Валин – то есть Локи – фыркнул:
– Лучше всех? Я был, конечно, самым одаренным оборотнем. Самым сведущим. Но никак не самым лучшим. Хоть раз мне была от этого польза?
– Держись-ка подальше, – сказал Арни Сельмо, вешая через левую руку Йена тарнкаппе и поворачиваясь лицом к Локи. В правой руке он все еще сжимал Мьёлльнир. Тяжелый боевой молот легонько покачивался в его руке, словно весил столько же, сколько пестик фармацевта.
Двигаясь – впервые – как старуха, Фрейя медленно убрала меч в ножны.
– Не надо сражений, Арнольд, – сказала богиня. – Пока все кончено. – Она с восхищением кивнула Локи. – Весьма ловко проделано… Значит, за всем этим стоял ты?
– Тебе понравилось?
Локи уже начал превращаться и, подойдя к Фрейе, выглядел как высокий мужчина с широкой грудной клеткой, одетый в черный костюм с расшитым жилетом, как будто бы специально скроенным под основательное брюшко. Хотя покрой и стиль Йен не опознал, они смутно напоминали о вестернах. Сверкающая белизной гофрированная сорочка походила на манишку.
– Мне следовало догадаться, что это ты.
– Неужели? И это после того, как я приложил столько трудов, чтобы так долго сидеть в стороне от неприятностей? – Он щелкнул по манжетам и поправил запонки; запонками ему служили черепа каких-то мелких животных, Йен понятия не имел, каких именно. Потом Локи согнул руку. – Прошу, – произнес он, подавая Фрейе руку.
Богиня оперлась на нее, не обращая внимания на сердитый взгляд Арни.
– Помедленнее, – сказал Локи, пока она ковыляла к дому, поддерживаемая с одной стороны Йеной, а с другой – Локи. – Незачем торопиться.
Лицо у Локи было широкое и круглое, в волосах и черной бороде, окаймлявшей его подбородок, виднелись нити седины. Большой нос и кожа оливкового оттенка придавали ему сходство скорее с левантинцем, нежели со скандинавом.
– Все же я решил, что овчинка стоит выделки. Открывалось несколько возможностей. – Локи покачал головой. – Должно быть, мне следовало подольше поразмыслить – всегдашняя моя слабость: я терплю до определенного предела, а потом… Эх!
Проклятие Одина, насланное на Отпрыска?.. Сыны, появившиеся здесь и посланные за Торри в Миннеаполис?.. Локи улыбнулся Йену.
– Да, о почтенный, – сказал он. – Как Орфиндель всегда может рассчитывать на любовь вестри, так Отец Фенрира может рассчитывать, в общем и целом, на добровольные верность и послушание Сынов Фенрира.
Йен сжал губы.
– Значит, Херольф лгал.
– Пфуй, – откликнулся Локи. – С чего ты взял? Он верен Доминионам – не забывай, что Сыны живут стаями, и хотя они сражаются за положение в стае, они преданны, как предан хороший пес. – Он покачал головой. – Нет. Я заручился помощью Южных Стай, не Северных. – Локи вздохнул, носком оттолкнув с дороги отрубленную кисть, чтобы было куда поставить собственную ногу. – Бедняги… Ты не видел их щенков? – Локи улыбнулся – нежно, но явственно по-волчьи. – Очень, очень милы – в обоих обличьях, хотя сукам первое время приходится держать двуногих отдельно, чтобы их не поранили. Не хочешь ли отправиться со мной и познакомиться с ними? Тебя хорошо примут. Если кого Сыны и уважают больше отца, их Отца, так это человека, который в состоянии напугать целую стаю.
Йен стиснул челюсти.
– Ты хочешь, чтобы я составил тебе компанию?
– Ну да! Я довольно долго таскал по горам твое барахло. Как насчет ответной любезности? – Удивительно, но в улыбке Локи не ощущалось никакой угрозы. – Да и потом, есть неплохие шансы, что я довольно скоро доберусь до нужного количества самоцветов Брисингамена, и раз уж это случится, ты, наверное, захочешь обзавестись другом в следующем Цикле – а кто подходит для этого лучше, чем Бог следующего Цикла, а? – Он огляделся по сторонам и кивнул. – Думаю, этот пейзаж я оставлю. Недурное местечко.
Фрейя покачала головой:
– Сомневаюсь, Братец Лис. Мнится мне, что ты обречен на неудачу.
– Обречен? Ты опять о роке? – Локи пожал плечами. – Я знаю норн В скандинавской мифологии норны – низшие женские божества, определяющие судьбу людей при рождении.

, я спал с парками и фуриями, все они славные девочки, но когда я соберу достаточно камней… Тогда мы посмотрим, как я буду командовать роком и судьбой. Осторожнее на поворотах, старушка, ты ведь не хочешь причинить себе лишней боли. – Он улыбнулся Йену, и улыбка его казалась искренней. – В самом деле приятель, бросай ты этих старых авторитариев и свяжи свою судьбу со мной. Готов пообещать тебе гораздо больше того, на что тот старый хрыч хотя бы намекал тебе.
– В самом деле? – Фрейя рассмеялась. – Ох, Локи…
– Я совершенно серьезен, – продолжал Локи. – Со мной не пропадешь. Я знаю самые шумные бары в Париже, искусных портных в Гонконге, живописнейшие дороги Доминионов и стоянки в Монголии… Черт, да у меня открытый счет в лучшем борделе финнаварского Притона! Пойдем со мной, и чудесно проведем время, даже если не найдем камни.
– Нет.
– Прошу тебя, о почтенный, – произнес Локи голосом Валина. – Я даже обещаю застилать твою постель!
Йен ни на мгновение не выпускал рукоять «Покорителя великанов».
– Какую букву в слове «нет» ты не расслышал?
– Не выйдет из тебя хорошего бизнесмена, малыш. Прежде чем отвечать «нет», убедись сначала, что партнер уже выложил все козыри.
Локи шагнул к Йену и мягко положил ладонь на его лоб.

На этот раз все будет лучше.
Йен лежал на старой скрипучей кровати, положив руки под голову. Отец и его Новая Подружка должны вот-вот вернуться домой с вечеринки. НП поставит в микроволновку кружку, выпьет теплого молока с маслом и медом и ляжет спать – она говорила, что молоко помогает уснуть, – но отец сначала отправится к бару за ночной дозой.
Чего тут плохого? Стаканчик в конце дня – это привычка, не порок.
У Йена для него сюрприз. Однако нет в мире совершенства. Йен полагал, что заслужил по биологии «отлично», но мистер Фаско не разделял его точку зрения: Мало работал в классе, сказал мистер Фаско, да еще пропуски – тренировки по фехтованию не пересекались с уроками, но Йену надо было дополнительно готовиться к важному соревнованию – и несколько опозданий. Биология по вторникам и четвергам шла сразу за физкультурой, а в спортзале у Йена всегда находились важные дела, шла ли речь о том, чтобы стащить с Бобби Ададжана шорты во время футбольного матча, или о том, чтобы с горячим энтузиазмом и полным отсутствием навыка прыгать по баскетбольной площадке в ту четверть, когда учитель физкультуры считал нужным заниматься с учениками баскетболом. Если Йен проявлял достаточно энтузиазма и занимался хотя сколько-то сносно, мистер Дэниэлс брался за рапиры и маски, чтобы дать мальчику коротенький урок, пока остальные доигрывали партию. В молодости мистер Дэниэлс едва не попал в олимпийскую сборную, и Йен пытался перенять его обманчиво оборонительный стиль. Он занимался до последнего, потом быстро бежал в душ и иногда опаздывал на следующий урок, но это же пустяк!.. По крайней мере ничего страшного. Все равно мистер Фаско первые десять минут занятия любезничает со старшеклассницами.
Хороший получился табель. Кроме одного «хорошо», в нем сплошные «отлично». Даже по вождению, хотя это не считалось.
Впервые у него был табель, которым можно гордиться, а не прятать подальше.
Йен, как обычно, прикинется спящим, и если не услышит раздраженных голосов, сделает вид, что они его разбудили; потом, пошатываясь и протирая глаза, поднимется полестнице из своей подвальной комнаты, предоставив отцу возможность обратить внимание на табель. Ну, отец наверняка что-нибудь скажет по поводу «хорошо», но и ему придется согласиться, это практически безупречный табель – для столь небезупречного Йена.
На улице хлопнули дверцей машины, зажужжала автоматическая дверь гаража. Затем приглушенно зарокотал мотор – «понтиак» заезжал в гараж, затем чек-чек-чек – мотор не сразу выключился, потом снова захлопали дверцы, раздались шаги, открылась и закрылась дверь, снова шаги, и из прачечной донеслись негромкие голоса входящих.
– Спит, – произнес хрипловатый голос НП.
Коротко зашипела ее зажигалка.
– Хорошо. И комната почти в порядке. Впрочем, наверняка не помыл посуду.
– И что?
– Ничего. Утром помоет. У нас уговор: я готовлю ужин, а он моет посуду.
И они отправились вверх по лестнице.
Йен собирался встать с кровати и надеть рубаху, чтобы пойти наверх, как на лестнице раздались шаги отца.
Дверь распахнулась. В падающем из коридора свете был виден только силуэт. Йен снова удивился, как это невысокий человек ростом в пять футов и семь дюймов ухитряется казаться таким большим.
Но на этот раз все будет в порядке.
– Хорошенькие дела…
Что-то не так. Голос отца звучал спокойно и ровно. Так он говорил, когда пытался сдерживаться.
– Ну, я хочу сказать, в общем… – непонимающе начал Йен. – Ведь всего одно «хорошо»? Это почти идеально.
Отец фыркнул:
– Ага, конечно. Готов поспорить, ты надеялся, что если согнешь табель и прилепишь его к бару скотчем, я не замечу, что в этой четверти у тебя пять прогулов и семь опозданий. Почему ты мне не сказал? Да, мне не нравится, что ты пропускаешь из-за фехтования школу. Я это как-нибудь переживу, но нельзя сказать, что это доставляет мне удовольствие. Я горжусь твоими успехами на фехтовальной дорожке, но школа важнее. Однако, пока в общем и целом у тебя такие хорошие оценки, мне, наверное, не стоит жаловаться. Просто в следующий раз говори мне сразу… Нет, неплохая работка, сынок!
Казалось, губы отца вот-вот растянутся в улыбке.
Он сделал шаг вперед и…

Йен отпрянул. Пошатнувшись, он толкнул Фрейю, та потеряла равновесие и всем весом навалилась на юношу. Рука Йена до боли крепко стиснула рукоять меча.
– Ну что ж… – Локи пожал плечами. – За спрос не бьют, верно?
– Ах ты, ублюдок… – сказал Йен. Лишь железный самоконтроль удерживал клинок в ножнах. Если не стоило нападать на Локи раньше, то не стоило нападать на него и сейчас. Йен услышал низкое рычание и, осознав, что оно исходит из его собственной глотки, заставил себя стихнуть.
– В чем дело, Йен? – спросил Арни, не сводя глаз с Локи ни на мгновение. – Я видел только, что он на секунду прикоснулся к твоему лбу.
Лицо Фрейи посерело.
– Я поняла, что он сделал. Это жестоко, Братец Лис.
– Вовсе нет, старушка. Честное и прямое предложение. – Локи развел руками, поворачиваясь обратно к Йену. – Я был бы счастлив взять тебя на самую высокую гору и показать тебе все царства мира и славу их, но подумал, что нечто, скажем, более личное и интимное подействует лучше. Ты можешь получить в следующем Цикле и это, и многое другое. Просто давай работать вместе. С какой стати мне нарушать свое обещание? Ты можешь получить все, о чем когда-либо мечтал; все, что ты способен вообразить, будет для меня как капля в море.
Да, все, что Йен способен вообразить. Локи дьявольски умен. Он мог бы пообещать Йену много больше, но он сыграл на его слабости. Отец в видении не был чужаком или незнакомцем; Бенджамин Сильверстейн собственной персоной – только нормальный. Абсолютно узнаваемый, за исключением того факта, что он не обращался с сыном как с дерьмом.
Выведай тайный исток чужой боли, и ты сможешь управлять теми, кто недостаточно силен. Йен достаточно силен, но это видение будет преследовать его до конца жизни.
За одно это он был готов прикончить Локи без малейших колебаний, а потом повесить его тело на дерево, на корм воронам. Йен успел вытащить из ножен около шести дюймов «Покорителя»…
– Решай сам, – негромко произнес Арни. – Если что, я рядом.
– Нет, Йен, – сказала Фрейя. – Не здесь и не сейчас.
…и с громким стуком загнал клинок обратно в ножны. Нет. Не здесь и не сейчас.
Но однажды наступит день, подумал Йен… Любого, кто способен подобным образом манипулировать чужими слабостями, следует держать подальше от самоцветов. Пусть эта жалкая пародия на божество мнит, будто Йен не способен себя контролировать; пусть недооценивает Йена. Это хорошо.
Но настанет день, когда он воткнет «Покорителя великанов» сначала в запястье врага и заставит его выронить оружие, а затем вгонит меч между ребрами Братца Лиса.
Йен повернулся спиной к Локи, и они с Арни помогли Фрейе доковылять до дома.

Глава 30
Багровое небо

Яркие и веселые лучи утреннего солнца заливали пространство перед домом, где всего лишь несколько часов назад произошла резня. О лужах крови и трупах напоминали только темные пятна в траве и вонь волчьего дерьма, которая уже начинала выветриваться.
Куда Локи подевал трупы и части тел? Наверное, кое о чем лучше не знать.
Йен откинулся на спинку грубого стула. Он для мягкости подложил под себя тарнкаппе, рядом стояла дымящаяся чашка с кофе… Пусть Фрейя спит.
– Сходить посмотреть, как она там?
Арни Сельмо улыбнулся; старик сидел на соседнем стуле с Мьёлльниром на коленях, как будто не мог расстаться с молотом ни на минуту.
– Конечно, Йен. С ней все в порядке, но сходи глянь.
Йен зажал под мышкой тарнкаппе и зашел в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37