Она не отступила перед безжалостным Александром, не дала ему задавить себя. Сефрония, до кончиков ногтей великая герцогиня, держалась от него в стороне. Миган, кажется, решила быть ему женой.
«Книгу соблазнений» полагалось читать всем нвенгарийским девушкам, когда они вступали в определенный возраст, но по английским меркам такое чтиво было крайне скабрезным. Анастасия не могла разгадать, где Миган удалось раздобыть «рецепты соблазнов», и решила, что Миган не так проста, как кажется.
Служанка закончила причесывать Анастасию и почтительно отступила, готовясь укладывать ее спать. Но Анастасия покачала головой:
– Это все, большое спасибо. Я посижу, почитаю.
Женщина кивнула:
– Да, миледи. Не простудитесь.
Чтобы Анастасий было тепло, она поворошила огонь в камине, подбросила угля и, отряхнув руки, ушла.
Анастасия улыбнулась ей вдогонку. Служанка искренне нянчилась с ней, считая, что каждой леди следовало бы иметь мужа, чтобы тот о ней заботился, даже если она вдова и чрезмерно богата. Анастасия чувствовала жалость служанки, и это ее забавляло.
Она взяла щетку и провела по густым волосам. Димитри любил ее расчесывать. Он становился у нее за спиной и тщательно разбирал длинные локоны, щетка касалась головы нежно и интимно. Потом Димитри наклонялся к ней, целовал, и после этого события развивались стремительно.
Димитри забрал скромную маленькую Анастасию из чопорного родительского дома и открыл перед ней мир немыслимых восторгов. После жизни в скучной, плоской Вене парящие в вышине пики гор и глубокие долины Нвенгарии ее изумили, да и в собственной стране она не видела величественные Альпы до тех пор, пока Димитри их ей не показал.
Димитри научил ее, как жить скандально и любить скандально, как найти в себе дикую сторону и выпустить ее на свободу. Благочестивая австрийская родня пришла в ужас от их скоропалительного брака, но нвенгарийцы ее полюбили.
Благодаря Димитри она научилась скакать верхом, как черт, стрелять, как мужчина, три дня проплясать и все-таки быть в состоянии принимать гостей на грандиозном обеде. Они были молоды и неутомимы, и Анастасия была бесконечно счастлива.
Он навсегда остался молодым, храбрым, воинственным, рискующим. Димитри часто говорил Анастасии, что больше всего боится умереть в своей постели старым, больным, в окружении взрослых детей, которые с нетерпением ожидают наследства.
Что ж, он избежал такой судьбы по обоим направлениям: он со славой погиб на испанской войне, и у них с Анастасией не было детей.
Димитри оставил жене огромное имение и все деньги, которые накопил на многочисленных спекуляциях. Но не оставил главного – ребенка, продолжения себя, и это мучило Анастасию долгое время.
Мысли о Димитри прервал тихий стук в дверь. Он был такой слабый, что сначала она подумала, что ослышалась.
Она положила расческу.
– Войдите.
Дверь медленно отворилась, и вошел Мин, в грубых штанах, сапогах и полотняной рубашке. Волосы нечесаными прядями спускались до пояса, голубые глаза твердо смотрели на нее.
– Я так и думала, что ты сегодня придешь, – сказала Анастасия не оборачиваясь. – Правда, ни за что бы не подумала, что ты сначала постучишься.
Мин закрыл дверь, подошел и, глядя на нее в зеркало, сказал:
– Учусь человеческим манерам.
Его близость, идущий от него свежий запах ветра делали что-то странное с ее чувствами. По спине прокатилась теплая волна, когда он взял в руки расческу.
Анастасия закрыла глаза. Он провел щеткой по ее волосам, в то же время другой рукой развязал ленту, скреплявшую пеньюар, и рука спустилась на обнаженное тело.
Глава 20
Александр охотился. Он бежал по лесу, горячо дыша, под кожей перекатывались мышцы длинного кошачьего тела. Он был далеко от цивилизации, где возделанные поля перемежаются с лесочками и чахлой вересковой пустошью.
Ему надо было бежать, бежать и бежать.
Инстинкт логоша толкал его убить Игана Макдональда за то, что тот посмел танцевать с его женой. И он решил проделать долгий путь в пригород, чтобы на земле дать выход инстинкту.
Это Александр, а не Иган должен был кружить Миган в танце. С другой стороны, любовный приворот в паре с логошем не выдержал бы танцев, Александр подхватил бы Миган и унес или же овладел ею прямо на полу в бальном зале, под носом у Игана – Александр боялся собственного безрассудства.
Он ее хотел, но должен был избегать. Вот он и отъехал от Лондона как можно дальше и там изменился.
Ему нравился облик пантеры, нравились гладкий черный мех, делавший его невидимым в темноте, обостренный слух, обоняние и необычное зрение. Лесные твари бросились от него врассыпную, но он чуял их в темноте, знал, где они прячутся, съежившись в панике.
«Можете не беспокоиться, – думал он с оттенком мрачного юмора, – я человек, который любит мясо хорошо прожаренным и поданным на тарелке с соусом. И бутылка доброго вина к нему не повредит».
На бегу Александр размышлял, не прекратится ли действие любовного приворота, если он уедет в Нвенгарию без Миган или, наоборот, отошлет Миган и Алекса в Нвенгарию, а сам останется в Англии, если этого потребуют дела. Принцесса Пенелопа будет счастлива встретиться с лучшей подругой.
Но при мысли, что он будет так далеко от сына и молодой жены, у него затосковало сердце. Когда в прошлом году он сдался Деймиену, единственное, чего он боялся, – что в наказание его разлучат с Алексом. Деймиен удивился на подобное предположение и заверил, что по этому поводу Александр может не беспокоиться. Все-таки Деймиен – не такое чудовище, каким был его отец.
На одной из дорожек Александр уловил запах и свернул на плоский участок вересковой пустоши. Там сидел волк, его освещала луна, и ветер ворошил шерсть.
– В Англии нет волков, – сказал Александр. Вообще-то он не говорил – он научился передавать мысли без слов.
– Как и пантер, – ответил Мин.
– Нам надо быть осторожнее, а то какой-нибудь фермер нас подстрелит или поймает и отдаст в бродячий зверинец.
Мин без усмешки смотрел на него светящимися голубыми глазами.
– Неудачная шутка.
– Ты спал с Анастасией, – сказал Александр. Он уловил запах ее духов, идущий от Мина даже в облике волка.
Как человек Александр имел много сложных мыслей насчет того, что Мин спит с Анастасией: чего добивается Анастасия, или Мин, или как он может использовать их партнерство в своих целях. Как зверю и как логошу Александру все казалось просто: Мин хотел Анастасию, Анастасия хотела Мина.
– Она много страдала, – сказал Александр.
– Да. Димитри был моим другом, но он плохо относился к ней.
– Да. – Александр все видел с пугающей ясностью зверя. – Он заставил Анастасию взлететь слишком высоко и упасть слишком глубоко.
– Ему надо было больше ее любить.
Александр вытянулся на земле, распрямляя мышцы кошачьего тела.
– Когда ты с Анастасией, как ты удерживаешь логоша?
– Я не удерживаю. Логош – не зло. Мы сильные и опасные, но это только одна сторона. Мы нежно любим своих партнерш и детей.
– Ты всю жизнь практиковался, как быть логошем, а я всего несколько недель.
– Это твоя неотъемлемая часть. Ты должен ее принять как нечто неизбежное.
– Я не хочу навредить Миган.
– Тогда пусть она поможет тебе. Каждому нвенгарийцу присуще безрассудство, как логошу. Нвенгарийцы хвастают своей необузданностью, в то время как логоши остаются мирными людьми, пока не возникает необходимость в обратном. Пусть твоя любовь к Миган принесет тебе мир.
Александр фыркнул, это могут и пантеры.
– Любовь – как раз те чары, которые доводят меня до бешенства. Я хочу наслаждаться ею, хочу… – Он оборвал себя. – Любовному привороту все равно, нанесу я ей вред или нет.
– Тогда ты должен посмотреть, что на самом деле в твоем сердце, без приворота.
– Или разрушить приворот. Эта Черная Анна, должно быть, сильная ведьма, раз все время от меня ускользает. Я буду за ней охотиться.
– Предупреждаю: ты ее не найдешь.
Александр зарычал:
– Я должен ее найти. То, что у меня в сердце, перемешалось с любовным приворотом, и я не знаю, что на самом деле чувствую.
– Узнаешь, если вглядишься.
– Чертов логош. – Александр перекатился на лапы. – Я знаю, что я только наполовину логош, поэтому не говорю загадками. Только полный логош загадочен, как ты.
К его удивлению, Мин улыбнулся волчьей улыбкой:
– Полезное свойство.
Александр побежал обратно, туда, где оставил свою одежду. Он принял человеческий облик, вернулся в трактир, где снял комнату, и уже утром верхом поехал в Лондон.
– Загляни в сердце, – с циничной ухмылкой повторил он совет Мина. – Я не заглядывал в него так давно, что уверен – мне совсем не понравится то, что я там найду.
Первый бал, который дала великая герцогиня Нвенгарийская, на годы стал темой для разговоров в высшем свете, причем сразу по нескольким причинам.
– Ты не виновата, дорогая, – говорила Симона несколько дней спустя, развернув газету с очередной статьей. – Ты не могла предвидеть… всего.
Начало было прекрасным. По всему дому лакеи карабкались по стенам, украшая их шторами и гирляндами цветов. Миссис Колдуэлл и Миган выбрали нвенгарийские цвета – красный, синий и переливчато-золотой, эти краски сияли ярче любых букетов.
В бальном зале были развешаны флаги Нвенгарии и Англии, поскольку темой приема были добрые отношения между двумя странами. Миссис Колдуэлл сказала, есть большой плюс в том, что Миган – голубых кровей, что она происходит из безупречной английской семьи, может, небогатой, но родовитой. А порода всегда важнее любого богатства.
Миган старалась этому верить, хотя знала, что половина общества смотрит на нее как на деревенскую деваху в пышном наряде.
Музыканты настраивали инструменты в углу зала, дворецкий туда-сюда таскал бутылки вина, лакеи носились по последним поручениям. Сьюзен получила час на то, чтобы одеть Миган, и еще час, чтобы сделать прическу. Ей помогали вторая горничная и миссис Колдуэлл.
Результат получился ошеломляющий. Серебряное платье плотно облегало тело Миган и переливалось под темно-синей сеткой, кружок бриллиантов сверкал в волосах. Ансамбль выглядел простым, но невероятно элегантным, невозможно было отвести глаз.
Миган обошла дом – осторожно, чтобы не повредить прическу, ей пришлось выдержать в кресле час, пока Сьюзен взбивала и накручивала волосы. Казалось, все готово, все прекрасно, но Миган нервничала.
– Не волнуйся, дорогая, – сказала Симона, блистая драгоценностями, которые ей дала Миган. – Все общество будет тебе завидовать. У тебя роскошный дом, роскошный муж и роскошные бриллианты, а бал будет лучшим в сезоне. Все только о тебе и говорят, дорогая.
Миган никогда не была стеснительной, любила прямолинейность, что часто нервировало Симону, но при словах Симоны затрепетала. Ей никогда не привыкнуть быть в центре внимания! Еще ее беспокоило, что лед растает, цветы завянут, а с ее губ вдруг да сорвутся слова, которые великой герцогине нельзя говорить тому или другому человеку. Ее первый бал газеты или назовут блестящим, или напишут такой отчет, что придется до конца жизни прятаться под кроватью.
Миган стояла в центре бального зала и смотрела, как Марк и Брут, вскарабкавшись на стремянку, вешают гирлянду на канделябр, и вдруг почувствовала присутствие Александра.
В эти дни она всегда знала, когда он входил в комнату и когда выходил, даже если его не видела. Сейчас их разделяло пол зала, но она не оборачиваясь знала, что он стоит в дверях.
Миган жадным взглядом обежала высокую фигуру и мускулистое тело, затянутое в нвенгарийский мундир с лентой через плечо. Он был такой неуловимый – приходил поздно, никогда не обедал дома, редко с ней разговаривал, только когда они встречались на публике, хотя был очень вежлив.
В свете считали, что они безумно влюблены, но выдержанны. Одна только Миган знала, что Александр порой не трудился даже прийти домой ночевать.
В основном он пропадал где-то с Мином, Миган часто видела, как они вместе приходят и уходят. Но если ей случалось войти в комнату, где они разговаривали, Александр прерывал разговор и молча выходил. Она пыталась спросить у Мина, в чем дело, но ее нвенгарийский был еще плох, и Мин делал вид, что не понимает.
«Муж называется, – раздраженно думала Миган. – От него можно сойти с ума».
Она пошла к нему через зал, ожидая, что Александр круто повернется и уйдет. Если бы можно было побежать и заблокировать выход и при этом не выглядеть полной дурой, она бы побежала, но приходилось идти величественным шагом и надеяться, что он не сбежит.
В зал вошел Николай и привлек внимание Александра.
– Ваша светлость, у нас проблема с танцем с саблями.
Проблема? У Миган забилось сердце. За два часа до начала ее первого бала она не хотела слышать слово «проблема».
– В чем проблема? – спросила она, подходя к ним.
– Один лакей заболел. – Лицо Николая говорило, что он презирает такую слабость.
– Я знаю, Гай. Наверное, он съел что-нибудь, я велела ему оставаться в кровати.
– Фу, – сказал Николай.
– Но он очень болен, жалобно стонет, позеленел.
– Какое отношение танец с саблями имеет к болезни Гая? – прервал ее Александр. Он не смотрел на Миган, но она чувствовала, как его внимание ласково коснулось ее. Так же тепло его тела сводит с ума, когда он рядом.
– Некому занять его место, ваша светлость, а танцоров должно быть нечетное число, как вы знаете. – Николай покашлял. – Остальные пожелали, чтобы я спросил вас – не займете ли вы место Гая? Всем известно, что вы мастер танца с саблями.
– Не льсти, Николай. Я не мастер, я просто умею.
Николай заволновался:
– Если вы не согласитесь, придется номер отменить. Больше никого нет.
– Почему бы не выкинуть еще одного? Получите свое нечетное число.
Николай ужаснулся:
– Просить одного из мужчин пожертвовать участием в танце с саблями? Для него это будет катастрофа, а сам я не могу просто показать пальцем на человека и прогнать, если хочу встретить завтрашнее утро живым. Или все, или никто.
Миган положила руку на предплечье Александра и чуть не заблудилась в дивном ощущении от стальных мышц под рукавом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37