Если бы мы сделали биопсию почки, то сразу же увидели бы следы этиленгликоля, но состояние Рейчел было слишком тяжелым для такой опасной процедуры. Однако когда я увидела результаты анализов крови, то поняла, что уровень кислотности слишком высок. Сам по себе этиленгликоль почти безвреден, но при расщеплении в организме человека он дает гликолевую кислоту, которая оказывает разрушительное действие на внутренние органы. Однако нам повезло: во-первых, из-за того, что у Рейчел от рождения всего одна почка, потребовалась минимальная доза для того, чтобы вызвать приступ, и, во-вторых, мы сразу начали промывание почки, и это было наилучшим средством для Рейчел в той ситуации. Если бы не сепсис, развившийся благодаря стараниям Стански, она, возможно, уже сейчас чувствовала бы себя значительно лучше.
Кроукер взял ее за руку:
– Какая ты смелая, что пришла сюда, на крышу!
– Похоже, я не такая дура, как ты думаешь, – улыбнулась она.
– Это был очень рискованный шаг, – сказал Кроукер, глядя на стоявшего поодаль Майера.
– Уже десять минут второго, – проговорил Майер. – Я должен был позвонить Антонио самое позднее в час.
– Нужно немедленно убираться отсюда, – торопливо сказал Кроукер, оставляя на месте все снайперское снаряжение. У него не было ни малейшего желания снова брать его в руки, а уж Майеру оно было и вовсе ни к чему.
Все трое двинулись к лестнице, и Кроукер на ходу сказал Майеру:
– У меня плохие новости – Пабло и Эстрелла убиты.
Майер остановился как вкопанный. Порыв ветра взъерошил ему волосы и задрал полу пиджака.
– Боже мой... Эстрелла?
Кроукер кивнул:
– Хейтор убил их обоих. Я приехал к ним слишком поздно.
Лицо Майера окаменело.
– Этого она боялась больше всего, хотя знала, что рано или поздно братья Бонита расправятся с ней. – Майер сокрушенно покачал головой. – Бенни страшно расстроится.
Кроукер глубоко вздохнул, пытаясь унять лихорадочно бьющееся сердце.
– Лью, что с тобой? – тревожно спросила Дженни.
Майер тоже взглянул на него.
– Сеньор, кажется, болен?
– Скажите мне, Майер, вы имели в виду Бенни Милагроса?
Майер кивнул:
– Мы все знаем друг друга уже много лет, сэр. А как же иначе? Бенни, Эстрелла, Антонио, Хейтор и я сам – всех нас объединял Хумаита. Мы все выросли у него под крылом. Его гибель стала страшной трагедией для нас. После его похорон мы все разлетелись кто куда.
У Кроукера в висках внезапно застучало, он обхватил голову руками.
– Бенни клялся и божился, что не знает вас. Зачем ему понадобилось обманывать меня?
Майер покачал головой:
– Вот уж чего не знаю, того не знаю.
Так кто же Бенни – враг или друг? Сначала они с Кроукером были лучшими друзьями. Потом Кроукер узнал о его секретной деятельности в АКСК. Значит, он просто использовал Кроукера в своих целях. Потом появилась эта обескураживающая дискета с информацией о том, что Бенни был связан с проведением сверхсекретной операции АКСК в Мексике. Но ведь эта информация вполне могла быть сфабрикована братьями Бонита. Значит, друг? Но ведь он солгал относительно Майера. Так где же правда и где ложь?
– Это может быть связано с костями, – задумчиво произнес Майер.
Кроукер непонимающе уставился на него. Хейтор тоже упоминал о каких-то костях, когда Кроукер «допрашивал» его в доме Лейесов.
– Кости? Какие еще кости?
Майер неловко замялся:
– Прошу прощения, но об этом обычно не рассказывают чужим... Видите ли, дед Бенни был «сукья», то есть хилером с экстраординарными способностями. Такие уникальные люди не часто рождаются среди народа гварани, поэтому «сукья» почитается гораздо больше, чем любой другой хилер, за его необычайное могущество. Считается, что после его смерти эта сверхъестественная сила не исчезает, а остается в исцеляющих камнях, то есть в камнях духов, и... и в его костях. Вот почему труп сжигают на костре – чтобы очистить и сохранить кости умершего «сукья». – Майер встревоженно поглядел на свои часы. – Сэр, оставаться здесь чрезвычайно опасно, нам следует поторопиться.
Глянув на Дженни, Кроукер кивнул. Они стали друг за другом спускаться вниз по пожарной лестнице. Первым шел Майер, за ним – Дженни. Кроукер ушел с крыши последним.
Уже на улице, торопливо шагая к машине, Кроукер обратился к Майеру:
– Так что случилось с костями Хумаиты?
– Думаю, вы и сами уже догадались, – откликнулся Майер. – Когда погребальный костер погас, кости Хумаиты исчезли. Их кто-то украл.
Кроукер открыл дверцу, Дженни села рядом с ним, а Майор устроился на заднем сиденье.
– Вам известно, кто это сделал? – спросил Кроукер.
– У меня нет никаких доказательств, но мне кажется, что это были Антонио и Хейтор Бонита. Они жаждали обрести такую же власть, какой обладал Хумаита, поэтому они и убили его. Иначе зачем им было его убивать? Они хотели силой завладеть его властью...
Кроукер вспомнил о таинственной просьбе Бенни предоставить в его распоряжение катер, чтобы на нем в полночь выйти в море. Поворачивая ключ в замке зажигания, он спросил:
– Майер, Барбасена прибыл в Майами на самолете или на катере?
– На катере, – коротко ответил Майер. – На самолете было бы небезопасно. Причем катер не причаливал к берегу. Тоже слишком много риска. За ним и его людьми была послана лодка.
Так вот что Бенни старался скрыть от Кроукера! Он хотел на его лодке доставить Барбасену в Майами. Нет, что-то тут не вязалось... По словам Рейфа Рубиннета, Бенни ненавидел Барбасену, потому что тот убил Терезу, дочь наставника Бенни. Тогда почему же Бенни позволил Барбасене занять такое высокое положение в Латинской Америке? Почему Бенни до сих пор не отомстил ему.
И снова Кроукер почувствовал, что совсем запутался в этой паутине лжи и предательства. Кому же теперь он мог доверять? Ну конечно, в первую очередь Дженни и Рейфу. И еще Майеру. Во всех остальных он не был уверен – даже в Россе Дарлинге. Правительственные агенты всегда были себе на уме, и Дарлинг не составлял исключения. Кроукер был бы последним дураком, если бы позволил себе стать пешкой в безумной войне между ним и Сполдингом Ганном.
Тронув машину с места, он медленно развернулся и поехал прочь от ресторана «Аншай», где в это время Хуан Гарсия Барбасена насыщался вегетарианским ужином перед встречей с Ганном. Кроукер представлял себе эту картину: телохранители по всем четырем углам комнаты, таитянка в своем шелковом костюме цвета морской волны, деликатно пробующая еще дымящиеся блюда, и сам Барбасена, со звериным аппетитом пожирающий их.
Внезапно машина резко качнулась в сторону, и Кроукер автоматически нажал на тормоза. Позади прогремел страшный взрыв. Со звоном посыпались осколки ресторанных окон, в воздух взметнулся столб огня и дыма.
– О Боже! – воскликнул Майер. – Бомба!
Хейтор! Значит, он не поверил, что Кроукер доведет свое дело до конца, и перестраховался. Он оказался прав.
Дженни выскочила из машины и помчалась назад к месту взрыва. Кроукер крикнул, чтобы она вернулась, и бросился следом за ней, огибая на бегу перевернутый взрывом набок «мерседес». Его бронированный корпус послужил щитом для случайных машин и прохожих, оказавшихся в этот страшный момент на месте взрыва. И все же на тротуаре стояли и сидели люди, зажимая уши руками и испуганно глядя на дымящиеся развалины ресторана. Кто-то в толпе начал кричать.
К месту происшествия с ужасающей быстротой стали стекаться люди. Кроукер понял, что через минуту будет уже невозможно выбраться отсюда на машине.
Он увидел, как Дженни склонилась над молодой женщиной, попавшей под град стеклянных осколков, и помчался ей на помощь. Положив голову пострадавшей к себе на колени, Дженни разговаривала с ней, одновременно стараясь остановить кровотечение и оценить серьезность полученных ран. Кроукер стал помогать Дженни, делая из одежды импровизированные жгуты и оттаскивая раненых подальше от дыма и огня. Издалека донесся вой сирен. Машины «скорой помощи» и полицейские патрули спешили к месту происшествия.
Кроукер похолодел. Даже несмотря на хаос, ему небезопасно оставаться здесь, когда появится полиция.
– Дженни, – сказал он. – Ради Бога, Дженни, нам нужно поскорее убираться отсюда!
Она повернула к нему забрызганное чужой кровью лицо, и Кроукер осекся.
– Лью, я знаю, тебе нельзя здесь оставаться, – сказала она. Сирены завывали уже совсем близко. – Сейчас здесь будет полиция. Я знаю, что тебя ищут. – Но я врач, и здесь люди, которые нуждаются в моей профессиональной помощи. Это мой долг.
Кроукер кивнул.
– Беги! – Она оттолкнула его, и в ее глазах появились слезы.
– Дженни, я...
Она снова оттолкнула его и подошла к другому раненому. В этот момент Кроукер увидел Майера. Он стоял у входа в разрушенный ресторан.
– Майер! – закричал Кроукер. – Какого черта вы тут делаете? Сейчас же убирайтесь отсюда!
– Не могу, сеньор, мне надо выяснить, что тут произошло.
Огонь усиливался. В воздухе отвратительно воняло горелой человеческой плотью.
– Что произошло? – повторил Кроукер. – Я скажу вам, что здесь произошло! Барбасена и вся его команда погибли! Сами взгляните, Майер, там же пламя, как в доменной печи! Никто не мог уцелеть!
Прикрывая лицо рукой, Майер придвинулся ближе к входу, стараясь что-то разглядеть в густом дыму.
– Там есть запасной выход. Может, кто-нибудь вовремя сообразил им воспользоваться? Может, кто-то сумел все же уцелеть?
– Да вы сошли с ума! – Кроукер направился к Майеру. Полицейские сирены выли уже совсем близко. Кроукеру казалось, что он слышит не вой сирен, а заливистый лай гончих, почуявших близость добычи.
Майер оглянулся и посмотрел на Кроукера.
– Бегите же, сеньор! Полицейские через несколько секунд будут здесь!
– Я не могу оставить вас, – сказал Кроукер.
– Ну хорошо, тогда подождите меня в машине, так будет для вас безопаснее. Дайте мне всего три минуты, прошу вас, мне это очень нужно!
Толпа на месте взрыва все увеличивалась. У поворота показалась первая полицейская машина.
– Пожалуйста, сеньор, – взмолился Майер. – Игра еще не окончена!
Кроукер смотрел, как Дженни ловко помогала раненым и контуженым, переходя от одного к другому, ласково улыбаясь и говоря слова утешения. Она была прирожденным врачом. Рядом с ней люди успокаивались и забывали о своей боли. Словно лосось, идущий против течения на нерестилище, он стал пробиваться к своей машине сквозь толпу, стремящуюся к месту взрыва.
Наконец, благополучно добравшись до машины, Кроукер сел за руль и завел двигатель.
Обернувшись, он посмотрел в заднее стекло на страшный хаос, царивший позади. К месту взрыва подъезжали все новые и новые патрульные автомобили. Одетые в форму, полицейские пытались сдержать напор толпы, в то время как несколько офицеров уже возились у дымящихся развалин. Первые прибывшие на место катастрофы машины «скорой помощи» из-за огромной толпы не смогли подъехать достаточно близко. Из них поспешно выпрыгивали люди в белой одежде, вытаскивали носилки и чемоданчики с медикаментами. Кроукер видел Дженни, с головой ушедшую в работу. К ней подбежал врач «скорой помощи». Дженни стала что-то говорить ему, оживленно жестикулируя. Тот кивал ей в ответ. Оглядев раненых, он знаком подозвал санитаров с носилками, чтобы унести получивших самые серьезные ранения.
В этот момент с пронзительным воем примчались пожарные машины, и полицейские стали поспешно расчищать дорогу пожарным, разворачивающим рукава. Скоро прибудет специальный отряд полицейских, занимающихся взрывами. Где же черт носит этого Майера? Если он немедленно не уберется из горящего ресторана, неприятностей с полицией не избежать.
Наконец, Кроукер заметил Майера, возникшего в обугленных дверях ресторана. Он смотрел на машины, пытаясь разглядеть среди них автомобиль Кроукера. Открыв дверцу, Кроукер встал на край рамы и поднял вверх биомеханическую руку.
Майер тут же заметил Кроукера, и лицо его просияло. Он стал пробираться сквозь толпу к машине, и тут Кроукер увидел возникшего ниоткуда Хейтора. Его дважды перебитый нос был забинтован, однако рана, оставленная на его щеке раскаленным когтем Кроукера, почти затянулась, остался лишь узкий красноватый след, покрытый дезинфицирующей мазью.
Кроукер закричал, показывая Майеру на Хейтора, но адвокат, по всей видимости, не понял его и стал махать рукой в ответ. Тем временем Хейтор подобрался к нему вплотную.
– Вот ты и попался, кретин! – прочел по его губам Кроукер.
Майер вздрогнул, обернулся, и в этот момент Хейтор сделал почти незаметное движение правой рукой, издалека казавшееся обычным рукопожатием. Но Кроукер заметил проблеск стального лезвия скальпеля, вонзившегося Майеру в бок.
Выпрыгнув из машины, Кроукер помчался к нему. Глаза Майера широко раскрылись, лицо исказила гримаса страдания. Он зашатался, но Хейтор не дал ему упасть.
Со всего разбега Кроукер врезался в толпу, но дальше уже не мог двигаться быстро. Никто не хотел пропускать его вперед, и Кроукеру пришлось пустить в ход острые локти и тяжелые кулаки. Не обращая внимания на крики, проклятия и пинки, он упорно пробирался вперед.
Хейтор заботливо уводил Майера от спасателей, уже вовсю работавших в развалинах. Он дотащил его до края тротуара и чуть ли не с братской нежностью уложил его на газон.
Зажатый со всех сторон любопытными зеваками, мучаясь от собственного бессилия, Кроукер видел, как Хейтор еще раз вонзил скальпель между ребер Майера, метя в сердце.
Вдруг Хейтор насторожился и поднял голову, словно охотничий пес, почуявший добычу. Потом он поднялся на ноги и направился в сторону собранных в одно место раненых и пострадавших. Странное дело, никто из полицейских не задержал его, не спросил, что он тут делает. Он двигался, словно невидимый, никто не обращал на него никакого внимания. Или они были слишком заняты своим делом? Или он снова пустил в ход хета-и?
Его движения были методичны и неторопливы. Наконец, он подошел к тому месту, где Дженни возилась с молоденькой девушкой, получившей серьезные ожоги. Остановившись за ее спиной, он задумчиво следил за ее работой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59