- Значит, это была веревка?.. Ничего, ничего, не расстраивайся! Я ведь это уже давно знал, - соврал Мун. - Только хотел проверить, умеешь ли ты молчать. А он тебе говорил, зачем она ему понадобилась?
- Нет. Только сказал, что должна быть очень длинной и прочной. Мы достали у одного рыбака капроновую, он собирался вязать из нее сеть. Ролу пришлось заплатить столько, что можно целый год есть до отвала, зато она была чуть не с километр длиной. Возможно, Рол собирался исследовать какую-нибудь большую пещеру.
- А много ли больших пещер в Панотаросе?
- Из известных нам только две - Черная в поместье Кастельмаре и та, что на острове Блаженного уединения, - Негритянская. В ней когда-то укрывались невольники, оттого и пошло название. Корабль работорговцев во время шторма выбросило на остров, многие негры утонули, остальные подняли бунт. На них потом устроили облаву, но выловить удалось не всех. Некоторые каким-то таинственным образом перебрались на берег.
- Почему таинственным? Просто переплыли.
- Говорят, что они не умели плавать. Да это и не каждому под силу.
- У тебя отличные сведения! - рассмеялся Мун. - А теперь скажи, если тебе, допустим, надо было бы скрываться от полиции, какое место ты бы выбрал? Может быть, Негритянскую пещеру?
- Я не такой дурак. Ведь о ней знают все. А вот в горах есть множество пещер, которые редко кому известны, да и добраться туда трудно.
- Так... Ты знаком с доном Камило?
- Да. Он дружил с моим дедом. Их в свое время и арестовали вместе.
- За что?
- Во время гражданской войны у нас тут сбили русский самолет. Летчик спасся на парашюте, его подобрали мой дед и дон Камило, а отец маркиза спрятал в нежилой части замка. Потом кто-то донес на них. Старый маркиз умер в тюрьме, дона Камило продержали очень долго, до недавней амнистии.
- А твоего деда?
- Застрелили, когда пытался бежать. Но я отомщу за него, как только вырасту. Не верите? Я вам кое-что покажу, если обещаете не выдавать меня.
- Обещаю.
- Тогда смотрите! - Педро торжественно расстегнул свой ветхий красный жилет. На хилой детской груди были вытатуированы два слова: "Но пасаран!" Боевой клич республиканской армии продолжал жить под миллионотонной могильной плитой, которую франкисты напыщенно называли "двадцатью семью годами мира".
Как ни странно, именно эта татуировка рассеяла последние сомнения Муна. Педро сумеет держать язык за зубами, к тому же никому не придет в голову расспрашивать его.
- Педро, слушай меня внимательно. Я доверяю тебе очень серьезное задание. Настолько серьезное, что не поручил бы его никому, кроме тебя.
Мун перешел на шепот. Потайных микрофонов в номере, пожалуй, не было, но все же излишняя предосторожность не могла помешать.
- Единственная дорога в Панотарос ведет через горный перевал, а там и днем и ночью дежурит полицейский патруль. А мне, возможно, понадобится провести одного человека так, чтобы о его присутствии в Панотаросе никто не подозревал. Можешь ли ты это сделать, Педро?
- Могу! Я исходил все горы, лучше меня их не знает ни один местный житель. Есть одна тропка вдоль Чертова ущелья. Когда-то она упиралась в скалы, но после последнего землетрясения там образовался проход. Я совсем недавно случайно наткнулся на него...
- Я так и думал, что ты единственный, кто сможет мне помочь. Ты сейчас поедешь со мной в Малагу. Я отправлюсь в полицию, а ты пойдешь с Хью Брауном. Он-то и скажет тебе, что надо делать...
Мун собирался объяснить мальчику, что Хью Браун вовсе не главный бандит, каким тот рисовался в романтической фантазии мальчугана, но это не понадобилось.
- Хорошо! Маркиз мне уже говорил, что я ошибался насчет сеньора Брауна... Значит, если понадобится, я тайком проведу этого человека, спрячу в какой-нибудь пещере и дам вам знать, - важно повторил Педро, так и надуваясь гордостью за возложенное на него секретное задание, потом вспомнил: - Вы говорили насчет дона Камило, но так и не закончили.
- Когда вернешься, поговори с ним, только он не должен знать, что я просил тебя об этом. Попытайся выведать у него, куда он отвез Шриверов девятнадцатого марта.
Мун спустился вниз, чтобы заказать через Бенитеса какую-нибудь машину. Портье, обливаясь потом, выписывал счета, ему помогала жена - тщедушная женщина с грустными карими глазами.
- Машину? - Дон Бенитес вытер ладонью застилавший глаза пот. - Вы безнадежный оптимист! Смотрите, что происходит! Пришлось заказывать дополнительный автобус, все места в нем давно распроданы.
- Что же делать? - пробормотал Мун, моля бога о самом прозаичном чуде, ставшем уже обыденной рутиной, - вопросе сержанта Милса "Куда прикажете ехать?". Сейчас, когда тайна генерала Дэблдея перестала быть тайной и отпала надобность следить за Муном, на это больше нечего надеяться.
Но Милс оказался на месте. Мун просто не разглядел его в холле за фигурами отъезжающих. Милсу пришлось встать из своего кресла и самому подойти к Муну.
- Куда? - спросил он на этот раз, очевидно, считая излишними даже два последних слова своей коронной фразы.
- В Малагу! Этот мальчик едет с нами. - Он указал на Педро.
- Надеюсь подработать там немного, - серьезно объяснил Педро, незаметно подмигнув при этом Муну. Смотри, мол, какой я конспиратор! - А то из Панотароса все разъезжаются, приезжают одни министры, а на них не разживешься.
Сержант Милс с неизменной сигаретой во рту направился было к машине, но Мун остановил его:
- Не сейчас. Я жду одного человека.
Словно эта фраза служила условным паролем - входная дверь с треском распахнулась. На пороге стоял начальник почты с конвертом в руке.
- Письмо! Вот оно! Лежало в Пуэнте Алсересильо на почте. Уже несколько дней. Не будь маркиза, оно пролежало бы там до судного дня! - радостно выстреливал начальник почты, уже мысленно ощущая в кармане стопесетовый банкнот.
Мун вырвал из руки конверт. Письмо было адресовано миссис Шривер. На обратной стороне - Пуэнте Алсересильо, малоразборчивое название улицы и совсем уж неразборчивая фамилия. Наискось стояло "Адресат умер". Все это он успел установить, пока судорожно разрывал плотную бумагу.
Из конверта выпал бледно-сиреневый листок, покрытый неровными каракулями. Почерк был неоформившийся, беспорядочный, но Муну все же удалось разобрать сумбурные каракули.
"Меня похитили бандиты, кажется, из шайки Гаэтано. Обращаются со мной сносно. Но если до воскресенья в указанное место не будет положен миллион песет, меня убьют. Мама, умоляю тебя: если в малагском банке нет столько денег, пусть папа немедленно вышлет. Что касается нашей ссоры, то я глубоко сожалею. Спаси меня! Гвендолин".
Обратная сторона страницы была оклеена вырезанными из газеты буквами разной величины. Анонимный автор подробно описывал пещеру в окрестностях Панотароса, где после наступления темноты следует спрятать выкуп, и предупреждал, что любая попытка известить полицию или лично выследить человека, который придет за деньгами, кончится смертью Гвендолин.
- Какой сегодня день? - отрывисто спросил Мун. Лавина событий и сведений, навалившаяся на него по прибытии в Панотарос, стерла грань между днями.
- Суббота!
- Суббота? Слава богу, тогда еще не все потеряно.
Сунув начальнику почты на ходу несколько ассигнаций, Мун опрометью кинулся к дону Бенитесу:
- Гостевую книгу! Скорее!
Не обращая внимания на портье и Педро, с любопытством заглядывавших через его плечо, Мун сравнил сиреневый листок с записью в книге. Те же самые завитушки у буквы "м", то же легкомысленное, словно пританцовывающее "а". И все же это могла быть ловкая подделка. Мун так спешил, что даже забыл объяснить дону Бенитесу, зачем берет с собой гостевую книгу. Сунув ее под мышку, он бросился к дверям, чуть ли не проскочив мимо невозмутимо вставшего с кресла Милса.
- В Малагу! Педро, живее! - крикнул Мун. - Нет, сначала заедем в замок!
Пока джип, обгоняя машины с уезжающими туристами, несся на предельной скорости к замку, Мун, отрешившись от содержания письма, осмысливал зашифрованные в памяти технические детали. Конверт, по-видимому, надписан той же рукой, что и письмо. Что касается вырезанных печатных букв, то такого шрифта и бумаги нет ни у английских, ни у американских массовых изданий. Значит, взяты они из какой-нибудь сравнительно мало распространенной газеты или журнала, а может быть, даже книги. Этот выработанный за долгие годы способ анализа, важный, когда необходимо установить личность анонимного отправителя, в данном случае был абсолютно ни к чему. Письмо отправил Краунен. Единственное, что остается выяснить, подлинное ли оно или фальшивка. Окончательный вывод можно будет сделать лишь после графологической экспертизы в малагской полиции.
ТАЙНИК
За несколько часов Панотарос совершенно преобразился. Вчера он был похож на прифронтовой город, сейчас - на город, из которого эвакуируется население, а войска покидают окопы.
Мостовые сотрясал гул подкованных ботинок. Солдаты и моряки возвращались в лагерь. Создавалось впечатление, будто генерал Дэблдей говорил корреспондентам правду. Но Мун был убежден, что поиски прекращены только в связи с приездом высоких гостей, в честь которых Панотарос уже расцветился флагами. Эта торжественность никак не соответствовала тому, что происходило в действительности. У дома, где помещалось отделение банка Хименеса, выстроилась длинная очередь. Иностранцы забирали свои вклады. Мимо джипа прогромыхал битком набитый туристами автобус. А над опустевшим восточным склоном кружились вертолеты, похожие на низко скользящих над морем чаек, высматривающих по всплеску воды добычу. Мун не сомневался, что они оснащены аппаратурой для обнаружения радиоактивности. Генерал Дэблдей умел заговаривать зубы. Одному ему да еще майору Мэлбричу ведомо, куда упали куски развалившейся бомбы, - в Черную пещеру или любое другое место в радиусе десяти миль. К тому же еще неизвестно, сколько в действительности раскололось бомб. Довольно подозрительно было и то обстоятельство, что генерал не отменил свое распоряжение насчет машины. Или это была на сей раз действительно чистая любезность?
Перед замком стоял армейский "студебеккер", доверху заваленный мебелью. Выгрузкой распоряжался дон Брито. Двое американских солдат, чертыхаясь, несли по продырявленному висячему мосту кресла, другие втаскивали по лестнице огромный старинный буфет. К счастью, Милс остался в машине по собственной воле - в отличие от Педро, который подчинился весьма неохотно.
Мун сперва зашел к маркизу. Обстановка комнаты не изменилась с прошлого раза - черное, изъеденное червями распятие, шкаф с облупленными инкрустациями, спартанская кушетка с ветхим одеялом, старомодный приемник и, как бы в насмешку, вырезанный из журнала портрет Муна в старинной позолоченной раме. Дверь бесшумно отворилась, на пороге стоял Дейли.
- Опять ошиблись комнатами? - подмигнул он. - Меня можете не стесняться, мистер Мун! - произнес тут же нарочито громко. - Впрочем, я, кажется, напрасно заподозрил вас в чем-то предосудительном. Вы, как вижу, просто любуетесь собственным портретом. Какой внушительный подбородок! А это глубокомысленно-бессмысленное выражение глаз должно привести в трепет любого преступника! - Дейли в расчете на чужие уши все еще играл роль развязного сына пуговичного короля.
Они вышли на лестничную площадку. Убедившись, что никто не подслушивает, Мун дал краткую сводку последних событий.
- Вы поедете со мной, - сказал он в заключение. - Поскольку транспортные средства стали дефицитом, это не вызовет у сержанта особых подозрений. Вечером встретитесь на крепостном валу с Биллем Ритчи. С вами пойдет Педро. Если Ритчи действительно приведет человека, о котором мы только что говорили, объясните ему, почему он нужен в Панотаросе. Если мои предположения верны, то он согласится. Остальное предоставьте Педро. А вы переночуйте в Малаге. Утром возьмите напрокат машину и привезите Ритчи, - с лихорадочной быстротой приказывал Мун. - Где маркиз? Надо поблагодарить его за письмо.
Маркиза Мун застал в большом зале. На каменном полу лежали скатанные гобелены. На стене, рядом с портретом покойной бабушки, уже висели какие-то картины.
- Вы ко мне? - Маркиз с молотком в руке слез со стула. - Подождите! Не двигайтесь! - Маркиз сделал вид, будто рассматривает Муна сквозь лупу. Так, мне все уже ясно! Ключ к делу Шриверов у вас в кармане. Только ради святой мадонны ни слова! Вам известно, что древнегреческий тиран Дионисий выстроил акустический грот, чтобы подслушивать своих гостей?
- А потом его убили... Знаю! - сухо заметил Мун. - Майор Мэлбрич уже просвещал меня насчет греческой истории, так что можете не повторяться.
- Убийство и майор тут совершенно ни при чем. Я только собирался вас предупредить, что один мой предок был не менее любопытен, чем Дионисий. В этом зале есть место, откуда прекрасно слышно любое слово, даже если оно произнесено шепотом. Так что пройдем на всякий случай в библиотеку.
В библиотеке Мун показал маркизу письмо.
- Я хотел вас поблагодарить. Это почерк Гвендолин?
- Похоже. Но, сеньор Мун, неужели вы попадетесь на крючок?
- Вы думаете, что письмо подделано?
- Ни в коем случае. Именно этого поворота событий я и ожидал. Но я не верю, что жизни сеньориты Гвендолин угрожает опасность... Знаете что, я напишу свою гипотезу, вложу в конверт и заклею. Дадим на сохранение дону Бенитесу, он придет сегодня вечером.
Маркиз подошел к столу, чтобы поискать бумагу. Мун проводил его рассеянным взглядом. Почему-то его внимание привлекли сложенные в аккуратную стопку детективные альманахи Эллера Квина. Пока маркиз писал, он незаметно перелистал один из них. Так и есть, память не подвела его. Тот самый шрифт! И, как это нередко бывает, за одним открытием последовало другое. Под столом лежал вправленный в темное серебро мужской гребень, мгновенно вызвавший в памяти до отвращения прямой пробор майора Мэлбрича. Еще совсем недавно, на пресс-конференции, Мун видел его в тонких пальцах майора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41