Платье шло ей, но она сама была настолько хороша, что ничего не отвлекало от ее внешности. Длинные золотые локоны ниспадали до талии, кожа была нежной, большие синие глаза обрамляли черные ресницы.
«Это не просто хорошенькая девочка, а настоящая красавица», – подумал Нортгемптон.
– Франсис, – сказал ее отец, – твой двоюродный дедушка приехал из королевского дворца, чтобы сообщить тебе приятную новость.
Франсис с надеждой повернулась к Нортгемптону. В ее манере вести себя не было никакой застенчивости, что обрадовало и в то же время встревожило старого графа.
– Подойди сюда, детка, – велел он. Девочка стояла перед ним в ожидании, пока граф вглядывался в ее овальное личико, ища недостатки. Он не нашел ни одного изъяна.
– Ну, тебе хотелось бы поехать ко двору?
– Больше всего на свете, – отвечала она пылко, и ее глаза засверкали.
– И как ты думаешь, что будет требоваться от такого ребенка, как ты, при дворе?
– Не знаю, дедушка, но хочу услышать от вас. «Неужели она дерзка?» – с сомнением подумал граф.
– Уверяю тебя, будет Франсис Хауард при дворе или не будет, никого не волнует.
– И все-таки Франсис Хауард поедет туда, не так ли, дедушка?
– Тебе повезло, что у тебя есть отец, мать и двоюродный дед, которые заботятся о твоем благополучии.
– Да, дедушка.
– Дело в том, что мы подыскали тебе мужа.
– Мужа… мне! О, и где же он?
– Ты что же, думаешь, что я ношу мужей в кармане, девочка?
– Я слышала, что граф Нортгемптон способен на все, сэр.
Да, она дерзка, но и умна. Что ей нужно – место при дворе, деньги, которые будут ее осыпать золотым дождем, или кнут? Он со временем это уточнит, и она получит то, что заслуживает.
Нортгемптон увидел, как леди Саффолк сдерживает улыбку. Ей следует быть осторожной. Ее репутация не слишком хороша. Говорили, что она извлекает выгоду из положения мужа при дворе и берет взятки за определенные услуги. Да и моральные качества этой женщины тоже не слишком высоки, к тому же она тратит целое состояние на платья и драгоценности.
Нортгемптон решил пропустить замечание девочки мимо ушей, сказав себе, что, вероятно, сам на это напросился.
– У тебя будет свадьба при дворе, малышка. Сам король заинтересован в твоем женихе и желает видеть союз между его семейством и нашим.
– Могу я узнать его имя, сэр?
– Роберт Девере, граф Эссекс.
– Граф! И сколько ему лет?
– Столько же, сколько и тебе… или чуть постарше. Какая разница? Твоя мама сказала мне, что тебе двенадцать. Роберту четырнадцать.
– Всего только четырнадцать, а уже граф!
– Его отец умер несколько лет назад.
– Полагаю, он лишился головы, – сказала Франсис. – Я слышала о графе Эссексе.
– Это несчастный случай, который время от времени происходит даже в самых знатных семействах, – буркнул Нортгемптон.
– И чем знатнее семейство, тем чаще это происходит, – вставила леди Саффолк. – Этот факт, дочка, мы все должны принимать во внимание.
– Я запомню, – пообещала Франсис.
– Уверен, ты будешь благодарна своей семье за устройство такого выгодного брака, – продолжал Нортгемптон.
– Разве это такая уж и выгодная партия? – спросила девочка.
– Неужели ты сомневаешься, Франсис? – воскликнула ее мать.
– Ну, мамочка, меня всегда учили, что роду Хауард равно лишь королевское семейство.
Нортгемптон мрачно ухмыльнулся, глядя на ее родителей.
– И вы говорите, что этой девочке только двенадцать лет?
– Я прекрасно помню день, когда она родилась, – сказала леди Саффолк. – Хотя должна сказать, что с тех пор, как я вышла замуж за Саффолка, беременности вошли у меня в привычку. Семь мальчиков и три девочки – неплохой счет, верно, дядя?
– Хауарды никогда не оставляли колыбель пустой – не в пример Тюдорам, участь которых – оставаться бесплодными. Но у этого ребенка на все готов ответ. – Он обратился к Франсис: – У тебя острый язычок, девочка.
– Ну да. – Она тут же высунула язык, и, судя по выражению ее лица, ей ужасно поправилась собственная находчивость.
– Держи его за зубами, – предостерег старый граф. – Я чувствую в тебе своенравие. Когда окажешься при дворе, ты не должна разговаривать так свободно, как здесь, в деревне.
– Понимаю, дедушка.
– А теперь тебе нужно подготовиться к свадьбе.
– Да, Франсис, – вставила ее мать, – нам сразу же следует заняться твоим приданым. Ты должна быть достойна графа Эссекса.
– Красивые платья! Драгоценности! – воскликнула Франсис, сжимая руки. – Как мне все это нравится!
Нортгемптон подумал, что родителям следовало бы держать девчонку в узде. Теперь ему хотелось, чтобы она побыстрее ушла. Он увидел ее, удостоверился, что маленькая красавица через пару лет созреет для брака, и этого вполне достаточно.
Нортгемптон махнул ей рукой, а ее отец сказал:
– Ты теперь можешь оставить нас, Франсис.
– Да, отец, – ответила девочка и заколебалась.
– Ну? – спросил Нортгемптон.
– Когда же я поеду ко двору?
– Как только будет готов твой гардероб, – ответила ее мать. – Мы не будем терять времени. Сам король желает выдать тебя замуж.
– Интересно, почему? – начала Франсис. Но старый граф нетерпеливо прервал ее:
– Не твоего ума дело, девочка. Ты должна не рассуждать, а слушаться своих родителей. Кажется, я слышал, что твой отец велел тебе оставить нас.
Франсис скромно опустила глаза, сделала еще один реверанс и с радостью покинула взрослых.
* * *
Придя к себе, Франсис позвала трех любимых горничных. Это были воспитанные девочки, которые больше походили на подруг, чем на служанок, и их родители были довольны, что они растут в доме графа Саффолка, который слыл влиятельным человеком при дворе и нес службу лорда-камергера. Эти трое были всего на год-другой старше Франсис, но благодаря положению и личным качествам она полностью властвовала над ними.
– Слушайте! – сообщила Франсис. – То, что мы подозревали, верно! Мои родители здесь потому, что я выхожу замуж. Мой двоюродный дедушка собственной персоной счел необходимым передать мне это известие.
Она пересказала подробности разговора, немного их приукрасив, чтобы сделать себя чуть более дерзкой, чем на самом деле, принимая на себя роли то графа Нортгемптона, то Франсис Хауард.
– Госпожа Франсис! – воскликнула одна из девочек. – Вы меня убиваете! Неужели вы правда показали язык милорду?
– Показала. Он сам напросился. Думаю, он пожалел, что спровоцировал меня. Хотелось бы мне, чтобы кто-то очень важный… кто-то вроде короля или принца вошел бы и увидел, как я там стою, высунув язык графу Нортгемптону.
– Я уверена, король подумал бы, что это замечательная шутка. Он дал бы вам высокое место при дворе и сделал бы одной из фавориток.
– Сперва мне пришлось бы надеть панталоны и остричь волосы, – отвечала Франсис, взявшись за длинные локоны и любовно их держа. – Король не смотрит на девушек. Вам следовало бы об этом знать.
– Неужели, госпожа Франсис?
– Разве вы не знаете?
– Мы не смеем подслушивать у дверей, как вы, госпожа, – спокойно вступила в разговор другая девочка.
Франсис размахнулась и ударила ее по лицу.
– Если мне захочется подслушивать у дверей, мисс, я буду это делать! А вы сперва хорошенько подумайте, прежде чем что-то говорить мне. Я могу приказать вас высечь. И не забывайте об этом! Я даже могу сделать это сама… чтобы удостовериться, что вы избиты до крови.
Ее глаза вдруг гневно сверкнули. Девочки попятились. У Франсис слова не расходились с делами. Она могла быть дружелюбной и щедрой, но если ее обидеть – мстительной.
Виновница стояла потупив взгляд, покуда на месте удара постепенно выступало красное пятно.
Франсис повернулась к ней спиной и продолжала:
– Никак не дождусь, когда поеду ко двору! Я устала оттого, что в деревне меня все принимают за ребенка.
– Замужество – это первый шаг, госпожа. А когда вы появитесь при дворе, все мужчины наверняка…
– Продолжай! – скомандовала Франсис. – Влюбятся в меня, потому что я такая красивая. Ты это хотела сказать, верно? Интересно, что обо мне подумает мой жених? Ему всего четырнадцать, и он пока не будет выполнять свои супружеские обязанности. Я слышала, как они об этом что-то говорили. Мне придется поехать ко двору, выйти замуж, а потом опять вернуться сюда… назад к моим учебникам, пока я не достигну возраста, чтобы разделить с моим мужем постель. Я хотела было сказать, что уже достигла этого возраста.
– Возможно, лучше подождать.
– Ненавижу ждать! Я могу прождать до тех пор, когда моя красота увянет.
– Вы всегда останетесь красивой.
– Конечно останусь! Постараюсь оставаться красивой до самой смерти.
– Все пытаются это сделать, госпожа.
Франсис задумалась. Ее мать все еще была красивой, хотя не такой красивой, как в молодости. Возможно, изысканные наряды и драгоценности, которые она носила, ослепляют взгляд.
– Я знаю способ остаться красивой, – послышался спокойный голос. Воцарилось молчание, потому что этот голос принадлежал той девушке, которая только что получила пощечину.
Франсис повернулась к ней, на ее лице зажегся интерес.
– И как, Дженнет? – потребовала она ответа. Вся злость ее исчезла – Франсис говорила так, словно между ними и не возникало никаких трений.
– С помощью заклинаний и зелья, – ответила Дженнет.
– Неужели от них люди не теряют красоты? – спросила Франсис.
– Они могут все. Есть приворотное зелье, чтобы завоевать любовь того, кто к тебе равнодушен. Есть зелье, чтобы устранить тех, кто стоит на твоем пути. Это называется заключить сделку с дьяволом.
– Как бы мне хотелось заключить сделку с дьяволом! – воскликнула Франсис, довольная, что шокировала всех троих.
– Это способ получить то, что хочешь… если, конечно, хватит смелости, – сказала Дженнет.
– У меня смелости хватит! – заявила Франсис.
* * *
Следующие недели для Франсис пробежали незаметно. Она постоянно примеряла наряды, которые потребуются ей для свадьбы, а когда увидела драгоценности, которые должна была надеть, то объявила, что никогда в жизни не была так счастлива.
Франсис знала, что после свадьбы ей придется вернуться в деревню, но старалась не думать об этом.
Через несколько недель она отправится в Лондон в сопровождении своих родителей, везя с собой свой изысканный гардероб. Она увидит двор, о котором так много наслышана, и будет жить там до тех пор, пока не состоится свадебная церемония. Она размышляла, удастся ли ей убедить родителей оставить ее в Лондоне. Жаль, что в своих решениях они полагаются на двоюродного дедушку. Он наверняка не согласится.
Но Франсис была из тех, кто живет сегодняшним днем, не слишком задумываясь о будущем. Она отправляется ко двору, и этого достаточно.
Ее мать была так же взволнована. Леди Саффолк любила великолепие, а эта свадьба обещала быть одним из знаменательных событий при дворе.
– Понимаешь, дочка, сам король с нетерпением ждет твоей свадьбы. И он, и королева, и принц Генрих почтят тебя своим присутствием.
Нужно было еще разучить танцы. Какая радость! Франсис обожала танцевать. Следовало отрепетировать реверансы и выслушать тысячу советов по всяким мелочам.
– Ты прекрасно со всем справишься, – говорила ей мать, – если только будешь не слишком дерзкой. Это может забавлять короля, но королеве и принцу не понравится. Гораздо важнее угодить королеве и принцу, нежели королю. И я не сомневаюсь, что ты это сделаешь.
– Я слышала, мамочка, что девушки королю не по вкусу.
– Вот это держи в уме, а не на языке!
Франсис высунула кончик языка между безупречными зубками.
– Дедушка Нортгемптон уже предупреждал меня, – сказала она.
– Тогда хорошенько запомни это, – напомнила ее мать.
* * *
Какое удовольствие получила Франсис от этих дней! Веселье, яркие краски, возбуждение. Что за славное место Лондон! И как здорово было ехать по улицам и видеть, как женщины приседают в книксене, а мужчины снимают шляпы, когда они проезжают мимо.
Многие из них узнавали ее. Казалось, все знали, что она собирается выйти замуж. Франсис скромно сидела на своей лошади и с ниспадающими на плечи длинными локонами представляла собой очаровательное зрелище.
– Да благословит Бог маленькую невесту! – кричали люди.
Жених доставил ей некоторое разочарование. Она даже не понимала почему. Роберт Девере был довольно милым мальчиком, но, несмотря на то, что старше ее на два года, казался гораздо моложе.
– По внешности он не идет ни в какое сравнение со своим отцом, – говорили некоторые, а другие возражали:
– Вспомните, куда завела его внешность! Но все сейчас уже было в порядке. Состояние Эссексов и земельные владения возвратили юному Роберту, и король Яков горячо желал удостоить его своими милостями.
Молодость жениха и невесты очаровывала всех.
– Конечно, пока они еще слишком юны…
– Но какой союз!
– К тому же неплохо заключить его, пока они молоды, ведь брачные узы в двенадцать и четырнадцать столь же крепки, как в любое другое время.
Брачные узы, размышляла Франсис. Она будет связана с этим застенчивым мальчиком!
На свадебном пиру они сидели рядом, Роберт мало говорил, а Франсис болтала без умолку. И если она и была разочарована в нем, он никакого разочарования не чувствовал, полагая, что его невеста такая, какими и должны быть все невесты.
Франсис объясняла ему, что человек, написавший пьесу-маску, которая в тот момент исполнялась, и игравший в ней главную роль, был сам Бен Джонсон – лучший драматург и актер, которого пригласили, чтобы доставить им удовольствие.
– Посмотри на танцоров! – восклицала она. – А разве декорации не восхитительные? Ты знаешь, что их делал сам Иниго Джонс?
Роберт отвечал, что слышал об этом и что во всем королевстве нет актеров и художников лучше, чем Бен Джонсон и Иниго Джонс.
Франсис, сжав руки, внимательно смотрела на Гименея, который вел вперед свою невесту, танцоры выпрыгивали из огромного глобуса, который вращал Джонсон. Никогда еще Франсис не видела такого множества драгоценностей, никогда не видела она танцев, которые были неистовыми и грациозными одновременно.
– О, какая у нас замечательная свадьба!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37