Очень неприятно, когда тебя подозревают в убийстве.
Однажды вечером стража Сент-Джеймского дворца была потревожена появлением совершенно обнаженного человека. Он был высоким и светловолосым и при тусклом освещении очень походил на принца.
– Я – призрак принца Уэльского! – кричал голый человек. – Я восстал из могилы, чтобы требовать справедливости! Отправьте моих убийц на эшафот! Там им самое место!
Некоторые стражники в ужасе разбежались, по двое оказались смелее остальных, подошли к человеку и увидели, что он вовсе не принц Уэльский.
Они энергично втолкнули его в привратницкую и потребовали ответа, кто он таков.
– Принц Уэльский, – отвечал тот. – Восстал из могилы требовать справедливости.
– Это все подстроено, – сказал один стражник. – Кто-то послал его. И мы узнаем кто.
Они взяли хлыст и принялись охаживать им бедолагу, пока тот не завопил от боли, но все равно настаивал на том, что он – привидение принца Уэльского.
Привидения не позволяют себя избивать – стражники были в этом уверены. Они попытались заставить его признаться в том, что он человек, а не призрак, но пленник настаивал на сказанном, и его продержали всю ночь, время от времени стараясь убедить его внять здравому смыслу и сознаться.
Утром весть о случившемся разнеслась по дворцу и достигла ушей короля. Яков сам отправился в привратницкую, чтобы посмотреть своими глазами на «призрак» принца.
Увидев следы хлыста на обнаженном теле, он нахмурился.
– Неужели, – спросил он, – вы не поняли, что он болен? Он болен той же самой лихорадкой, которая унесла принца Генриха. Ему нужны лекари, а не хлыст.
Король попытался успокоить человека, чей разум, несомненно, помутился.
– Не бойся, парень! О тебе позаботятся.
Яков приказал, чтобы разузнали, кто он такой.
Вскоре обнаружилось, что он был студентом Линкольн-Инн, который встал с постели, снял одежду в выкопанной могиле и пробрался во дворец.
По приказу короля его заперли в привратницкой, и однажды вечером, когда его сиделки подошли к его постели, оказалось, что он исчез.
Предположили, что бедняга выбрался из привратницкой, возможно, в попытке найти путь назад к могиле, из которой, как он верил, восстал.
Как-то лодочникам показалось, что видели его на берегу реки, и, поскольку он больше нигде не появился, все сочли, что он утопился в Темзе.
Слухи об отравлении стихли, но не были забыты совсем. Скорее просто отложены до удобного случая, когда о них можно будет напомнить людям.
Глава 7
ИНТРИГА В ЗАМКЕ ЧАРТЛИ
Когда Роберт Девере, граф Эссекс, уехавший от двора со своей строптивой женой, оказался в двух-трех милях от замка Чартли, то местные жители вышли приветствовать его. Он отвечал им поклонами и улыбками и чувствовал себя ужасно неловко, видя их удивленные взгляды на прекрасную, по угрюмую девушку, ехавшую верхом рядом с ним.
Франсис смотрела прямо перед собой, словно не замечая людей. Она не собиралась притворяться счастливой женой.
Когда они въехали в старый замок и увидели слуг, выстроившихся, чтобы выказать свое почтение, Франсис прошествовала мимо, даже не взглянув на них, поэтому всем стало ясно, что в браке их хозяина было что-то очень необычное.
– Графиня утомлена долгим путешествием, – сказал Эссекс. – Немедленно проводите ее в покои, чтобы она могла отдохнуть.
– Я нисколько не утомлена! – возразила Франсис. – При дворе я проводила в седле по нескольку часов без малейшей усталости. Но все равно, пусть меня проводят в мои покои.
Величественный слуга подал знак двум молодым женщинам – обе поспешно шагнули вперед, еще раз присели в реверансе перед графиней и, повернувшись, направились к широкой лестнице.
– Пошли, Дженнет! – позвала Франсис и, не глядя на мужа, последовала за двумя служанками.
– Какие тут сквозняки! – жаловалась она. – С таким же успехом можно жить в Тауэре. Куда вы меня привели? Неужели это апартаменты, которые занимала шотландская королева, когда была тут пленницей?
– Я не знаю, миледи, где были апартаменты шотландской королевы, – сказала старшая из служанок.
Франсис пожала плечами.
– Бедняжка! Как она, должно быть, страдала!
Они подошли к коридору, и перед ними предстала винтовая лестница. Поднявшись, они оказались в покоях, приготовленных для графа и графини.
Комнаты были роскошно обставлены, а из окна открывался вид на прекрасные просторы Стаффордшира.
Франсис посмотрела на широкую кровать и прищурилась.
– Скажите-ка мне свои имена, – обратилась она к служанкам.
Старшая, девушка лет двадцати, ответила:
– Я – Элизабет Рей, миледи. – Она повернулась к своей подружке, которой было около шестнадцати. – А это Кэтрин Дарднелл. Нас выбрали прислуживать вам.
Франсис окинула их внимательным взглядом, пытаясь определить, насколько они преданы графу. Может так случиться, что девушки потребуются ей для выполнения специальных поручений. И она решила добиться их доверия.
– Уверена, вы сделаете все, что в ваших силах, чтобы помочь мне, – сказала Франсис, и ее лицо преобразила улыбка.
Девушки смущенно присели в реверансе.
– Мы постараемся, миледи, – пробормотала Элизабет Рей.
– А теперь принесите мне поесть. Я голодна. Принесите, чтобы хватило и моей служанке.
– Да, миледи. Но ужин будет в большом зале, и повара несколько дней обдумывали блюда, которые они подадут милорду и миледи сегодня.
– Я не буду ужинать в большом зале. Понятно?
– Да, миледи.
– Когда принесете еду, постучите в дверь. Вам откроют, если придете только вы вдвоем.
– Да, миледи.
– А теперь идите, потому что я проголодалась.
Когда они ушли, Франсис обратилась к Дженнет:
– Вынь ключ снаружи и запри дверь изнутри.
– Но, миледи…
– Делай как я велю! Дженнет повиновалась.
– В одном я уверена. В эту комнату он не войдет!
– Вы думаете, что сможете противостоять ему здесь, в его собственном замке?
– Я должна ему противостоять! Дженнет покачала головой.
– Думаешь, он прибегнет к силе? В этих ножнах у меня кинжал – они похожи на футлярчик с ароматическим шариком, которые некоторые носят у пояса. Я убью его при первой же попытке к насилию.
– Осторожней, миледи!
– Дженнет, я буду очень осторожна.
* * *
Граф постучал в дверь.
Франсис подошла к ней и осведомилась:
– Кто там?
– Это я, твой муж.
– Что вам нужно?
– Увидеть тебя. Узнать, довольна ли ты покоями.
– Я довольна, насколько может быть доволен узник в тюрьме, до тех пор, пока вы не разделяете их со мной.
– Ты понимаешь, Франсис, что, если будешь так себя вести, разразится большой скандал?
– Вы полагаете, я боюсь скандалов?
– Я боюсь!
– Бойтесь на здоровье!
– Франсис, будь благоразумна! Здесь жил мой отец. Это мое родовое поместье!
– И что с того?
– Я прошу тебя, не устраивай скандал!
– Трудно устроить больший скандал, чем устроил ваш батюшка!
– Франсис, позволь мне войти! Я только хочу поговорить с тобой!
– Мне не о чем с вами говорить!
– Ты – моя жена!
– Увы!
– Что ты имеешь против меня?
– Все!
– Чем я заслужил такое презрение?
– Тем, что женился на мне!
– Франсис, будь благоразумна!
– Я готова быть благоразумной. Это вы не хотите внимать разуму. Оставьте меня в покое. Разрешите вернуться ко двору. Если вы так любите свой замок, где гуляют одни сквозняки, оставайтесь в свое удовольствие! Я не буду указывать, где вам находиться, – лишь бы не со мной.
– Я не стану терпеть подобного! Ты – моя жена и должна быть женой… во всех отношениях. Ты меня понимаешь?
– Вы высказались как нельзя понятней.
– Впусти меня и давай поговорим!
– Повторяю, нам не о чем разговаривать! Роберт умолк, потом глубоко вздохнул и печально промолвил:
– Может быть, к утру ты придешь в чувство. Франсис не ответила, но приникла к двери, вслушиваясь в его удаляющиеся шаги.
Потом она повернулась к Дженнет.
– Ты говорила, что он может применить силу. Он никогда на это не пойдет. У него нет характера. Этот мужчина мягок как воск. О, зачем только меня выдали замуж за такого! Если бы я была свободна…
Дженнет покачала головой и отвернулась. Франсис так сильно вцепилась пальцами ей в плечо, что она охнула.
– О чем это ты подумала? Отвечай сейчас же!
– Миледи, мне больно!
– Тогда говори!
– Я подумала, что вы несвободны, а милорд Рочестер не выглядел таким несчастным, как вы, когда уезжали из Лондона.
Франсис замахнулась, чтобы ее ударить, но передумала. Ее лицо внезапно сморщилось.
– Дженнет, боюсь, что, если я пробуду тут слишком долго, я его потеряю.
Дженнет согласно кивнула.
– И ты так думаешь, верно? – взорвалась Франсис. – Какое право ты имеешь? Да что ты понимаешь в этом!
– У меня есть глаза, миледи, не так ли? Но почему вы в таком отчаянии? Вы же видели доктора Формана и миссис Тернер перед тем, как оставить двор.
– Как бы мне хотелось, чтобы они были поближе, Дженнет! Как бы мне хотелось поговорить с ними!
– А порошки при вас?
– Да, но как их подсыпать?
– Это было бы проще, если бы вы позволили ему жить с вами.
Франсис бросило в дрожь.
– Никогда. Если позволю, мне конец. В этом случае милорд Рочестер порвет со мной.
– Он так сказал?
– Намекнул. Дженнет, мы должны найти выход. Мы должны выбраться отсюда. Я чувствую себя словно в тюрьме. А мне нужна свобода. Я не могу тут даже дышать.
– Надо постараться, – сказала Дженнет.
* * *
Эссекс почти жалел, что вернулся в Чартли. Здесь гораздо труднее хранить в тайне не совсем обычные отношения с женой. Теперь его вассалы знают, что он настолько противен своей жене, что она отказывается жить с ним. Эссексу было немногим больше двадцати лет, и он имел мало опыта с женщинами. Франсис, будучи на два года моложе его, по сравнению с ним была более осведомленной: она видела его насквозь, а он все время попадал в затруднительное положение.
Будь у него более сильная воля, он мог бы силой проникнуть в покои жены и доказать ей, кто здесь хозяин, по его характер был слишком мягок, чтобы воспользоваться таким способом, и Роберт надеялся, что сможет убедить Франсис поступать благоразумно.
Он даже находил ей оправдания – она невинна, не подготовлена к замужеству и смотрит на брак с отвращением. В конце концов, Франсис очень молода – со временем она повзрослеет, и тогда ей будет стыдно за все неприятности, которые она доставила ему.
Все соседи были в курсе, что в замке происходит нечто странное. Графиню ни разу не видели за пределами замка. Она отказывалась покидать свои покои, ее дверь была всегда заперта. Однако граф полагал, что по ночам в сопровождении Дженнет Франсис выходила из замка и прогуливалась по садам.
Дженнет всегда была при графине, и ей прислуживали две служанки из Чартли – Элизабет Рей и Кэтрин Дарднелл. Остальные слуги, которым они говорили, что графиня на самом деле очень милая дама и что красота не уступает ее доброте, относились к ним с большим уважением. И Элизабет и Кэтрин были обласканы ею, а ее служанка Дженнет, которую она привезла с собой, была предана ей всей душой. Кэтрин с Элизабет уже начинали подумывать, что, возможно, виноват во всем граф.
Эссекс проводил много времени в размышлениях над ситуацией. Он часто уходил из замка и вышагивал целые мили, пытаясь придумать какое-нибудь решение.
Конечно, Эссекс мог разрешить Франсис вернуться ко двору и оставить ее в покое – ведь именно этого она и хотела. И она была бы ему хорошим другом, если бы он пошел на это. Но в одном Роберт проявлял упрямство – она его жена. С самой свадьбы он мечтал о том, как приедет с ней домой, поскольку все время, будучи за границей, лелеял воспоминание о милой молодой девушке, на которой женился. Создав в своем воображении идеал совместной жизни, граф не мог смириться с создавшейся ситуацией. Он не откажется от своей мечты так легко.
Во время одной из прогулок, глубоко погруженный в свои мысли, Роберт услышал крик о помощи, который доносился со стороны быстро текущей речки. Он резко очнулся от своих меланхолических грез и, повернувшись в том направлении, откуда исходил крик, узнал своего управляющего Уингфилда.
– В чем дело, Уингфилд? – окликнул Роберт.
Не успел Уингфилд ответить, как он увидел все сам – какой-то человек выходил из реки, поддерживая молодую женщину, которую, очевидно, спас.
Граф поспешил к берегу и помог двум мужчинам отвести женщину, которая была одной из служанок, назад в замок.
Примерно через час Эссекс вызвал Уингфилда с мужчиной, который спас девушку, в свои покои.
Уигнфилд представил этого человека как Артура Уилсона, которого он пригласил в замок ненадолго погостить.
– Переживая тяжелые времена, милорд, я не упустил возможности воспользоваться гостеприимностью мистера Уингфилда в обмен на некоторые услуги.
– Этой бедной девушке повезло, что вы оказались здесь, – сказал граф.
И, заметив, что Уилсон был образованным человеком, он пригласил его выпить с ним бокал вина.
Когда принесли вино и они остались вдвоем, Уилсон поведал графу свою историю.
– С тех пор как я научился читать и писать, милорд, я никогда не прекращал ни того, ни другого. Одно время я служил клерком у сэра Генри Спиллера в казначействе, но был уволен.
– За какую-то провинность?
– За неспособность оставаться в дружеских отношениях с людьми, которые выше меня по положению, милорд.
Эссекс рассмеялся. Этот человек нравился ему все больше и больше – особенно его радовала возможность отвлечься от своих неприятных мыслей.
– Я полагал, – продолжал Уилсон, – что смогу заработать на пропитание, сочиняя стихи. Но это оказалось заблуждением.
– Вы должны показать мне свои сочинения.
– Если милорду интересно…
– Расскажите, что с вами случилось, когда вы оставили казначейство.
– Я жил в Лондоне и писал стихи, пока не кончились почти все мои деньги. Потом, к счастью, появился Уингфилд и предложил предоставить мне временное пристанище здесь, в Чартли.
– Я мог бы предложить вам здесь постоянное место. Если я это сделаю, вы согласитесь?
Лицо Уилсона слегка покраснело.
– Милорд, – тихо сказал он, – вы щедры сверх моих ожиданий.
И в этот момент между ними зародилась дружба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37