Иоганнес Людовикус Вивас – один из величайших умов современности. Если мы не будем придерживаться его правил, он уедет в Испанию.– Что поделаешь, – отвечала графиня, – здоровье принцессы все-таки дороже.Мать тоже беспокоилась о моем здоровье, но боялась обидеть Виваса. Графиня же стояла на своем – в ней иногда играла кровь Плантагенетов, и тогда с ней было не справиться. Вот и на этот раз она заявила, что, если не смягчат правила, она отказывается нести ответственность за здоровье принцессы.Она так напугала мою мать, что мне сократили количество занятий. Иногда я думаю, что все-таки те мучительные часы, проведенные над книгами и подорвавшие мое здоровье, принесли мне и много пользы – став взрослой, я могла наслаждаться обществом умнейших и самых образованных людей, получив превосходное образование.Когда Вивасу сообщили, что принцесса переутомлена и нуждается в отдыхе, он тут же привел в пример дочерей сэра Томаса Мора, получивших отличное образование. Одна из них – Маргарет – была одной из самых просвещенных женщин своего времени и отличалась отличным здоровьем. Узнав поподробней об этой семье, я выяснила, что сэр Томас никогда не принуждал своих детей. В его доме всегда царило веселье, а учение было призвано приносить удовольствие. Я же не отказывалась заниматься, но порой у меня просто не хватало сил и я засыпала над книгами.Мне помогали мысли о Карле – потея над латинскими переводами, я думала, как мой будущий муж будет гордиться мною. * * * Так продолжалось до 1526 года, ставшего для меня переломным.В свои девять лет я уже многое понимала, – например, что в Европе происходят важные события. Мой отец в союзе с императором воевали с Франциском, собираясь разрушить гнусные планы этого злодея.Однажды мать, радостно возбужденная, сообщила мне, что только что получила добрые вести: война скоро закончится. Франциск, пытавшийся завладеть Павией, разгромлен и находится в плену у императора в Мадриде.Я ликовала. Добро, как и должно быть, восторжествовало над злом!– Твой отец и император собираются поделить между собой Францию.Я слушала затаив дыхание.Приехал кардинал. Он мне не очень нравился – вечно разговаривал елейным голосом, но давал понять, что возражать ему неблагоразумно.Почтительно поцеловав мне руку и осведомившись о моем здоровье, он сказал, что хочет мне кое-что показать. Затем открыл коробочку, в которой лежало изумительное кольцо с изумрудом.– Очень красиво, – отметила я.– Его Величество ваш отец и я находим, что вам пришло время показать императору свои истинные чувства. Мне известно, что вы неравнодушны к нему.– Да, милорд, – ответила я.– Это прекрасно, – сказал он с улыбкой, – а знаете ли вы, дорогая принцесса, что изумруд дарят друг другу влюбленные? Считается, что изумруд потускнеет, если возлюбленный окажется неверным. Не хотели бы вы послать этот изумруд императору в знак вашей любви к нему?– О да, милорд, очень хочу.Он благосклонно улыбнулся.– Я написал письмо, в котором сообщаю императору, что ваша любовь к нему стала страстью. Что вы ревнуете, а ревность, как известно, – первый признак настоящей любви.– Но быть может, не стоит говорить о ревности, ведь для нее не было повода?– А если бы был, вы бы испытали это чувство?– Возможно, – согласилась я.– В таком случае кольцо будет послано. Уверен, что изумруд сохранит свой блеск на многие годы.Изумруд был послан, и вскоре кардинал вновь посетил меня.– Император получил кольцо, – сообщил он, – и сказал, что всегда будет носить его, и оно будет напоминать ему о принцессе.Кардинал удовлетворенно улыбался, но не мне, а, казалось, своим, только ему известным, мыслям.Понять их мне суждено было позднее, когда я наконец пробудилась от сна и увидела жизнь такой, какой она была на самом деле, – жестокой и беспощадной.В тот год вообще все изменилось к худшему. Или это мне казалось, потому что я стала старше и лучше понимала, что происходит вокруг? Не знаю. Я была поглощена своими занятиями и мало внимания обращала на окружающих.Франциск был пленником императора, а мой отец собирался помочь Карлу завершить завоевание Франции.По стране шел набор в солдаты, повысились налоги. Люди с высокими доходами должны были платить целых три шиллинга и четыре пенса за каждый заработанный фунт! Об этом судачили слуги.Росло недовольство, начались волнения. Я чувствовала нарастающее напряжение, прислушиваясь к разговорам, не предназначенным для моих ушей. Близкие люди старались держать меня в неведении, в результате я привыкла слушать то, что говорят горничные и судомойки. Часто, стоя у окна, я прислушивалась к их разговорам, когда они проходили мимо.Однажды я услышала такой разговор:– Это может перекинуться и на другие районы…– А все из-за ткачей – это они взбаламутили восточные графства…– Да за что их винить? Им-то какое дело до этой войны, когда детей кормить нечем?!– Хозяевам нечем платить, вот и остались без работы.– Все из-за этих налогов на войну…– Вот что я вам скажу. Раз уж до Лондона докатилось, жди беды.– Мятеж?– В первый раз, что ли?Я дрожала от негодования. Они осуждали моего отца! Говорили о восстаниях против короля. Это же измена!Иногда мне казалось, что графиня хотела мне что-то сказать. Но в таких случаях она, пожав плечами, заводила разговор на какую-нибудь отвлеченную тему.Мать тоже выглядела озабоченной. Они обе явно что-то скрывали от меня, а после того, что я услышала из своего окна, мне стало просто страшно. Плиний и Сократ больше меня не интересовали. Я хотела знать, что происходит. Мой отец, император, французский король, ткачи… Необходимо было в этом разобраться.Я не часто видела свою мать и не хотела отравлять эти драгоценные минуты, боясь причинить ей боль своими вопросами.С графиней все было по-другому. Я же чувствовала, что она хочет мне что-то сказать. Может, стоило ее подтолкнуть?– Графиня, что происходит? – спросила я, когда мы были одни. И, не дав ей опомниться, продолжала: – Это правда, что в стране волнения?– Откуда вам это известно?– Я слышала обрывки разговоров.Она нахмурилась и, пожав плечами, нехотя ответила:– Действительно, в некоторых частях страны…– В восточных графствах восстали ткачи, а теперь докатилось до Лондона, – перебила я.Графиня оторопела. Но потом медленно произнесла:– Я не подозревала, что вы повзрослели, принцесса. И вы слишком умны для своих лет. Что ж, полагаю, вам пора знать об этом. Да, волнения были. Новый налог нанес урон владельцам мануфактур – они не смогли платить рабочим. А деньги были нужны на войну с Францией. Однако король и кардинал поняли, что смуту необходимо вовремя пресечь. Поэтому налог отменили и рабочим заплатили все сполна.– И они остались довольны?– Да… к тому же… оказалось, что мы не будем воевать с Францией.– Как же так? Разве мой отец не встал на сторону императора в войне против Франции?– Да, так и было, дорогая принцесса… но политика… она меняется. И вчерашний враг сегодня становится другом.– Каким образом? Как это происходит?Она немного помолчала и ответила:– Государь должен думать о том, что лучше для его страны.– Но император – хороший государь, мой отец – тоже, а король Франции… он же плохой!– Дорогая принцесса, – снова после небольшой паузы сказала графиня, – может, в один прекрасный день вы станете править страной.Я затаила дыхание.– Вы – единственный ребенок у короля.– Но я же не мальчик!– Вы – единственная наследница престола. И я всегда полагала, что вам следует больше знать о том, как управлять государством, а не углубляться в латинский и греческий. Думаю, вам также пора знать, что в настоящий момент отношения между вашим отцом и императором… несколько осложнились.– Вы хотите сказать, что они больше не друзья?– Главы государств не бывают друзьями в том смысле, в каком мы это обычно понимаем. Если то, что хорошо для одной страны, в равной степени хорошо и для другой, то правители этих стран – друзья. Если же нет, они… – враги.– Но король Франции потерял свое право на корону. Франция принадлежит нам.– Все зависит от того, как посмотреть на это. А король Франции мог бы сказать, что у нас нет прав на его корону.– Однако правда всегда одна. Есть правда и есть ложь!– Вы безусловно умны, дорогая принцесса, но еще слишком молоды, а в молодости всегда недостает опыта. Вспомните, что совсем недавно мы были друзьями французов.– Вы имеете в виду те пышные празднества, которые Франциск устроил для моих родителей?– Значит, помните.– Но Франциск обманывал нас, притворяясь другом!– Может, и не он один. Не будем выяснять, кто притворялся, а кто – нет. Это дело прошлое. А нам надо подумать о будущем. Французский король – в плену у императора, и Карл сейчас – в выигрышном положении. Помощь Англии ему больше не нужна. Принцесса, мне придется сообщить вам нечто, что вас сильно огорчит. Вы ведь всего один раз видели императора.– Да, но я сразу его полюбила.– Дорогая принцесса, вы ничего не знаете о любви… той, какая бывает между мужем и женой. Вас любят ваша мать, ваш отец, Маргарет Брайан, я – мы все вас горячо любим. И все желаем вам добра. Но император – совсем другое дело.– Что вы имеете в виду? Он же будет моим мужем!– Видите ли, принцесса, – сказала графиня, покачав головой, – подобные браки совершаются в интересах государства. Император хотел вступить в союз с вашим отцом, чтобы покорить Францию. Он был холост, а у английского короля – дочь. Вы должны понять, что из-за разницы в возрасте этот брак с самого начала был маловероятным.– Вы хотите сказать, что император уже не намерен на мне жениться?Она молчала. Я была так потрясена, что ничего не чувствовала. Наконец графиня снова заговорила:– Пока до этого не дошло. Но я расскажу вам все, поскольку знаю вас, как никто, – вы умны не по годам и не должны пребывать в заблуждении.– Прошу вас, графиня, расскажите.– Это, возможно, неприятно поразит вас. Видите ли, вы не знали императора таким, каков он на самом деле. Вам наговорили много – что он герой, каких не сыщешь в христианском мире, что он великодушен и могуществен. Последнее не подлежит сомнению. Но он в первую очередь – правитель, унаследовавший от своих родителей огромные владения. И он должен думать прежде всего о благе своего государства.– Что вы этим хотите сказать? Что я недостойна такого могущественного государя?– Он просто больше не нуждается в вашем отце. Французский король теперь у него в руках, а ни один здравомыслящий правитель не станет разорять собственную страну, ведя бессмысленные войны. Император, судя по всему, не из тех, кто добивается шумной славы победителя. Ему нужно могущество и процветание своего государства. Он уже может обойтись без помощи вашего отца.– Другими словами, он обручился со мной, когда ему нужна была помощь?– Именно так и заключаются браки между членами королевских семей. Большинство из нас, по правде говоря, женятся или выходят замуж, когда этого требуют интересы наших семей. А дети королей вступают в брак в интересах государства.– Получается, что он меня не любил, но я…– Принцесса, дорогая, и вы не любили его. Вам просто внушили, что вы его любите, и вы подумали, что это и есть любовь, – как в романах, которые Вивас запретил вам читать. Вероятно, он был прав, поскольку из них вы почерпнули представления об идеальной жизни, которая имеет мало общего с реальностью.– Но что случилось, графиня? Расскажите, прошу вас.– Император собирается жениться на Изабелле Португальской.– Но как он это сделает?– Нет ничего проще. Он потребовал, чтобы ваш отец немедленно отправил вас в Испанию с приданым в 400 тысяч дукатов и обязался оплатить половину расходов на войну с Францией. Таковы его условия. Ему известно, что ваш отец не в состоянии выполнить эти условия, не ввергнув страну в разруху.– То есть…– Это – намек на то, что соглашение с вашим отцом утрачивает силу.– Так он любил не меня…– Нет. К сожалению, принцесса, мы живем не в сказочном мире, где рыцари в сверкающих доспехах готовы умереть ради дамы своего сердца. Наш мир жесток. Но все же в нем есть любовь. Я люблю вас и готова на все ради вашего счастья. Вы знаете, как любит вас ваша мать. И для нас вы – не пешка, которую можно передвигать по шахматной доске. Вы – наша дорогая, ненаглядная принцесса. И это – та любовь, которой стоит дорожить. Быть может, со временем, когда вам подыщут мужа, вы с ним полюбите друг друга, – такое тоже случается. Я, например, вышла замуж в восемнадцать лет. Это вполне подходящий возраст для вступления в брак, потому что ты еще молод, но уже имеешь какой-то жизненный опыт. Мне выбрали мужа. Им оказался сэр Ричард Поул, владелец поместий в Букингемшире. Король, ваш дедушка, одобрил наш брак и пожаловал моему мужу орден Подвязки. Сэр Ричард верой и правдой служил королю, отличившись в войне с Шотландией. Потом он был камергером принца Артура, за которым была замужем ваша мать, как вам известно.– Да, я знаю. Но это был ненастоящий брак. Принц Артур был слишком молод и тяжело болел.Графиня кивнула.– Мы прожили с мужем, – продолжала она, – четырнадцать лет, а потом он умер.– Вы, конечно, испытали большое горе.– Да… Но у меня были дети, ради которых многое можно пережить. У нас с мужем было пятеро детей – Генри, Артур, Реджинальд, Джеффри и Урсула.– Моя мать, наверное, вам завидует. Ей грустно оттого, что у нее всего один ребенок.– Но один еще дороже, потому что он – единственный.– Вам все ваши дети дороги, правда? Вы о них говорите с такой любовью, особенно… о Реджинальде.– У родителей не должно быть любимчиков.– А у вас есть любимчик… Реджинальд.Она ласково улыбнулась.– Итак, дорогая моя девочка, не стоит горевать. Подумайте о чем-нибудь приятном. Нужно примириться со своей судьбой, и если брак с императором не состоится, вы сможете сказать себе, что это, может, и к лучшему.– Мне нелегко будет его забыть.– Милое дитя, но вы же его совсем не знали! Вы все придумали. И о таких делах понятия не имеете.– Потому что мне ничего не говорят.Она замолчала, о чем-то задумавшись.– Похоже, дорогая, что я слишком разболталась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54