Наконец он сообщил, что его секретарь, некий Жан Дюбуа, человек надежный, переоденется купцом, который доставит на своем корабле мешки с зерном для моего двора. Это не должно вызвать подозрений, так как в наш замок постоянно привозили продовольствие. После разгрузки меня спрячут в трюме корабля, и не успеет подняться тревога, как я окажусь во Флушинге.– Вы будете со мной, господин посол? – с надеждой в голосе спросила я.Он беспомощно заморгал.– Пожалуйста, – просила я, – приезжайте, мне будет вас не хватать.– Дюбуа – верный слуга. На него вполне можно положиться.– Но и вы приезжайте. Обещайте, что приедете.Он улыбнулся, глядя на меня чуть ли не с отцовской нежностью.– Сдаюсь. Я приеду в качестве зерноторговца, и мы вызволим вас из клетки… чего бы это ни стоило. * * * Почему, спрашивала я себя, все, что бы я ни задумала, вызывает непреодолимые препятствия?Ван дер Дельфт был при смерти. Это известие подкосило меня. Я была к нему несправедлива, сравнивая с Чапуи, но он был единственным, кто оказывался рядом, когда мне нужна была помощь, он служил нитью, связывавшей меня с императором, которого, несмотря ни на что, я продолжала считать своим спасителем.Прибыв в Нидерланды, ван дер Дельфт написал письменный отчет императору и сразу слег в постель. У него поднялась температура и начался бред. Бедняга страдал не только физически, но и душевно. В бреду он все время говорил о лодке, о сторожевых постах на дорогах, о том, удастся ли незаметно доставить принцессу на судно… Его могли слышать.Я получила записку от императора в конверте, запечатанном личной печатью посла. Но посол не знал о содержании записки. Таким образом мне не с кем было посоветоваться – не было Чапуи, не было ван дер Дельфта.Император писал, что, несмотря на возникшие препятствия, план остается в силе, но придется подождать несколько недель, пока его шпионы не выяснят, не подслушал ли кто ван дер Дельфта. Его люди потолкаются на рынках среди купцов, посидят в кабаках и постараются узнать, не просочилось ли что из нашего плана наружу.Через несколько недель пришло долгожданное письмо: о нашем плане никому не известно – похоже, все спокойно.Теперь можно было приступать к его осуществлению.Меня неожиданно охватила меланхолия и тревога. С новым послом я не могла ни о чем говорить, за мной приедет незнакомец, переодетый купцом, и я должна буду бежать с ним… в неизвестность. Все это пугало слишком большой неопределенностью.Среди торговых судов, которые в тот день окажутся в порту, небольшой корабль, загруженный зерном, возьмет курс вверх по реке. Затем, доставив зерно в мой дворец, купец спрячет меня в мешке и отвезет на корабль, а там, даст Бог, мы окажемся в безопасности.Наконец, мы получили известие, что прибыло судно с зерном, и купец желал бы показать образцы товара управляющему. Далее следовало ждать Дюбуа с товаром.Я уже продумала, кто из моей свиты встретит его, упаковала свои драгоценности и была полностью готова.Мы знали, что на той дороге, по которой нам предстояло добраться до реки, постоянно дежурили посты. Если меня схватят, мои враги будут просто счастливы; если же мне удастся проскользнуть незамеченной, многим придется поплатиться головой.Сэр Роберт Рочестер попросил разрешения поговорить со мной наедине.– Ваше Высочество, – начал он, – по слухам, здоровье короля весьма ухудшилось. Он не сможет жениться и не произведет на свет наследника. Возможно, очень скоро вы станете полноправной королевой Англии.– Знаю, – ответила я, – с этой мыслью я никогда не расставалась.– Принцесса, – воскликнул он, – страна надеется на вас. Только вы сможете вернуть ее в лоно истинной церкви.Я молча слушала его.– Если вы уедете, – продолжал сэр Роберт, – королевой станет Елизавета.– Но я вернусь и заявлю свои права на трон.– Ваше Высочество, вернуться бывает очень сложно.– Сэр Роберт, что вы предлагаете?Помолчав, он медленно произнес:– Это очень рискованный план. Что будет, если вас поймают?– Посадят в Тауэр. Будут судить за измену и связь с иностранной державой. А чем это кончается, сэр Роберт, нам с вами отлично известно.– Для них это было бы просто подарком, о котором они мечтали все это время.– Вы хотите сказать, что мне не следует уезжать?– Полагаю, Ваше Высочество, если вы уедете и даже если… благополучно доберетесь до Фландрии, вы навсегда потеряете корону.Его слова звучали убедительно.– Но я боюсь, что здесь меня убьют, – возразила я.– Такая опасность есть. Но мы будем неотступно оберегать вас. У вас много друзей. И вашим врагам это известно. Они не посмеют пойти на убийство.– Но есть множество способов…– Да. Но у вас преданные слуги, они любят вас и готовы жизнь за вас положить. Они молятся за вас, Ваше Высочество, надеясь, что придет день, когда вы взойдете на престол и освободите страну от поругания.– Вы убеждаете меня остаться.– Ваше Высочество, вы сами принимаете решения.– Скоро здесь будет Дюбуа, – заметила я.– Вы можете сказать ему, что еще не готовы…– После стольких приготовлений!– Император сделает еще одну попытку, если он действительно одобряет ваш побег.– Вы считаете, что он не до конца уверен в его необходимости?Вот тогда-то сэр Роберт и поведал мне, что рассказал ему ван дер Дельфт о сомнениях императора по поводу моего пребывания у него при дворе, – о том, на какие средства придется содержать мой двор и как это отразится на императорской казне.– Император всегда был человеком осторожным, – заметила я, – иначе он не стал бы самым богатым и могущественным монархом.– Очень может быть, Ваше Высочество, – тихо возразил сэр Роберт, – но вам хотелось бы стать для него обузой…– Так что же, сэр Роберт, мы должны сказать Дюбуа, что я не поеду?– Вы сами, Ваше Высочество, скажете ему об этом, если таково будет ваше решение. Я же сделаю все от меня зависящее, чтобы обеспечить вашу безопасность. Как в случае, если вы рискнете остаться и дожидаться короны, так и в противном случае – если вы решитесь подвергнуть себя не меньшему риску, чтобы отдать корону в руки тех, кто использует ее против воли Божией.Мне хотелось побыть одной, чтобы собраться с мыслями.Рочестер прав, думала я, если я уеду, то рискую потерять все. Но я же вернусь, тут же приходила спасительная мысль, и буду бороться за свое неотъемлемое право на трон. Да, но как? На чью помощь я смогу рассчитывать? Императора? Но где он был, когда моя мать так нуждалась в его поддержке?! Кто может поручиться, что он отложит свои государственные заботы, пренебрежет военными интересами ради меня? В прошлом император всегда был занят своими делами, а что изменилось сейчас? Он, конечно, рад был бы видеть Англию снова католической, но готов ли он, если потребуется, применить силу?Надо полагаться только на свой разум. Здесь я в опасности. Живу в постоянном страхе, ожидая убийцу или отравленный кусок хлеба. И дальше буду жить в страхе. Но почувствую ли я себя в безопасности, находясь во Фландрии? Разве мой отец не посылал наемных убийц в Европу, охотясь за Реджинальдом Поулом? Им просто не удалось его найти, но это ничего не меняет по существу.Пора посмотреть правде в лицо. Такова была воля Божия, чтобы я испытала все, что выпало на мою долю. Если мне суждено жить, я исполню свой высший долг перед Богом. И Бог не оставит меня. Уехать или остаться? Рочестер ясно дал понять, что, уехав, я могу спасти свою жизнь, но потеряю корону.Я стала молиться, прося Господа наставить и поддержать меня.Господь внял моим молитвам, и утром я уже была спокойна, приняв окончательное решение. * * * Сэр Роберт принял гонца с письмом от Дюбуа, сообщавшего о своем прибытии. Дюбуа писал, что этой ночью вода в реке поднимется и корабль легко пройдет вверх по реке. Следующей ночью это будет уже сложнее. С учетом прилива, корабль должен быть в условленном месте ровно в два часа ночи, не позже. Желательно, чтобы моя свита была как можно меньше, иначе могут возникнуть подозрения.Рочестер ответил запиской, в которой просил Дюбуа встретиться с ним на церковном дворе. Там они будут у всех на виду и не вызовут подозрений, так как легко понять, что они обсуждают условия сделки.Перед тем как Рочестеру уйти на встречу с Дюбуа, я сказала:– Сэр Роберт, всю ночь я обдумывала свое решение.– Не сомневаюсь, Ваше Высочество, что вы приняли единственно верное решение. Вы – истинная католичка.– Я должна исполнить свой долг. Все остальное не имеет значения.Он низко поклонился и поцеловал мою руку.– Ждать осталось недолго, – сказал он, – когда я паду на колени и назову вас «Ваше Величество, королева».– Но сначала придется пережить немало опасностей.– Ничего, миледи, с Божией помощью…– Да, – повторила я за ним, – с Божией помощью.Секунду мы стояли молча. Потом мне подумалось, что, если бы нас кто подслушал, нам бы несдобровать. Но поблизости никого не было. В преданности сэра Роберта я не сомневалась. И хоть страх меня все еще не покинул, но сознание того, что я поступила, как велит мне долг, придало сил.– Идите и сообщите мое решение Дюбуа, – сказала я.– Придется преподнести его в мягкой упаковке, – ответил Рочестер, – если я прямо заявлю, что вы не едете, то, учитывая, какая была проделана подготовка, могут возникнуть ненужные эмоции. Лучше я заговорю о возможности отсрочки.– Но он же написал – сегодня или никогда.– Что ж, миледи, сегодня этого не произойдет.И Рочестер отправился на свидание. Вернувшись довольно скоро, он сразу пришел ко мне с рассказом. Сообщив Дюбуа об усилении контроля на дорогах, Рочестер выразил опасение, что меня могут заметить. Поэтому лучше было бы несколько отложить отъезд. «Императору необходимо объяснить, насколько это опасно, – добавил Рочестер, – и тогда он поймет, что самое лучшее – это отложить операцию до зимы».Дюбуа был ошарашен. Он довольно резко ответил, что лишь выполняет поручение императора и сам не принимает решения. Но, однако, ему непонятно, как это принцесса, так отчаянно умолявшая помочь, отказывается именно в тот момент, когда план уже приведен в исполнение.– Он был очень разочарован нами? – спросила я с улыбкой.– Сказал, что выполнил все инструкции императора, и ему нужно, чтобы вы, Ваше Высочество, письменно подтвердили его непричастность к возникшим изменениям первоначального плана.– Я не замедлю написать все, что необходимо, чтобы на нем не было и тени вины.– Еще я постарался убедить его, – заметил Рочестер, – что вы не изменили своего решения, но в данный момент это чрезвычайно опасно из-за усиленного контроля на дорогах. Зимой можно снова вернуться к намеченному плану. Он ответил, что для него вопрос лишь в том, ехать или оставаться – да или нет.Днем Дюбуа нанес мне визит. К тому времени я еще более утвердилась в своем решении. Он был взбешен. Ему нужно было мое письменное подтверждение, что я сама в последний момент отказалась ехать и его вины тут нет.Получив все что нужно, Дюбуа отбыл к себе во Фландрию.Меня всегда интересовало, как все-таки возникают слухи. Разнесся слух, что я сбежала. Из уст в уста передавались подробности: посещение моего дома в Вудхэм-уотер неизвестными лицами, корабли, груженные зерном, на которых под видом купцов находились люди императора, приехавшие на помощь принцессе…Дошли слухи и до Совета. Немедленно во все порты были посланы подразделения солдат, и все прибывающие корабли были подвергнуты строжайшей проверке.Ко мне явились королевские гонцы с приказом: либо переехать в другой замок – подальше от побережья, либо предстать перед судом. Я снова сослалась на болезнь и не двинулась с места, понимая, что любое передвижение сейчас грозит смертельной опасностью. КОРОЛЕВА – НАКОНЕЦ! У Сомерсета опять начались неприятности. Мне было жаль его, потому что по-своему он был добр ко мне. Я думаю, это ему я обязана тем, что никто не запрещает мне слушать Мессу.Казалось, он завоевывает себе поддержку в стране, в то время как Уорик утрачивает популярность. Сомерсет намеревался сместить его, но Уорик был коварен и все более обуреваем жаждой власти. Он совсем возвысился и стал теперь герцогом Нортумберлендским.Вскоре он заявил, что раскрыл заговор, устроенный Сомерсетом с целью убить его, Нортумберленда, и захватить власть. Сомерсет был арестован и отправлен в Тауэр по обвинению в покушении на завладение троном для своих наследников.Имелись доказательства, что он собирался сместить Нортумберленда, но это само по себе еще не было преступлением. Однако Нортумберленд твердо решил уничтожить своего врага, и, поскольку он был самым могущественным человеком в стране, Сомерсета признали виновным и приговорили к смертной казни.Он принял смерть с достоинством и был похоронен в часовне св. Петра между Анной Болейн и Катариной Хоувард.Беспринципный Нортумберленд и мой брат, все более тяготевший к Реформации, вызывали у меня очень тревожные чувства.К моему величайшему огорчению, пришло письмо из Тайного Совета и еще одно от короля. Прочитав их, я очень расстроилась, хотя после того, как им стало известно о моих замыслах, я постоянно ожидала с их стороны каких-нибудь решительных действий.Если до сих пор мне разрешалось следовать своим религиозным убеждениям, теперь, видимо, все должно было измениться.Брат требовал, чтобы я следовала новой религии, признанной официальной. А я-то воображала, что мне позволено то, что запрещено другим. Разве это не возмутительно, писал он, что такая высокая особа, как я, не подчиняется ему? Я поняла, что это значило. Отказываясь повиноваться установленным законам, я проявляла неповиновение по отношению к нему. Неестественно, продолжал он, что его собственная сестра ведет себя подобным образом. Мне напоминали, что в дальнейшем такое неповиновение недопустимо и повлечет за собой наказание, которому подвергаются все еретики.Что он этим хотел сказать? Что меня сожгут на костре? Повесят, колесуют и четвертуют? Или, поскольку я была особой королевской крови, он бы удовольствовался моей головой?Он заканчивал тем, что не желал высказываться далее, иначе ему пришлось бы выразиться еще категоричнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54