— Она умерла двадцать пять лет назад, когда маме и дяде Року было по пять лет.
— Мне искренне жаль.
— Вам тоже следует заказать свой портрет, мисс Пендоррик, — сказала Рэйчел Бектив.
— Я об этом не думала.
— Уверена, что мистер Рок захочет этого.
— Он ничего не говорил мне на сей счет.
— Думаю, еще скажет… Ну, нам пора идти, нас ждут.
Пройдя до конца галереи, мы стали спускаться по лестнице. Все это время Хайсон украдкой рассматривала меня. Эта девочка показалась мне не в меру нервной. В ее гувернантке тоже было что-то неприятное.
Проснувшись посреди этой ночи, я никак не могла понять, где я нахожусь. Затем, увидев огромные окна и услышав тихий, ласковый плеск волн, сообразила, что я в Пендоррик-холле. Я почувствовала запах водорослей, на меня повеяло морской прохладой. Рок мирно посапывал рядом, и приглушенные звуки его дыхания звучали в такт плеску волн. В ярком свете луны я отчетливо видела контуры его красивого, словно изваянного скульптором лица. Таким я видела его впервые, и мне снова пришла в голову неприятная мысль, что я совсем не знаю своего мужа.
Видимо, мне снился остров и отец, так как мне почему-то вдруг вспомнились некоторые странности в поведении Рока, когда он узнал о несчастье. Как будто в тот момент он решил, что все случившееся к лучшему… Нет, не может быть! Эта чудовищная мысль наверняка — лишь плод моего воображения. Но в чем причина подобных подозрений? Что это — последствие дурного сна или нечто иное?
Я часто думала об отце, все время представляя, что, должно быть, он испытал в то страшное мгновение, когда судорога свела его ноги и он понял, что не сможет добраться до берега. А в это самое время мы с Роком хохотали, сидя на кухне!
Стараясь не будить мужа, я тихо лежала, уставясь в потолок, снова и снова перебирая в памяти события того злополучного дня. Через какое-то время мне все же удалось уснуть, но и на этот раз сны были тяжелыми. Откуда-то издалека доносились чуть слышные звуки. Музыка? А может, это так дышит спящий рядом со мной Рок? Затем мне почудился слегка хрипловатый смех Ловеллы. Или Хайсон? Она кричала:
«Новобрачные Пендорриков все умерли молодыми. Теперь ты тоже стала новобрачной одного из Пендорриков!»
Проснувшись утром, я вспомнила свой сон. То, что ночью представлялось полным какого-то зловещего смысла, утром не показалось мне столь уж значительным, и свои ночные кошмары я объяснила усталостью и обилием впечатлений минувшего дня. И постаралась выбросить все это из головы.
Стоя рано утром у окна, я наблюдала за тем, как блики солнечного света весело прыгают по воде. Казалось, какой-то гигант рассыпал на морской глади пригоршню бриллиантов и они переливаются на солнце всеми цветами радуги.
Поднявшись с кровати. Рок подошел ко мне и положил руки на мои плечи.
— Вижу, что Пендоррик-холл завораживает тебя не меньше, чем его хозяин.
Я улыбнулась ему в ответ и ласково обняла за шею. Обняв меня за талию, муж закружился со мной в беззвучном вальсе, а затем сказал:
— Я рад, что ты здесь, в Пендоррике. Сегодня утром мы объедем окрестности, и я познакомлю тебя с местными жителями. Приготовься к тому, что они покажутся тебе не в меру любопытными. А днем нам с Чарльзом придется заняться делами. Я слишком долго не был дома, дольше, чем первоначально предполагал, и теперь мне нужно как следует потрудиться. В это время ты можешь побродить где тебе захочется. Возможно, Ловелла изъявит желание сопровождать тебя.
Я заметила:
— Вторая девочка совсем другая по характеру, ведь верно?
— Хайсон? Да. И слава Богу! Мы бы не выдержали, если бы в доме было две Ловеллы сразу. Здесь бы просто все стояло вверх дном.
— И в то же время они настолько похожи внешне, что я даже не смогла отличить одну от другой.
— Пройдет немного времени, и ты научишься подмечать небольшую разницу между ними. Их голоса звучат немного по-разному. Конечно, сами мы их различаем, но как именно, точно сказать затрудняюсь. Вообще странно, что даже такие абсолютно идентичные близнецы, как Ловелла и Хайсон, могут так отличаться характерами и темпераментом. В них все разное, будто противоположные черты кто-то старательно разложил в разные стороны: одни — для Ловеллы, другие — для Хайсон. Рэйчел, впрочем, хорошо справляется с ними.
— Рэйчел? А, эта гувернантка.
— Мы не называем ее гувернанткой. В этом есть нечто викторианское, а в самой Рэйчел нет ничего от той эпохи. На самом деле она просто друг семьи. Ведь Рэйчел училась в одной школе с Морвенной. Ну, ты готова?
Мы вышли из комнаты, и я послушно пошла туда, куда повел меня Рок.
Мы поднялись вверх еще на один этаж. Как выяснилось, здесь тоже были переходы, объединявшие все четыре крыла. Проходя мимо выходящих на внутренний двор окон, я снова не удержалась и посмотрела туда. При солнечном свете сад выглядел еще красивее, чем вчера. Я тут же представила себя сидящей под одной из пальм. Как замечательно! Но затем мой взгляд снова упал на многочисленные окна дома.
— Как жаль, — прошептала я.
— Что жаль?
— Жаль, что в саду нельзя по-настоящему уединиться.
— Тебя смущают окна? Напрасно, ведь это окна коридоров, а там никто не задерживается надолго.
— Что ж, возможно, это несколько меняет дело. Я поняла, что мы уже находимся в северном крыле, лишь когда Рок постучал в какую-то дверь, прежде чем войти.
Близнецы сидели за большим столом. Перед ними были разложены тетрадки. Напротив стояла Рэйчел Бектив. При виде меня она улыбнулась довольно ленивой улыбкой. В этот момент она напоминала кошку, которую вдруг растормошили после сна.
— Привет, Фейвэл, — вскочила с места Ловелла. — А, и ты здесь, дядя Рок?
Один прыжок, и девочка уже обвила Рока за шею.
Он принялся весело кружить ее по комнате.
Рэйчел Бектив немного оживилась, но лицо Хайсон оставалось по-прежнему неподвижным.
— Помогите! — взмолился Рок. — Фейвэл, иди сюда! Рэйчел! Спасите!
— Ловелла всегда находит предлог для того, чтобы не заниматься, — едва слышно сказала Рэйчел. Ловелла отпустила своего дядю.
— Да, ну и что из этого? — сердито заявила она. — Просто мне хотелось показать, как я рада видеть дядю и его жену.
— Ловелла, я хочу попросить тебя об одном одолжении, — сказал Рок. — Ты не могла бы немного развлечь Фейвэл сегодня днем, пока я работаю? Не возражаешь?
— Конечно, нет, — Девочка улыбнулась мне. — Я так много должна ей рассказать.
В ответ я улыбнулась не только Ловелле, но и Хайсон. Та поспешно отвернулась.
— Ну, если уж мы пришли сюда, то, думаю, тебе следует осмотреть классную. Эта комната — настоящая реликвия. Многие поколения Пендорриков сидели вот за этим столом. Мой дед даже вырезал на нем свои инициалы, за что и был строго наказан.
— Как именно его наказали? — Ловелла хотела знать все до конца.
— Возможно, побили розгами, а возможно, его заставили немного попоститься на хлебе и воде и выучить целые страницы из «Потерянного рая».
— На его месте я бы предпочла розги, — заметила девочка.
— Не правда, тебе бы это не понравилось, — вступила, к моему удивлению, в разговор Хайсон.
— И вовсе нет, я бы действительно предпочла розги. Я бы просто вырвала их из рук моего экзекутора и принялась хлестать ими его самого. — При этих словах глаза Ловеллы весело заблестели.
— Слышишь, Рэйчел? Думаю, это своеобразное предупреждение в твой адрес, — сказал Рок.
Подойдя к шкафу, он показал мне учебники, которые, должно быть, стояли здесь не один год, и тетради, исписанные разными, но всегда по-детски неровными почерками. Здесь также лежало несколько грифелей и пеналы.
— Как-нибудь после уроков мы с тобой обязательно еще раз заглянем сюда и все рассмотрим как следует. А сейчас нам лучше уйти. Рэйчел, должно быть, устала от нас.
Он улыбнулся ей так, словно их связывало нечто интимное. При виде этой улыбки я почувствовала неожиданную вспышку ревности. И не удивительно: нельзя было не обратить внимания на то, с какой очевидной симпатией эти двое общались друг с другом. Причем, если мой муж довольно тепло улыбался Рэйчел, то она в ответ одаривала его более чем просто теплой улыбкой. Я невольно задумалась, насколько же глубока могла быть их дружба…
С радостью я покинула классную, оставляя позади бурлящую энергией Ловеллу, молчаливую Хайсон и слишком дружелюбно настроенную к моему мужу Рэйчел. У меня было о чем спросить Рока относительно этой женщины, но не желая сразу демонстрировать свою ревность, я все же решила на какое-то время отложить разговор.
Сидя в машине возле Рока, я забыла об этом небольшом эпизоде в классной и снова почувствовала себя счастливой. Рок был прав, когда говорил, что жизнь на новом месте поможет мне забыть прошлое. Обилие новых впечатлений действительно способствовало тому, что недавняя трагедия начала казаться чем-то далеким, совсем из другой жизни.
Рок нежно накрыл мою руку своей. Сейчас он производил впечатление весьма довольного жизнью человека.
— Я рад, что ты естественно вписалась в обстановку Пендоррика.
— Здесь так красиво и необычайно интересно. Твоя семья тоже очень понравилась мне. Он состроил смешную гримасу.
— Спасибо, я польщен. — Он помолчал. А потом добавил:
— Сейчас мы поедем мимо «Каприза Полхоргана», и ты воочию убедишься, что это лишь жалкая подделка под Пендоррик-холл.
Мы двинулись по крутой дороге в низину, а когда вновь поднялись на холм, перед нами предстал «Каприз Полхоргана». На первый взгляд, он показался мне таким же древним, как и Пендоррик-холл.
— Этому замку нарочно приданы черты средневековой ветхости. Обрати внимание, фантастические фигуры над центральным входом словно бы действительно крошатся от старости.
— Что-то здесь не видно никаких признаков жизни…
— А в этой половине дома никто и не живет. Апартаменты хозяина находятся на южной стороне и выходят на море. Ему принадлежит и расположенный внизу пляж, и разбитые на скалах прекрасные цветники. У старого Полхоргана все сделано со значительно большим размахом, чем у нас. А когда-то все эти земли принадлежали Пендоррикам. Старик купил их у моего деда.
— Да, вид отсюда действительно прекрасный. И нельзя не заметить, что в него вложено немало средств и труда.
— Немудрено, ведь большую часть времени обитатель этого дома проводит, сидя у окна. У него слабое сердце, и он нуждается в покое.
Мы проехали Полхорган-холл, и Рок продолжил:
— А теперь я хочу показать тебе нашу деревушку. Уверен, что она тоже тебе очень понравится.
Мы повернули обратно и поехали по идущей вдоль берега дороге. Проезжая мимо Пендоррик-холла, теперь уже и моего дома, я по-хозяйски снова оглядела его. Дорога шла наверх, к основной магистрали. Все это время море оставалось слева от нас.
— Береговая линия настолько изрезана, что с непривычки здесь легко заблудиться, — заметил Рок. А еще через несколько минут торжественно объявил:
— Сейчас мы обогнем мыс и подъедем к деревне под названием Пендоррик.
И действительно, вскоре я увидела небольшую, но очень симпатичную деревушку. При въезде в нее стояла крохотная церковь в норманском стиле, стены которой были сплошь увиты плющом. За церковью раскинулось довольно обширное кладбище, что, как и старинные, потемневшие от времени надгробья, свидетельствовало о древности селения. Впрочем, были здесь и новые надгробья: деревня продолжала свой путь во времени. Возле кладбища стоял построенный из серого камня дом с лужайкой перед крыльцом и небольшим садом, видимо, принадлежащий викарию.
Стоящие вдоль деревенской улицы дома — видно, о них говорила Морвенна — по внешнему виду казались ровесниками старинной церквушки. Неподалеку виднелся гараж с явно жилой надстройкой.
— Раньше здесь была кузница, — объяснил Рок. — Все мужчины в семье Бондов, до сих пор живущей здесь, из поколения в поколение работали кузнецами. Джим Бонд чуть не умер от горя, когда лошадей в округе осталось так мало, что специально содержать кузницу стало разорительно. Но старый Джим все же нашел выход из положения. Старая кузница по-прежнему жива, и я даже иногда прихожу сюда, чтобы посмотреть, как подковывают лошадей. Теперь здесь еще и гараж.
— Джим! — притормозив, закричал Рок. В открывшемся наверху окошке показалась симпатичная женщина. Черные как смоль волосы водопадом рассыпались по ее плечам, алая блузка, казалось, была слишком тесна ей в груди. Внешностью женщина походила на цыганку.
— Доброе утро, мистер Рок, мы рады вашему возвращению, — сказала она.
— Привет, Дина.
Муж приветственно махнул женщине рукой. В этот момент из дверей появился мужчина огромного роста.
— Здравствуй, Джим, — поздоровался Рок с вышедшим из дома мужчиной.
На вид великану было лет пятьдесят. Он выглядел именно так, как, по моим представлениям, и должен выглядеть кузнец. Рукава его рубашки были закатаны, обнажая могучие загорелые руки.
— Я решил показать своей жене старую кузницу и деревню.
— Очень рад встрече с вами, мэм, — сказал Джим. — Может быть, зайдете и выпьете бокал сидра?
Я с удовольствием приняла приглашение. Мы прошли в кузницу. Молодой человек, подковывавший кобылку, вежливо приветствовал нас. Его тоже звали Джимом, этого сына старого Джима Бонда. Как мне объяснили, в каждом поколении семьи Бондов один из сыновей по традиции получал это имя.
— Надеюсь, что так будет всегда, — с грустью в голосе заметил старый Джим. — Хотя, конечно, времена меняются…
Старый Джим отошел в угол кузницы и наполнил бокалы из стоявшей там бочки с сидром.
— Бонды издавна славятся в округе своим прекрасным сидром, — объяснил мне Рок.
— Это верно, — довольно заметил старый Джим. — Моя бабушка обычно сажала в бочку с сидром жабу, отчего он всегда был необычайно вкусным. Но не пугайтесь, мэм, теперь мы уже не делаем этого. Наш сидр приготовлен из обычных корнуэльских яблок, но по особому рецепту.
— Твой сидр ничуть не хуже, чем раньше, — похвалил кузнеца Рок.
— Мне он тоже очень нравится, — похвалила я напиток.
— Правда, он слишком крепок и порой бьет в голову, особенно тем, кто не привык к местным напиткам, — глядя на меня в явной надежде, что я уже захмелела, заметил старый Джим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41