Это обстоятельство привело бедную миссис Досон в ярость, и она старалась делать вид, что вообще не замечает присутствия сестры Грей. Интересно, что же та все-таки натворила, чем вызвала такое неприязненное отношение к себе?
Поднявшись вверх по красиво отделанной лестнице, мы осмотрели комнаты второго этажа. Открывавшийся из их больших окон вид был великолепен и ничем не уступал панорамам поместья Пендоррик. Тем временем миссис Досон сняла чехлы с мебели, чтобы показать мне отдельные предметы меблировки, в основном, антикварные. Они, как я предположила, стоили уйму денег.
— Да, здесь кругом одни ценности, — пробормотала Алтея Грей, и ее красивые голубые глаза засветились озорством.
Очевидная враждебность между двумя женщинами ставила меня в неловкое положение.
— Слышала, что приглашено около шестидесяти человек гостей, миссис Пендоррик, — сказала Алтея Грей. — Хорошо, что холл такой большой, в противном случае нам пришлось бы все время следить за тем, чтобы не наступить кому-нибудь на ногу.
— Послушайте, сестра, — недовольно поморщившись, вставила миссис Досон, — вам, по-моему, беспокоиться не о чем.
— Как же, я не люблю, когда мне наступают на пятки, — сестра Грей рассмеялась. — Вы считаете, что сиделка лорда Полхоргана не будет присутствовать на приеме? Ошибаетесь. Конечно же, я буду там. Я не могу оставить больного без присмотра, разве не так?
Она улыбнулась мне, словно приглашая разделить с ней победу над бедной миссис Досон, которая была явно оскорблена этим сообщением. Думаю, обмен колкостями, напоминавший игру в перетягивание каната, был обычным явлением в Полхорган-холле. Каждая из женщин старалась всеми правдами и не правдами показать свое более высокое положение в доме, чем другая. Должно быть, причина их острой неприязни друг к другу заключалась именно в этом.
— Да-да, дедушку нельзя оставлять одного, — поспешно сказал я. Лицо миссис Досон помрачнело.
— Думаю, мадам, — сказала она, — сестра Грей действительно может показать вам остальные комнаты.
Поблагодарив экономку за помощь, я заверила, что мне необходимо ее присутствие. Но она тем не менее пробормотала что-то о неотложных делах и с достоинством удалилась, оставив нас одних.
Алтея Грей довольно ухмыльнулась.
— Эта женщина превратила бы мою жизнь в ад, позволь я ей это сделать. Ревнива до чертиков.
— Вы считаете, она ревнует?
— Безусловно. Работая в частных домах, я не раз сталкивалась с подобным явлением. Прислуга все время пытается доказать, что ничем не ниже нас, медсестер.
— Должно быть, это довольно неловкая для вас ситуация?
— Я не обращаю на подобные вещи ни малейшего внимания и вполне могу справиться с такими женщинами, как миссис Досон, поверьте мне.
Несмотря на ее хрупкую красоту, я была уверена, что Алтея Грей не кривит душой.
Мы вошли в комнату деда. При виде меня он буквально расцвел в улыбке, тем самым сразу подняв мое настроение. Сестра Грей распорядилась, чтобы нам подали чай, и через какое-то время мы уже сидели с чайными чашками в руках. Разговор, естественно, шел о предстоящем приеме. Когда чаепитие было закончено, сиделка собралась уйти и перед тем, как выйти из комнаты, предупредила дедушку, что ему не следует так волноваться.
— Ваши таблетки при вас? — спросила она. Вместо ответа старик извлек из кармана серебряную коробочку и показал ее медсестре.
— Очень хорошо.
Еще раз улыбнувшись. Алтея Грей исчезла за дверью.
Утро выдалось напряженным, и поскольку я давно не была в саду, то после ленча снова отправилась во внутренний дворик и расположилась на своем любимом месте, под пальмой. Солнце светило удивительно ярко. Не прошло и пяти минут, как северная дверь с шумом распахнулась и оттуда появилась одна из близняшек.
Я всегда немного стыдилась своего неумения отличить одну от другой и попыталась, явно не выказывая своих сомнений, определить, кто передо мной на этот раз. Девочка остановилась напротив меня.
— Привет. А тебе здесь, видно, нравится, хотя в последнее время ты почти и не выходила сюда, ведь верно?
— Я была слишком занята.
Она серьезно посмотрела на меня.
— Еще бы. Будешь занята, если вдруг окажешься внучкой лорда Полхоргана.
Похоже, что это Хайсон. Она принялась скакать на одной ноге. Нет, все-таки Ловелла…
— Если бы твоя мать не сбежала тогда со своим художником, то, возможно, ты с самого детства жила бы в этих краях и мы бы хорошо знали тебя.
— Да, — согласилась я. — Что верно, то верно.
— Но так даже интереснее. Если бы ты все время жила здесь, то лорд Полхорган не устраивал бы сейчас бал.
— Ты хочешь сказать, что мое появление здесь — все равно, что возвращение блудного сына? Девочка утвердительно закивала головой.
— Теперь ты разбогатела, ведь так? Я уже не сомневалась, что передо мной — Ловелла. Она встала у меня за спиной, и я ощутила на себе ее дыхание.
— Не все были обрадованы возвращением блудного сына. Его брату, который не покидал родного дома, было трудно понять, зачем нужно было в его честь заколоть тельца.
— Но у меня нет брата, которому могло бы не понравиться мое возвращение.
— Это вовсе не обязательно должен быть именно брат. Полной аналогии не бывает. Всегда важно понять смысл так, как учит Бекки. Ой, Кэрри, наверное, уже заждалась меня. Я должна примерить платье.
— Она шьет тебе платье?
— Да, золотистого цвета. Вообще-то Кэрри шьет целых два — абсолютно одинаковых. Никто не сможет различить нас с сестрой, представляешь, как здорово?
— В таком случае, тебе следует поторопиться.
— Хочешь пойти со мной? Платье — очень красивое.
Не дожидаясь ответа, девочка направилась к западной двери. А я последовала за ней, все еще сомневаясь, с кем же из двух говорила: с Хайсон или с Ловеллой.
Поднимаясь по лестнице, она запела песнь Офелии, которую я уже слышала в исполнении так напугавшего меня тогда странного голоса. Девочка пела несколько иначе: более монотонно и не так проникновенно.
— Что ты поешь? — спросила я.
Она так и замерла на месте, стоя на пролет выше. Затем обернувшись, внимательно посмотрела на меня. Теперь я точно знала, что передо мной Хайсон.
— Это песнь Офелии из «Гамлета».
— Ты разучила ее в школе?
Она отрицательно покачала головой.
— Тебя научила ее петь мисс Бектив? — Мне стало не по себе, и девочка, поняв это, с удовольствием начала дразнить меня. Она снова отрицательно мотнула головой, явно ожидая очередного вопроса. Я не стала допытываться, заметив с напускным безразличием:
— Навязчивая мелодия, — и снова пошла вверх по лестнице. Хайсон бежала впереди до самой комнаты Кэрри.
Служанка сидела за старенькой швейной машинкой, в руках у нее было платье золотистого цвета. В комнате стояли два портновских манекена — детский и взрослый. На маленьком манекене висело уже готовое детское платьице, а на большом — лиловое вечернее платье.
— А, вот вы и пришли, мисс Хайсон, — сказала Кэрри. — Я уже давно жду вас. Подойдите-ка сюда, мне надо кое-что уточнить в покрое.
— Со мной миссис Пендоррик. Ей тоже захотелось взглянуть на твою работу.
Подойдя поближе, я принялась разглядывать детский бальный наряд.
— Очень красивое. Это для Ловеллы?
— Платье пришлось примерять на мисс Хайсон, — ворчливо заметила Кэрри. — Мисс Ловелла ни секунды не может постоять на месте.
— Это уж точно, — вставила Хайсон. — Ло все время порхает, как бабочка. Даже на уроке она не может сконцентрировать свое внимание, что, естественно, очень не нравится Бекки.
— Подойдите сюда, мисс, — снова позвала Кэрри. Она оторвала нитку и вынула платье из машинки.
Пока старая служанка примеряла на нее платье, Хайсон спокойно стояла, безропотно выполняя все команды. А я любовалась лиловым туалетом. Платье было очень красивым, хотя, как и все сшитые руками служанки вещи, выглядело несколько старомодно. Пышные сборки на подоле длинной юбки давно уже вышли из моды, как и кружевное жабо.
— А я думала, ты будешь шить для мисс Деборы розовое, — сказала я.
— Угу. — Кэрри сжимала губами булавки.
— Значит, Дебора передумала?
Хайсон энергично замотала головой, указывая в сторону двери. Проследив глазами за ее взглядом, я увидела висящую за ней точную копию лилового платья, сшитую из розового крепдешина, и замерла от изумления.
— Кэрри сшила два платья, верно, Кэрри? — сказала Хайсон. — Два одинаковых платья для нас с сестрой и два взрослых — розовое и лиловое. После отъезда Барбарины из Девоншира бабушки никогда не одевались одинаково. Правда, Кэрри?!
При этом Хайсон смотрела на меня торжествующе, и я неожиданно рассердилась на нее.
— Что ты болтаешь?
Девочка ничего не ответила мне, углубившись в изучение своих туфель.
— Кэрри, — настаивала я, — значит, мисс Дебора сшила для себя два платья?
— Для хозяйки — розовое, — объяснила старая служанка. — Ей идет этот цвет.
— А для кого лиловое?
Высвободившись из рук Кэрри, Хайсон подбежала ко мне и заглянула в лицо.
— Розовое сшито для бабушки Деборы, — прошептала она, — а лиловое — для бабушки Барбарины.
С улыбкой глядя на лиловое платье, словно это было не просто платье, а сама Барбарина, Кэрри тихо сказала:
— Лиловый цвет всегда шел вам, дорогая. Во всем Девоншире не было девушек красивее моих мисс Деборы и мисс Барбарины.
Духота этой комнаты стала мне просто невыносима.
— У меня много дел, — пробормотала я и поспешно вышла из комнаты.
Закрыв за собой дверь, я попыталась найти хоть какое-то объяснение странного поведения девочки. Кэрри, безусловно, немного не в себе. По словам Деборы, Кэрри так и не смогла оправиться после смерти Барбарины. Но как объяснить поведение Хайсон? Конечно, она — озорница, но может, ей не по душе мой приезд в Пендоррик-холл?! А этот непонятный разговор о заколотом в честь блудного сына тельце?.. Отогнав от себя все эти навязчивые мысли, я направилась к гостиной Деборы. Чуть помедлив, я все же постучала в дверь.
— Войдите, — раздался ее голос.
Она сидела за столом с книгой в руках.
— Дорогая, какой приятный сюрприз. Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего особенного, просто я немного озадачена.
— Присядь возле меня и расскажи, в чем дело.
— Хайсон — довольно странная девочка, ведь так?! Боюсь, я не всегда понимаю ее. Дебора недоуменно пожала плечами.
— Разве взрослые могут понять, что на уме у ребенка?
— Но Хайсон и в самом деле очень странная. Ее сестра — совсем другое.
— Да, они впрямь отличаются друг от друга, как любой интраверт отличается от экстраверта. Близнецы — абсолютно разные по характеру. Но скажи, что же натворила Хайсон?
Я рассказала Деборе о том платье, которое видела в комнате Кэрри. Моя собеседница тяжело вздохнула.
— Знаю, Кэрри и раньше выкидывала подобные фокусы, и я ничего не могла с этим поделать. Ты же знаешь, я выбрала розовый отрез, но затем выяснилось, что она шьет платье из лилового.
— Она действительно искренне верит в то, что Барбарина жива?
— Не всегда. Обычно Кэрри вполне разумна, как ты или я. Но в отдельные моменты она мысленно возвращается в прошлое и начинает принимать его за действительность. Ну, да Бог с ней. Платья абсолютно одинаковы, так что я могу надеть любое из них.
— А Хайсон? — поинтересовалась я. — Служанка разговаривает с ней о Барбарине?
— Девочка прекрасно понимает, что к чему. Я объяснила ей ситуацию и предупредила, что мы должны щадить чувства бедной Кэрри и не спорить с ней. Кажется, ты не согласна со мной?
— В этом есть нечто нездоровое.
— Но ведь никому от этого нет вреда, а старая, верная Кэрри счастлива. Она спокойна, пока верит, что Барбарина среди нас. Когда же бедняжка возвращается к реальности, то начинает тосковать и впадает в депрессию. В этом смысле в Девоншире все проще. Там Кэрри просто уверена, что Барбарина в Корнуолле, и что мы скоро отправимся навестить ее. В Пендоррик-холле — сложнее, так как бедняга убеждена, что ее любимица непременно должна быть здесь.
Я молчала, и, накрыв мою руку своей, Дебора продолжила:
— Дорогая моя, ты молода и полна здравого смысла. Конечно, тебе трудно понять слабости людей, у которых, в отличие от тебя, не все в порядке с головой. Не стоит расстраиваться из-за Кэрри, с ней это уже давно. Но я не могу причинить ей боль и поэтому мне ничего не остается, как воспринимать происходящее с юмором. Я позволяю ей говорить: «Мисс Дебора отправится на бал в розовом платье, а мисс Барбарина — в лиловом». Для меня это не столь важно. Кстати, если уж речь зашла о нарядах, что будет на тебе самой?
Я сказала, что намереваюсь надеть зеленое с золотой отделкой платье, которое купила в Париже во время медового месяца. До сих пор у меня не было случая надеть его.
— Уверена, что ты будешь прелестна в нем, моя дорогая, просто прелестна. Твой дед и твой муж будут гордиться тобой. Фейвэл, как же тебе повезло! За несколько последних месяцев ты не только нашла Рока, но и обрела деда.
— Да, — тихо ответила я. — Но все это довольно странно.
Она залилась веселым смехом:
— Вот видишь, с тобой тоже стали случаться странные вещи.
В день приема мы с Роком должны были отправиться в Полхорган-холл чуть пораньше, чтобы быть там до приезда гостей. Дед хотел встречать их вместе с нами.
Неторопливо приняв ванну и тщательно одевшись, я взглянула на себя в зеркало и осталась довольна увиденным. Изумрудно-зеленое шифоновое платье на талии было перехвачено поясом. Просвечивающая сквозь тонкую ткань атласная подкладка золотистого цвета придавала ему необыкновенный оттенок. Собрав волосы в пучок, я поздравила себя с тем, что выгляжу элегантно, как настоящая парижанка. А Рок, застав меня у зеркала и внимательно оглядев с ног до головы, торжественно произнес:
— Я не сомневаюсь в том, что на балу ты будешь первой красавицей. — И притянув к себе, он поцеловал меня с острожной нежностью, словно я была из хрупкого фарфора.
— Тебе следует поторопиться, — напомнила я. — Ведь мы должны прибыть раньше других.
— Конечно, но сначала я должен подарить тебе вот это, — с этими словами он извлек из кармана бархатный футляр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41