– Только себя.
– У вас вид разбойника, который хватает женщин и поступает, как ему заблагорассудится.
– И вы считаете, я такой? – Он приблизил свое лицо ко мне, улыбаясь.
– Нет, – закричала я сердито. – Не со мной. Может быть, с кем другим, но не, со мной.
– Ленхен, – спросил он, – вы клянетесь, что вы этого не хотите?
– Не понимаю.
– Поклянитесь луной, Седьмой луной, что ваше единственное желание – чтобы я отвез вас к кузине.
– Но, конечно, вы должны...
Он наклонился надо мной.
– Опасно давать ложные клятвы при Седьмой луне.
– Я не боюсь сказок и вас.
– Вы больше боитесь себя, я думаю.
– Что вы этим хотите сказать?
– Ленхен, я думал о вас постоянно с той ночи, когда мы ужинали вместе и все так кончилось.
– Как вы смели думать, что та ночь могла кончиться иначе?
– А почему бы нет? И вы так думали.
– Я... я не участвую в подобных приключениях, уверяю вас.
– Нет нужды уверять, я знаю вас.
– А вот не станете утверждать подобное про себя, для вас – это обычное дело.
– У меня никогда не было такого приключения. Оно – единственное, и вот мы снова. Ленхен, оставайтесь со мной. Не просите отвезти вас в дом кузины.
– Я должна. Она сойдет с ума от страха.
– В этом все дело? Только?
– Нет, я хочу домой, потому...
– ... потому что вас воспитали монахини, но, если бы я : был вашим мужем, вы с удовольствием поехали со мной.
Я молчала.
– Это так, Ленхен! – воскликнул он. – Они вбили эти мысли в вашу голову. Вы избрали путь благопристойности, или его выбрали для вас. Вам все равно, какие радость, удовольствие, страсть я мог бы дать вам, для вас это ничто, если вы не моя жена.
– Вы говорите чушь. Отвезите меня домой.
– Все могло быть так замечательно, и не могло быть иначе, – печально сказал он. – Ленхен, у меня не было никогда такой ночи, как ночь нашей встречи. Я мечтал о ней каждый раз, когда опускался туман, я порывался скакать в лес и искать вас. Это глупо, вы скажете. Но вы хотите домой – и быть посему.
Он повернул лошадь, и мы замолчали. Он крепко прижимал меня к себе, и я была счастлива. Теперь я знала, что люблю его. Он волновал меня, как никто другой, и я была убеждена, не мог никто другой. Но когда он повернул коня к городу, я полюбила его, потому что, несмотря на неопытность, я понимала, какое почти непреодолимое желание он заставил себя обуздать. И его заставила это сделать нежность ко мне, чувство, которое в моих глазах составляло главное в любви. И тогда я поняла, что люблю его.
Я слышала крики гуляк, когда мы приблизились к городу. Всюду виднелись отблески огней, и мимо нас прошло несколько человек, в основном пары, направляясь к лесу. Окраинами мы проехали к дому кузины.
Он соскочил с седла и опустил меня наземь. Он несколько секунд держал меня в своих объятиях и поцеловал нежно, нежно.
– Спокойной ночи, малышка Ленхен!
Я хотела сказать ему, что мы должны встретиться снова, но, вспомнив о ждущей меня Ильзе, поспешила войти в дом. Но не только поэтому. Я не знаю, кто он. Я точно знала, что привезти женщину к себе в охотничий домик было для него обычным делом, что шелковая ночная рубашка и синий бархатньш халат предназначались для одной из них и что он предполагал так же позабавиться и со мной.
Меня спас мой ангел-хранитель, а сегодня я сама против желания, помимо воли, да, да, но я знала, что поступила правильно.
Он не предложил встретиться еще раз. Он отпустил меня, и, подходя к крыльцу, я услышала стук его лошади по дороге.
Ильза выскочила из дома.
– Елена! Что случилось?
Я все рассказала ей, как потеряла ее, потом туфельку и как один из гуляк привез меня домой.
– Я была вне себя, – сказала она. – Я не знала что делать. Металась по площади в поисках тебя, а потом подумала, что лучше вернуться домой и организовать поиски.
– Все теперь в порядке, Ильза. Я беспокоилась о вас и вернулась как можно быстрее домой.
– Ты, должно быть, устала?
Устала. Я была возбуждена и подавлена, взволнованна и опустошена. Моя голова шла кругом. Ильза посмотрела на меня с удивлением.
– Ложись спать, – сказала она. – Я принесу тебе теплого молока. Это поможет тебе уснуть.
– Ничто не могло заставить меня уснуть в эту ночь.
Я лежала в постели, и передо мной снова проходили события минувшей ночи. Его слова, их скрытый смысл, его намерения отвезти меня в охотничий домик. Интересно, была ли там Хиддегарда.
И тогда, вспомнив все детали этой второй встречи, я сказала себе: «Теперь я потеряла его. Третьей встречи не будет никогда».
Но одно я знала наверняка: всю мою жизнь меня будет преследовать его образ, я никогда не забуду его. Я встала поздно на следующее утро, потому что ночью я спала урывками и только к утру забылась глубоким сном.
Потоки солнечного света заливали комнату, когда я проснулась, но в душе у меня было очень грустно. Он бросил меня, ему нужна была спутница на ночь, в противном случае лучше расстаться. Он объяснил это так четко.
Словно в полусне я оделась, без аппетита позавтракала на небольшой террасе в тыльной стороне дома. Я сказала Ильзе, что прогуляюсь по городку и, возможно, кое-что куплю для нее.
Когда я вернулась домой, у двери меня встретила Ильза. Взволнованное выражение ее лица удивило меня.
– Тебя ждет гость.
– Гость?
– Граф Локенбург.
Я уставилась на нее.
– Кто он такой?
– Иди и взгляни. – Она повела меня в гостиную, открыла дверь и пропустила вперед. Она прикрыла дверь, оставив нас одних, что было очень непохоже на нее. Дома я никогда не оставалась наедине с мужчиной, а здесь правила поведения были не менее, а более строгими.
Но я уже увидела гостя. Он выглядел неуместным в этой комнатушке, он заполнял ее всю своим присутствием.
– Я снял свой шлем, – сказал он. – Надеюсь, вы узнаете меня без него.
– Вы!.. Граф Локенбург! Что вы здесь делаете?
– Уверен, тетю Каролину шокировали бы ваши манеры встречи гостя и, ведь вы обычно придаете этому большое значение.
Краска залила мои щеки, глаза мои сверкали, я была так счастлива.
– Не знаю, где Ильза, – пробормотала я, запинаясь.
– Выполняет распоряжение. – Он взял меня за руки. – Ленхен, я думал о вас всю ночь. А вы, вы думали обо мне?
– Почти всю ночь, – призналась я. – Я не спала до рассвета.
– Вы хотели поехать со мной? Вам хотелось, чтобы я похитил вас и увез в охотничий домик? Признайтесь.
– Если бы это могло случиться и потом не случилось... и было бы только сном...
– Невозможно, дорогая. Вы были так напуганы, я совсем не хотел вас напугать. Я хочу вас более всего на свете, и вы должны хотеть того же. Иначе не может быть. Наши желания должны совпадать.
– Это одно из ваших условий?
Он кивнул.
– Вы не сказали мне, кто вы такой.
– Зигфрид вполне подходил вашему вкусу.
– А потом Один или Лок. А вы – этот граф.
– Герой или бог более впечатляют, чем граф.
– Но граф более реален.
– А вы предпочитаете реальность.
Если речь идет о постоянстве, ему должна сопутствовать реальность.
– Моя практичная Ленхен, я одержим вами.
– Так ли?
– У вас ослепительная улыбка. Вы знаете, я здесь, а вы со мной. У меня нет никаких условий.
– Условий?
– Вы понимаете, Ленхен. Если бы мы давали клятву перед священником, вы не сказали бы мне: «Возвращайтесь!» Вы сказали бы: «Поехали дальше», и ваше желание соответствовало моему. Признайтесь. Вы не скрываете своих чувств. Я знаю, о чем вы думаете каждую минуту. Они – на вашем лице, на вашем юном, прекрасном лице. Я знаю его малейшую деталь. Я мечтал о нем каждую ночь и видел его каждый день с тех пор, как нашел вас в лесу. Я люблю вас, Ленхен, и вы любите меня, и любовь, подобная нашей, не может не сбыться. Поэтому мы принесем клятву перед священником, и у вас не будет причин меня бояться. Вы сможете свободно любить. Вам не придется мысленно бояться тети Каролины, в ужасе, воздымающей руки, ни монахинь, ни вашей кузины. Никто, кроме нас, и я хочу, чтобы так было.
– Вы просите меня выйти за вас замуж?
– И что вы на это скажете?
Мне не пришлось отвечать. Мое лицо выдало меня.
– Завтра, – спросила я. – Завтра бракосочетание? Так не бывает.
– Здесь это бывает. Он все устроит. Если он даем команду священнику сочетать нас браком, священник подчинится. Это будет простая церемония. Священник придет сюда или в охотничий домик. Так уже делалось. Можете положиться на меня.
Я была поражена. Меня не покидала мысль, что нахожусь в обществе сверхъестественного существа. Быть может, это обычное состояние влюбленных. Любимый, бесспорно, неповторим, более того, он – само совершенство. Все изменилось вокруг, весь мир, казалось, сошел с ума от радости. Птицы пели веселее, трава зеленела ярче, чудеснее стали цветы. Солнце сверкало особой теплотой, а луна цвета спелого меда, чуть-чуть наклонившись, все еще почти круглая, мудрая и снисходительная к влюбленным, казалось, улыбалась тому, что Елена Трант любит графа, Локенбурга и все препятствия исчезнут, когда они произнесут перед священником клятву любить и лелеять; друг друга, пока их не разлучит смерть.
– Возможно ли это? – спрашивала я Ильзу и Эрнста, когда он ужинал с нами той ночью. – Ведь бракосочетание нельзя так просто устроить?
– Это будет простой церемонией, – объясняла Ильза. – Ее часто проводят в доме невесты или жениха, если это более удобно. Граф – влиятельный человек в этих краях.
Влиятельный человек. Я полностью ощущала это. Ильза произносила его имя с таким почтением.
– Все кажется таким неожиданным, – сказала я без особого протеста и не собираясь в действительности глубоко вникать в этику этого дела. Меня волновало только одно: состоится ли бракосочетание.
Ильза принесла горячего молока мне в постель; казалось, она считала необходимым немного меня побаловать. А мне хотелось одного: остаться одной и думать об удивительном выпавшем мне счастье.
Ранним утром от графа пришло сообщение. Бракосочетание состоится в охотничьем домике. Священник уже ждал нас. Ильза и Эрнст должны были отвезти меня туда. Дорога должна была занять часа три, но их это не пугало. Казалось, они благоговели перед графом. Его звали в действительности не Зигфридом, а Максимилианом. Я рассмеялась, узнав об этом.
Оно напоминает имя одного из императоров Священной Римской империи.
– А почему бы нет? – ответил он. – Так оно и есть. Не считаете ли вы меня недостойным носить такое имя?
– Оно подходит вам восхитительно, – заверила я его. – Я никогда не буду называть вас Максом. Оно не для вас. Максимилиан, мне кажется, сродни Зигфриду. Оно предполагает вождя.
Максимилиан! Я сотни раз повторяла про себя это имя в тот день. Я не уставала говорить Ильзе, что, кажется, я сплю и боюсь проснуться и узнать, что все это я выдумала. Ильза смеялась надо мной.
– Ты опьянена счастьем, – говорила она.
Потом я рассказала ей, как я заблудилась в тумане и Максимилиан показался совсем нереальным, что-то вроде бога. Но я не рассказала подробности той ночи в лесу, о попытке открыть дверь моей комнаты и присутствии Хилдегарды, помешавшей этому.
Я упаковала саквояж, и мы отправились в охотничий домик. Около четырех часов дня мы были уже там. Около домика росла группа сосен, я на них обратила внимание еще тем утром; когда Хилдегарда отвозила меня в Даменштифт. Мы подъехали к двум каменным колоннам, стоявшим по обеим сторонам ворот, и, проехав через них, я увидела Максимилиана на ступеньках крыльца.
Он заторопился к нам навстречу, и при виде его сердце запрыгало у меня в груди от радости.
– Я ждал вас на полчаса раньше, – сказал он с укоризной.
Ильза робко пробормотала, что мы выехали вовремя.
Он взял меня за руку, и его глаза заблестели, когда он скользнул взглядом по мне. Я была счастлива, видя его нетерпение.
Все произошедшее затем напоминало сон, это обстоятельство впоследствии помогло мне усомниться в реальности случившегося.
Гостиную декорировали так, что она напоминала часовню, и посреди комнаты стоял человек в черном, что свидетельствовало об его священническом сане.
– Нет смысла ждать! – сказал Максимилиан.
Я сказала, что мне следует причесаться и сменить платье до бракосочетания.
Максимилиан взглянул на меня с нежным осуждением, но я настояла на своем, и вскоре Хилдегарда отвела меня наверх в знакомую мне комнату, где я провела тогда ночь.
Я сказала ей, что мне очень приятно видеть ее снова.
Она улыбнулась, но я не заметила на ее лице особой радости от нашей встречи. У нее была привычка встряхивать головой, что придавало ей вид злой прорицательницы. По крайней мере на меня она производила такое впечатление. Впрочем, тогда мне было не до нее. Я снова стояла в той комнате с окном, выходящим на сосновые деревья. Комната, казалось, была пропитана ароматом смолы. Этот запах навсегда остался в моей памяти связанным с этой комнатой в охотничьем домике. Я снова почувствовала почти невыносимое волнение, которое возникло у меня в ту ночь под воздействием одного человека и оставшееся со мной на всю жизнь.
В одиночестве я умылась и достала платье из саквояжа. Оно слегка помялось, но это было мое лучшее платье из зеленого шелка со стоячим воротничком из темно-зеленого бархата. Не совсем свадебный наряд, но более соответствующий свадебной церемонии, чем дорожные блузка и юбка.
Заглянув в шкаф, я нашла там синий бархатный халат, который надевала той ночью.
Я спустилась вниз к ожидавшим меня людям.
Максимилиан взял меня за руку и подвел к священнику, стоявшему перед столом, покрытым вышитой скатертью, на котором возвышались свечи в высоких алебастровых подсвечниках.
Обряд бракосочетания шел на немецком и был недолгим. Максимилиан поклялся любить и заботиться обо мне, как и я о нем, затем он надел мне на палец простое золотое кольцо, оказавшееся чуть-чуть большим для меня.
Церемония закончилась, я стала женой Максимилиана, графа Локенбургского.
Наступил вечер, мы сидели за ужином, как и в тот, первый раз, но как все изменилось. Я надела синий бархатный халат, распустила волосы и без преувеличения могу сказать, что никогда я не испытывала такого полного счастья, как в тот вечер. Я купалась в своем счастье, не испытывая никаких страхов перед будущим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40