Увы, он не мог остаться ни на минуту, он прискакал из замка сказать мне, что убывает в тот же час с министрами в Кларенбок. Напряженная ситуация, грозящая войной с французами, еще более осложнилась. Возникла необходимость уточнить некоторые положения договора с Кларенбоком на случай войны, что делало его поездку совершенно необходимой.
Мысль о его отъезд испугала меня. Потеряв его однажды, я, вероятно, преувеличивала возможные опасности.
Он уверил, меня, что вернется через несколько дней, самое большое – через неделю и сразу же приедет ко мне.
Я следила, как он спускается в долину, с чувством одиночества и страха. И мне подумалось, вряд ли оно исчезнет при его отлучках, даже на самое короткое время.
Только потом я вспомнила, что забыла рассказать Максимилиану о разговоре с Гретхен, и принялась размышлять, следует ли мне поехать в клинику, увидеться с доктором Кляйном и попросить его объясниться.
Чем больше я думала об этом, тем привлекательней казалась мне эта идея. Мне придется рассказать фрау Грабен о поездке, но я не хотела объяснять причины, ее вызвавшей. Мне не нравились ее излишнее любопытство и необходимость отвечать на кучу вопросов.
Я объяснила ей, что мне необходимо повидаться кое с кем в Кларенгене.
– Вы написали им о своих намерениях?
– Нет, мне хотелось встретиться с ними.
– Туда можно добраться на поезде примерно за час, но мне не хотелось бы отпускать вас одну. Не дай Бог, если что с вами случится, что я скажу Его величеству. Нет, я не отпущу вас одну.
– Я могла бы попросить поехать со мной Гретхен Франк.
– Гретхен Франк? Почему ее?
– Такая поездка будет ей на пользу. Все эти разговоры о войне беспокоят ее. Она в тревоге, что Ганса пошлют на фронт.
Фрау Грабен задумчиво кивнула головой.
– Пожалуй, вы правы, поездка ей не повредит. Я рада, что она вам понравилась. Я возьму ее детей сюда и позабочусь о них в ваше отсутствие.
– Малыш совсем маленький.
– Вы думаете, я не справлюсь?
Гретхен вначале удивило мое предложение о совместной поездке, но, узнав о согласии фрау Грабен присмотреть за детьми, она без колебаний согласилась.
Ее озадачило мое стремление вернуться в Кларенген, но я не могла объяснить ей подлинные причины. Я просто сказала ей, что хочу, взглянуть на могилу дочери, и она решила поступить точно так же.
Мы сели на десятичасовой поезд. Принцштеин отвез меня в город, где мы захватили Гретхен. Поезд шел по прекрасной гористой местности, и в любом другом случае эта поездка принесла бы мне большое удовольствие.
Приехав в Кларенген, мы отправились в гостиницу пообедать. В этом городе, очень небольшом, было всего две гостиницы. Та, которую мы выбрали, была практически без постояльцев, и здесь, как и в Рохенберге, основной темой разговоров были толки о неизбежной войне.
Приехав в клинику, Гретхен взглянула на окно своей бывшей комнаты и содрогнулась. Я знала, что она думает о том дне, когда хотела выброситься из окна. Именно здесь я встретила сестер Элкингтон.
– Мы собираемся посетить доктора Кляйна, – сказала я.
– Но зачем он нам нужен?
– Мне необходимо его увидеть. Хочу спросить его, где похоронен мой ребенок.
Она не возражала, и мы поднялись по ступенькам к входу и позвонили. Вышедшей служанке я объяснила, что хочу видеть доктора Кляйна.
Я приготовилась услышать, что его больше здесь нет, и тем самым убедиться в безрезультатности нашей поездки, но с облегчением услышала приглашение подождать в приемной.
– Мне бы хотелось, Гретхен, чтобы ты побыла здесь, пока я переговорю с доктором Кляйном.
Минут через десять меня пригласили в кабинет доктора Кляйна. Я прекрасно запомнила эту комнату, сюда привела меня Ильза в первое мое посещение клиники.
– Прошу вас садиться, – вежливо предложил доктор. Я села.
– Вы не помните меня, доктор Кляйн, я – Елена Трант. Ему не удалось скрыть свой испуг при упоминании моего имени. Я застала его врасплох: он едва взглянул на меня при моем появлении, к тому же он не видел меня столько лет.
Насупив брови, он повторил мое имя. Но шестым чувством я поняла, что он помнит меня очень хорошо.
– Госпожа Елена Трант?..
– Фройляйн Трант!
– Ох, извините меня, боюсь, я...
– Меня привезли сюда, и я родила ребенка.
– Ну фройляйн Трант, у меня так много клиенток. Когда это было?
– Девять лет тому назад.
Он вздохнул.
– Так давно. И вы снова к нам...
– Совсем нет.
– Возможно, вас привели сюда другие причины?
– Да, я хочу взглянуть на могилу своего ребенка, и как она содержится.
– Впервые за... девять лет, я не ослышался?
– Я только недавно вернулась в Германию.
– Понимаю.
– Теперь вы вспомнили меня, доктор Кляйн?
– Думаю, что да.
– В то время здесь находилась фройляйн Шварц.
– Да, да, я вспоминаю теперь.
– Она умерла, вы мне так сказали, и бабушка забрала ее ребенка.
– Да, да, я помню. По этому случаю был большой шум девушка была в плохом состоянии.
– Она пыталась убить себя.
– Да, я помню. Понятно, что она не перенесла родов. Мы удивились, узнав, что ребенок остался жив.
– Но она выжила, доктор Кляйн, а умер ее ребенок.
– Нет, нет, я уверен, вы ошибаетесь.
– Могли бы вы в этом убедиться?
– Фройляйн Трант, мне хотелось бы знать цель вашего посещения.
– Я уже сказала вам. Я хочу, видеть могилу моего ребенка и получить подтверждение о судьбе Гретхен Шварц. Она жила в этой округе и...
– Вы хотели с ней снова встретиться, но она мертва.
– Не могли бы вы просмотреть регистрационные записи и сказать мне наверняка? Мне это необходимо знать.
Сердце мое выпрыгивало из груди. Я еще не до конца понимала – отчего. Я чувствовала, если буду осторожна, то, возможно, узнаю, что приключилось с Ильзой. А найдя Ильзу, получу ключ к тайне, омрачившей мою жизнь. В одном у меня не возникала сомнений – доктор Кляйн говорил мне неправду. Он знал, кто я, и его обеспокоило мое возвращение.
– У нас не принято говорить о пациентках, – сказал он.
– Но, если они умерли, вряд это так важно?
Но если фройляйн Шварц мертва, как же вы собираетесь ее увидеть? Не вижу смысла в посещении бабушки. Я слышал, она тоже умерла, и ребенка взяли на воспитание люди, уехавшие из страны.
Он все больше запутывался и терял спокойствие.
– Если вы убедите меня, что Гретхен Шварц умерла, у меня не будет к вам никаких претензий.
Он вздохнул недоверчиво. Потом дернул за шнурок вызова и попросил появившуюся на пороге сестру принести соответствующий журнал регистрации пациенток.
В ожидании журнала он поинтересовался, что я делала в эти годы. Я рассказала, что вернулась домой в Англию, а затем меня пригласили сюда преподавать английский язык.
– И вот тогда вы решили посетить могилу своего ребенка?
– Да.
– Могилки детей, которых не посещают, очень трудно найти. На кладбище вы увидите множество маленьких могильных холмиков, которые почти сравнялись с землей.
Принесли журнал.
– Когда это было? – Он перелистал страницы. – Вот, пожалуйста. Гретхен Шварц умерла при родах. Ребенок отдан на воспитание.
– Ваши записи неверны, доктор Кляйн!
– Что вы имеете в виду?
– Гретхен Шварц не умерла.
– Откуда такая уверенность?
– У меня нет сомнений, я встречалась с ней.
– Вы ее видели?
– Да, видела. Она замужем за неким сержантом Франком и живет в Рохенберге.
Он задохнулся и после молчания, длившегося несколько секунд, запинаясь произнес, что этого не может быть. Я встала.
– Нет, это правда. Меня очень интересует, почему вы внесли в журнал запись о смерти Гретхен Шварц и передаче на воспитание ее ребенка. Из каких побуждений?
– Побуждений? Не понимаю. Возможно, произошла какая-то ошибка.
– Не возможно, а так оно есть. Извините меня, одну минутку. У меня подруга, которую я хотела бы представить вам.
Не дожидаясь его возражений, я вышла в приемную и возвратилась с Гретхен.
– Я хотела твоей встречи с доктором Кляйном, – сказала я Гретхен.
Он уставился на нее.
– Кто... – начал он. – Что...
– Перед вами фрау Франк, вы помните ее как Гретхен Шварц. Но вы считали, или сказали мне, что считали, что она умерла. Как видите, она жива.
– Но я не понимаю. Вы и она... здесь вместе. Вы специально подстроили это?
– У нас у обеих родились дети в вашей клинике, доктор Кляйн.
– Да, да...
– Вы сказали мне, что ребенок Гретхен жив и был взят на воспитание.
– Здесь явно какое-то недоразумение. Вы не сказали мне, что фройляйн Шварц здесь.
– Теперь ее зовут фрау Франк, но вы были так уверены в ее смерти, и это зарегистрировано в вашем журнале!
– Несомненно, это ошибка регистратора. Я рад, что фройляйн Шварц не умерла, но я вам говорил, это было так давно.
– Зачем вы сделали такую запись?
Он пожал плечами. Самообладание почти вернулось к нему.
– Ошибки случаются с каждым, фройляйн Трант, вам ли этого не знать. Боюсь, ничем больше не смогу вам помочь.
– Возможно, можете. Попрошу вас дать мне адрес фрау Глайберг.
Он наморщил лоб, но это меня не обмануло.
– Она – ваш друг? – спросил он.
– Я потеряла связь с ней.
– Я тоже. А теперь, фройляйн Трант, вы должны меня понять. Я очень занятой человек. Извините, что ничем не смог вам помочь. – Он поспешно проводил нас до дверей клиники.
Возбуждение мое достигло предела. Мне пришло В голову, если он обманул нас, сказав, что ребенок Гретхен жив, не солгал ли он, сказав о смерти моего ребенка?
Он не смог представить никаких подробностей, не смог указать могилу, моего ребенка.
Как мне хотелось скорее увидеть Максимилиана, так много обсудить с ним!
От Энтони пришло очередное письмо.
«Положение очень неустойчивое. Мне совсем не нравится, что вы находитесь в Германии. Французы ведут себя очень воинственно, а они и пруссаки – старые враги. Если возникнет заваруха, а есть мнение, что беды не миновать, мне не хотелось бы думать, что вы находитесь в тех местах. Одно только слово, я приеду и отвезу вас в Англию».
Было бы несправедливо держать его и дальше в неведении, что я нашла Максимилиана. Я так любила Энтони„что хотела бы, чтобы он перестал обо мне думать. Я надеялась, что та девушка, о которой писала миссис Гревиллъ, даст ему все, что он хотел найти в жене, и я от всего сердца желала ему полюбить ее и забыть обо мне.
Как только представится возможность, я напишу ему обо всем.
Фрау Грабен вошла в классную комнату, трепеща от волнения. Я давала урок английского и пыталась сосредоточиться на материалах занятия. Это давалось мне с большим трудом. Я продолжала думать о моем посещении клиники доктора Кляйна и о его поведении... Все чаще и чаще мне приходила в голову мысль, что и в смерти моей маленькой дочери есть какая-то тайна.
Всякий раз, услышав цокот копыт во дворе замка, я вскакивала в отчаянной надежде увидеть Максимилиана. Мне не терпелось поговорить с ним, определить взаимосвязь странного поведения доктора Кляйна с той Массой таинственных событий, окружавших мою жизнь.
– Что случилось, фрау Грабен?
– Приехала герцогиня Вильгельмина.
Я услышала свой внезапно охрипший от волнения голос.
– Что ей надо?
– Она желает видеть вас.
– Меня?
– Она так говорит. Она – в Рыцарском зале.
– А герцог с ней? – спросил Дагоберт.
– Нет, – ответила фрау Грабен. – Она приехала одна, по крайней мере одна пришла в Рыцарский зал. Две дамы ждут ее в карете.
– Я немедленно спущусь к ней, – сказала я. – Не понимаю, зачем я ей понадобилась.
Я велела детям продолжать чтение книжки сказок, которую мы изучали.
Выйдя из классной, фрау Грабен посмотрела на меня взглядом, полным возбуждения.
– Интересно, что все это значит? – прошептала она в недоумении.
– Она сказала, что хочет видеть именно меня?
– Да, конечно. И у нее был такой взгляд.
– Какой взгляд?
– Он напомнил мне айсберг. Не то, что я видела айсберг. Но такой же холодный, очень холодный. До дрожи холодный, я бы сказала. И мне говорили, что основная масса айсбергов под водой, а не на поверхности.
– А что, если...
– Она что-то узнала? Не могу сказать. Новости всегда становятся известными, особенно плохие новости, а эта новость может оказаться плохой для нее. Но вы скоро узнаете. Когда войдете в зал, обращайтесь к ней Ваша светлость и проявите должное уважение. Тогда вы не ошибетесь.
Я вся дрожала от волнения. Я видела эту женщину один или два раза, но издалека. Одно то, что она считала себя супругой Максимилиана, делало ее опасной, по крайней мере. Я чувствовала, что несправедлива к Вильгельмине, но это было не так. Мы попали в такое положение не по ее и не по моей вине.
Она сидела за столом, когда фрау Грабен открыла дверь. Пришла мисс Трант, ваша светлость, – сказала она, и я вошла в помещение. Я знала, фрау Грабен неплотно прикрыла дверь и стояла, прижавшись к двери, подслушивая.
– Вы – мисс Трант?
Холодые голубые глаза оценивающим взглядом прошлись по мне. По их бесстрастному выражению трудно было понять, что она знала. Она была очень красива. Я заметила это, ощутив острое чувство ревности. Как глупо с моей стороны. Он любил меня и никогда не любил ее. Ее красота напоминала красоту статуи: отчужденной и холодной. Светлые волосы окружали бледное, овальное лицо с орлиным аристократическим носом, неулыбчивый рот прекрасно гармонировал с холодом глаз. Бархатный плащ ниспадал с плеч, открывая кружева на запястьях и на шее. Бриллианты сверкали на пальцах и кружевном воротнике платья и прекрасно дополняли ее облик. Мне трудно было представить ее в порыве страсти, а в ее отчужденности проглядывало что-то неживое и смертоносное, как у змеи.
Но мне показалось, что её интерес ко мне превосходит обычное внимание к учительнице английского. Она знает, подумала я, если не все, то многое.
– Я слышала, вы учите детей английскому языку.
– Да, так.
– И они хорошо воспринимают уроки?
Я ответила, что удовлетворена их успехами.
– Можете сесть, – сказала герцогиня, указывая на стул рядом с собой. – Сюда. Когда вы приехали в Клоксбург?
Я ответила.
– Откуда вы приехали?
– Фрау Грабен приехала в Англию, и мы встретились. По ее мнению, я была подходящим человеком для обучения детей английскому языку.
– По мнению фрау Грабен!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40