Кроме того, у него есть мои инструкции. Я ничего не опасаюсь. Неужели мои люди подведут меня тогда, когда мне понадобится их помощь?
— Нет, нет, хозяин, но чего же вы тогда боитесь?
— По правде говоря, — сказал Боваллет, — не нравится мне вид французского посла.
— А что до меня, сэр, так мне не по душе этот щеголь — кузен нашей дамы. Он явно хочет поссориться с вами, но так трудно предугадать, когда к человеку приходит охота подраться.
— Господи, не покинь его тогда! — ответил Боваллет и снова склонился над картой. — Миледи едет в Васконосу в следующий вторник. Вот мне и думается, что мы можем тайком сопровождать ее в этом путешествии.
— Да, хозяин, а что потом?
— Клянусь смертью Господней, как же я могу это знать, если я даже не видел этого места! Мы похитим ее и направимся к побережью. Вот все, что я могу тебе сказать!
— Не нравится мне все это, — грустно произнес Джошуа. — Слишком уж все идет гладко…
Боваллет сложил карту и спрятал ее в надежное место. Только раз или два до этого случая Джошуа видел у своего хозяина такое лицо и такой взгляд.
— Бойся, чего хочешь и сколько хочешь, — сказал сэр Николас. — Будь, что будет. Я клянусь тебе, клянусь моей рукой, что доберусь до Васконосы и выкраду миледи, не успеет она пробыть там и двух дней…
Глава XIV
Дон Диего, сопровождая своих родителей и кузину на вечер в доме дона Луиса де Новели, подозревал, что кузина едет туда исключительно в надежде увидеться с шевалье. Донье Беатрисе уже смертельно надоели эти его подозрения.
— Мой дорогой Диего, — сказала она перед выходом из дома, — шевалье шокирует Доминику куда больше, чем занимает ее. С куда большим беспокойством я ожидаю приезда Тобара.
— К этому времени мы уже надежно спрячем ее в Васконосе, — ответил он. — Этот узел мы разрубим раньше, чем Тобар успеет что-либо предпринять. Другое дело, мне кажется, она вполне способна назло нам сбежать с этим обманщиком-французом. Я же говорил вам, сеньора, что вчера, в доме де Чинчона, он провел больше половины всего вечера, ухаживая за ней.
— Как хорошо вы изображаете ревнивого влюбленного! — похвалила его мать. — Никогда не подозревала, что вы способны кого-нибудь ненавидеть так, как ненавидите этого странствующего угодника. Очень, очень занятно.
Не могло быть никаких сомнений в том, что молодой человек яростно невзлюбил Боваллета. Он и не старался этого скрыть. Может быть, голубые глаза слишком явно насмехались над ним? Дон Диего считал себя утонченным кабальеро, но было ясно, что сэр Николас придерживается другого мнения. Сэр Николас кривил губы самым оскорбительным образом, он смеялся без какой-либо видимой причины. Вообще вел себя так, словно был уверен, что мало кто стоит даже кончика его мизинца. Его беспечные глаза, в которых всегда таился смех, похоже, спрашивали: «Хочешь драться со мной! Ну, что же, я готов, только вот жалеть тебя я не буду». Ходил он легким и широким шагом, чуть покачиваясь, будто у себя дома, и даже поворот его головы явственно выражал надменную насмешку. Дон Диего кипел при одной мысли о том, что эту гордую кровь можно будет выпустить.
Увидев шевалье среди гостей, дон Диего почувствовал, что сбываются его худшие подозрения. Поскольку его мать и слышать больше не хотела о его опасениях, он решил сам пристально следить за Доминикой, и оставался подле нее почти весь вечер. Она терпела его присутствие и надеялась, что Боваллет не будет приближаться к ней. Он вполне способен подойти к ним из простого озорства, подумала она, поймав его взгляд с другого конца комнаты. Просительно глядя на него, девушка попыталась передать ему свое предупреждение. Он состроил гримасу, но безоговорочно подчинился мольбе в ее взгляде. Накануне вечером, когда они встретились на одном из приемов, она хорошенько отругала его за поведение в Каса Карвальо. Она упрекала его, утверждая, что такая опасная игра приводит ее в трепет, а он целовал ее пальцы и клялся, что не будет больше так тревожить ее. Это не слишком успокоило девушку, потому что к этому времени донья Доминика поняла со всей очевидностью, что ее возлюбленный находит лукавое удовольствие, испытывая своенравное Провидение. Как бы то ни было, слова все же подействовали, ибо сегодня он держался от нее в стороне.
Доминику мучили неясные предчувствия — возможно, в этом было повинно присутствие столь ненавистного ей кузена, и, может, сознание того, что дон Диего следил за Боваллетом с плохо прикрытой ненавистью во взгляде. Она попыталась избавиться от назойливого родственника, но он не отставал, и ей стало ясно: он догадался о том, что девушка предпочитает видеть возле себя Боваллета. Наконец, явилось спасение в лице тетки, представившей Доминике чопорную девицу, которая, по ее словам, была счастлива познакомиться с той, что побывала в плену у знаменитого пирата.
Сэр Николас находился совсем рядом, а этой напыщенной девице понадобилось задавать кучу вопросов про Эль Боваллета. Донья Доминика старалась отвечать покороче, каждое мгновение опасаясь, что неосторожная шутка сэра Николаса приведет его к гибели. Рассказывая нетерпеливой собеседнице, что пират-дьявол вовсе не так уж плохо обращался с ней, Доминика заметила краешком глаза, что на губах сэра Николаса играет улыбка, значит, он прислушивался к ее словам.
— Ох, сеньорита, это просто чудо! — воскликнула чопорная девица. — Расскажите же мне, как выглядит этот ужасный человек?
— В самом деле, сеньора, рассказывать почти нечего, — нетерпеливо ответила Доминика. — Он такой же, как и все остальные. Я не заметила в нем ничего особенного.
— Но я слышала, — сказала разочарованная собеседница, — что он очень красив, да и смел, к тому же.
— Он симпатичен, — согласилась Доминика. — Но мне кажется, что здесь, в Испании, все слишком много говорят о нем. Он самая настоящая посредственность.
Боваллет повернулся к ним и весело приподнял левую бровь. Господи, только бы собеседник Боваллета ни о чем не догадался! Доминика решительно дернула плечом. Неужели он так и не перестанет бросать на нее такие легкомысленные веселые взгляды?
Чопорная девица, сильно разочарованная рассказом Доминики, заговорила о Сантьяго, задавая вопросы о тамошней жизни. В конце концов Доминика улизнула с доном Родригесом, который взял ее под руку и улыбнулся своей заискивающей улыбкой.
— Среди гостей, дорогое дитя, есть некто, с кем ты, возможно, будешь очень рада встретиться. Он совсем недавно прибыл из Сантьяго, и я думаю, ты его знаешь. — Дон Родригес таинственно понизил голос. — Увы, сейчас он в опале, но ты ведь не склонна обращать на это внимание, — сказал он, ведя ее в другой конец залы. — Он потерял свой корабль, но ты, скорее всего, в курсе дела, ведь это случилось незадолго до твоего возвращения домой. — Он направлялся к кучке людей, собравшихся у входа, не подозревая, какая буря бушует в душе его племянницы. Вот они, ее предчувствия! — Нельзя, конечно, не посочувствовать ему, его уж слишком обвиняют. При дворе он сейчас не в фаворе, моя дорогая, и я прошу тебя быть осторожнее, разговаривая с ним о его несчастье.
Она похолодела.
— Кто же это? — спросила она ровным голосом.
— А разве я тебе еще не сказал? Это дон Максим де Перинат, дитя. Он пытался разделаться с Эль Боваллетом, но… проиграл. Он говорил мне, что знал и тебя и твоего бедного отца. — Дон Родригес кашлянул и торопливо продолжал: — Конечно, не стоит упоминать о его поражении.
Перинат! Перинат в Испании, в этом самом доме, в одной с ними комнате! Когда она последний раз виделась с ним, Перинат заикался от волнения и с обезумевшими глазами твердил об английском дьяволе, который смеялся и шутил в самый разгар боя. Девушка напряглась, пытаясь передать ужасное известие Боваллету, вынудить его немедленно уходить, уходить, пока не разразилась буря. Она невольно повернула голову, стараясь разыскать его в толпе, но заметила только макушку и разворот широких плеч. Тем временем Перинат уже склонился над ее рукой, выражая соболезнования по поводу кончины ее отца.
Усилием воли она сбросила оцепенение и заставила себя говорить — только, чтобы удержать Перината возле себя, подальше от сэра Николаса, который стоял на другом конце залы, ничего не подозревая о притаившейся опасности. Она сама не знала, что говорить, надеясь найти способ предупредить Боваллета. Стоя перед Перинатом, она тщетно пыталась загородить от него Николаса; впервые в жизни она обрадовалась появлению своего кузена. Она тут же представила его Перинату, надеясь, что они разговорятся, а ей удастся ускользнуть и подбежать к Боваллету.
Дон Диего поклонился, Перинат приветливо заговорил с сыном старого знакомого. И тут в наступившей неожиданно тишине прозвенел веселый голос Боваллета, ясный, звонкий и до ужаса узнаваемый.
Перинат мгновенно вскинул голову, смолкнув на середине фразы.
— Madre de Dios, я знаю этот голос! Что это за наваждение?
Доминика принялась лихорадочно говорить о чем-то, но поздно. Перинат быстро выбежал вперед и, остолбенев, уставился на сэра Николаса, как человек, не верящий собственным глазам.
Сэр Николас спокойно разговаривал со своим андалусским другом. Онемев от ужаса, Доминика отметила его характерное движение головой, услышала веселый смех, который невозможно было забыть или спутать с любым другим.
— А! — это простое восклицание, вырвавшееся у дона Максима, заставило всех вздрогнуть. — Sandre de Dios, в уме ли я? Может, я сплю? Эль Боваллет!
Он почти выкрикнул это ненавистное имя. Сэр Николас мгновенно повернулся к нему, повинуясь инстинкту, но в этом не было ничего удивительного. Едва ли кто-либо из присутствовавших здесь мужчин не подпрыгнул при имени знаменитого разбойника.
Доминика заметила, как Боваллет быстро окинул взглядом группу гостей у дверей. Искра, на мгновение мелькнувшая в его глазах, показала, что он узнал прежнего соперника.
Дон Родригес был поражен, как и все остальные, но нашел в себе силы заговорить первым.
— Что вы сказали, Перинат? Вы с ума сошли? Кто… Что?…
— Это он! Это Боваллет, собственной персоной, говорю я вам! Sandre de Dios, разве я его не узнаю? Разве я не встречался с ним? Клянусь телом Христовым, мне никогда не забыть это лицо и этот смех! А, собака! А, мерзавец! Наконец, наконец!
Гости начали испуганно перешептываться: «Эль Боваллет, Эль Боваллет». Дрожащий палец Перината указывал прямо на сэра Николаса. Вокруг стали собираться удивленные гости; те же, кто стоял рядом с Боваллетом, поспешили отойти в сторону, многие потянулись к своим мечам. Один только сэр Николас стоял, как ни в чем не бывало, недоуменно приподняв брови и вопросительно оглядываясь.
— Но это же… это же шевалье де Гиз! — сказал кто-то неуверенно. — Как Эль Боваллет может оказаться в Испании?
— Говорю вам, это он! Это говорю я, Максим де Перинат, который сражался с ним лицом к лицу! — Перинат задыхался и путал слова. — Арестуйте его! Неужели вы позволите ему скрыться? Я готов поклясться на Святом Кресте — это Эль Боваллет!
— Все перенесенные неудачи явно плохо сказались на рассудке Перината, — прошептал андалусец.
Доминика сделала шаг вперед.
— Да что вы такое говорите, дон Максим? Какой же это Боваллет? — Голос ее казался слишком спокойным. — Уж я-то должна знать. Разумеется, это не он!
Дон Диего сзади схватил ее за запястье.
— А, дьявол, наконец-то я все понял! — воскликнул он яростно. — Это Эль Боваллет, и он твой любовник!
Раздалось удивленное шушуканье. Кто-то двинулся к дверям, чтобы преградить выход. Голос Боваллета без труда заглушил перешептывание.
— Клянусь жизнью Христовой, я польщен! — рассмеялся он. Замирающая от страха Доминика могла только восхититься веселой ровности его тона. Она была готова боготворить человека с такими стальными нервами. — Значит, вы принимаете меня за Эль Боваллета, сеньор?
— Собака, пират, что вечно смеется, разве это не так? Как ты смеешь смотреть мне прямо в лицо и утверждать, что ты — это не ты?
— Успокойтесь, голубчик. Вы или помешаны, или пьяны! Если я действительно Эль Боваллет, то, ради Бога, что же я делаю в Испании?
— Я верю ему! — дон Диего подошел к Перинату. — Нам кое-что известно об этом шевалье де Гизе! Я скажу тебе, собака, что ты собирался здесь делать! Пират! Ты надеялся похитить мою кузину! Теперь мне все ясно, ты найдешь смерть на кончике моего меча! — Проревев все это, он выхватил из ножен меч и ринулся вперед.
В мерцании свечей голубой молнией сверкнуло широкое лезвие. В руке Боваллета блеснул меч работы Сахагома из Толедо, он скрестил его с оружием дона Диего и отбил удар. Николас отскочил к стене и повернулся лицом к нападавшему. Доминика увидела, как блеснули в улыбке его зубы.
— Ну, что же, сударь, я жду вас! Может, на помощь дону Диего придет кто-нибудь еще? Если я и в самом деле Эль Боваллет, то вам трудновато будет со мной справиться!
— Отойдите, отойдите, это работа для меня! — вскричал Перинат, отталкивая дона Диего в сторону. — Скрести свой меч с моим еще раз, пират! Ты помнишь, какой скользкой была в тот раз палуба под нашими ногами? Ха, так ты помнишь, собака? — Зажав в одной руке меч, он выхватил другой рукой кинжал и стал медленно подходить к Боваллету.
— Успокойте вашего сумасшедшего, — сказал сэр Николас. — Я могу случайно ранить его. Так-то, сеньор! Только потише, и глядите в оба! — он заметил, как сбоку к нему подкрадывался дон Диего, и повернулся к нему, сдерживая Перината.
Новели, хозяин дома, сбросил, наконец, оцепенение, и кинулся вперед, вытаскивая на ходу меч.
— Как, еще один? — вскричал сэр Николас. — Отлично! Меня начали уважать!
— Стойте, стойте! — заорал Новели, разводя мечи в стороны. — Вы что, с ума сошли, Перинат? Успокойтесь, юный сеньор! Уймитесь, говорю вам! В моем доме! Позор! Позор вам обоим!
Боваллет стоял у стены, легко опираясь на меч и рассмеялся, словно эта сцена казалась ему донельзя забавной.
— Потише, сеньор Белая Борода, я еще здесь!
— Он смеется над вами! Вы же видите, он насмехается!!! — кричал Перинат, выйдя из себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35