– Ничего у вас не выйдет, Морган Кэри! – закричала Сэйбл, хотя никто, кроме Амуретты, не мог услышать ее.
Он сказал, что после плавания снова приедет за ней, но она намерена к тому времени доказать родителям, что скорее утопится в море, чем выйдет за этого ненавистного, презренного хама!
Сэйбл чуть не расхохоталась, когда представила бессильную ярость Моргана. Однако в глубине души она не чувствовала себя победительницей, ощущала лишь страшную, гнетущую пустоту. Впервые в жизни она разошлась во мнениях со своими родителями, впервые в жизни оказалась во власти доселе неведомых ей переживаний. Сэйбл не могла отрицать, что своим поцелуем Моргану Кэри один раз уже удалось подчинить ее себе. Подъезжая к дому, она поклялась, что больше не допустит этого.
– Эй, Лайм, что ты здесь делаешь? – удивленно спросила она, заводя кобылу в прохладную конюшню; ее младший братишка восседал на низкой дверце стойла и беззаботно болтал ногами.
Увидев сестру, мальчик просиял и спрыгнул на каменные плиты пола.
– Я хотел быть первым, кто найдет тебя! Тебя все ищут, Сэйбл! Где ты была?
У девушки екнуло сердце.
– Должно быть, я каталась дольше, чем намеревалась, – пробормотала она. Затем неуверенно спросила: – А в чем дело? Почему меня все ищут?
Лайм был озадачен:
– Разве ты не знала, что Нед собирается ехать в Марокко вместо папы?
Сэйбл передала поводья одному из грумов и принялась стягивать перчатки.
– Конечно, знала. Он сказал мне об этом утром. Но при чем тут я?
Возбужденный Лайм прыгал вокруг сестры, когда она быстро шла через лужайку. Мальчик был в восторге оттого, что он первым увидел Сэйбл и первым сообщил ей новость.
– Дело в том, что мама и пана решили, что ты должна поехать вместе с ним!
Девушка споткнулась. Затем недоверчиво уставилась на брата:
– Я? Зачем?
– Я слышал, как мама говорила Люси, что, возможно, тебе лучше уехать, пока папа прикован к постели. – Мальчик наморщил лоб. – Думаю, это как-то связано с настойчивыми визитами Уайклифа. Или, может быть, из-за капитана Кэри, но ведь он уже отплыл, правда же, Сэйбл? – спросил мальчик, не скрывая своего разочарования этим фактом. Он очень полюбил рослого капитана, в особенности после того, как выяснилось, что они оба страстные любители кондитерских изделий.
– Слава Богу, отплыл! – с мрачным видом подтвердила Сэйбл.
Однако на душе у нее полегчало. Эта новость означала, что ей не придется ссориться с родителями, когда отец лежит прикованный к постели. Мысль об этом не давала ей покоя всю дорогу от Фолмаута до дома. Теперь же можно было дождаться полного выздоровления отца, – а уж тогда она выскажет родителям все, что думает о Моргане Кэри, если, конечно, они не заведут разговор о нем до их с Недом отъезда.
Девушка почувствовала, что Лайм тянет ее за подол амазонки.
– Что, милый? – ласково спросила она, вновь воспрянув духом.
– Так ты поедешь? – спросил мальчик. – Папа сказал, что последнее слово за тобой. Итак?
Она рассмеялась и, подхватив брата на руки, принялась целовать его. Он же извивался, пытаясь вырваться.
– Конечно, поеду! Неужели нет?..
Глава 5
Теплым солнечным днем в конце мая 1867 года пакетбот «Элиза», принадлежавший графу Монтеррею, швартовался у широкого деревянного пирса в уютной Танжерской бухте, к запалу от мыса, у которого воды Атлантики сливаются с водами Средиземного моря. Пассажиры пакетбота, вышедшие из своих кают, чтобы понаблюдать за причаливанием, щурили глаза, взирая на изумрудные холмы и ослепительно белый песок морского пляжа.
Сэйбл Сен-Жермен, облаченная в ярко-голубое ситцевое платьице – на голове у нее была соломенная шляпа с широкими полями для защиты от солнца, – облокотилась о перила рядом с братом. В ее зеленых глазах отражалось море.
– Ты видишь Касбу? – спросила она, потянув Неда за рукав.
Ее брат опустил полевой бинокль и скорчил кислую гримаску:
– Ряди Бога, Сэйбл, я же не специалист по Марокко! Вон там видны развалины крепостей и дворцы, но я не имею о них ни малейшего представления. Посмотри сама или спроси капитана Джауди.
– Он слишком занят, чтобы заниматься мною, – возразила Сэйбл, забирая у брата бинокль.
– Ты уверена? Поскольку отец поручил ему опекать тебя, он все время только этим и занимался. Не жалея сил, смею тебя заверить.
– Ну-ну, продолжай! – усмехнулась Сэйбл, окидывая взглядом живописное побережье. – Он чувствует себя ответственным за нашу безопасность, только и всего.
– Главным образом за твою, – уточнил Нед.
Симпатичный молодой капитан «Элизы» определенно старался вывернуться наизнанку во время плавания – только бы у дочери графа Монтеррея не было ни в чем недостатка. Чаще всего его можно было увидеть рядом с ней. Он старательно объяснял ей принципы управления кораблем и рассказывал о достопримечательностях португальского побережья, которое они огибали во время своего путешествия в Африку. Сэйбл была приятна такая внимательность, так как манеры капитана и его смешливость в какой-то мере облегчали тоску по дому, овладевшую ею, когда «Элиза» вышла из Фолмаута, оставив Нортхэд далеко за кормой.
Сэйбл даже не представляла, что так сильно будет скучать по дому и родным. Было ли это связано с угрызениями совести оттого, что она согласилась отправиться в это путешествие? Она помнила, как сдержанно вела себя по отношению к родителям в последние дни перед отплытием. Затаив дыхание, Сэйбл ожидала, что кто-нибудь из них упомянет имя Моргана Кэри и его претензии на руку их дочери. Она почувствовала облегчение – хотя и была озадачена, – когда так ничего и не было сказано на этот счет, и теперь с содроганием вспоминала, что даже не пыталась скрыть горячее желание поскорее уехать.
Комок подкатывал к горлу, когда она вспоминала, как мать стояла рядом с верным Тимсом на пристани, провожая выходившую в море «Элизу». Рэйвен махала своим детям рукой, и ее фигурка становилась все меньше и меньше.
«Почему же я ничего не сказала родителям?» – постоянно спрашивала себя девушка в последующие дни. Теперь, осмыслив происшедшее, Сэйбл поняла, как глупо поступила, что сразу же не пошла к родителям. Прежде она никогда ничего не скрывала от них. Девушка нещадно ругала себя за то, что позволила чувствам возобладать над разумом даже тогда, когда речь шла о браке с ненавистным сэром Морганом Кэри.
Она напишет родителям письмо сразу же по прибытии к Теллиборо, решила наконец Сэйбл. Капитан Джауди мог бы доставить его, и в этом письме она подробно объяснит родным, почему была с ними так сдержанна перед отъездом. Она напишет им, как благодарна за то, что они не принуждали ее принять решение в тот момент, когда ее мысли были заняты совсем другим. Впрочем, это и не имеет значения, поскольку Морган Кэри ей настолько антипатичен, что она даже не помышляет о браке с ним. Наверняка на бумаге ей будет гораздо легче изложить свои мысли.
Да, именно так и следует поступить, решила Сэйбл, наблюдая с палубы, как крепят на пристани швартовы. Она напишет письмо, и к тому времени, когда они с Недом вернутся, недопонимание, из-за которого она главным образом и решилась уехать, останется в прошлом.
– Прошу прощения, леди Сэйбл, прошу прощения, ваша милость!..
Сэйбл обернулась и увидела капитана Джауди, который заметно похорошел, надев свою парадную голубую форму. Рядом с ним стоял невысокий мужчина с седеющими волосами и странными ужимками, который то и дело кивал головой, когда его представляли. Звали мужчину Эдмунд Пруст, и он был секретарем сэра Гарри Теллиборо.
– Я приехал, чтобы отвезти вас в резиденцию сэра Гарри, – пояснил он, упорно избегая пытливых взглядов Сэйбл и Неда. – Сэр Гарри просил передать свои сожаления. Он сейчас очень занят, а леди Теллиборо нездоровится: у нее мигрень.
– Боже мой, надеюсь, наше появление не доставит им неудобств! – воскликнула Сэйбл. Ее зеленые глаза, смотревшие из-под полей соломенной шляпы, встретились с глазами мистера Пруста.
– Нет-нет! – поспешно заверил секретарь сэра Гарри. – Естественно, мы ужасно огорчились, узнав о несчастье, постигшем лорда Монтеррея. Но поскольку он любезно сообщил нам об изменении своих планов, у нас было достаточно времени для того, чтобы подготовиться к вашему приезду. Леди Теллиборо, к сожалению, часто страдает мигренью, но это не имеет никакого отношения к вам.
Взглянув наконец в глаза девушки, Пруст почувствовал, что щеки его заливаются краской, – он был убежден, что видит перед собой самую очаровательную девушку, какую ему когда-либо доводилось видеть.
– Ради Бога, не подумайте, что вы здесь нежеланная гостья, леди Сен-Жермен! – смутившись, проговорил Пруст. – Уверен, что к нашему приезду хозяйка уже будет здорова.
Сэйбл улыбнулась ему: ей понравился этот невысокий человек. Сообразив, что очаровательная улыбка, сопровождаемая появлением ямочек на щеках, адресована ему, мистер Пруст почувствовал, что его щеки запылали еще ярче. Сердце беспокойно забилось в груди; он поспешно вытащил из кармана платок и вытер лоб.
Взглянув на беднягу секретаря, Нед с трудом удержался от смеха. Сэйбл, сама не зная того, уже овладела сердцем этого маленького человечка, и, судя по ухмылке, с которой Джауди поглядел на витавшего в облаках мистера Пруста, капитан «Элизы» тоже заметил это.
– Я прикажу принести ваши чемоданы, леди Сэйбл, – сказал капитан Джауди, нарочно делая шаг вперед, чтобы загородить ее изящную фигурку от восхищенного взгляда мистера Пруста.
– Пожалуйста, попросите сообщить Кэйти и Хью, что мы готовы сойти с корабля, – добавил Нед, имея в виду своего камердинера и девушку, сопровождавшую Сэйбл в качестве камеристки.
Эдмунд Пруст приехал во вместительном экипаже на рессорах, – такие же в то время разъезжали и по улицам Лондона. Как только багаж путешественников спустили с судна, Пруст приказал кучеру-арабу трогаться с места.
– Интересно, почему сэр Гарри решил устроиться в Танжере, а не в Рабате или Касабланке? – спросил Нед. – Ведь эти два города расположены ближе к Фесу. Или султан редко его принимает?
– У нас здесь небольшая, но приятная европейская община, ваша милость… – начал пояснять Эдмунд Пруст.
Но Сэйбл не слушала секретаря. Через маленькое оконце экипажа она разглядела на возвышавшемся перед ними холме массивную крепость семнадцатого века, в которой когда-то находилась резиденция английских губернаторов. По соседству располагалась Касба с королевским дворцом и цветущими садами вокруг. Сэйбл впервые почувствовала, что действительно попала в чужую страну, – ничего подобного ей еще не приходилось видеть. Она с интересом рассматривала глинобитные хижины, лепившиеся на склонах холмов, где находилось крошечное селение. Его пересекали узкие улочки; по местному базару сновали мужчины и женщины в длинных, до пят, рубахах или в развевающихся накидках с капюшонами в разноцветную полоску. Главным транспортным средством, по-видимому, были ослы, хотя Сэйбл заметила и нескольких верблюдов с необычными седлами. У верблюдов на шеях висели колокольчики.
Вскоре экипаж остановился, и Сэйбл, которой помог выйти сам мистер Пруст, была удивлена роскошью бунгало, у которого они стояли. В саду росли экзотические растения, а вдоль дорожек и в вазонах по обеим сторонам крыльца – цветы самых разных расцветок.
– Леди Теллиборо все еще отдыхает? – спросил Эдмунд Пруст, когда представительный мавр в развевающихся одеждах открыл парадную дверь.
Сэйбл как зачарованная прислушивалась к необычной резкой тональности арабской речи – мавр что-то объяснял секретарю. Затем гости сняли обувь, и слуга вручил им мягкие шлепанцы с вышивкой. Дом Теллиборо был небольшой и почти без окон, но интерьер придавал ему величественный вид. Комнаты украшали всевозможные антикварные вещицы, чудесные восточные ковры и африканские амулеты, а оштукатуренные глинобитные стены были увешаны европейскими портретами.
Сэйбл и Кэйти отвели в спаленку, выходившую на внутренний дворик с пенящимся фонтаном и буйной зеленью. За узорными чугунными решетками открывался захватывающий вид на Танжер и дальше – на Гибралтарский пролив. Поскольку день был ясный, Сэйбл смогла даже разглядеть Тарифу, самую южную оконечность европейского материка.
– О, Кэйти, посмотри!.. – воскликнула девушка. – Посмотри, какая красота!
– Возможно, если вы так считаете, миледи, – без всякого энтузиазма ответствовала Кэйти. Морская болезнь доконала ее, и даже в эту минуту ее веснушчатое лицо было бледным и измученным.
Сэйбл обняла бедняжку за плечи и повела к маленькой кровати в соседней комнате.
– Почему бы тебе не прилечь? – предложила она. – С распаковкой багажа можно подождать, а ванну я приму и переоденусь тогда, когда супруги Теллиборо сообщат, что примут нас.
– О, миледи, я не имею права! – запротестовала Кэйти.
– Имеешь, – возразила Сэйбл.
Не решаясь спорить со своей госпожой, Кэйти легла на кровать и почти сразу же заснула. Сэйбл укрыла ее ноги шерстяным халатом, лежавшим на ближайшем чемодане. Тихо ступая, она вышла из комнаты и нашла Неда и мистера Пруста в гостиной, уставленной предметами африканского и азиатского искусства, которые Теллиборо, по-видимому, рьяно коллекционировали.
– Сэйбл, мистер Пруст сказал, что через день-другой здесь ждут «Звезду Востока», – сообщил ей Нед, когда она легкой походкой вошла в гостиную. Его мальчишеское лицо выражало нетерпение. – Вероятно, сразу же после этого нас отправят в Фес под эскортом мавров. Похоже на то, что мы действительно поедем на верблюдах!
Сэйбл с трудом удержалась от улыбки; она подумала о том, что в характере брата сочетаются черты взрослого мужчины и озорного мальчишки. Ей же самой совершенно не хотелось взбираться на искусанное блохами, зловонное животное, и она радовалась, что останется в Танжере – городе, который стоил того, чтобы побродить по нему. Она обещала заплаканному Лайму привезти сувенир и никак не могла дождаться той минуты, когда отправится на рынок, где по пути из порта заприметила кинжалы с красивой чеканкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55