Реальность была слишком жестока.
— Аманда!
Голос Фелипе, холодный и настойчивый, требовал, чтобы она очнулась, но Аманда упрямо сопротивлялась. Нет, она не хочет видеть его, не хочет еще раз услышать, что Рафаэль завтра умрет…
— Ты должна очнуться!
Когда к носу поднесли нюхательные соли, резкий запах, прорвавшийся сквозь тьму, заставил Аманду открыть глаза. Она покачала головой из стороны в сторону, слабо пытаясь протестовать, и слезы потоком полились по щекам.
— Нет… нет…
— Донья Аманда? — Это был голос Франчески, нежный и встревоженный, и Аманда потянулась к ней.
— Франческа?
Девушка тут же взяла ее за руку и предложила немного отдохнуть.
Качая головой, Аманда вдруг почувствовала, что дело не терпит отлагательств, и заставила себя сесть.
— Нет! Я должна пойти к нему и найти способ помочь!
— Помочь кому? Вы должны отдохнуть, — настаивала Франческа, стараясь снова уложить Аманду на низкий диван. На ее лице появились беспокойные морщинки, она нахмурилась, неохотно уступив свое место рядом с Амандой, когда Фелипе учтиво прервал ее.
— Я отведу жену в наши комнаты, сеньора Чавес. Она переутомилась и выдумывает невесть что. Извините нас…
Франческа знала, что Аманда не любит своего мужа и не доверяет ему, а в последние дни заметила особое напряжение между ними. Она тактично не спрашивала, в чем причина; сейчас ее беспокоило то, что могло произойти. Фелипе был слишком учтив, слишком стремился остаться с Амандой наедине, подальше от остальных, и Франческа не раздумывая решилась.
— Por favor, дон Фелипе… я бы хотела пойти с ней. — Франческа сама удивилась своей смелости, вызванной промелькнувшим в лице Аманды страхом, когда муж помогал ей подняться с дивана.
— Это невозможно, — ответил Фелипе раньше, чем Аманда успела заговорить. Его тон был холоден и тверд, и Франческе пришлось уступить. — Моей жене уже гораздо лучше.
Франческа с тревогой смотрела, как Фелипе повел Аманду из главного бального зала по широкому, тщательно ухоженному газону к крылу, в котором они жили. Произошло что-то ужасное, Франческа это чувствовала — что-то большее, чем обычная вражда между мужем и женой.
— Что ты надеялась доказать этой демонстрацией чувств? — прошипел Фелипе на ухо Аманде, когда они подошли к арочному входу в их соседствующие спальни и он захлопнул резную дверь. — Думаешь, ты сможешь спасти своего любовника, моя дорогая? Уверяю тебя, это совершенно невозможно.
— Фелипе… — Она вырвалась, глядя ему в лицо, ее руки сжались в кулаки. — Ты должен освободить Рафаэля. Он твой брат, и, если ты позволишь убить его, это может вызвать скандал. Подумай, что скажут в обществе, если твоего брата казнят как хуариста! Это будет конец твоей политической карьеры. Неужели добросердечный, полный сочувствия Максимилиан узнает, что ты стал причиной смерти собственного брата? Ведь император отпускает врагов, потому что против казни.
— Не будь смешной — мой брат сам станет причиной своей смерти. Он хуарист, враг императора, и даже мое влияние не смогло бы спасти его, если бы я даже захотел. А я не хочу.
Издевательская улыбка блуждала по губам Фелипе, когда он смотрел на Аманду, самодовольная кошачья улыбка, которая привела ее в ярость. Будь он проклят! Голова Аманды ужасно болела, ей хотелось наброситься на Фелипе, ударить, стереть эту улыбку с лица и высказать все, что она думает о нем, как она ненавидит… но она не осмелилась. Несмотря на его слова, Аманда знала, что сейчас Фелипе держит жизнь Рафаэля в своих руках — он может задержать казнь брата или ускорить ее. Мысли лихорадочно кружились в ее мозгу, как листья, подхваченные порывом ветра.
Фелипе был холоден и элегантен, его аскетические черты напоминали холодный мрамор, когда он прошел через комнату к дубовому буфету, чтобы достать графин с мадерой. Его темные брови изогнулись, когда он вежливо спросил, не хочет ли Аманда выпить.
— Это тебя успокоит, querida.
— Не называй меня так!
Так называл ее Рафаэль, и воспоминания о страстных ночах под звездным пологом снова нахлынули на Аманду.
Она вздрогнула. Сейчас, зло глядя на Фелипе в слабо освещенной комнате, позволяя своему взгляду скользить по его лицу, она еще больше ненавидела его. Он во многом был похож на своего брата: такие же аристократичные черты лица и медлительная грация, — но он был другим, настолько другим, что даже звук его голоса, повторяющего слова Рафаэля, терзал ее нервы.
Продолжая улыбаться своей ледяной улыбкой, Фелипе поднял бокал прекраснейшей мадеры.
— Как пожелаете, донья Аманда, как пожелаете. — Он медленно поднес бокал к губам и смотрел на нее поверх края; темные глаза прищурились, тонкие пальцы, как когти ястреба, обвили хрупкую ножку.
Было тихо. Казалось, комната вибрировала от напряжения, пока Аманда не поняла, что больше не может терпеть и должна прекратить это.
— Сейчас я хотела бы лечь спать, Фелипе. Пожалуйста, уйдите.
— О, разумеется!
Он был вежлив и так чертовски обходителен, что Аманде захотелось закричать, заставить его отреагировать, согласиться освободить Рафаэля. Но она не могла. Не существовало способа заставить его сделать то, чего она так отчаянно хотела.
Боже, как же болит голова! Аманда сжала пальцами виски и почувствовала тошноту. Должен быть способ, должен же быть какой-то способ спасти его…
Она освободит Рафаэля сама — да, вот так! Как только Фелипе оставит ее одну, она изменит внешность и проберется к конюшне, а там найдет способ, как организовать побег. Она как-нибудь отвлечет охранников, передаст Рафаэлю оружие… Она даже сможет убежать вместе с ним! На этот раз она не позволит Рафаэлю отговорить ее или приказать ей остаться — на этот раз она настоит на своем!
Но Фелипе, умный Фелипе, успешно разрушил планы Аманды, как будто прочитал ее мысли или увидел ее намерения по линии щеки, которой она повернулась к нему.
— Для вашей безопасности, моя дорогая, я собираюсь запереть дверь, — сказал он ей с террасы и по резкому повороту головы и испуганному выражению лица понял, что правильно угадал ее намерения. — Скоро я пришлю вам горничную, а пока отдыхайте.
Глядя, как закрывается дверь ее спальни, Аманда услышала металлический скрип ключа в замке и поняла, что проиграла. Высокие окна, выходящие на теннисную террасу, были закрыты декоративными железными решетками и не позволяли выбраться из комнаты. Витражное окно, закрывающее световой люк над головой, находилось слишком высоко, до него не дотянуться. В результате Аманда оказалась такой же беспомощной, как Рафаэль, прикованный цепями к стене конюшни. А утром его увезут в Мехико, чтобы казнить.
Прижав лицо к холодной железной решетке окна, Аманда расплакалась. Слезы текли по ее щекам, дыхание превратилось в отрывистые всхлипы, грозившие разорвать ее на части. Она ничего не могла сделать, чтобы спасти единственного мужчину, которого любила… и саму себя. Но, лихорадочно думала Аманда, она должна найти способ и придумать хоть что-нибудь! Однажды она заставит Фелипе заплатить за все — ей бы только добраться до императора, броситься к его ногам и умолить сохранить Рафаэлю жизнь. Максимилиан, с его добрым сердцем, чувствительной натурой и пристрастием к очаровательным женщинам, обязательно выслушает ее, она уверена.
Сквозь окно до нее долетали отдаленные звуки фиесты, смех и громкая музыка — они словно насмехались над ней, наполняя Аманду разочарованием. Она зло вытерла слезы тыльной стороной ладони и стала расхаживать по просторной комнате. Сначала она ходила кругами, сжимая и разжимая руки, теребя складки платья, потом вдруг схватилась за волосы и стала вытаскивать их них шпильки.
«Должен быть способ освободить его, я должна найти способ» — эти мысли снова и снова звенели в ее голове, словно литания, которую невозможно остановить. Наконец Аманда в отчаянии бросилась на широкую кровать и зажала подушкой уши, чтобы спрятаться от звуков. Как она сможет освободить Рафаэля, если сама оказалась взаперти?
Ситуация оказалась такой, что Аманде захотелось вести себя как в детстве: броситься на пол и брыкаться, дать в этом приступе раздражения выход своему отчаянию. Досадно, что взрослым не позволяется так вести себя, подумала она, с мучительным всхлипом садясь на кровати.
Услышав стук в дверь, Аманда поднялась с постели. Пришедший наверняка не знает, что она заперта…
— Кто там? — Она подошла и припала ухом к двери. На нее вдруг нахлынула волна надежды… — Я не могу открыть — дверь заперта!
— Донья Аманда? — Женский голос прозвучал недоверчиво, и Аманда поняла, что это Франческа.
— Франческа? Я не могу открыть дверь. Достань ключ и выпусти меня…
Голос звучал приглушенно, и Аманда, вдруг встревожившись, бросилась к окну, чтобы посмотреть, одна Франческа или нет. Выглянув насколько смогла, Аманда увидела сияющую темную головку Франчески. Рядом с ней никого. Тогда как могла тихо она дала ей знак подойти к окну.
— Пожалуйста, говори как можно тише, чтобы никто не услышал…
— Аманда? — Лицо Франчески появилось в окне. Она внимательно посмотрела внутрь. — Что случилось? Дон Фелипе запер тебя?
— Да, и мне нужна твоя помощь, Франческа! Пожалуйста, не говори «нет»!
— У меня нет ключа, — начала Франческа, но Аманда прервала ее.
— Да, я понимаю. Но есть кое-что еще, и позже я тебе все объясню. Пожалуйста, доверься мне.
— Но что произошло, Аманда? Твои слова звучат так отчаянно… Почему ты упала в обморок?
— Я все тебе расскажу, но ты должна ради меня попасть к императору и попросить его немедленно поговорить со мной!
— Я не понимаю, и… это все равно невозможно, потому что императора не будет весь вечер — он уехал в асиенду дона Франсиско Диего…
— О Господи! — Аманда тихонько выругалась, потом в ответ на торопливый вопрос Франчески коротко объяснила, кто такой пленник в конюшне. — Он был моим любовником, — без обиняков сказала она, — и он сводный брат Фелипе.
— Хуарист — брат дона Фелипе? О, донья Аманда, я не могу поверить, что вы завели такого любовника…
— Позже я все объясню, Франческа, но ради меня ты сейчас должна пойти в конюшню и освободить его — должна! У меня есть план, который может сработать…
Глаза Франчески изумленно расширились, когда Аманда в общих чертах рассказала, чего хочет.
— Но… но это невозможно, Аманда! Я не посмею сделать такое! А что, если меня поймают или схватят твоего друга bandido и он расскажет, как ему удалось сбежать? Нет, это слишком опасно.
— Франческа, ты не понимаешь! Завтра они убьют его, а я его люблю! Пожалуйста! Не отказывай мне и я вечно буду у тебя в долгу.
Франческа колебалась, и Аманда воспользовалась моментом.
— Времени очень мало, но я попробую рассказать тебе немного… Я вышла замуж за человека в конюшне после того, как мне сообщили, что Фелипе мертв. Потом я узнала, что Фелипе все еще жив. Я не хотела возвращаться к нему, но Рафаэль был слишком упрям и честен, чтобы бежать со мной, а священник не удовлетворил мое прошение об аннуляции брака с Фелипе. А теперь обещай помочь мне, Франческа!
— Донья Аманда, я знаю, что не должна, что мы обе можем попасть в серьезную беду, если все откроется, но… но если вы действительно любите его… Вы правда были обвенчаны с этим хуаристом?
— Да. И я люблю его, правда люблю, Франческа, поверь мне. Я никогда не была счастлива с Фелипе, и если Рафаэля убьют, я тоже умру.
Аманда вцепилась в железную решетку окна побелевшими пальцами, под огромными глазами залегли темные круги.
— Пожалуйста, Франческа, — умоляла она хриплым шепотом, и юная мексиканка наконец сдалась, бормоча себе под нос, что она, должно быть, сошла сума.
— Я сделаю это для тебя, Аманда, потому что знаю: ты несчастлива и, должно быть, любишь этого bandido, иначе не стала бы так рисковать.
Грязная солома покрывала пол конюшни, не чищенный с тех пор, как обитавших тут лошадей переселили, освобождая место для пленника-хуариста. Рафаэль поморщился, подвинувшись насколько позволяли цепи. Французы явно решили не тратить предметов роскоши на приговоренного к казни, мрачно подумал он. Даже еду и воду давали неохотно, ставя щербатую оловянную миску у его ног, чтобы он ел, как собака.
— Мы боимся отвязывать для еды такого свирепого хуариста, — дразнили его охранники и хохотали над его попытками утолить голод и жажду. Гордость приказывала Рафаэлю отказываться от еды, но здравый смысл требовал есть столько, сколько возможно, чтобы сохранить силы. Представься хоть малейшая возможность, он немедленно убежит.
Когда он попытался найти более удобное положение, раздался приглушенный лязг металла, и Рафаэль тихонько выругался в сгущающейся темноте конюшни. Проклятие, в какую адскую ситуацию он умудрился попасть! По крайней мере, Рамон в безопасности и австрийские солдаты его не поймали.
Рамон. Dios, как он был рад увидеть этого юношу, какое облегчение испытал, узнав, что Рамон не убит во время нападения французов на лагерь в горах. Рафаэль случайно обнаружил, что Района держат в тюрьме, и решил спасти товарища. Это люди Фелипс, посланные, чтобы убить его, случайно заговорили о юноше, думая посмеяться над Эль Леоном, а вместо этого разъярили его.
Фелипе в некотором роде сдержал свое слово, подумал Рафаэль с кривой усмешкой, позволив ему покинуть Каса-де-Леон до того, как послать за ним убийц. Разумеется, он ожидал от брата чего-то подобного и был готов.
Уехав, Рафаэль скакал всю ночь, не останавливаясь на отдых, терзаясь мыслями об оставленной с Фелипе Аманде. Она все еще не верила, что он может оставить ее со своим братом, и он читал осуждение в ее глазах. Это преследовало его, когда он скакал по покрытым густой пылью дорогам, пока его внимание наконец не переключилось на уставшего жеребца. И тут же животное оступилось и поскользнулось на россыпи мелких камушков.
Утреннее солнце уже показалось из-за горизонта, раскрашивая небо сияющими розовыми и золотыми красками, когда он наконец остановился поддеревом на отдых. Свежий холодный ветер тут же остудил его. Он спешился и закурил тонкую сигару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46