– Возьми это, – сказал Казио и протянул ей кинжал.
– У меня уже есть, – ответила Энни.
– А у меня нет, – сказала Остра.
– Тогда ты возьми, – согласился Казио.
Остра взяла кинжал и нахмурилась.
– Я хочу остаться здесь, с тобой, – сказала она.
Казио улыбнулся и взял ее за руку.
– Мой брат на сей раз для разнообразия прав, – заметил он. – Здесь, наверху, вы будете только отвлекать нас. Зная, что вы внизу, я смогу сражаться как подобает.
Остра опустила глаза, затем вдруг потянулась к Казио и поцеловала его в губы.
– Не умирай, – попросила она.
– И не подумаю, – заверил он ее. – Мне не суждено умереть на море. Идите и ничего не бойтесь.
Остра кивнула и, отвернувшись, чтобы скрыть слезы, побрела к каюте, которую они делили с Энни.
Казио повернулся к Энни, и она несколько мгновений не могла отвести от него глаз. Ей показалось, что ее поймали за каким-то неподобающим занятием, а она не может даже подобрать слова для извинений.
Казио разрушил чары.
– Ну, я получил один поцелуй на удачу, – объявил он. – Как насчет второго?
– Это был вовсе не поцелуй на удачу, – тихо проговорила Энни. – А ты дурак.
И она последовала за Острой.
– Она права, – сказал Малконио, когда девушки скрылись из виду. – Ты дурак и играешь в глупые игры.
– Это еще в каком смысле? – с раздражением спросил Казио.
– Две девушки. Ты явно мечтаешь завоевать расположение рыжей – одному Диуво известно почему, – но морочишь голову ее подруге.
– Энни меня ни капли не интересует, – соврал Казио. – Но даже если бы интересовала, это ни в коем случае не касалось бы тебя.
– Твой явный интерес к ней может стоить мне жизни, так что он очень даже меня касается, – возразил Малконио. – Но я не стану больше об этом говорить. И все же играть с сердцем девушки жестоко.
– У Энни нет сердца.
– Сейчас я говорю о другой.
– Ты же сказал, что нас всех скоро прикончат, так что ничего не успеет случиться.
– Это твоя единственная надежда. – К удивлению Казио, Малконио хлопнул его плечу. – Не высовывайся, братец. Пока они не возьмут нас на абордаж – если вообще возьмут, – пользы от тебя все равно никакой.
И пошел прочь.
– Погоди, – остановил его Казио.
– У тебя есть минута.
– Что тебе известно про з'Акатто?
– Думаю, меньше, чем тебе, – пожал плечами Малконио. – А что?
– Один человек в з'Эспино, знающий з'Акатто, назвал его эмратуром.
– Странно.
– Меня это тоже удивило.
– Он действительно сражался в нескольких войнах, – продолжил Малконио. – Почти все сражались, даже отец.
– Да, но чтобы командиром?… В таком случае почему он…
– Почему посвятил жизнь тому, чтобы учить дрянных сынков практически разорившегося аристократа владению оружием? Понятия не имею. Может, тебе следует у него спросить?
– А ты никогда не пытался задавать ему личные вопросы?
– Раз или два случалось, – улыбнувшись, ответил Малконио, – когда я еще был слишком молод, чтобы понимать, что этого делать не следует. Но ведь он всегда любил тебя, Казио. Ты для него особенный. Да и остался он ради тебя.
– А кто убил нашего отца, Малконио?
Лицо старшего брата слегка смягчилось.
– Казио, я никогда тебя не понимал. Разве что когда мы оба были мальчишками… В те времена мы неплохо развлекались, верно? Но ты всегда был слишком серьезным, словно маленький священник. А потом, после того как умер отец…
– Я не хочу об этом говорить, а у тебя нет времени.
– Возможно, другого времени не будет, – сказал Малконио. – После смерти отца ты взялся за фехтование, словно не видел для себя другой жизни. Как и любой мальчишка на твоем месте, ты поклялся за него отомстить. Мы ничего не говорили тебе про дуэль, поскольку боялись, что ты убежишь и попытаешься отыскать того человека.
– Я бы так и сделал.
– Но когда ты стал взрослым и, вне всяких сомнений, самым искусным дессратором в Авелле или даже во всем Теро Мефио, ты перестал спрашивать и больше не пытался узнать, как погиб наш отец.
– Потому что мне стало все равно, – ответил Казио. – Отец был дураком. Он разбазарил наше состояние и позволил себя убить.
– Ты каждый день сражаешься на дуэлях, – проговорил Малконио. – Как ты можешь винить отца за то, что он принял участие в одной? В особенности если ты ничего не знаешь про обстоятельства, вынудившие его так поступить.
– Я знаю, что он получил удар в спину, – тихо сказал Казио. – Я видел тело, Малконио. Какой дуэлянт получает удар в спину?
Малконио помолчал несколько мгновений.
– Я не видел того боя, ты тоже, – наконец сказал он. – Почему ты вдруг снова об этом заговорил?
– Не знаю, – признался Казио. – Просто вдруг пришло в голову.
– З'Акатто видел ту дуэль. Тебе нужно поговорить с ним. Но… отец был неплохим человеком, Казио. А при жизни матери – так и вовсе замечательным. Часть его умерла вместе с ней.
Они снова немного помолчали.
– А когда ты видел Ческо? – спросил Казио.
– Два месяца назад. У него все хорошо. Три собственных корабля. Знаешь, ты всегда можешь к нам присоединиться.
– Я не могу отказаться от своего имени и нашего дома, – ответил Казио. – Не могу.
Малконио закатил глаза.
– Оглянись по сторонам, – сказал он. – Ты уже отказался – только еще не знаешь этого.
Казио вздохнул и посмотрел на горизонт, где собиралась буря.
– Шторм не успеет сюда к сроку, чтобы помочь нам?
Малконио покачал головой.
– Он движется в другом направлении.
Когда Энни уселась на край своей койки, она снова почувствовала тошноту. Остра стояла около окна и смотрела сквозь толстое стекло.
– Они приближаются со стороны кормы, – сказала Энни – Ты не туда смотришь.
– Я знаю, – ответила Остра. – Просто… мы должны быть там, наверху.
– Они правы, – проговорила Энни. – Мы будем им только мешать.
– А вдруг мы могли бы помочь, – запротестовала Остра. – Мы ведь и раньше попадали в переплет.
– Попадали, но мы ничего не знаем ни про морское дело, ни про баллисты, – возразила Энни. – Наверное, капитан Малконио полагает, что, если наши враги нас не увидят, останется слабая надежда на то, что они решат, будто ошиблись и преследуют не тот корабль.
Остра покачала головой.
– Этих людей направляют демоны. Они не остановятся, пока не убьют нас.
– Пока не убьют меня, – поправила ее Энни. – Они ведь за мной охотятся, а не за вами.
Остра приподняла одну бровь.
– Ты ведь не собираешься снова сбежать? Ты обещала, что не станешь этого делать. Или теперь слово, данное мне, не имеет никакого значения?
– И что ты под этим подразумевала? – поинтересовалась Энни.
– Ничего.
– Послушай, это ведь ты все время проводишь с Казио. У тебя больше не остается для меня ни минутки.
Остра отвернулась и что-то тихо пробормотала себе под нос.
– Что? – переспросила Энни.
– Ничего.
– Скажи!
Остра, внезапно покраснев, резко повернулась к ней.
– Ты мне врала! Врала! Кто ты такая?
Энни отшатнулась под натиском ее гнева.
– О чем ты говоришь?
– Ты прекрасно знаешь, почему они тебя преследуют. Знаешь, но не говоришь мне. Ты совершенно права, меня тоже убьют, и Казио, и з'Акатто – так же как Нейла МекВрена.
– Не смей его упоминать!
– Почему? Потому что в его смерти виновата ты?
Гнев Энни вдруг превратился в комок, застрявший в горле, ее охватили ярость, сожаление и боль. Она не могла произнести ни единого слова.
Зато у Остры накопилось много слов, и она желала выплеснуть их на нее.
– В монастыре с тобой что-то произошло. Ты видишь вещи, недоступные другим. И можешь делать то, что не под силу остальным людям. Я ждала, что ты мне все объяснишь, но ты ведь не собираешься этого делать, верно?
– Остра…
– Ты мне не доверяешь, правда? Я всегда была тебе верным другом, даже когда это было для меня опасно.
– Ты не понимаешь, Остра. Я сама ничего не понимаю.
Что-то с силой ударило в корабль, и они услышали крики на палубе.
– Хорошенькое объяснение!
Паруса «Деллы Пучии» начали опадать, когда преследовавшее их судно почти нагнало корабль и перехватило его ветер. В следующее мгновение в корпус с глухим стуком ударили первые камни и упали в воду.
– Пока они нам не причинили никакого вреда, – заметил Казио.
– Они пристреливаются, – мрачно проговорил Малконио. – Скоро будет хуже.
– Они не приближаются.
– Да. Они сообразили, что мое оружие с такого расстояния их не достанет. Они перекрыли нам ветер, и мы не можем сдвинуться с места. Они будут забрасывать нас камнями, пока мы не затонем.
– Тогда зачем ты зарядил баллисту?
– На случай, если они окажутся идиотами. Я ошибся.
На глазах у Казио две вражеские машины выстрелили в их корабль практически одновременно. Два огненных шара взметнулись ввысь, оставляя за собой шлейф из густого черного дыма.
– Теперь я понял, что ты имел в виду, когда сказал, что будет хуже, – заметил Казио.
Один из шаров упал в море, а другой приземлился прямо посреди палубы, превратившись в ослепительный оранжевый цветок. Огонь перекинулся на одного из матросов Малконио, и тот с дикими воплями принялся кататься по палубе, пока его товарищи пытались погасить пламя, набросив на него мокрую парусину.
Казио вцепился в рукоять Каспатора с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Он понял, что Малконио прав – ему не удастся даже вступить в схватку с одним из врагов. Никогда еще в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным.
Он взглянул на брата, собираясь спросить его, может ли тот что-нибудь сделать, но заметил, что Малконио не смотрит на вражеский корабль, а с улыбкой вглядывается в море.
– Что? – спросил Казио.
– Посмотри туда, – посоветовал брат. – На воду.
Казио проследил за его взглядом, но не увидел ничего особенного.
Малконио положил руку рулевому на плечо.
– Приготовься развернуться, – приказал он. – Видишь куда?
– Да, вижу, – ответил рулевой. – Будет сложновато.
– Что происходит? – спросил Казио.
– Следи за их парусами, – ответил Малконио.
Казио попытался, но это оказалось непросто, поскольку враг выстрелил в них новым залпом огненных снарядов. Один ударил в грот.
– Гасите! – заорал Малконио. – Он нам нужен.
А в следующее мгновение паруса корабля-преследователя бессильно обвисли.
– По местам, быстро! – гремел Малконио.
Матросы бросились исполнять его команды, и вскоре паруса «Деллы Пучии» начали наполняться ветром. Казалось, этого было недостаточно, чтобы корабль сдвинулся с места, но в возгласах людей слышалась радость.
– Что случилось? – спросил Казио.
– Нетуно забрал у них ветер, а нам послал – с другой стороны, – пояснил Малконио.
– Не то чтобы очень сильный, – заметил Казио.
– Нет, и это хорошо. Мы пойдем впереди и разовьем гораздо большую скорость, чем наши преследователи.
– А я думал, что их корабль быстрее, – озадачился Казио.
– Так и есть, когда дует сильный ветер. Но мы меньше, а значит, будем быстрее. К тому времени, как они развернутся и пустятся в погоню, мы оторвемся от них лиги на две.
И снова его брат оказался прав. Хотя Казио казалось, что они ползут как черепахи, вражеский корабль и вовсе стоял на месте. Однако баллисты продолжали обстрел. Казио присоединился к матросам, которые тушили огонь, а корабль тем временем уходил от преследователей. Когда снаряды начали падать в воду, команда снова радостно завопила.
Они шли прямо по ветру и с неторопливостью, почти сводящей Казио с ума, оставляли врага позади.
Однако к наступлению сумерек большой корабль снова начал их нагонять.
Грохот обстрела стал стихать, а потом и вовсе прекратился. После вспышки гнева Остра съежилась на своей койке и больше не произнесла ни слова.
– Они чему-то радуются, – проговорила Энни. – Похоже, хорошие новости.
Остра едва заметно кивнула, но по-прежнему упрямо не желала смотреть ей в глаза.
– Я взгляну, что происходит, – сказала Энни. – Хочешь со мной?
Остра покачала головой и закрыла глаза.
– Я больше не могу, – прошептала она.
Энни несколько мгновений смотрела на нее, жалея, что не может сказать ей~ничего утешительного.
– Ты была права, – проговорила она наконец.
– Насчет чего?
– Помнишь, когда я пыталась убежать? Когда думала, что могу переодеться мужчиной и жить самостоятельно. Когда мечтала о приключениях. Ты мне сказала, что я веду себя как дура, что не пройдет и пары дней, как я умру от голода, меня прикончат или захватят в плен.
– Да, – сказала Остра. – Я так говорила.
– Тогда я согласилась остаться только потому, что ты меня попросила, и потому, что беспокоилась за тебя – кто знает, что случилось бы с тобой без меня. Но теперь я понимаю, что ты была во всем права. Я ничего не знала о том, как устроен мир. По правде говоря, я и сейчас не слишком хорошо это понимаю. Зато я твердо усвоила одно – я больше не хочу никаких приключений. Я мечтаю лишь о том, чтобы вернуться в Эслен и чтобы самым худшим, что могло бы со мной произойти, оказался очередной нагоняй от Фастии или мамы. А еще я хочу, чтобы ты была со мной.
– Я рада, что ты наконец признала, что я могу быть в чем-то права, – проговорила Остра.
– Из-за меня погибло много людей, – продолжала Энни. – Сестры в монастыре. Сэр Нейл. Я боюсь подняться на палубу, потому что мне страшно: а вдруг убили еще кого-нибудь. Я не хочу, чтобы и дальше из-за меня умирали люди, Остра. Меня тошнит от всего, что происходит вокруг меня.
– В таком случае, почему бы тебе так и не сказать? – поинтересовалась Остра. – Когда те люди нас снова догонят, просто сообщи им, что тебе надоело играть в их игры, что ты будешь хорошей, и попроси оставить нас в покое.
Энни улыбнулась, решив, что Остра шутит и что у нее начало исправляться настроение, но тут увидела выражение лица подруги.
– Никому нет дела до того, что тебе все это надоело, – сказала Остра. – Ты ничего не можешь изменить.
Энни почувствовала, как у нее сжимается сердце.
– Прошу тебя, Остра…
– Ты так и не собираешься объяснить мне, что происходит.
Энни поняла, что сейчас расплачется, и умоляюще проговорила:
– Думаю, если я все расскажу, тебе станет только хуже. Боюсь, это знание тебя убьет.
– А меня и без того убьют, – ответила Остра. – Неужели ты сама этого не чувствуешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66