— Вы же сами видели, какая неразбериха оттого, что министры дела не знают: взять того же Эспину или доктора Арбелаэса. Теперь все пойдет по-другому, дон Кайо.
— Ладно, поеду-ка я в Сан-Мигель, отдохну немного, — сказал он. — Не сочтите за труд позвонить Альсибиадесу: пусть будит, только если что-нибудь очень срочное.
— Виноват, дон Кайо, мы опять заснули. — Лудовико растолкал Иполито. — В Сан-Мигель? Слушаю, дон Кайо.
— Поезжайте спать, — сказал он, — машину подадите сюда к семи. Сеньора в ванной? Да, Симула, приготовь чего-нибудь. Здравствуй. Сейчас спать пойду. Сутки на ногах.
— Что-то у тебя глаза бегают, — засмеялась Ортенсия. — Хорошо ли повеселился ночью? Был на высоте?
— Я изменил тебе с военным министром, — сказал он, слыша, как настойчиво нарастает прерывистый звон в ушах, как беспорядочно стучит сердце. — Пусть принесут чего-нибудь, я просто падаю от усталости.
— Сейчас, дай я постелю, — Ортенсия оправила простыни, задернула шторы, а он почувствовал, что летит вниз по скользкому откосу, а в отдалении увидел во тьме смутные тени; он продолжал скользить и погружаться, как вдруг его грубо вырвали из этого слепого тумана, дарующего вязкий густой покой. — Кайо! Кайо! Я тебе пять минут кричу. Из префектуры, говорят, что очень срочно.
— Дон Кайо, сенатор Ланда уже полчаса как в аргентинском посольстве. — Глаза резало, голос Лосано безжалостно колотил в уши. — Он проник через черный ход, агенты не знали, что это посольство. Вы уж простите, дон Кайо, что пришлось вас потревожить.
— Хочет скандала, хочет отомстить за унижение. — Медленно-медленно возвращались к нему зрение и слух и власть над своим телом, но собственный голос казался ему чужим. — Оставьте там людей, Лосано. Если выйдет — сейчас же в префектуру. Если Савала выйдет из дому, взять — и туда же. Алло, Альсибиадес? Позвоните доктору Лоре, немедленно. Передайте, что через полчаса я буду у него.
— Супруга Ферро ожидает, дон Кайо, — сказал Альсибиадес. — Я ей говорил, что вас сегодня не будет, но она не уходит.
— В шею ее! — сказал он. — Свяжитесь с Лорой. Симула, сбегай на угол, скажи охране, чтобы вызвали по рации патрульную машину.
— Что случилось, что за гонка? — сказала Ортенсия, поднимая брошенную им на пол пижаму.
— Да так, неприятности, — сказал он, натягивая носки. — Сколько я спал?
— Часик, — сказала Ортенсия. — Ты же, наверно, умираешь с голоду. Подать обед?
— Некогда, — сказал он. — Сержант, в министерство иностранных дел, живо, живо. Включите сирену, давайте, давайте прямо на красный, я тороплюсь! Министр ждет меня, я предупредил, что приеду.
— Министр проводит совещание, не думаю, что он сможет принять вас. — Молодой человек в очках, в сером костюме, недоверчиво оглядел его с головы до ног. — Как доложить?
— Кайо Бермудес, — сказал он, и молодой человек вскочил и скрылся в сверкающих лаком дверях. — Простите, доктор, что врываюсь. Дело очень важное. Это насчет Ланды.
— Ланды? — Лысый, приземистый человечек с улыбкой протянул ему руку. — Неужели он…
— Да. Уже час как он — в аргентинском посольстве, — сказал он. — Очевидно, будет просить убежища. Он подымет большой шум, сильно осложнит нам жизнь.
— Самое правильное — немедленно выпустить его за границу, — сказал доктор Лора. — Скатертью дорога.
— Ни в коем случае, — сказал он. — Позвоните послу. Объясните, что Ланду никто даже не думал преследовать, что он в любую минуту может выехать из страны со своим паспортом.
— Я могу дать послу слово лишь в том случае, если это действительно так, — уклончиво улыбнулся доктор Лора. — Вы сами понимаете, в какое положение вы поставите правительство, если…
— Это действительно так, — быстро сказал он и поймал сомневающийся взгляд министра.
Лора, согнав с лица улыбку, вздохнул и нажал кнопку звонка.
— Посол как раз звонит. — Молодой человек в сером костюме с улыбочкой, как-то бесстыдно оголявшей десны, проскользил по кабинету, сделал нечто вроде реверанса. — Какое совпадение…
— Ну, раз уж он попросил убежища, — сказал доктор Лора. — Пока я буду говорить с послом, вы, дон Кайо, можете позвонить из приемной.
— Вы позволите мне позвонить? Только попрошу вас выйти на минутку. — И увидел, как лицо секретаря залилось яростной краской обиды, как он опустил глаза и покинул приемную. — Лосано? Ланда может появиться с минуты на минуту. Не трогайте его. Фиксируйте все передвижения и сообщайте мне. Я буду у себя. Да. Да.
— Все понял, дон Кайо. — Длинный, стройный, серый молодой человек прохаживался взад-вперед по коридору. — А Савалу, если выйдет из дому? Ясно, дон Кайо.
— Да, он действительно попросил убежища, — сказал доктор Лора. — Посол очень удивлен. Не верил своим глазам — Ланда, виднейший парламентарий, лидер большинства. Он выполнил мою просьбу с тем условием, что Ланда не будет арестован и что сможет выехать за границу когда пожелает.
— Вы мне оказали большую услугу, доктор, — сказал он. — Теперь постараюсь закрепить нашу удачу. Очень вам благодарен.
— Сейчас, быть может, не самое подходящее время, и все же хочу первым вас поздравить, дон Кайо, — сказал, улыбаясь, министр. — Я был очень рад, узнав, что вы станете членом кабинета.
— Это еще только слухи, — сказал он. — Ничего пока не решено. Президент мне ничего не предлагал. Кроме того, не уверен, что приму это предложение.
— Все решено, и мы этому решению страшно рады, — сказал доктор Лора, беря его за руку. — Вам придется переступить через себя и согласиться. Президент вам доверяет, и не напрасно. Всего доброго, дон Кайо.
— Всего доброго, — кланяясь, сказал молодой человек в сером.
— Всего доброго, — сказал он и своими руками одним яростным рывком, оскопив его, швырнул студенистый комок в лицо Ортенсии: жри! — В министерство, сержант. Секретарши ушли уже? Что с вами, Альсибиадес, на вас лица нет!
— Франс Пресс, Ассошиэйтед Пресс, Юнайтед Пресс — все дали сообщения, посмотрите телетайп, — сказал Альсибиадес. — Говорят о десятках арестованных. Откуда узнали, дон Кайо?
— Из Боливии, от этого адвокатишки Веларде, — сказал он. — А, может быть, и от Ланды. Когда начали поступать телеграммы?
— Не более получаса назад, — сказал Альсибиадес. — Журналисты уже оборвали нам телефон, сейчас они сюда нагрянут. Нет-нет, на радио пока не посылали.
— Ну, раз не удалось сохранить дело в секрете, придется дать официальное сообщение, — сказал он. — Обзвоните агентства, пусть пока не передают, а ждут наше коммюнике. Вызовите ко мне Лосано и Паредеса, будьте добры.
— Ага, — сказал Лосано. — Сенатор только что пришел домой.
— Из дому его не выпускайте, — сказал он. — Это точно, что он не разговаривал ни с кем из иностранных журналистов? Да. Да. Я буду во дворце.
— Команданте Паредес у аппарата, дон Кайо, — сказал Альсибиадес.
— Ты поторопился, — сказал он. — Развлекаться тебе сегодня не придется. Видел телеграммы? Знаю откуда. Это работа Веларде из Арекипы, да, тот самый, что успел сбежать. Нет, имен нет. Только Эспина.
— Мы их только что прочитали и уже находимся на пути во дворец, — сказал Паредес. — Дело серьезное. Президент любой ценой требовал избежать огласки.
— Надо выпустить правительственное опровержение, — сказал он. — Если сумеем поладить с Эспиной и Ландой, еще не поздно. Ну, что там Горец?
— Закусил удила, — сказал Паредес. — Генерал Пинта дважды с ним разговаривал. Если президент разрешит, ему позвонит и генерал Льерена тоже. Ну, во дворце выясним что к чему.
— Вы уходите, дон Кайо? — сказал Альсибиадес. — Я совсем забыл. Супруга доктора Ферро. Она весь день провела здесь. Потом ушла и сказала, что вернется и будет вас ждать хоть до утра, хоть на улице.
— Вернется, — прикажите караулу вывести ее вон, — сказал он. — А вас прошу неотлучно быть на месте.
— Вы без машины, дон Кайо? — сказал Альсибиадес. — Возьмите мою.
— Я не умею водить, поеду на такси, — сказал он. — Президентский дворец, пожалуйста.
— Прошу, дон Кайо, — сказал майор Тихеро. — Генерал Льерена, доктор Арбелаэс и команданте Паредес вас ждут.
— Я только что говорил с Пинто, — сказал Паредес. — Результаты обнадеживающие. Президент занят, у него министр иностранных дел.
— Иностранные радиостанции все время сообщают о попытке мятежа, — сказал генерал Льерена. — Сколько вы, Бермудес, церемонились с этими мерзавцами, чтобы сохранить дело в тайне, — и все впустую.
— Если Пинто все-таки сумеет столковаться с Эспиной, все эти сообщения автоматически опровергаются, — сказал Паредес. — Вопрос теперь упирается в Ланду.
— Вы ведь дружите с ним, доктор, — сказал он, — сенатор вам доверяет.
— Я звонил ему минуту назад, — сказал Арбелаэс. — Слушать ничего не хочет: он гордый человек. С ним ничего нельзя сделать, дон Кайо.
— Ему предлагают мир на почетных условиях, а он еще кочевряжится? — сказал генерал Льерена. — Значит, надо его арестовать, пока не успел нашуметь.
— Я обещал, что шума не будет, и обещание свое выполню, — сказал он. — Пожалуйста, генерал, займитесь Эспиной. Ланду предоставьте мне.
— Вас к телефону, дон Кайо, — сказал майор Тихеро. — Сюда, пожалуйста.
— Минуту назад он говорил по телефону с Арбелаэсом, — сказал Лосано. — Потрясающе, дон Кайо. Сейчас дам запись.
— Сейчас остается только одно — ждать, — зазвучал голос доктора. — Но если необходимым условием примирения ты выдвинешь отставку этой гниды Бермудеса, президент, я уверен, согласится.
— Лосано, вы слушаете? — сказал он. — Кроме Савалы, никого к Ланде не впускать. Я вас разбудил, дон Фермин, простите. Дело срочное. Ланда мириться с нами не желает, создает нам на каждом шагу новые и новые трудности. Необходимо убедить его заткнуться. Вы понимаете, о чем я прошу вас, дон Фермин?
— Понимаю, — сказал дон Фермин.
— За границей уже начинается трескотня, ее надо остановить, — сказал он. — С Эспиной мы пришли к соглашению, теперь остается только вразумить сенатора. Вы в силах нам помочь, дон Фермин.
— Ланда может позволить себе роскошь быть безрассудным, — сказал дон Фермин. — Его деньги не зависят от правительства.
— Зато ваши зависят, — сказал он. — Видите, дело настолько неотложное, что я говорю с вами таким тоном. Если я возьмусь возобновить все ваши поставки государству, с вас хватит этого?
— Где гарантия, что это обещание будет выполнено? — сказал дон Фермин.
— Гарантия одна — мое честное слово, — сказал он. — Других пока дать не могу.
— Хорошо, — сказал дон Фермин. — Я поговорю с Ландой. Если, конечно, меня выпустят из дому.
— Прибыл генерал Пинто, дон Кайо, — сказал Тихеро.
— Эспина проявил здравый смысл, — сказал Паредес. — Но цену заломил немыслимую. Сомневаюсь, чтобы президент согласился.
— Послом в Испанию, — сказал генерал Пинто. — Он утверждает, что ему, генералу и бывшему министру, ехать военным атташе в Лондон — унизительно.
— Нич-чего себе, — сказал генерал Льерена. — Послом в Испанию. Не жирно ли?
— Должность свободна, — сказал он, — а чем плох Эспина? Прекрасно справится. Уверен, что и доктор Лора не будет против.
— Прекрасно, прекрасно, — сказал генерал Льерена, — по заслугам и честь: это награда за то, что он пытался предать отчизну огню и мечу?
— Более убедительного опровержения, чем указ о назначении Эспины послом в Испанию, не придумать, — сказал он.
— Я тоже так считаю, — сказал генерал Пинто. — Эспина выдвинул это условие и слушать ничего не хочет. Остается в случае отказа либо предать Эспину суду, либо выслать за границу. И то и другое будет крайне неодобрительно воспринято нашим офицерством.
— Я редко с вами соглашаюсь, дон Кайо, но на этот раз, думаю, вы правы, — сказал доктор Арбелаэс. — Я так понимаю, что поскольку решено жестких мер не принимать и идти к соглашению, надо дать генералу Эспине пост, соответствующий его рангу.
— Ну, с Эспиной более или менее ясно, — сказал Паредес. — А вот Ланда что? Если ему не заткнуть рот, все наши усилия пропадут втуне.
— А давайте его тоже послом куда-нибудь, — сказал генерал Льерена.
— Боюсь, этим его не прельстить, — сказал доктор Арбелаэс. — Послом он уже был, и не раз.
— Как же мы напечатаем опровержение, если он завтра его опровергнет? — сказал Паредес.
— Да, майор, буквально на две минуты, если не трудно, — сказал он. — Лосано, это вы? Снимите прослушивание с телефона Ланды. Мне надо с ним поговорить — тут запись ни к чему.
— Его нет дома, это его дочь, — ответил тревожный девичий голосок, а он торопливо связал ее, намертво затянул узлы, впившиеся в запястья и лодыжки. — Кто спрашивает?
— Сеньорита, пусть он немедленно возьмет трубку, говорят по поручению президента, это очень срочно, — Ортенсия уже держала наготове ремешок, и Кета тоже, и он. — Хочу вам сообщить, сенатор, что генерал Эспина назначен послом в Испанию. Надеюсь, хоть это развеет ваши подозрения. Мы продолжаем считать вас другом.
— Другом? Друга не держат под караулом! — сказал Ланда. — Почему мой дом оцеплен? Почему мне не дают выйти? Что обещал Лора аргентинцам? Министр иностранных дел дал слово!
— За границей муссируют различные слухи о происходящем, и мы хотим их пресечь, — сказал он. — К вам собирался Савала, может быть, он вам объяснит: все зависит от вас. Каковы ваши условия, сенатор?
— Немедленное и безусловное освобождение всех моих друзей, — сказал Ланда. — Официальное заявление о том, что они не будут уволены с занимаемых ими постов и вообще никак не пострадают.
— Встречное условие: если они вступят в Партию Возрождения — те, разумеется, кто еще не вступил, — сказал он. — Судите сами, мы хотим не формального соглашения, а мира. Вы — один из лидеров правящей партии, пусть ваши друзья составят ее ядро. Годится?
— Кто даст гарантии, что, как только я сделаю шаг к восстановлению моих отношений с режимом, это не будет использовано для моей дискредитации? — сказал Ланда. — Что меня снова не начнут шантажировать?
— В ближайшие дни — во время торжеств — будет обновлен руководящий состав обеих палат, — сказал он. — Вам предлагается пост председателя сената. Какие еще вам нужны гарантии в том, что никого преследовать мы не собираемся?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84