Непросто совладать с самомнением таких людей, как мой драгоценный кузен Фредди или мисс Рокси Мэллой, которая спала и видела свой триумф в любительской постановке перед тридцатью зрителями, ёрзающими на жёстких деревянных стульях. А кроме того, в спектакле принимала участие сама леди Гризуолд, любезно согласившись играть главную роль Бастинды Стилуотерс. Прежде чем охмурить лорда Каспера, её светлость была профессиональной актрисой. Не шибко избалованная славой. В Читтертон-Феллс нашлось лишь два человека, без особой уверенности вспомнивших, что когда-то слышали её имя. Но всё равно, должно быть, не очень-то приятно давать указания профессионалу.
Через минуту я преисполнилась ещё большим сочувствием к Кэтлин Эмблфорт. Поставив машину на гравийной площадке между церковью и домиком священника, я разглядела среди накренившихся надгробий церковного кладбища светловолосую и длинноногую Венеру, дочь моей подружки Фриззи Таффер.
– Эй, привет! – окликнула я девушку, зажав под мышкой блюдо и возвращаясь к дверце машины, чтобы её запереть.
– А, это вы, миссис Хаскелл! Простите, но мне некогда, опаздываю на репетицию.
– Фредди говорит, что у тебя отлично получается. – Когда-то Венера ступила на дорожку, ведущую вокруг церкви Святого Ансельма к церковному залу, и теперь мечтала сделать артистическую карьеру. – Твоим родителям есть чем гордиться.
– Лучше бы мне дали главную роль, – сказала она, тряхнув пышными волосам. – Со стороны мисси Эмблфорт глупо утверждать, что я слишком юна для роли Бастинды. Я пыталась доказать, что я стара душой, но с ней бесполезно спорить. Честно говоря, меня пугает, что всю жизнь предстоит играть одни и те же роли.
– В самом деле?
– Ну вы же знаете, что я играла в школьном спектакле служанку, и сейчас мне снова досталась горничная. Только на этот раз у меня меньше текста, хотя именно я начинаю кричать, найдя тело майора Викториуса. Хотите, покажу?
И Венера заголосила так, что я чуть не выронила блюдо. Фриззи говорила, что её старшенькая прекрасно освоила искусство фальшивых слёз, но, должна сказать, я испытала потрясение, когда из глаз Венеры, продолжавшей беззаботно улыбаться, вдруг хлынули настоящие фонтаны.
– Да, это несомненный дар, – неуверенно сказала я.
– Мне следовало вбежать в зал и сказать всем, что вы до смерти меня напугали. – Она потрясла головой, обдав меня брызгами. – Но я не стану этого делать, потому что я не такая уж злобная гадина, какой меня вечно изображает мамочка.
И Венера поспешила дальше. Через несколько секунд и я вслед за ней прошла в церковный зал, где Кэтлин Эмблфорт вышагивала по сцене с текстом пьесы в одной руке и свистком в другой. Даже со спины она выглядела очень решительной женщиной. Человеком, упрямо отдающим предпочтение старомодным юбкам, удобным разношенным кофтам и дешёвым шляпкам.
– Нет, нет, полковник Лестер-Смит, – увещевала она джентльмена средних лет, стоявшего как истукан у рампы. – Вы не можете стоять, после того как вас застрелят. Вы должны упасть с громким стуком. Итак, если вам угодно, попробуем ещё раз. И будьте так любезны, не говорите больше о том, что ваш костюм помнётся, когда вас положат в сундук. Я уже сто раз советовала приходить на репетицию в старой одежде.
– А это и есть старый костюм, миссис Эмблфорт. – Голос полковника звучал несколько раздражённо. Он был из тех людей, кто глубоко верит, что долг перед собственной внешностью идёт сразу же за долгом перед Господом и Отечеством. О полковнике говорили, что о его брючные стрелки можно порезаться. Пушинка на рукаве была для Лестер-Смита посягательством на всё святое. Но, очевидно, и его поразил зуд лицедейства. Возможно, он лелеял надежду произвести впечатление на Клариссу Уитком, которая с недавних пор завоевала его холостяцкое сердце. Что ж, придётся ему принести жертву. Полковник расправил плечи и вышел на середину сцены со словами, что он готов повторить.
– Вот и хорошо! А теперь… – миссис Эмблфорт скатала текст пьесы в бумажную дубинку, – где эта несносная девчонка?
– Я здесь! – Голос Венеры, выскочившей из-за моей спины и резво взбежавшей по ступеням, звучал на удивление покорно. – Простите за опоздание, но я встретилась с миссис Хаскелл и она меня заболтала.
Мне захотелось швырнуть в неё серебряным блюдом.
Жена священника обернулась и поспешила в мою сторону, бросив через плечо:
– У тебя, Венера, всегда найдётся оправдание. Если бы до премьеры не оставалось всего несколько дней, возможно, пришлось бы подумать о твоей замене. И пожалуйста, не забывай, что не надо так вопить. Разумеется, я помню о своих словах, что твой голос должен долетать до самых дальних рядов, но мне вовсе не улыбается, чтобы в супермаркете в пяти милях отсюда слетали с полок банки. А теперь вы с полковником Лестер-Смитом можете отойти к заднику и ещё раз повторить текст, как и все остальные присутствующие. А я на пять минут отвлекусь. Ох уж эти молодые девицы! – Миссис Эмблфорт покачала головой и заговорщически улыбнулась мне. – Очень утомляет всё время демонстрировать им, кто здесь главный. Я рада, что моя племянница Рут уже миновала эту стадию. Вам понравится, как она играет. Рут замечательно выглядит в любовных сценах с вашим кузеном Фредди. Вот только он почему-то именно в этих местах какой-то скованный. Зажатый, если вы понимаете, что я имею в виду. А полковник, как вы можете догадаться, так ведёт себя от занавеса до занавеса. Оживет, только когда его убивают. Всё время приходится напоминать себе, что это всего лишь любительская постановка. Но то, что в спектакле участвует леди Гризуолд, должно оправдать ожидания публики. Не хотите посмотреть на её игру? Застрелив полковника в пятый раз, она взяла перерыв.
– Не могу, – быстро сказала я. – Зашла только для того, чтобы отдать блюдо и пожелать вам удачной премьеры.
– Так жаль, что вы и ваш прекрасный муж не принимаете участия в спектакле.
– Да-да, жаль, очень жаль, – солгала я. Как ни прискорбно, по части актёрских способностей у меня большие проблемы.
– Вы не могли бы отложить отъезд на неделю-другую?
– Боюсь, что нет.
– Ваш кузен Фредди, наверное, будет разочарован, но всё равно очень любезно с вашей стороны одолжить такую прекрасную вещицу. – Жена викария, она же измученный режиссёр, пристроила моё серебряное подношение на столе, стоявшем посреди зала. – Но раз уж вы здесь, может, останетесь хотя бы на пять минуток? Даже аудитория из одного человека оказывает одушевляющее влияние на актёров.
К счастью, мне не пришлось отвечать, так как со сцены донёсся голос:
– Если вы готовы, миссис Эмблфорт, то я тоже. – И леди Гризуолд выплыла на сцену из-за кулис, точнее, из каморки, где обитали швабры, щётки и допотопный пылесос.
Мне с трудом верилось, что её светлость существует в том же мире, что и эта домашняя утварь. Ей было около тридцати пяти лет, и она обладала классически красивыми чертами лица, тёмными волосами и каким-то неуловимых благородством. А фигура была такая, что большинство мужчин охотно пали бы замертво к её ногам, даже не утруждая леди необходимостью в них стрелять. Интересно, мой драгоценный кузен Фредди и её целует во время спектакля? А если да, помнит ли он о том, что в реальной жизни она замужем за лордом?
Кэтлин Эмблфорт упорхнула от меня, на ходу бормоча слова благодарности за блюдо и выражая надежду, что мы с мужем хорошо отдохнём. Пора было уходить, но мне вдруг и в самом деле стало жаль, что не могу остаться и посмотреть выступление леди Гризуолд в главной роли. До сих пор я видела её светлость всего несколько раз и даже не рассчитывала на более близкое знакомство. А потому несказанно удивилась, когда она позвонила и спросила, не возьмусь ли я кое-что переделать в Старом Аббатстве. Спустя неделю я высказала ей свои соображения, но особых надежд не питала. Однако её светлость сама связалась со мной и сообщила, что мои идеи ей очень понравились и что она предпочла меня лондонским оформителям. Когда первая эйфория прошла, я поняла, что мне надо бы получше узнать свою великосветскую клиентку. Качество работы в решающей степени зависит от твоего понимания клиента. И вот теперь, выходя из церковного зала, я услышала, как её светлость произносит на сцене гортанным шёпотом, от которого, казалось, в помещении померк свет:
– В моей жизни почему-то всегда так забавно получается, что если кто-то не исполняет в точности мои желания, он в конечном счёте оказывается мёртвым.
Медленно повернувшись, я увидела, что она обращается к Венере, которая, исполняя роль горничной, присела в дрожащем книксене и, пятясь, скрылась за кулисами. Я поёжилась и быстро вышла на улицу, в сгущающиеся сумерки, говоря себе, что дурные предчувствия вызваны чушью, которую несла цыганка.
Вскоре я уже тормозила у ворот нашего дома, открытых со стороны Скалистой дороги. Мерлин-корт был построен на рубеже столетий по прихоти некоего дальнего родственника по линии моей матери. Каким же, наверное, замечательным человеком был этот Юстас Грантэм, думала я незнамо в какой раз, проезжая мимо строения, которое когда-то служило домиком сторожа, а ныне стало логовом моего кузена Фредди. Мерлин-корт – воплощённый в жизнь сказочный замок с башенками, рвом с водой и даже миниатюрной опускной решёткой. К тому времени, когда я впервые попала сюда в детстве, дом успел прийти в плачевное состояние. Но когда явился мой прекрасный принц (хотя и не на белом коне), мы переехали в Мерлин-корт и энергично принялись удалять разрушительные следы времени. Нам так повезло, Бену и мне, с нашим обожаемыми здоровыми детишками и с этим чудесным домом, в котором мы их воспитывали. Если бы мне, чтобы не сглазить, велели всю оставшуюся жизнь ходить со скрещёнными пальцами, я бы с удовольствием так и поступила. Но это не значит, что я подвержена предрассудкам. Вовсе нет. И в доказательство свободомыслия я принялась мечтать о своём первом обеде во Франции. С чего лучше начать, с мусса из спаржи или супа из омаров? А может, с того и другого?
И лишь загнав машину в старую конюшню, которую мы использовали как гараж, я заметила во внутреннем дворике ещё один автомобиль, древний обшарпанный драндулет. Может, этот реликт принадлежит преподобному Дунстану Эмблфорту? Он обещал нанести нам визит, а его жена со смехом предупредила нас, чтобы не особенно удивлялись, если он заявится посреди ночи. Судя по всему, наш новый викарий был воплощением классического типа рассеянного священника. Да и чего ждать от человека, который сутки напролёт корпит над рукописью одиннадцатого тома «Жизни святого Этельворта». Но сейчас викарий появился, по моему разумению, в самый подходящий час.
Проходя по мостику надо рвом, я почувствовала, как моё настроение быстро улучшается. Несомненно, визит духовного лица компенсирует неприятные пророчества цыганки. Будучи приверженцем Высокой церкви, викарий даже может предложить пройти на конюшню и окропить машину святой водой, так, на всякий случай. Я уже начала подниматься по каменным ступеням, когда входная дверь отворилась и на крыльцо вышел Бен. Мой ненаглядный из тех счастливцев, кто хорошо выглядит при любом освещении, но фиолетовые тени, отбрасываемые сумеречным светом, отточили его лицо до совершенства, а с линией подбородка сотворили просто чудеса. Даже в мятых вельветовых штанах и драном тёмно-синем свитере он заставлял замирать моё сердце.
– Элли, – сказал Бен, ероша тонкими смуглыми пальцами чёрные кудри, – у нас гость.
– Знаю.
Я оглянулась на чужую машину, и ветер взлохматил мне волосы.
– Мужчина.
– Догадываюсь.
Как уже неоднократно бывало, я поразилась, что в сине-зелёных глазах моего мужа мелькают золотистые огоньки.
– Но это не просто мужчина, Элли.
– Ты прав как никогда.
Я поняла, к чему он клонит. Преподобный Эмблфорт, будучи нашим новым священником и наивысшим авторитетом по святому Этельворту, заслуживал того, чтобы в его первое посещение Мерлин-корта мистер и миссис Хаскелл приняли его вместе.
– Прости, что задержалась, милый. Когда я спросила о дорожных чеках, этот свинья кассир повёл себя так, словно у выхода меня поджидает машина с сообщниками. Он вызвал управляющего, который начал с апломбом твердить, что на нашем счету перерасход в тысячу фунтов. Оказалось, что он неправильно надел бифокальные очки и принял плюс за минус. Правда, к тому времени, когда он это признал, я была готова огреть его сумочкой.
– Наш гость в гостиной.
Бен взял меня за руку и провёл в холл.
– Надеюсь, ты угостил его чаем.
– Разумеется, а в придачу ещё и приличным куском шоколадного торта. – Муж притянул меня к себе и поцеловал в щёку. – В конце концов, любимая, к нам не каждый день является, словно из небытия, твой давно пропавший отец.
Глава вторая
Когда мы с Беном поселились в Мерлин-корте, освещение холла состояло из тусклых газовых ламп, которые придавали призрачное выражение изъеденным молью лисьим мордам, скалившимся со стен. Витражное стекло в окне на лестничной площадке заросло паутиной. Дом был пропитан запахом затхлости, а плинтусы изъедены мышиными норами. Не удивительно, что комплекты рыцарских доспехов по обе стороны от входной двери выглядели так, словно с ужасом ждали, какое ещё несчастье обрушится на эту обитель.
Ныне лисьи головы исчезли – их давным-давно отправили на благотворительный базар, но продать не удалось даже после того, как цена снизила до шиллинга за штуку. Теперь в доме стоял слабый, но вдохновляющий запах политуры. На трёхногом столе напротив лестницы красовалась медная ваза с осенними листьями, а холод каменных плит был надёжно изолирован турецким ковром.
– Может, он плод моего воображения? – прошептала я, оглядывая холл.
– Твой отец?
Я нервно кивнула, прижимая руки к лилово-твидовой груди.
– Если и так, то это довольно крупный плод. – Бен умудрился сохранить весёлый вид, что вряд ли далось ему легко, поскольку ещё сегодня утром мой ненаглядный супруг, несмотря на свою любовь к деткам, заключил меня в объятия, едва они уехали, и провозгласил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35