Дрожь охватила Хоука. Теперь он хотел одного: быть рядом с ней, своей женой, в постели, ласкать се и обладать ею. Они сбросили одежду в мгновение ока и прильнули друг к другу. Страсть Хоука сдерживалась бережной нежностью, но когда он коснулся губами живота Кристы, в котором спал его ребенок — их ребенок, — он испытал дотоле неизведанное наслаждение любви. Он вошел в нее, но двигался к катарсису медленно. Они смотрели друг другу в глаза не отрываясь, а после того, как была пройдена вершина, Хоук из последних сил откатился в сторону, чтобы избавить Кристу от тяжести своего тела. Она придвинулась к нему, положила голову на грудь и, слегка задыхаясь от пережитого напряжения, опустила веки.
Прошло какое-то время, прежде чем она открыла глаза и рассмеялась. Хоук с трудом поднял голову, посмотрел на Кристу. Он бы тоже рассмеялся, если бы это не требовало столько сил. Их хватило лишь на то, чтобы снова опустить голову на подушку и жарко поблагодарить судьбу за то, что никто из его врагов не может узреть его сейчас, изнуренного любовными трудами, покрытого налипшими на тело лепестками цветов.
Они задержались в Винчестере на неделю. Первые три дня вообще не выходили из комнаты. Им было предоставлено все, что можно пожелать, — еда, вино, вода и многое другое. Они ели, спали, занимались любовью, вместе принимали ванну. Время шло слишком быстро.
На четвертый день Хоук принял участие в играх в честь его женитьбы. Он получил обычную в таких случаях порцию насмешек, что теперь не может быть достойным противником. Все это он принял с добродушным юмором, а когда вышел на поле, нашлось с полдюжины соперников, достаточно глупых, чтобы выступить против него. Все они удалились, прихрамывая и значительно поумнев.
Хоук чрезвычайно радовался своим успехам. Криста, сидя рядом с Илсвит на местах для зрителей, во время первой его схватки с противником едва дышала и так вцепилась в подлокотники кресла, что на дереве остались следы от ее ногтей. После третьего боя ее руки лежали на коленях и она уже не вытягивала шею в невероятном напряжении. После пятого Криста даже развеселилась. А когда кончился шестой и никто более не выразил желания выступить против Хоука, Криста завопила от радости, выбежала на поле и при всех расцеловала своего потного, покрытого пылью, но весьма довольного воина.
Когда настало время уезжать, Криста не сдержала слез, прощаясь с Илсвит.
— Ни одна мать не была так добра к своей дочери, как вы ко мне. Я никогда этого не забуду.
— Мне будет вас не хватать, дорогая, — тоже со слезами на глазах отвечала Илсвит. — Я буду скучать по вам так же, как по своим дочерям. Вы напомнили мне, что любовь — источник истинной силы и смелости.
— Мы вернемся, — сказал Хоук, глядя на расстроенных женщин. — Я часто бываю в Винчестере, и Криста станет приезжать со мной.
Это было утешительно, однако, уже сидя в седле, Криста дважды оборачивалась, чтобы попрощаться с женщиной, заполнившей ту пустоту в ее жизни, о которой Криста старалась не думать.
Они еще не добрались до порта Хэмтен, когда Хоук, заметив что-то на дороге, натянул поводья коня. Криста и остальные всадники сделали то же самое. Секундой позже девушка распознала того, кого первым увидел зоркий глаз мужа. Торголд трусил к ним на косматом пони, а пес, когда-то сильно избитый Юделлом, весело бежал рядом.
— А я-то все гадал, куда ты запропастился, — сказал Хоук. Он поздоровался с Торголдом с явным удовольствием, и это было приятно Кристе. Радовалась она и тому, как пес бегает кругами возле ее лошади и вовсю машет хвостом.
— Он совсем поправился! Как это хорошо. Ты взял его себе, Торголд?
— Скорее он взял меня, девочка. Но кажется, из нас получилась недурная парочка.
— Я бы тоже так сказал, — заметил Хоук. — Нам не хватало тебя на свадьбе.
— Ладно вам, я там был, только вы не знали. Я не из тех, кто пропускает хорошие праздники, а этот был самый лучший из всех, какие я знал. Я просто предпочел держаться в тени. Но очень рад, что дело сделано, парень.
Они двинулись дальше, и теперь Торголд был с ними. Скоро Хоук заметил воронов, перелетавших с дерева на дерево вдоль дороги, по которой они ехали, но не сказал по этому поводу ни слова. Не заговорил он и о том, что один из воронов сопровождал их потом и по дороге в порт. Умному человеку не стоит обсуждать некоторые вещи. Лучше промолчать.
Корабли ждали их в гавани. Пока погружали лошадей, Криста сидела на пристани. Лошади были хорошо обучены, им доводилось и плавать на кораблях, и тем не менее дело это было сложным и даже опасным. Один неверный шаг — и животное могло упасть в воду. Если бы хоть одно животное взбрыкнуло в испуге, могли бы пострадать и люди. Хоук проследил за тем, как ввели на палубу его жеребца и кобылу Кристы, потом стал помогать другим. Последним поднялся на корабль пони Торголда, так лихо протопав по мосткам, словно привык к этому с рождения.
Они отплыли с приливом. Когда порт и дорога на Винчестер скрылись из виду, Криста взгрустнула, но настроение у нее улучшилось, едва Хоук, передав командные полномочия одному из своих военачальников, пришел и сел возле нее на носу корабля.
— Скоро мы будем дома, любовь моя. — Он закутал Кристу своим плащом. От воды тянуло свежестью, и забота мужа была приятна. — Я предпочитаю провести Рождество в Хоукфорте, но Альфред может навестить нас до того и привезет с собой Илсвит.
— Это было бы чудесно. Может, и мы могли бы навестить их весной.
Хоук не ответил, подумав о том, что весной им будет не до поездок. Криста, без сомнения, надеется поплавать еще. Ему придется всячески оберегать ее. Эта мысль его не обеспокоила, но вопреки ожиданию доставила удовольствие. Мужчинам доводится делать и менее приятные вещи.
Памятуя о том, что Кристе пришлось перенести совсем недавно, Хоук решил сделать для нее морское путешествие как можно более легким. В первый день пути перед наступлением сумерек он отдал кораблям приказ пристать к берегу. Криста удивилась, но Хоук объяснил:
— Лошадям надо размяться.
— Но ты так не делал, когда мы плыли в Винчестер.
— Заговор Юделла требовал поспешить с приездом. Они разбили лагерь на песчаном берегу возле быстрого ручья. Пока воины устанавливали посты охранения, а кое-кто из мужчин собирался на охоту, Хоук улучил время побыть с женой. Расположившись под звездным небом, они поужинали, посмеялись рассказам Торголда, а потом улеглись спать и пробудились с первыми лучами зари, чтобы продолжить путь по морю. Такой порядок сохранялся вплоть до четвертого дня плавания, когда показались прибрежные скалы возле Хоукфорта.
Стоя на палубе и обнимая Кристу за плечи, Хоук с радостью смотрел на приближающиеся зеленые берега, освещенные ясным осенним солнцем. Криста тоже была рада и, повернув голову к мужу, тихо произнесла:
— Я буду скучать по Винчестеру, милорд, но как славно оказаться дома.
Хоук крепче сжал ее плечи. Теперь это их общий дом. Его радость в эту минуту была безграничной.
— Ты права, любимая. Я так счастлив, что привез тебя сюда в добром здравии, что, клянусь, буду рад даже встрече с Дорой.
Шутка показалась Кристе грубоватой, но она не смогла удержаться от улыбки. Корабли подходили к пристани, где их встречала большая толпа народу.
Итак, они вернулись, ее высокомерный братец и его норвежская шлюха, которой лучше было бы сдохнуть или по крайней мере убраться отсюда. То наслаждение, которое было испытано, когда глупый викинг стоял в зале у Хоука, отрекался от этой суки и даже назвал ее плодом противоестественного союза, сделалось всего лишь далеким воспоминанием. Не оправдалась надежда на то, что Хоук, получив такой удар, откажется от брака, затеянного ради мира между саксами и норвежцами. Это вызвало бы жестокие раздоры в стране и погубило ненавистного Альфреда, отдав власть в руки знатных и богатых. Такова жестокая несправедливость судьбы…
Но не все потеряно. Она зашла слишком далеко и терпела слишком долго, чтобы все бросить. К тому же сейчас легче одержать победу. Они считают себя в безопасности. Она обманет их притворным смирением и улучит момент, когда можно будет приступить к действию. Ее час пробьет! Она послужит орудием истинной справедливости, избавится от яда, который так долго отравлял ей душу.
Господь карающий, сделай так, чтобы этот час настал скорее! Дай смыть кровью все обиды и оскорбления, наносимые ей столько лет…
— Не заставляй меня ждать долго, Господь мой, дай исполнить волю Твою.
— Леди?
Дора обернулась, встретила удивленный и тревожно-вопрошающий взгляд отца Элберта и сообразила, что говорила вслух.
Ее истощенное лицо скривилось от усилия улыбнуться.
— Я всего лишь молюсь, отец мой, не более. Ведь это дозволено, правда?
— Безусловно, дозволено, только я сомневаюсь, что сейчас для этого самый подходящий момент.
Дора нахмурилась, недовольная выговором, пусть и мягким, но тотчас постаралась изменить выражение лица.
Едва Хоук сошел на пристань, по укоренившейся за долгие годы привычке окинул собравшихся пристальным, оценивающим взглядом. Повернувшись, протянул руки Кристе и снял ее с корабля. Толпа пришла в невероятный восторг и подалась вперед, чтобы приветствовать прибывших.
Эдвард и Элфит были впереди всех. Управляющий старался сохранить подобающий случаю торжественно-серьезный вид, но этому мешала невольная улыбка. Элфит заговорила:
— О, миледи, добро пожаловать домой! Мы так волновались, когда пришло известие о вашей свадьбе! Говорят, что такой свадьбы еще не видели в Винчестере. Обещайте, что расскажете нам о ней все до капельки.
— Непременно, — пообещала Криста. — Я так надоем вам изложением подробностей, что вы потом не захотите слушать рассказы ни об одной другой свадьбе.
— Я в этом сомневаюсь, миледи. Ведь я… — Тут Элфит бросила застенчивый взгляд на Эдварда. — Я нуждаюсь в ваших советах…
Эти слова вызвали в толпе бурю восторженных восклицаний и шуток, а Хоук похлопал Эдварда по спине и поздравил молодого человека с тем, что он поймал в свои сети такую девушку.
Только теперь Хоук заметил Дору и отца Элберта — они стояли в стороне. Лица у обоих были, как всегда, кислые, но они хотя бы явились встретить прибывших. Хоук кивнул им, но поговорить не имел возможности, так как толпа тесно сомкнулась вокруг новобрачных. Привели лошадей, но Хоук усадил жену на седло к себе, что вызвало новый всплеск радостных криков, сопровождавших супругов вплоть да самого замка.
Люди выкрикивали добрые пожелания и осыпали молодоженов цветами. Дети подбегали к лошади и протягивали Кристе букеты с прикрепленными к ним поздравлениями, и скоро на коленях у нее оказалась целая груда букетов. Она сияла от радости, махала и одаривала благодарной улыбкой каждого ребенка. Хоук беспредельно гордился ею и был бесконечно счастлив.
Любовь, которую он уже не ожидал изведать, пришла к нему. Сияющая и прекрасная, она придала новый смысл его существованию и принесла, как он надеялся, благословение Бога. Ничто воистину ценное не давалось ему легко. Он сражался за любимую землю, не щадя жизни, и часто находился на волосок от гибели. Чтобы завоевать любимую женщину, ему понадобилось немало терпения и пришлось убить посягавшего на нее врага.
Слишком легко. Хоук покачал головой. Безумие думать так. Жизнь переменчива и полна опасностей, но Криста теперь в безопасности и рядом с ним. Однако в сегодняшнем светлом мире маячит темная тень. Честность вынуждала Хоука признать это. Тощая, уродливая тень его сводной сестры. Дора долгие, очень долгие годы вела его хозяйство. Теперь она должна уступить свою власть новобрачной. Женщина с обычным характером приняла бы это спокойно. Дора отнесется к своему новому положению с ненавистью и злобой.
Заниматься решением этого вопроса было для него чуть ли не хуже, чем воевать с датчанами, но Хоук не хотел откладывать дело. Кимбра рассказала ему в свое время, какие трудности ей пришлось преодолеть, утверждая себя в качестве хозяйки дома, и это побуждало Хоука уладить все как можно скорее. Он вышел из сауны, окатил себя холодной водой, оделся и пошел разыскивать Дору.
Он нашел сестру в часовне. Голова се была склонена, руки сложены, как во время молитвы. Она выглядела умиротворенной праведницей. Ничем не показала, что заметила присутствие Хоука, но он был уверен, что она его увидела. Его чувства были настолько обострены в эти минуты, что он не поверил в ее неосведомленность о его появлении. Впрочем, это не имело столь уж большого значения. Главное в другом — как она поведет себя, когда они окажутся лицом к лицу.
Но вот она вздрогнула, как бы пробуждаясь от своего погружения в молитвенный экстаз, моргнула несколько раз и повернула голову. Сначала она сделала вид, что не замечает брата, а когда увидела, улыбнулась виноватой улыбкой.
— Брат, я заставила тебя ждать? Прошу прощения.
— Просить прощения за то, что молилась? Не думаю, что это нужно, миледи. Если бы мне пришлось ждать слишком долго, я бы просто ушел.
Дора сдвинула брови, и Хоук был этому рад, расценив ее отклик на свои слова как первое искреннее движение с той минуты, как он вошел в часовню. Женщина медленно встала и выпрямилась перед ним, ожидая продолжения разговора. Его, конечно, следовало продолжать, однако Хоуку хотелось обойтись с ней помягче.
— Этот дом всегда был своим для тебя, Дора… Начало вышло не слишком тактичным, но Хоук опять-таки хотел дать ей понять, что не собирается от нее отрекаться. Дора — его сводная сестра, между ними существует кровная связь, и что бы он лично ни думал о ней и какие бы перемены ни произошли в его жизни, он обязан о ней заботиться.
— Дом, — только и проговорила она, глядя на брата как-то странно.
Хоук подумал о том, сколько тепла заключено для него самого в этом слове. Быть может, и Дора испытывает нечто подобное? Однако надо было брать быка за рога.
— Но леди Криста теперь моя жена и должна сама вести хозяйство. Тебе придется передать ей ключи.
Что-то промелькнуло у Доры в глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44