Внук Оуэна Генрих завоевал корону на Босвортском поле и основал таким образом династию Тюдоров. Теперь Оуэн Перрот намеревался продолжить традицию.
Некоторое время Энни ничего не говорила. Несмотря на полуночный час, ветер был крепкий и хорошо раздувал паруса. Она чувствовала, как натянута была парусина, как скрипели снасти, и как корпус судна рассекал волны.
– Но почему мы должны ехать в Испанию, чтобы вступить в брак? – наконец спросила она.
– Эта страна станет нам домом, пока не придет наш час. Дон Яго позаботился о приглашении и заручился поддержкой короля, – он приподнял ей подбородок: – Какие красивые дети будут у нас с тобой, – он нагнулся и поцеловал ее.
Губы его были прохладными, жесткими и влажными.
Энни вырвалась от него.
– Глупая ошибка, Оуэн! Неужели вы не видите? Люди с гораздо большими достоинствами пытались занять место Елизаветы, и никто из них не выжил.
– Люди лучше, чем я?
Оуэн взял ее за плечи и снова поцеловал. Когда она думала, что легкие ее вот-вот разорвутся из-за накопившегося в них воздуха, он отпустил ее.
– Вы знаете мужчину лучше меня? – нагло перевел разговор на другую тему Оуэн.
«Эван Кэроу», – подумала она, но придержала язык. Господи, Перрот был таким же самовлюбленным гордецом, как типичный испанский гранд. Может быть, в этой гордости она и найдет свое спасение. У Энни появилась искорка надежды.
– Ну конечно же знаю, милорд, – пробормотала она. – Именно поэтому не понимаю, зачем вам нужна такая женщина, как я?
– У тебя в жилах течет кровь королей. Ты красива, воспитанна, образованна, умна…
– Нет! – от гнева у нее вспыхнули щеки. – Вы совершенно не знаете меня, Оуэн. – И она припечатала его тяжелым взглядом, которому научилась у Елизаветы: – Я потеряла свою честь несколько лет назад, – объявила она.
Он, явно застигнутый врасплох, заморгал ресницами, услышав такое заявление.
– Что ты имеешь в виду? – Перрот явно был в замешательстве.
– Я любовница Эвана Кэроу! – констатировала она. – И я считаю это большой честью для себя.
Оуэн вскочил на ноги и сильно ударил девушку по лицу:
– Шлюха!
Она, закрыв лицо, села, но он за руки поднял ее.
– С Эваном Кэроу я как-нибудь разберусь! – прошипел он. – По правде говоря, мне не хватает мальчика для битья. Но теперь я не буду больше ощущать эту нехватку, ведь у меня есть ты!
– Трус! – выпалила она. – Неужели вы никогда не научитесь отвечать за свои поступки и принимать наказания, как подобает мужчине?
Оуэн занес руку, чтобы снова ударить девушку, но не успел, как раз в этот момент кто-то сильно забарабанил в дверь.
– В чем дело? – спросил он, не оборачиваясь.
– Милорд! – какой-то крепкий человек в вязаном берете заглянул в каюту.
Энни с презрением оглядела его. Команда корабля состояла из недовольных католиков, отщепенцев общества, и наемников, продавшихся Оуэну и дону Яго.
Перрот раздраженно проворчал что-то и отпустил ее. Энни с облегчением вздохнула и вытерла губы рукавом: его поцелуй оскорбил ее больше, чем пощечина.
– Да, Эдмунд, в чем дело?
– Мы заметили корабль. Он подает сигнал бедствия. Дон Яго и капитан спорят, предлагать помощь или нет.
Оуэн выругался по-уэльски и вышел из каюты. Подгоняемая любопытством, Энни сунула ноги в башмаки и вслед за мужчинами поднялась на палубу. Там собралось несколько членов команды. Они смотрели на небольшое суденышко. На фоне испещренных лунным светом вод пролива терпящий бедствие корабль походил на корабль-призрак. Кормовой фонарь мигал через равные промежутки времени, посылая в ночь сигналы.
– Мы должны помочь, – говорил капитан. – Это морской закон.
– А я говорю, не будем, – твердил с сильным акцентом по-английски дон Яго. – Я оплачиваю вашу работу, значит, мое слово – закон.
Энни, почувствовав отвращение к обоим, презрительно фыркнула: уэльские разбойники и дон Яго явно стоили друг друга.
Отправившись на корму, она взялась за поручни и посмотрела вниз на чернильно-черные волны. Как грешник на исповеди, она по порядку вспоминала обо всех своих бедах. Одержимый манией величия Оуэн задумал жениться на ней. Эван был в Тауэре, и можно не сомневаться, Андрэ найдет благовидный предлог, чтобы казнить его. Родриго, чахнущий по Валерии, так и не женится на ней, пока судьба Энни не будет определена.
«А что я?» – думала девушка. Родившись в семье гранда, она стала сиротой, затем писарем, пленницей пиратов и наконец придворной дамой. Странно, но ни в одной из этих ролей она не была сама собой. За исключением единственного раза – когда она была с Эваном. Эван, которого она больше уже никогда не увидит…
Девушка посмотрела за борт. Ее жизнь кончена. Все, чего она хотела, все, кого она любила, для нее потеряны навсегда.
Как было бы просто, подумала она, перегибаясь за борт, броситься сейчас в холодную, черную воду. Говорят, когда тонешь, чувствуешь себя как в прекрасном, спокойном сне.
Но два обстоятельства мешали выполнению этого плана. Во-первых, она отлично плавает, и инстинкт будет удерживать ее на поверхности до тех пор, пока Оуэн с доном Яго не схватят ее снова. Во-вторых, в ее жилах течет кровь Тюдоров. Нравится ей это или нет, но она обладает силой и храбростью этого рода. Король Генрих вырвал у папы власть над церковью, Мария влила в сердца протестантов жар фанатизма, Елизавета стала самым могущественным в мире монархом. Энни была в отчаянии, но и она тоже принадлежала к роду Тюдоров!
Размышляя, девушка пошла вдоль борта. Вдруг она споткнулась о спящего моряка. У простых моряков нет собственных кают, они спят на палубе, там, где найдут свободное место для своих тюфяков. Поза человека была страшно неудобной. Он спал, прислонившись плечом к щиту, за поясом торчал нож. Не раздумывая, Энни нагнулась и вытащила его. Человек что-то пробормотал, но не проснулся. Она взглянула на людей, столпившихся на юте. Убедившись, что никто ее не видит, девушка спрятала нож за подвязку.
Осмелев, Энни пошла дальше, разоружая каждого попадающегося ей спящего моряка, пока в ее чулках и за корсажем не оказалось четыре ножа. Это были простые столовые ножи, но моряки остро оттачивали их лезвия. Когда моряки проснутся, то они начнут обвинять друг друга в краже. Наверняка начнется потасовка. Потом Оуэн Перрот сообразит, что произошло, и уличит ее, но с ним-то она как-нибудь справится. Маленькие разногласия среди членов команды не могут помешать ее шансу на побег, каким бы слабым он ни представлялся.
В споре с доном Яго победил капитан. Страшно ругаясь, он решил послать шлюпку навстречу терпящему бедствие кораблю. Несколько вооруженных моряков отплыли в ней и вскоре вернулись с пятью незнакомцами.
По крайней мере, Энни считала их таковыми, пока не узнала Дрейка, Дентона, Родриго, Андрэ и… Эвана. Сердце ее едва не выскочило из груди. Ухватившись за поручни, чтобы не упасть, она, с трудом передвигая ноги, преодолела проход и оказалась на главной палубе.
Эван сразу заметил ее и, что-то крикнув, бросился вперед. Его удержали двое.
Энни заставила себя сохранять спокойствие. Она не могла оторвать глаз от Эвана. Его лицо изменилось. Оно было зеркалом тех трудностей, которые выпали на его долю за истекшие три года. Он стал худее и крепче. Черты его лица заострились и утратили былую мягкость. Несмотря на эти перемены, выражение глаз Эвана едва не заставило ее потерять самообладание. Ни годы, ни расстояния не смогли погасить безумной внутренней силы и страсти, которую источал весь его облик.
– Блеск любви в твоих глазах изумителен, – сказал Оуэн с видом рыбака, только что вытащившего на берег рыбу, о которой мечтал всю жизнь.
Энни придала лицу учтивое выражение. Холодная пустота в глазах Перрота говорила, что ее Эвану грозит смертельная опасность. Она не должна давать Оуэну ни малейшего повода, который мог бы ускорить его смерть.
– Вообще-то я рад, что ты здесь, – обратился Оуэн к Эвану. – Я всегда был слишком снисходителен к тебе, Эван. Сколько бы тебя ни били вместо меня, ты всегда залечивал раны только для того, чтобы быть избитым снова. Возможно, это мой шанс завершить то, чем я должен был закончить уже много лет назад.
Порывшись в стоящей рядом корзине, он вытащил огромный кожаный хлыст из девяти хвостов с завязанными на их концах узлами. Он попробовал его силу о палубу.
– Да, неплохо будет снова сделать из тебя мальчика для битья. Только на этот раз кнут будет у меня в руках.
«Нет!». Неимоверным усилием воли Энни сдержала крик. Своим отчаянием она бы только подтолкнула Перрота к еще большей жестокости. Сцепив руки за спиной, дон Яго прохаживался по палубе перед пленными.
– Вы их разоружили? – спросил он у своих моряков.
– Конечно, милорд.
Дон Яго еще минуту продолжал ходить, затем остановился перед Дрейком.
– Ирония судьбы, не правда ли? – спросил испанец и извлек из ножен тонкую шпагу. Кончиком ее он дотронулся до маленького белого шрама на щеке, затем, опустив шпагу вниз, он прикоснулся к медальону, висевшему на груди Дрейка, на котором был изображен глобус, обведенный кольцом.
– El Draguez проплыл вокруг света, чтобы встретить свою смерть в Ла-Манше.
– М-милорд? – увидев медальон, молодой моряк несмело подошел к дону Яго, не спуская глаз со знаменитого медальона. – Это действительно адмирал Дрейк? Дракон?
– Да, это он. Хотя ему недолго осталось носить этот титул.
Несмотря на обязательства, данные дону Яго, английские моряки с благоговением смотрели на Фрэнсиса Дрейка. Его подвиги уже стали легендой.
Энни почувствовала прилив новой надежды. Может быть, эти морские волки не осмелятся поднять руку на своего героя.
– Хватит глазеть! – закричал дон Яго, сверкнув шпагой.
Чуть ниже уха Дрейка показался порез.
– Смотрите, у него такая же кровь, как и у всех остальных людей. Он всего лишь пират, и умрет как собака!
– Мы не хотим неприятностей, – быстро сказал Родриго.
– Кажется, у вас их уже достаточно, амиго, – заверил его дон Яго. – Какой же вы испанец, если служите английской шлюхе-протестантке?
– Я не служу королеве Елизавете, – ровным голосом возразил Родриго. – Мы приехали за Энни Блайт.
– Тогда вы приехали зря, – заявил Оуэн. – Она останется со мной, – он посмотрел на Эвана, – ее будущим мужем.
Даже в скудном освещении корабельных фонарей было видно, как Эван побледнел. Его глаза горели такой ненавистью, что Энни стало не по себе. Она поняла, что отбудет бороться за нее до последнего дыхания, но это мало успокаивало девушку.
– Послушайте, – снова заговорил Родриго по-английски, старательно произнося слова. – Мы компенсируем вам ваши хлопоты. Мы привезли сок…
– Не слушайте его болтовню, – вмешался Андрэ, толкнув Родриго локтем в бок.
Дон Яго тихо засмеялся:
– Дону Родриго не хватает вашего дипломатического искусства, Андрэ. Так вы говорите, что привезли нам сокровища? Без сомнения, украденные в Новой Испании? Продолжайте.
– Да, – с отчаянием сказал Родриго. – Трюм корабля наполнен…
– Эти испанцы, – перебил его Дрейк, – так любят преувеличивать.
– Вероятно, вы правы, я преувеличиваю, – упрямо прокричал Родриго. – Ну, конечно, там всего лишь несколько сундуков с дублонами…
Андрэ охнул:
– О Господи.
Энни удивленно смотрела на своих спасителей. Родриго разыгрывал из себя идиота, но зачем? И почему Андрэ позволил ему рассказать о сокровищах?
Перрот глубоко вздохнул:
– Полагаю, есть только один способ выяснить правду.
Оуэн кивнул капитану, который сразу же приказал дюжине моряков спустить лодку и обыскать баркас.
Дон Яго наблюдал за моряками, бывшими уже на полпути к английскому кораблю.
– Да, у нас, англичан, есть слабость к звонкой монете, – с кривой усмешкой заметил Дрейк.
– Спустить вторую лодку! – задыхаясь, прокричал дон Яго. – Не верю я этим английским морякам. Если там есть золото, я буду следить за его перевозкой сам.
Когда еще четверо моряков отплыли вместе с доном Яго, Дрейк опустил голову и тихонько засмеялся.
– Ты смеешь смеяться! – закричал на него Оуэн, хватая за ворот рубахи.
Все еще, улыбаясь, Дрейк посмотрел на него.
– Эти две лодки просто не смогут перевезти все золото, – он бросил взгляд на Эвана. – Ты помнишь, как мы наскочили на рифы?
– Да, нам пришлось выбросить за борт три тонны гвоздики и восемь орудий. Да, это была страшная потеря.
– Спустить еще одну лодку, – приказал Оуэн.
– Милорд, у нас осталась всего одна лодка.
– Выполняйте приказ! – заорал он.
Шесть матросов бросились исполнять команду. Когда они скрылись в темноте, Андрэ взорвался:
– Черт возьми, Родриго, они не должны были знать о золоте!
– Но мы ведь привезли его, чтобы выкупить Энни.
– На наших условиях. А теперь мы потеряем все.
Родриго с грустью посмотрел на брата:
– Что ты хочешь, чтобы я расстался с жизнью?
Энни видела, что Оуэн уже начинает терять терпение. Он легко воспламенялся и легко остывал. Нервничая, он подобрал девятихвостку и принялся плетеной рукояткой шлепать себя по бедру. «Нет!». Энни больше не могла контролировать себя. Подбежав к нему, она взмолилась:
– Милорд, я не хочу, чтобы вы причинили этим людям вред.
Оуэн Перрот улыбнулся:
– Они не оставляют мне другого выбора.
– Просто освободите их. Пусть они вернутся на свой корабль. Оуэн, умоляю вас.
Он оглядел ее с головы до ног:
– Не вижу, чтобы вы умоляли, принцесса.
Девушка упала на колени к ногам Оуэна и почувствовала, как вдавились в тело лезвия украденных ножей. От унижения на ее лице проступила краска. Она не осмеливалась посмотреть на Эвана, так как боялась, что его отвращение доконает ее.
– Оуэн, умоляю вас.
– В самом деле? – он ухватил ее за подбородок и сжал его.
– Да, умоляю вас. Если вы отпустите их, я добровольно стану вашей женой и буду служить в…
– Энни, нет! – Родриго пытался вырваться из державших его рук. – Ты не должна давать никаких обещаний.
Она заставила себя не обращать на него никакого внимания.
– Оуэн, прошу вас!
От удовольствия Перрот даже рассмеялся:
– Мне нравится, когда меня умоляют, мисс Блайт. Может быть, до того, как закончится эта ночь, я услышу мольбу и из уст Эвана тоже?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44