Как советник Елизаветы, он должен был знать, где ты.
– Это была счастливая встреча?
– Ты знаешь его лучше меня. Как ты думаешь сама?
– Вероятно, он был оскорблен, шокирован. Но он скорее умрет, чем покажет это.
Родриго кивнул:
– Он переживает, ведь я был любим родителями, в то время как он был брошен на произвол судьбы.
– Как вы поступите, Родриго? Отвезете его к Паломе?
– Ничто не доставило бы ей большей радости. Но я сомневаюсь, что Андрэ поедет со мной. Я благодарю Господа за то, что нашел его, и в добром здравии. Этого уже будет достаточно, чтобы она обрела душевный покой.
– Так, значит, вы собираетесь вернуться?
– Да, – Родриго положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза. – Боже, Валерия всегда говорила, что ты превратишься в красавицу. Она была права.
Энни потупила глаза, почувствовав себя неловко.
– Мне жаль, что вы так и не женились на ней.
Его губ коснулась горестная улыбка:
– А как жаль мне!..
– Тогда отправляйтесь, Родриго. Не мешкайте! Мне будет приятно осознавать, что вы устроили свою жизнь.
Но их счастье заставило ее вспомнить о своем горе. С Эваном она потеряла единственный шанс получить утешение в земной жизни.
– Я поеду, – медленно произнес он. – Но только, если ты поедешь со мной.
Энни удивленно посмотрела на него:
– Я не могу!
Быстрота и уверенность ответа удивили обоих.
– Моя жизнь здесь, Родриго, я хочу остаться.
– Да нет же, нет! Андрэ поможет нам все устроить. Я преуспел в этом мире, мучача. В Англию я прибыл на собственном корабле.
Она отошла от него на несколько шагов. Карибское море, ее яркое детство, работа в качестве писаря Родриго… Как далеко это все было теперь. С оттенком ностальгии она вспомнила пряный, благоухающий цветами воздух, усыпанное звездами небо, покачивающийся на волнах корабль. Потом она вспомнила о зверином фанатизме, с которым там убивали людей, расправились с ее бабушкой и дедом. Перед глазами возникли страшные зрелища публичных сожжений, диких картин рабства…
– Теперь моя жизнь связана с этой страной, Родриго. Я хочу остаться здесь.
Он ударил кулаком по каменной стене.
– Черт возьми, Энни. Как ты можешь называть эту холодную промозглую страну своим домом? Ты здесь живешь и дышишь по прихоти стареющей женщины. Что это за жизнь?
– Лучше, чем та, что ждет меня в Новой Испании. Здесь, во всяком случае, я думаю что хочу, и это никого не касается. Никто не может меня заставить думать, говорить или молиться в соответствии с заведенным порядком.
– Ты полагаешь, что если бы вышла за меня замуж, то подверглась бы такого рода ограничениям?
Мученический тон его голоса испугал ее.
– Конечно, нет, – ответила она. – Если бы вы женились на мне, Родриго, то очень страдали бы.
Она бросилась к нему и заключила его руки в свои.
– Здесь мой дом. Когда-то я была связана с ним родством, теперь – сердцем.
– Твое тайное родство с Елизаветой подвергает тебя опасности.
– Я в состоянии позаботиться о себе.
– Так, значит, ты предпочитаешь остаться здесь, где твоя тетушка-королева относится к тебе как к ручной обезьянке: сегодня балует, а завтра запирает в клетку?
– Да, – Энни выпустила его руки и отвернулась. – Черт возьми, да!
ГЛАВА 17
Плимут, 26 сентября 1580 года.
– В добром ли здравии королева? – закричал Дрейк команде рыбачьей лодки, вышедшей из бухты навстречу «Золотой лани».
Сорок моряков разного возраста напряженно ждали ответа, от которого зависело их будущее. Отрицательный ответ был бы для них равносилен смерти. В том случае, если Елизавета умерла, а на престол взошла ее шотландская кузина Мария, им всем грозит казнь за преступления против ее католического союзника Филиппа II Испанского.
Но Эвана, когда он снова спустя три года увидел скалистые, окутанные туманом берега Англии, охватило другое чувство: ужасное беспокойство по поводу того, суждено ему увидеться с Энни Блайт или нет. Во время опасного путешествия по Тихому океану, в штормах, которые трепали их на всем пути следования, он боялся, что дырявая, как решето, перегруженная «Золотая лань» никогда не доберется до Англии. Но судно оказалось на удивление крепким. У Эвана затеплилась надежда на то, что он снова увидится с возлюбленной. Мысль о том, что встреча может по какой-либо причине не состояться, пугала его больше, нежели перспектива правления Марии, королевы Шотландской.
Он видел, как рядом с ним в напряженном внимании застыл Дрейк, когда рыбак поднес к губам желтый рог.
– Благодарение Господу, королева Елизавета жива и здорова!
В воздухе раздались оглушительные крики «Ура!». Небо потемнело от взметнувшихся в него беретов и шапок. Эван присоединился к общему ликованию, но в глубине души уже поселился черный страх.
Три года прошло с тех пор, как он отправился в эту экспедицию. Он уехал задиристым юнцом, опьяненным духом приключений, а вернулся здравомыслящим мужчиной, у которого за плечами накопилось достаточно горького опыта. Эван отправился в путешествие, преисполненный решимости грабить испанские сокровища во славу Англии и для собственного обогащения. Видел рай, познал поцелуй смерти, пережил жажду приключений. Все это время он ощущал на губах вкус поцелуев Энни. Болезненно часто вспоминал их ночь любви, ее невинность и обещание ждать. Все это до сих пор снилось ему по ночам.
Теперь ему было знакомо глубокое душевное одиночество моряка. Он уже не был тем романтиком, который завоевал сердце юной беззащитной девушки. Три года – срок долгий. Что за это время могло произойти с Энни?
– Ты превратилась в красавицу, которой позавидовали бы языческие боги!
Испугавшись, Энди оторвала взгляд от письменного стола, за которым сидела в комнате королевских фрейлин. Когда вошел высокий мужчина, девушка уронила перо. На пергаменте осталась крохотная клякса.
– Лорд Оуэн!
После первой встречи при дворе Энни удачно избегала его. Она ждала и наблюдала, пытаясь выяснить, был ли он на самом деле предателем, или же его попытки снискать расположение королевы искренни. Когда Елизавета простила ее, Энни не возобновляла больше своих попыток обвинить Оуэна в измене. Теперь же, ощущая себя загнанной в угол, она даже жалела об этом и хотела снова высказать королеве свои опасения.
Оуэн подошел и подал ей руку. Энни встала. Разодетый как принц, в усыпанном камнями камзоле, в шляпе с пером и шелковых панталонах, он был под стать фавориту королевы графу Эссексу.
– Ах, моя прелесть, как вы обворожительны, – улыбаясь, он склонился над ней и коснулся губами ее щеки. – У вас чернильное пятнышко, – прошептал он, – вот здесь.
От Оуэна исходил крепкий запах. Девушка не сразу распознала его, но потом поняла, что его одежда пропитана запахом древесного угля, которым отдавал табачный дым. Табак! Курение в Англии было непопулярно. Вообще-то Энни знала только одного человека, имевшего такое пристрастие – дона Яго Ороцо. Ее неприязнь возросла. Смутившись, она выдернула руку.
– Что вы делаете при дворе, милорд?
Оуэн не мог удержаться, чтобы не прикоснуться к ней, и принялся нежно гладить ее лицо.
– Я приехал, чтобы просить у королевы разрешения жениться, – сообщил он.
– Понятно, – Энни хотела отодвинуться от него, но позади была завешанная гобеленами стена, отступать ей было некуда. – Поздравляю, милорд. Кто же она, ваша избранница?
Его светлые с длинными ресницами глаза засияли:
– Ну как же? Вы, моя дорогая девочка.
У Энни перехватило дыхание. Она хотела возмутиться, но усилием воли заставила себя улыбнуться.
– Вы шутите, милорд. У меня нет желания иыходить замуж, за кого бы то ни было. Да и королева не слишком высоко ценит брачные узы.
– Но все уже устроено! Я не сомневаюсь, что Ее Величество даст нам свое благословение. Видите ли, сам государственный секретарь, лорд Бергли, велел мне жениться и обеспечить Кэроу наследником, – он снова схватил ее руку и прижал к груди. Ее пальцы утонули в ватной подстежке камзола. – Кого еще, как не вас, дорогая госпожа Плайт, я мог выбрать?
Энни мысленно поблагодарила Бога за то, что Родриго еще в Англии: он намеревался убедить Андрэ поехать в Сан-Августин к их матери, Паломе. Если возникнет необходимость, она сможет рассчитывать на него: Родриго поможет ей избавиться от Оуэна с его сумасшедшей идеей.
Родриго жил в домике Андрэ на берегу Темзы. Энни не бывала там с тех пор, как они с Эваном провели в этом доме свою единственную ночь, которую она никогда не забудет. Воспоминания об>том даже по прошествии трех лет повергали ее в тоску и уныние, которые могли длиться много дней подряд.
– Ну, – не унимался Оуэн. – Вижу, я задал нам загадку.
Как в тумане, Энни услышала голос Перрота:
– …тогда назначим точную дату.
Энни рассмеялась и сделала таг в сторону, освободив себя из плена.
– Но, сэр, множество девушек почли бы за честь выйти за вас замуж. А мое место здесь, рядом с королевой.
– Примите от меня в знак любви эту маленькую безделушку.
Он надел ей на палец кольцо. Оно было изумительно, из яркого золота с огромным изумрудом, окруженным жемчужинами. По ободу шла затейливая вязь экзотического орнамента.
Энни пришлось собрать всю силу воли, чтобы тут же не уличить Оуэна снова в присвоении драгоценностей, предназначенных для государственной казны. Она узнала это кольцо. Девушка видела его среди тех сокровищ, которые лорд должен был отослать ко двору королевы. В этот момент она утвердилась во мнении, что сам лорд Перрот, а не банда разбойников, грабил казну короны. Дважды на ее глазах он разоблачил себя. И если появление золотых пуговиц на камзоле дона Оро-цо, идентичных тем, что она видела раньше, еще можно было как-то объяснить, то это… Глупец. Он выдал себя. Оуэн получит разрешение королевы. Но не на брак, а на камеру в лондонской тюрьме.
Энни деланно улыбнулась. Ей не понадобится помощь Родриго.
– Вы слишком щедры, милорд. Я не сомневаюсь, что королева проявит живой интерес к вашему плану.
* * *
То обстоятельство, что он теперь невероятно богат, не вызывало у Эвана никакого энтузиазма. Торопясь в Лондон, он даже поспорил из-за цены приглянувшейся ему лошади. Фрэнсис ударил его по спине и заявил, что теперь они могут купить лошадей для всей гвардии королевы.
И все же Эван не слишком задумывался над происшедшей в его жизни переменой. Раньше желание разбогатеть было очень сильным, но теперь ему была нужна только Энни. Подгоняемый ветром, Эван скакал в Лондон почти без остановок, еды и сна. Он жил без нее три года, и день-другой ничего не изменили бы в их жизни, и все же, когда дело касалось любимой, его логика уступала место чувствам. Мысленный образ возлюбленной был для него таким же ярким, как свет солнечного дня. Вздрогнув от неожиданности этого открытия, он осознал, что его чувства к ней стали чем-то большим, чем любовь. За годы разлуки его страсть усилилась и перешла в боготворение. В Лондон Эван въехал через Темпл-Бар. Здесь он наконец понял, что значит быть богатым. Стражник попытался задержать его, заставляя заполнить разрешение на въезд. Однако золотого дублона оказалось достаточно, чтобы тот вытянулся в струнку и заискивающе предложил проехать без остановки.
Эван едва держался на ногах от усталости и голода, когда наконец добрался до дворца Уайтхолл. Налево и направо раздавая взятки, он пробирался мимо смотрителей и приживалов, не обращая внимания на удивленные взгляды, которыми его провожали. Он давно не брился и не стриг волос и все еще был одет в свободные морские брюки и рубашку. Его наряд дополняли широкополая кожаная шляпа – подарок малайской женщины, расшитый жилет с острова Явы и кожаные сапоги до колен.
В присутственной палате, сиявшей блеском свечей, шел пир. Его ослепил блеск нарядов дам и камзолов кавалеров. Музыка тамбуринов и виол оглушила его. Ему все-таки следовало поесть, отдохнуть и вымыться.
Чтобы успокоиться Эван одной рукой оперся на каменную колонну, а второй ухватился за толстую бархатную штору. Его лихорадочный взгляд отыскал королеву, сидевшую на возвышении в сверкавшем бело-золотом наряде. У ее ног на скамеечке сидела Энни.
– Энни, – беззвучно прошептал он ее имя. Эвана охватил малодушный страх. Она стала еще прекраснее… и… дальше, чем когда-либо была. Усыпанный драгоценными камнями головной убор скрывал ее волосы, обрамляя безупречный овал лица. Изящные белые руки с кольцами на пальцах безмятежно покоились на коленях. Голова была обращена к королеве, которую она слушала с вежливым вниманием. Энни являла собой картину настоящей придворной дамы: уравновешенной, честной и невероятно благопристойной.
Она казалась такой хрупкой и недосягаемой, как тонкая работа стеклодувов.
Энни, что она сделала с тобой?
Как паук, наблюдающий из-за угла за своей жертвой, позади королевы стоял неизменный Андрэ Скалия. Пока Эван собирался с духом, чтобы сделать шаг вперед, к Андрэ подошел дворцовый смотритель и что-то шепнул ему на ухо. Потом оба исчезли, будто растворились в воздухе.
Эван, оставаясь незамеченным между колонной и окном, пытался поймать взгляд яркой, обворожительной девушки, которая много лет назад стала его возлюбленной и обещала его ждать. Но сейчас он видел только холодную, бездушную незнакомку, словно сошедшую с портретов Гольбейна.
Эван уговаривал себя подойти к ней, растопить лед и отыскать под ним теплое сердце. Тело его не слушалось, но он все-таки сделал шаг вперед…
А потом услышал за спиной резкий свистящий звук, словно из чайника выходил пар, и провалился в темноту.
Каждое известие об успехах Дрейка стрелой пронзало сердце Энни. Инвесторы получили 1400 процентов прибыли. Только доля королевской казны была настолько велика, что позволяла провести полную реконструкцию флота, и еще много денег оставалось.
В Уайтхолле только и разговоров было, что о смелых подвигах Дрейка, об открытии им во владении калифорнийских племен Нового Альбиона, о его посещении Молуккских островов, Филиппин, Явы и Сьерры-Леоне, о том, какие богатства он привез в Англию. Даже королева говорила о нем почтительным тоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44