– Их захватили, – мрачно добавил Оксенхем.
Дрейк дал выход раздражению.
– Сэр, вы ошибаетесь! – он схватил Оксенхема за грудки. – Говорю вам, во время шторма их отнесло течением вниз по реке, и любой, кто скажет, что это не так, будет иметь дело со мной!
– Черт возьми, Фрэнсис, какая разница, отнесло их или их украли? В любом случае нам крышка. Испанцы вышлют один патруль в море, а другой будет искать нас на суше…
Среди людей прокатилась волна недовольства.
– Мы спустимся вниз по реке и найдем баркасы, – упрямо заявил Дрейк.
– Как? – поинтересовался Оксенхем и указал рукой на пенящийся поток.
– Да, как, капитан? – поддержали его остальные.
Нервы Эвана не выдержали напряжения момента. Дрейк снова оказался на грани поражения. Не желая уступать воле обстоятельств, Эван резко сбросил с плеч свою ношу и пошел к берегу. Не колеблясь, он вошел в бурлящий поток. Течение подхватило его, ноги увязли в илистом дне, но он стиснул зубы и ухватился за плывущее мимо бревно. В миле отсюда лежал раненый Ле Тестю, и каждая секунда промедления грозила ему смертью.
– Что, черт возьми, ты делаешь?? – закричал Оксенхем.
Не раздумывая, Дрейк пошел за Эваном. В отличие от Оксенхема, ему ничего не нужно было объяснять. Вместе они схватили огромное бревно и потащили его к берегу.
– Строим плот! – закричал Дрейк, от его злости не осталось и следа.
Через час Эван и Дрейк спустили на воду плот из связанных между собой бревен. Над ним развевался сшитый из мешков лоскутный парус. Дрейк повернулся к угрюмым людям, оставшимся на берегу:
– Друзья мои, клянусь вам, даже если мне придется сражаться со всеми испанцами в Новом Свете, я вернусь за вами.
Эти слова напомнили Эвану предупреждение Ле Тестю. «Будь осторожен с клятвами, которые ты даешь, мой друг». Фрэнсис тоже относился к тому типу людей, которые никогда не нарушают данных обещаний.
Несколько часов они плыли вниз по реке. На смену ночи снова пришел день, от жары у них пересохли глотки, от солнца кожа покрылась волдырями. Наконец, пираты достигли устья, причалили к берегу и, пошатываясь, сошли на песок.
– Будем продвигаться на восток, к нашему фрегату, – прохрипел Дрейк, еле разлепив спекшиеся губы. – Когда мы найдем его, вернемся в город и разыщем девушку.
Упоминание об Энни заставило Эвана вновь почувствовать свою вину перед ней. Ее плен длился несколько месяцев, но она сумела сбежать, причем без всякой посторонней помощи. Кто он такой, чтобы менять жизнь девушки? Ему вдруг захотелось забыть обо всем и снова оказаться в Уэльсе и внести свой вклад в жизнь города. Оуэн Перрот непременно заберет больше того, что ему причитается, но, возможно, это хоть на некоторое время утолит его алчность. И все же при мысли, что, возможно, он никогда больше не увидит Энни, он почувствовал внутри леденящую пустоту и боль, сходную с той, которую испытал, потеряв Касильду.
Из прибрежных зарослей кустов послышался шорох. Отбросив посторонние мысли, Эван схватил кинжал и повернулся на звук. Услышав зловещий щелчок мушкета, он застыл на месте.
Из леса вышел стройный испанский солдат в шлеме с крестом и опущенным забралом. Грудь закрывал блестящий на солнце нагрудник. Маленький черный глаз мушкета был обращен в их сторону.
– Он может сделать только один выстрел, – прошептал Эван. – Пусть убьет меня, потому что жизнь всех остальных зависит от тебя.
Он встал перед Дрейком, заслонив его.
Солдат сделал шаг вперед. Его молчание было страшнее боевого клича.
– Отойди в сторону, Эван, – ответил Дрейк. – Не надо жертвовать собой ради меня.
Эван стоял на своем:
– Если умрешь ты, умрет и наше дело.
– А если умрешь ты, – возразил Дрейк, – Кэроу задохнется от жадности Оуэна Перрота.
Солдат остановился примерно в десяти шагах от Эвана, поднес руку к шлему, снял его и бросил на землю. Каскад золотисто-рыжих волос развевался на ветру, как знамя. От удивления у Эвана открылся рот.
– Энни?! – Эван шагнул вперед, но она крепче сжала мушкет.
– Стой, где стоишь. Капитан Дрейк, встаньте так, чтобы можно было вас видеть. Оружие на землю!
Ошарашенные, они повиновались. Напряжение Эвана переросло в гнев.
– Ну? Ты что, собираешься отправить нас в Номбре-де-Диос и там поджарить на кострах Инквизиции?
– Не подсказывай ей никаких идей, – пробормотал Дрейк.
Энни сделала еще один шаг вперед. Страшный, холодный огонь, полыхнувший в ее глазах, напомнил ему королеву Елизавету. Это сходство заставило его вздрогнуть.
– Как ты нашла нас? – спросил Эван.
Девушка мрачно усмехнулась:
– Разве это не то место встречи, которое вы выбрали? Вся команда только об этом и болтала.
Внутри у него все оборвалось.
Ну конечно, они настолько привыкли к присутствию Энни, что уже давно, не таясь, говорили при ней открыто о своих планах.
– Я очень много слышала об английской чести, все это правда?
– А ты как думаешь? – спросил Эван.
– Посмотрим, – она приставила кинжал к его груди. – Прикинувшись испанцем, вы украли из кабинета моего опекуна сведения о передвижении караванов. Вы сидели за одним столом с Родриго, пользовались его гостеприимством и угрожали убить меня. Если это пример английской чести, то у меня возникают большие сомнения на этот счет.
– Да он же уэльсец, – поспешно вставил Дрейк. – А все знают, что уэльсцы – известные обманщики.
Эван удивленно посмотрел на друга:
– Так вот какой ты верный товарищ, Фрэнсис? Иногда ты действуешь мне на нервы!
– Прошу прощения, – Дрейк откашлялся. – Мисс, я заговорил вне очереди, потому что болтаю без умолку, когда вижу направленный на меня мушкет. Я вот что хотел сказать. Англичане, так же как уэльсцы, люди чести. И если Эван обманывал, то делал это из преданности своей стране. Он человек слова.
– А вы? – спросила она.
Эван не смог подавить поднявшейся в нем волны восхищения девушкой. Она проявляла храбрость, которая сделала бы честь любому мужчине, и при этом не теряла женственности. Обтянутые узкими брюками ноги казались необычно длинными. Распущенные волосы цвета меди ореолом развевались вокруг прекрасного лица.
Дрейк отвесил девушке неуклюжий поклон:
– При всех моих недостатках, Энни Блайт, я никогда не нарушаю своих клятв.
– Потому что никогда не даете их?
Рука Дрейка прикоснулась к мешочку, висевшему на поясе. Кошель раздувался от золота и драгоценных камней, которыми был набит.
– Даю. Но не часто и всегда обдуманные.
– Понятно, – она обвела обоих холодным взглядом. – А как насчет клятвы на крови?
– Если дал такую клятву, нарушать ее уже нельзя, – твердо сказал Эван.
– Капитан Дрейк?
– Истинная правда!
Она помедлила, не сводя с них пристального взгляда.
– Отлично. Поднимите руки ладонями вверх.
Эван и Дрейк в недоумении переглянулись. Девушка снова навела на них мушкет.
– Ну же!
Мужчины повиновались. Быстрым движением, так, что он не успел почувствовать боли, Энни кинжалом сделала на ладони Эвана надрез, из которого тут же показалась кровь. Потом она то же проделала с Дрейком, тот только успел со свистом втянуть в себя воздух. Довольная результатом своей работы, Энни вскинула подбородок и торжественно произнесла:
– Я хочу, чтобы вы дали клятву на крови во имя Святого Георгия, Англии, Уэльса и Елизаветы Тюдор.
– По рукам, – ответил Дрейк.
Эван кивнул в знак согласия.
– Поклянитесь, что вы, что бы ни случилось, никогда, ни одной живой душе не скажете, кто я такая.
Эван растопырил пальцы и смотрел, как кровь стекала на песок. Какого черта, что еще она выдумала?
– Клянитесь! – приказала она.
Дрейк лихорадочно размышлял. Главной его целью во всей этой авантюре было найти наследницу. Успех предприятия гарантировал его будущее.
– Мисс, мы…
– Клянусь, – перебил его Эван, и Дрейк нехотя повторил клятву.
– Отлично, – коротко сказала она. – Когда мы доберемся до Англии, вы найдете для меня укромное местечко, чтобы я смогла понаблюдать за своей тетушкой. Я сама решу, следует ли мне представляться. Но ни одна живая душа не должна знать, кто я.
Из всего сказанного Эван мгновенно осознал только одно, и от радости у него перехватило дух.
– Так ты отправляешься с нами в Англию?
– Да, но только на моих условиях, а не как пленница пиратов, замаскированная под твою шлюху.
Эван заморгал. За ее смелыми словами он почувствовал настоящую боль. Он обидел ее. Его охватило чувство вины.
– Энни, я никогда не хотел…
– Клянитесь!
– Клянемся! – хором ответили мужчины.
Эван вдруг снова вспомнил слова Ле Тестю:
«Будь осторожен с клятвами, которые даешь…». В его голове роилась масса вопросов, но он не обращал на это внимания. Девушка едет с ними в Англию. Пока этого достаточно.
Энни бросила Эвану кинжал, положила на плечо мушкет и пошла на восток.
– Полагаю, вы ищете свои баркасы, – не оглядываясь, сказала она.
Эван и Дрейк подобрали оружие и поспешили за ней.
– Они ждут вас за тем поворотом, – вид у нее был очень довольный.
Через несколько минут они втроем взошли на борт одного из них. При виде Энни моряки удивленно переглянулись, но никто не сказал ни слова. Эван понимал, что они с Дрейком представляют собой картину полного поражения: вернулись с пустыми руками, обожженные солнцем, в изорванной, просолившейся от пота одежде, заросшие и грязные.
У Дрейка в глазах мелькнула искорка мальчишеского озорства. Он изобразил скорбь и начал нервно перебирать веревки своего мешка.
– Неужели никто, кроме вас, не вернулся? – с тревогой спросил Дентон.
Только Эван знал, что глаза Дрейка блестят не от слез.
– Вот так, – произнес адмирал, – вот так, друзья мои.
Громко и скорбно вздохнув, он вытащил из мешка огромное золотое кольцо и бросил Дентону.
Робкая радость озарила лица моряков.
Дрейк откинул голову назад и громко расхохотался. Казалось, его смех был слышен на многие мили вокруг.
– Друзья мои! – закричал он. – Наши мечты сбылись!
ГЛАВА 12
Уэльс, 1573 год.
Для Энни ад всегда ассоциировался с непереносимой жарой. Но теперь она поняла, что ад – это ветер, завывающий в незнакомых, морщинистых горах Уэльса, ледяными кинжалами разрывающий одежду и вонзающийся в тело.
Даже тепло лохматого приземистого пони, на котором она ехала, и маленькой серой кошки, привязанной к поясу, не согревало ее. Руки в кожаных перчатках и шерстяных варежках, сжимавшие поводья, все время мерзли.
Но еще более невыносимым, чем холод, был для нее сопровождающий, Эван Кэроу. Казалось, он был доволен и неровной каменистой дорогой, и суровой непогодой. Кэроу сидел на лошади прямо и гордо. Щеки его пылали, ветер нещадно трепал волосы. Каждый раз, когда она смотрела на него, взгляд ее машинально останавливался на его губах, и, в который раз, она опять ощущала его поцелуй.
Снова и снова вспоминала Энни это мгновение. Лишь в редкие моменты полной откровенности она признавалась себе, что этот поцелуй, несмотря на натянутость и неопределенность в их отношениях, тоже подтолкнул ее к решению оставить Родриго. Внезапное объятие Эвана приоткрыло для нее мир страстей и желаний, которые, как она прекрасно понимала, ей никогда не познать со своим опекуном.
– Сколько еще ехать? – спросила девушка, едва шевеля непослушными, потрескавшимися губами.
– Еще около мили. За следующим поворотом мы увидим замок Кэроу, а потом и сам город, раскинувшийся у его подножия, – он показал рукой на холм, изрезанный расщелинами и пещерами. – Мальчишкой я, бывало, удирал из дома и играл здесь. Если бы ты знала, сколько сокровищ я здесь спрятал!
– Сокровищ? – удивилась она.
– Кусочки разноцветного стекла, морские раковины, сброшенные оленем рога, – Эван повернулся в седле и с гордостью посмотрел на двух вьючных животных, привязанных к седлу его лошади. – Но теперь я отыскал настоящие сокровища.
– Поздравляю. Надеюсь, твои труды окупятся.
Эван сердито посмотрел на девушку, обиженный ее дерзостью.
– Люди заплатили кровью за это богатство. Я никогда не смогу этого забыть.
Энни замолчала, вспомнив, что француз, с которым Эван познакомился и подружился, умер от раны, один в лесу. На протяжении всего пути Кэроу не отпускала невысказанная печаль.
– Пират знает, на какой риск идет, – заметила она.
– Ах, Энни, ты стала такой суровой с того дня, как мы с Дрейком дали тебе клятву. И ты так и не сказала, почему решила поехать в Англию…
– Я не делюсь своей личной жизнью с бандитами. Причины, по которым я приехала сюда, не имеют к тебе никакого отношения.
– Нет, имеют.
– Это почему же?
Он пожал плечами:
– Благодаря поставленным тобой условиям, мы теперь связаны Бог знает насколько.
– Связаны… – пролепетала она себе под нос.
Так же, как и Родриго. Эта мысль настигла ее, как внезапно взявшаяся неизвестно откуда, выпущенная во тьме стрела. Она засела в ее сердце и жгла холодом, более безжалостным, чем промозглая уэльская непогода.
Энни с болью в сердце вспомнила ту ночь, когда вернулась в дом Родриго. Как наивна она была! Думала, что вернется и все будет по-прежнему. Она вспомнила, какие чувства охватили ее, когда Родриго сказал, что хочет жениться на ней: удивление быстро сменилось бурной, но кратковременной радостью.
Выйти замуж за Родриго! Ее девичье сердце пело от восторга… Но потом Энни увидела его жестокое красивое лицо, холодные, злые глаза. Он сделал ей предложение не из любви к ней, а из чувства долга перед ее отцом. В одно мгновение девушка вдруг поняла, что для Родриго их брак – нечто вроде смертного приговора.
Он любит Валерию, такую красивую, нежную, настоящую леди, однако, выполняя клятву, данную Филиппу, Родриго готов отказаться от своей любви ради необходимости защитить ее, ради долга.
Но Энни не захотела жить с человеком, который любит другую. Не захотела быть связанной с ним клятвенными обещаниями. От этих мыслей ее передернуло, как от озноба, и она потерла замерзший кончик носа. У нее на животе миролюбиво мурлыкала кошка. Энни снова украдкой посмотрела на Эвана. Его обветренное лицо оставалось бесстрастным, равнодушие и невнимание к ней задевали.
– Ты всегда ведь можешь передумать, – снова заговорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44