С его помощью и его руками убрал с пути всех потенциальных конкурентов и, получив обеспеченный им, генералом, коридор через границу, спокойно отбыл в Швейцарию, где сорвал куш. Да еще какой куш! В который генерал тоже никогда не верил, а вышло вон как...Умнее оказался Иванов. Умнее его, генерала. Умнее всех...Ну так и что теперь — застрелиться?Раньше, может быть, и застрелился. Прямо здесь, в кабинете, из табельного “макара”, не перенеся позора. А теперь не хочется — дудки. Теперь времена другие. Совсем другие!Тогда на него бы не кричали, тогда бы его вызвали на парткомиссию и очень спокойно сказали — партийный билет на стол — и все, и аллес капут. Партбилет на стол, пистолет — в оружейку, мундир на гвоздик, голову — в петлю. Потому что устроиться уволенному чекисту на гражданке было почти невозможно. Даже рядовым участковым. Даже стрелком в военизированную охрану на железную дорогу. Во-первых, потому, что чекистов так просто с работы не “уходят”. Во-вторых, всегда приятно лягнуть в недавнем прошлом всесильного, а теперь бывшего “бойца невидимого фронта”, отомстив за пережитое при оформлении загранкомандировок, за родственников на оккупированных территориях, за пятый и прочие пункты унижения.Так было тогда.И было тоже ничего. Потому что до того было еще хуже. До того увольняли прямиком в ГУЛАГ, тачки по тундре толкать. Или никуда не посылали, а решали вопрос тут же, по месту службы, по-быстрому подсчитав причиненный ущерб, огласив приговор и отконвоировав тремя этажами ниже, в подвал.Тогда было страшно.А теперь... Теперь бояться нечего. Теперь чекиста-отставника с руками оторвут! В лучшем случае нуждающиеся в бывших силовиках олигархи, в худшем — многочисленные полукриминальные охранные фирмы. Пусть он не одно, а десять дел завалил. Хоть даже сто. Хоть — Родину с молотка продал. И даже хорошо, если продал, значит, цену себе знает. Осталось согласовать, какую...Так что зря начальство разоряется, зря глотку дерет. Шумит тот, кто наказать не может. Эти — не могут. Эти могут лишь перевести на более высокооплачиваемую работу, путем отставки.Эти не могут. А вот те... Те — другое дело... Те кричать не станут...Кто были “те”, Трофимов точно не знал, потому что знал только курировавшего его Петра Петровича, которому рассказал о лежащих в швейцарских банках партийных миллионах, чтобы отмазаться от гибели некоего Анисимова, которого уговорили сыграть главную роль в инсценировке покушения и на том основании прихлопнули. Иванов прихлопнул. Хотя на тренировках не попадал в заднюю стену тира и по сценарию должен был стрелять холостыми патронами.От Анисимова он тогда отмазался, но лучше бы не отмазывался... Потому что те люди его рассказ приняли всерьез и мгновенно восстановили в должности, не забыв компенсировать дни вынужденного, по причине заключения под стражу, прогула. Что свидетельствовало об их могуществе. Равно как их стиль общения.Те на него голос не поднимали. Те, в лице Петра Петровича, выслушали его пространные оправдания — мол, недооценил, не подумал, не успел — и лишь сказали:— Вы его упустили, вам его и искать.И еще добавили:— А ваши близкие пусть пока побудут у нас.И подарили видеокассету с десятиминутным фильмом об отдыхе его семейства в ведомственном доме отдыха по случайно доставшейся горящей путевке.И попробуй от них убежать. И попробуй сачкануть...— Ты меня хоть слушаешь? — встревожилось распекающее проштрафившегося подчиненного начальство отсутствием должного педагогического эффекта.— Так точно, слушаю! — отрапортовал Трофимов.— Ну, тогда слушай!..И снова мордой в ворс и вправо-влево, вправо-влево. Как шкодливого кота.А все Иванов!.. Все — он! Все из-за него!.. Чтоб ему!.. Чтоб его!.. Глава 3 Петр Петрович докладывал Шефу.Докладывал коротко и четко, потому что у облеченных властью людей времени на лишние разговоры нет.— Организованное силами ФСБ и нашей Службы Безопасности наблюдение за “объектом” в Швейцарии позволило выявить ряд осведомленных о сути дела сторон.Петр Петрович открыл красную папку с надписью “К докладу”.— Первый — гражданин Корольков по кличке Король, он же Папа, он же Бугор — криминальный авторитет, имеющий четыре судимости, в настоящее время президент акционерного общества “Прогресс”. Источники и степень информированности не установлены.Следующий некто — Юрий Антонович — теперь довольно известный в стране бизнесмен...— Теперь?.. А раньше?— Раньше партийный функционер, занимавший небольшую должность в ЦК партии на Старой площади. Его осведомленность, по всей видимости, идет оттуда.— Понятно...— Далее идет подполковник милиции Громов Александр Владимирович. Его изначально наняла одна из общественных организаций левого толка, состоящая в основном из пенсионеров-партийцев. Но в дальнейшем он, судя по всему, действовал исходя из собственных интересов.Большой Начальник отметил, что Петр Петрович злоупотребляет неопределенными оборотами вроде “вполне вероятно”, “скорее всего” и пр. Как видно, давала себя знать старая административная выучка. Петр Петрович, равно как и Большой Начальник, тоже был оттуда, тоже из ЦК, пусть не из взрослого, партийного, пусть из ЦК ВЛКСМ, но правила игры были и там и там одинаковы — поменьше конкретики, побольше обтекаемых, за которые невозможно зацепиться, фраз...— Не совсем понятна роль в этой истории второго помощника атташе по культуре посольства США в Москве Джона Пиркса. Но у него, скорее всего, узкопрофессиональный интерес.Ну вот, опять — скорее всего...— Откуда американцы узнали про Иванова?— Иванов использовался в операции, проводимой генералом Трофимовым, в качестве посредника при вербовке американской разведкой двойного агента Генштабист.— Ах да, — вспомнил Шеф, — продолжайте.— Последний фигурант — генерал ФСБ Трофимов и его люди...Большой Начальник удивленно приподнял бровь.— Трофимов работает на нас, — напомнил он.— Но он был там и в полной мере осведомлен о сути вопроса.Тоже верно — был и знает. Но тогда придется увеличить список еще на одну фамилию, на фамилию Петра Петровича, потому что он тоже в курсе дела... Здесь он прав — в подобных делах своих не бывает, бывают только чужие.И Большой Начальник поставил в воображаемом списке против фамилии Петра Петровича галочку.— В дальнейшем контроль над “объектом” был утрачен.— Прошу подробней...Подробности были известны — прибывшие в Швейцарию стороны, выслеживая Иванова, вычислили друг друга и объединились против напрягавшей всех третьей стороны — против Иванова. Забили ему “стрелку”, прямо там, в Швейцарии, в ближайшем парке, чтобы разделаться с опасным конкурентом раз и навсегда, расчистив подходы к партийному золоту. Но раз и навсегда не вышло, потому что Иванов оказался ловчее, убив четверых компаньонов и ранив двух.— Как он смог?— Его попытались убить подручные Королькова, но он использовав боевой прием — отобрал у них оружие...Петр Петрович не мог знать, что Иванов освоил единственный прием — упражнение номер двадцать два, которое долго и безуспешно отрабатывал на тренировках, организованных генералом Трофимовым. Хотя теперь, после Швейцарии, генерал тоже стал сомневаться, что отрабатывал, а не делал вид, что отрабатывает. Потому что собственными глазами видел, как Иванов выбил из рук “шестерки” Королькова пистолет, всадил другому в живот пулю и, добежав до ближайших кустов, четырьмя мгновенными выстрелами завалил еще четырех человек!И не только Трофимов видел — все видели. И доказать им, что это не он стрелял, что стреляли люди в масках, отобравшие у него оружие, было невозможно.В общем, попал Иванов! Хотя ни в кого не попадал...— Что было дальше?А вот дальше случилось самое неприятное — дальше Иванов отправился в банк и снял со счетов четыре с половиной партийных миллиарда, раскидав их по десяткам европейских банков.— Вы нашли его?— Пока нет, — виновато сказал Петр Петрович, — но смогли отследить часть финансовых потоков. Это было уже интересней.— Куда пошли деньги?— Часть транзитом в другие банки и офшорные зоны. Часть на благотворительные цели.— Куда?! — поразился Большой Начальник.— Общественным организациям на благотворительные цели, — повторил Петр Петрович.— Конкретные получатели известны?— В платежках указаны юридические адреса компартий и народно-освободительных движений.— Кого?! — совсем растерялся Большой Начальник.— Братских компартий, — вспомнил давнее определение Петр Петрович. — Он перевел деньги на содержание компартий ряда европейских и азиатских стран и ведение агитационно-пропагандистской работы.Густо запахло застоем.— Часть средств ушла в Россию на счета общественных организаций и партий левого толка.— Зачем он их субсидирует?— Не знаю, — признался Петр Петрович. — Возможно, он деньги отмывает.— Тогда бы он их переводил на культуру или в детские фонды. Как все. Тоже верно.— А если дело в его прошлом? Он, часом, в аппарате не работал?— Нет. И даже в партии не состоял.В партии не состоял, а деньги партиям переводит...— Может быть, кто-нибудь из его родственников убежденным большевиком был? Ну там отец или дед? И он нахватался...— Мы проверили всех его близких — отец слесарь на заводе ЖБИ, дед колхозник, мать всю жизнь работала на железной дороге.Происхождение, как писали раньше в анкетах, пролетарское, то есть безукоризненное. Что, впрочем, мало что объясняет. Пролетарию для счастья будет до — вольно трех ящиков водки, а этот хапнул четыре миллиарда долларов.Нет, то, что хапнул, как раз понятно, кто сейчас не хапает. Не понятно, почему он их раздает и почему раздает тем, кому раздает. За каким чертом ему сдались все эти трухлявые коммунисты?— Или он хочет власть раскачать? — предположил худшее Петр Петрович.Ну, в принципе, имея такие бабки... Имея такие бабки — можно. Тогда субсидирование политических течений становится более понятным. Правда, не ясно, чем его не устраивают нынешние порядки? С такими деньгами можно хорошо ужиться с кем угодно.В любом случае этот Иванов не простак. И даже более того...— Не исключено, что он таким образом расплачивается за полученную информацию... — продолжал рассуждать Петр Петрович.— Не гадайте, — прервал его Большой Начальник. — Лучше сосредоточьтесь на поисках. Найдете его — спросите, зачем и кому он раздавал деньги. Если, конечно, найдете...— Найдем, — уверенно заявил Петр Петрович. — Обязательно найдем! С такими деньгами исчезнуть затруднительно.Найдем и доставим... Живым или мертвым!.. Глава 4 Будильник почему-то не прозвонил, но следователь Старков проснулся сам. Проснулся ровно пять минут восьмого, как раз, чтобы успеть умыться, побриться, поджарить яичницу, проверить и сунуть в подмышечную кобуру “макара” и добежать до автобуса.Он проснулся, вскочил и тут только сообразил, почему будильник не прозвонил. Будильник не прозвонил, потому что он его не завел. А не завел, потому что спешить ему было некуда. Он уже не работал следователем. С шестого числа не работал.Бывший старший следователь, а теперь рядовой пенсионер Старков упал обратно на постель, натянул на голову одеяло и попытался уснуть.Но уснуть не мог. На улице рычали и сигналили машины, оглушительно бухали подъездные двери, ревели дети, на которых орали их мамаши...Бардак!..Старков в отчаянии сел на кровати и сидел почти до восьми часов. Как это ужасно, когда спешить некуда...Потом он поджарил и съел яичницу и включил телевизор, где симпатичные дикторы бархатными голосами рассказывали об очередной кровавой разборке. На экране мелькали знакомые лица соседей по этажу и общим оперативкам, толкущиеся возле трупа и гоняющие чересчур назойливых телевизионщиков.“Надо во двор, что справа, кинологов запустить, — автоматически подумал Старков, — он проходной...”Но тут же одернул себя. Какой к черту двор... Пенсионер он...И переключил канал.Но там тоже показывали трупы и милицейские машины.Ну жизнь... Что дома, что на работе...Старков плюнул и выключил телевизор. И взял в руки газету.Так, а что у нас там хорошего?Ничего хорошего.Под колонной наших войск рванул мощный фугас. За что наши ошибочно отбомбились по ближайшей деревне. По поводу чего ближайший блокпост подвергся нападению неизвестных. И пришлось проводить масштабную зачистку.Н-да...А что в частной жизни?Этого пристрелили, того взорвали, тех посадили, потом выпустили, после чего все равно пристрелили.Остается культура.Первую премию получил боевик...Грустно.Старков бросил газету и вышел на балкон понаблюдать за жизнью двора, потому что раньше ее не видел. Не до того было.Ту иномарку наверняка угонят, слишком она неудачно стоит. А если кто-нибудь надумает прихлопнуть кого-нибудь из живущих вон в том подъезде, то он наверняка встанет вон в ту нишу справа от двери...Просто понаблюдать за жизнью тоже не получалось.Тоска...Потом зазвонил телефон.— Старков?— Я! — обрадовался Старков, узнав голос своего непосредственного начальника. То есть бывшего начальника.— Слушай, Старков, не в службу, а в дружбу...Может, дело какое... Хоть даже изнасилование на бытовой почве...— Тут такое дело... Журналюги меня достали. Вконец. Желают материал о сыскарях сделать. Позабористей. Вот я и подумал — может, ты им на это дело сгодишься?— Так ведь я уже не работаю.— В том-то и дело. Я тех, что работают, светить не могу. Сам понимаешь, им это ни к чему. А тебе терять нечего, ты не у дел. Встретишься, расскажешь им что-нибудь из своей богатой практики. Ну что, выручишь?Журналистов Старков, как и все сыскари, не жаловал. Вечно они суют свои носы в чужие дела.— Может, лучше Егорова попросить?— Нет, Егоров не подойдет. Он без бутылки говорить не станет. А после бутылки не сможет. Давай, выручай, Федорович, на тебя вся надежда!Пришлось выручить.Журналист оказался очень даже ничего, потому что оказался не журналистом, а молоденькой и очень симпатичной журналисткой.— А вы действительно известный сыщик? — с порога уточнила она.— Я?.. Ну, не то, чтобы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40