Мой интерес, или, как сейчас говорят, «хобби», — отнять жизнь у женщины. Я — то, что репортеры называют «монстром». Здорово, а?
— Вы убиваете женщин? — прошептал Эллис.
— Подумайте. Разок напрягите свой ум. Я не занимаюсь оптовыми делами. Вы и понятия не имеете, как трудно найти девушку, у которой нет кучи родственников или родителей, способных задавать кучу вовсе не нужных мне вопросов. Наконец, еще есть полиция. Нет, я не гоняюсь за числом. Но когда подворачивается удобный случай, я им тут же пользуюсь. Пока у меня на счету всего одна… Немного! Но через день или два я надеюсь увеличить свой счет…
— Вы имеете в виду Грейс?
Крейн несколько секунд смотрел на него не мигая. Теперь его лицо было бледным и окаменевшим. Только ярко горели зеленые глаза. Наконец он улыбнулся и выпустил струю дыма прямо в лицо Эллиса.
— Вы догадливы. Да, Грейс!
Глава 23
— Насколько я могу вспомнить, — продолжал Крейн, щедро наливая виски в стакан, — я всегда интересовался смертью женщин. — Он отставил бутылку и вопросительно посмотрел на Эллиса. — Не хотите глотнуть? Это, я думаю, вам не повредит.
— Нет, — коротко сказал Эллис. У него болела голова и ныла нога. В желудке поднималась тошнота.
«Серьезно ли это он говорит? Наверное, серьезно. Если серьезно значит, он псих. Действительно ли он собирается убить Грейс или только забавляется, мучая меня? Все-таки трудно поверить, чтобы он говорил серьезно…»
Крейн вышел из комнаты и тут же вернулся с сифоном. Пока его не было, Эллис сделал отчаянную попытку встать с постели. Он ужасно хотел посмотреть, ушел ли Сафки из сада. Но усилия оказались тщетными. Он не смог не только встать, но даже шевельнуть ногой в постели. Вернувшись, Крейн увидел на лице Эллиса гримасу боли, одеяло было отброшено — он улыбнулся и ничего не сказал. Теперь он сидел у открытого окна с бокалом в одной руке и сигаретой в другой. Он был спокоен, как будто пересказывал обычные светские сплетни.
— Когда я был ребенком… кажется, мне было лет шесть, отец взял меня с собой на охоту. Я помню, как жаждал увидеть фазанов. И я увидел, как они летели, а потом падали вниз, как камни, от выстрелов отца. Я схватил одну птицу и почувствовал ее теплое, трепыхавшееся тело. Я всегда хотел потрогать фазанов, но никак не мог до них добраться. А теперь смерть птицы дала мне эту возможность. Что же тут удивляться, что смерть беззащитного существа забавляет меня?
Эллис ничего не сказал. Он с изумлением смотрел на это большое, побагровевшее теперь лицо, как врач, который ищет у пациента признаки безумия.
— Вы думаете, я рехнулся? — спросил Крейн, как будто угадав его мысли. — Возможно, но не совсем. Это просто моя причуда. Сафки говорит, что я психопат, но еще не стал совсем чокнутым.
Эллис нетерпеливо дернулся.
— Хватит! — раздраженно сказал он. — Неужели вы думаете, что я расположен всю ночь слушать ваш бред?
— Я не тороплюсь, — безмятежно ответил Крейн. — Сафки говорит, что тот случай в детском возрасте и повлиял на мое поведение. Он разбирается в этом. Я думаю, он уже сталкивался с подобными делами.
Эллис пригладил свои светлые волосы. Проклятье! Шея и грудь мокры от пота из-за недавней попытки приподняться…
— Когда я стал немного постарше, — продолжал Крейн, — мне пришла в голову мысль, что если я хочу чем-то обладать, то мне стоит лишь совершить убийство. — Он помолчал, разглядывая Эллиса. — Это очень важно. По крайней мере, так говорит Сафки. Детские восприятия руководили теперь моими действиями, и я питал необычайную тягу к этому. Любое живое существо может стать моим только после своей смерти. Понимаете? Это достаточно просто. Например, неподалеку жила персидская кошка. Мне всегда хотелось ее погладить, но она не давалась. Однажды эта тварь так меня разозлила, что я метнул в нее нож. Я и не думал, что кошку легко убить, и действительно, я провозился с ней больше получаса. Хорошо, что этого никто не видел. Я дал себе слово быть осторожным.
Где-то в темноте опять закричала сова.
— Этих птиц очень трудно поймать, — сказал Крейн, выглядывая из окна. — С тех пор как я здесь, мне удалось поймать только одну. Безобразная птица, но охота на нее очень волнующая. — Он швырнул окурок в окно и продолжал:
— Удивительно, как много животных я убил до окончания школы. Я стал первоклассным следопытом, научился убивать птиц на лету, бросая в них нож. Мне казалось, что мой нож — символ силы. Я никогда не ходил без ножа и, когда кончил школу, взял его с собой.
Крейн отпил виски и поставил стакан.
— Раз или два я чуть не попался. Мне хотелось метнуть нож не только в животное… Был один парень, который мне не нравился. Он все пытался помешать мне… Ну, если говорить прямо, так ему не повезло. Я предупреждал его, но, когда он все же не унялся и напакостил мне, однажды ночью я его заколол. — Крейн улыбнулся. — Это действительно забавно. Жаль, что вы не можете представить его лицо в тот момент, когда это произошло. Он и понятия не имел, кто его пырнул, и просто истекал кровью, как поросенок. В то время у меня еще не было такого опыта — и парень все-таки выжил: нож скользнул по ребру. — Немного помолчав, он добавил сожалеюще:
— Как я жалею, что не убил его!
— Я не желаю все это выслушивать! — вскричал Эллис. Боль в ноге не утихала, и голос Крейна действовал раздражающе.
— Но вам же это должно быть интересно? — удивился Крейн, вновь берясь за бокал. — Все это очень важно для оценки сегодняшней ситуации. Я рассказал вам кое-что о своем детстве. Вы поняли, с чего все это началось. Позже меня заинтересовали девушки. Глядя на меня, вы не поверите, как я их боялся. Я считал их недосягаемыми, и вы понимаете, к чему это могло привести. Я начал размышлять, буду ли я их бояться, если они умрут.
Он замолчал и наклонился вперед, глядя на Эллиса.
— Однажды случилось так, что я себя проверил. По крайней мере, так говорит Сафки. — Крейн снова закурил сигарету, выбросив спичку в окно. Эллис заметил, что у него дрожат руки. — Мне было 16 лет, и мы возвращались с отцом из гостей. Выехали поздно, и было уже темно. Мой отец вел машину с большой скоростью и на повороте столкнулся с другой машиной. Столкновение было ужасным. Отец был убит. А я не получил ни единой царапины. Другой машиной управляла женщина. Она тоже погибла. — Он помрачнел. — Я вышел и убедился, что она мертва. Я дотронулся до нее и внезапно понял, что мертвые женщины меня не пугают. Наоборот.
Крейн попытался улыбнуться, но улыбки не получилось, а гримаса показалась Эллису ужасной.
Крейн продолжал:
— Она была очень хорошенькой, лет двадцати, отлично одетой. Крови не было видно, и казалось, что она уснула.
— Все это хорошо, — резко сказал Эллис, — но я не хочу подробностей. Они меня, видите ли, не увлекают. Крейн пожал плечами:
— Пожалуйста. Во всяком случае, этот опыт дал мне идею, которая надолго застряла у меня в голове. Но долгие годы я ничего не мог предпринять, так как боялся полиции. К тому же не было удобного случая. Всегда что-нибудь мешало: родители девушки, люди, которые знали, что она поехала именно со мной; или она сама не хотела ехать туда, куда нужно было мне. Это было нелегко, Кашмен. Но в конце концов я выполнил это, и Джулия Брюер была убита. Я убил ее!
— Вы лжете, — сказал Эллис, метаясь по кровати. — Я не верю ни единому вашему слову. Вы решили мучить меня.
— Дорогой мой, — хмуро сказал Крейн, — не будьте столь тщеславны. Какого черта мне вас мучить? Меня интересует только ваша реакция. Я убил Джулию Брюер, и никто об этом не узнал — только Сафки и вы.
— Сафки? — переспросил Эллис.
— Это было несчастьем для него, — сказал Крейн, оживившись. — Мы вместе играли в гольф. Сафки забавлял меня. Он случайно явился ко мне не вовремя и увидел Джулию в луже крови. Сколько вытекло из нее крови! С виду она была анемичной, но испачкала мне весь ковер. Бедный Сафки! Вначале он хотел звонить в полицию, пока я не убедил его, что это вряд ли будет мудрым решением, поскольку я знаю о нем столько историй… После этого он успокоился и даже помог мне убрать ее тело.
— А Грейс?! — дрожа, спросил Эллис, не в состоянии больше скрывать свои мысли. Крейн рассмеялся:
— Грейс… Мой милый Кашмен, разве это так невероятно? Она красива и поверила, что я полюбил ее с первого взгляда… Ведь вы уже слышали об этом. — Крейн громко захохотал.
Эллис с ненавистью уставился на него.
— Вы свинья! Вы заставляете ее думать, что я угрожаю ее «счастью»…
— О заткнитесь, — с отвращением сказал Крейн. — И действительно, не вздумайте угрожать мне. Девушке — крышка. Ей не уйти с моего крючка. — Он снова начал хохотать. — Она хочет ухаживать за мной! Что она знает о таких вещах, идиотка! Она даже за собой не может последить!..
— Так вы не собираетесь на ней жениться? — спросил Эллис, не зная, радоваться ему или негодовать.
— На ней? На ней! Боже мой! Конечно, нет! Я скажу вам кое-что. — Крейн наклонился к Эллису:
— Я собираюсь жениться на дочери генерал-майора сэра Хью Франклина Стюарта… — Он усмехнулся. — Она подлинно светская красавица, без подделок. Холодная, как льдина, подавляющая, как дьявол, и ленивая, как сточная канава. Мне показалось забавным вонзить в нее нож, хотя она последняя, кого я хотел бы убить. Старик стал просто тигром. Пока это лишь соображения. Я уже говорил вам, что меня не интересует мое будущее, но я вначале хотел бы позабавиться.
— А Грейс? — вновь повторил Эллис, пытаясь верить, что вряд ли Крейн говорит это серьезно. — Давайте поговорим о Грейс.
— Ну что же, давайте. Она самая восторженная дура из всех, кого я когда-либо встречал. Я не могу противиться желанию погладить ее ноги, и все же она верит всему, что я ей бормочу. Я встал на одно колено, протянул ей красную гвоздику и попросил ее руки. — Он снова расхохотался. — Сотня девушек на ее месте сразу поняла бы, что это шутка. Но — не она. Видели бы вы ее в эту минуту! Черт знает откуда у меня взялись силы сохранить серьезность. И самое смешное, — у Крейна на глазах от смеха полились слезы, — что она согласилась.
Он хохотал, а Эллис лежал и с бессильной злостью наблюдал за ним.
"Вот за это я тебя и убью! — подумал он с ненавистью. — Чего бы мне это ни стоило, но — убью! И наплевать мне на то, что со мной будет потом. Пусть меня вешают, но тебя я убью».
Крейн перевел взгляд на пустой бокал.
— Я не доволен своей жизнью, — признался он. — Что-то щекочет меня и не выпускает. Действительно, как дурной сон. И вы ей не поможете. Если она сейчас войдет, передайте все, что я сказал, и она вам не поверит. В ее глазах я — святой. Можете попробовать, если хотите. Страшно хочется услышать, что она вам ответит.
Эллис молчал. Он знал, что Крейн прав. Грейс не станет слушать его.
— Я сыграю с ней свою шутку через день-два, а затем… — Крейн встал, — затем я избавлюсь от нее. От вас, конечно, тоже, но не таким способом. Я пошлю вас к Сафки, и он присмотрит за вами. На досуге вы оба сможете поболтать обо мне. Он расскажет вам о Джулии — вы ему о Грейс. Ни один из вас не причинит мне вреда. Хоть я и не смогу проследить за вами, — он усмехнулся. — Согласитесь, что я довольно умен. Я направил свой ум на эксперимент с Грейс, как только понял, что она попала в беду. Но я не подумал, что она на примете у полиции. Это на время приостановило мои планы. Я бы мог выдать вас обоих Джеймсу, но тогда лишил бы себя возможности забавы. Ну я и одурачил беднягу Джеймса. Его дочь Дафна была одной из пациенток доктора Сафки. И ей известно, что я мог бы выдать ее отцу. Поэтому она и была готова сделать для меня все, что я потребую. Разве не мастерски обтяпал я дельце с отпечатками пальцев? Джеймс и за сто лет не сообразит, что возил в полицию отпечатки своей собственной дочери, которых конечно же нет в полиции… Если у вас крепкие нервы и голова, вы спокойно можете одурачить полицию.
Крейн повернулся к окну и несколько мгновений вглядывался в темноту.
— Сегодня тут шлялся Роджерс, помощник Джеймса. Этот идиот подкрался к окнам и видел вас. Я наблюдал из окна. — Крейн пристально смотрел на Эллиса. — Ничего не оставалось, как убрать его. Вы должны быть благодарны мне: я спасал вашу длинную шею.
Эллис побледнел, но ничего не сказал. Он молча смотрел, как Крейн шел к двери.
— Я не должен больше оставлять ее одну, — продолжал он. — Она очаровательна. Держу пари, что голая она еще лучше. Я разрешил ей пользоваться гардеробом Джулии, которую выдал за свою безвременно погибшую сестру, как вы знаете. Когда я увидел Грейс в том платье, которое надевала Джулия перед смертью, я был потрясен. Никогда не думал, что окажусь таким чувствительным… Но она сняла его, когда я ей все… «объяснил». Сейчас меня ждет милая любовная сцена. — Открыв дверь, Крейн еще раз улыбнулся Эллису. — Ну вот и вы кое-что знаете обо мне, Кашмен. Подумайте об этом. Завтра мы снова побеседуем. — Он увидел полный злобы взгляд Эллиса и улыбнулся еще обаятельнее. — Спокойной ночи, Кашмен. Не тревожьте нас. Это изумительно. Она положит голову мне на плечо, и, пока она не видит моего лица, я могу говорить все, что мне вздумается: она верит каждому моему слову. Вы и сами можете меня услышать…
Он еще раз улыбнулся и закрыл дверь. Послышались удаляющиеся шаги, и стало тихо.
Глава 24
В спальне Грейс горели две небольшие лампы, создавая уютный полумрак. Сильный запах парфюмерии пропитал все. Это уже было делом рук Грейс, которая впервые имела подобные веши и еще не знала, как ими пользоваться.
Сама она лежала в шезлонге посредине комнаты в полупрозрачном черном халатике, подчеркивающем красоту юного тела. Волосы были перехвачены алой лентой, прекрасные длинные ноги были обнажены и вытянуты.
С первого взгляда казалось, что она сошла со страниц «Журнала для мужчин». Но только с первого взгляда. При внимательном осмотре становилось ясно, что это просто имитация. Патетическое выражение ее лица явно портило всю картину и нарушало гармонию; а тут еще неумелой рукой размазанная по щекам краска, и толстый слой помады на губах, и подведенная сверх всякой меры линия глаз… Все это смахивало на карикатуру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21