— Привет, Виктор, ты уже поговорил с Джоэлом Уилкенфельдом? — спрашивает Хуан, идя за мной следом. — Ну, ты же на прошлой неделе сказал мне, что…— Хуан, зайка, все просто зашибись, просто зашибись, — говорю я, открывая лифт своим ключом и нажимая на кнопку самого верхнего этажа.Хуан нажимает на другую кнопку — ту, что удерживает дверь в открытом положении:— Но, чувак, ты сказал, что он посмотрит и организует мне встречу с…— Я как раз сейчас это устраиваю, дружище, все просто зашибись, — подчеркиваю я, вновь нажимая на кнопку верхнего этажа. — Ты — следующий Маркус Шенкенберг. Ты — белый Тайсон.Я убираю его руку с панели управления.— Эй, чувак, я не белый, я — латиноамериканец, — говорит он, не отпуская кнопки «Дверь».— Ты следующий латиноамериканский Маркус Шенкенберг. Ты, гм, латиноамериканский Тайсон.Я снова убираю его руку с панели управления.— Ты будешь звездой, чувак. Семь дней в неделю.— Я просто не хочу, чтобы ты вдруг взял и передумал…— Эй, чувак, я умоляю тебя! — улыбаюсь я в ответ и показываю на себя пальцем. — Для этого парня не существует такого глагола «передумать».— О'кей, чувак, — говорит Хуан, отпуская кнопку «Дверь» и поднимая оттопыренный и трясущийся от напряжения палец вверх. — Я тебе, типа, верю.Лифт взлетает на последний этаж и доставляет меня прямо в пентхаус Элисон. Я оглядываю прихожую и, не обнаружив там следов присутствия собак, тихонько выкатываю мопед и прислоняю его в фойе к стене рядом с софой-кроватью дизайна Vivienne Tam.Затем я тихонько прокрадываюсь на цыпочках в кухню, но замираю, услышав хриплое дыхание двух чаучау, которые внимательно следят за мной с другого конца коридора, рыча так тихо, что поначалу я их не услышал. Я поворачиваюсь в их сторону и выдавливаю из себя бледную улыбку.Не успеваю я и «блин!» выговорить, как они срываются с места во весь опор, устремляясь к своей добыче — ко мне.Затем две злобные твари — одна шоколадной масти, другая — коричневой — начинают подпрыгивать, скалить клыки, цапать меня за колени, вонзать когтив мои икры и яростно тявкать.— Элисон, Элисон! — кричу я, отчаянно пытаясь стряхнуть с себя шавок.Услышав имя хозяйки, они тут же замолкают. Затем они оборачиваются и вглядываются, не появилась ли она в конце коридора. Вскоре, не услышав никаких признаков приближения Элисон — все это время мы изображаем из себя стоп-кадр: рыжая псина стоит на задних лапах, упирая передние мне в пах, черная стоит на четырех, вцепившись зубами в мой ботинок Gucci — они вновь принимаются за меня, рыча и беснуясь в своей обычной манере.— Элисон! — ору я. — Ради всего святого!Прикинув расстояние, отделяющее меня от двери кухни, я решаю рвануть туда, но как только я поворачиваюсь к шавкам спиной, они, визжа, впиваются мне в лодыжки.Наконец я все же прорываюсь в кухню и захлопываю за собой дверь, слыша, как псины проносятся скользом по мраморному полу, с глухими ударами врезаются одна за другой в дверь, падают, затем вновь вскакивают и обращают свою ярость на дверь. Чтобы успокоить нервы, я открываю бутылочку «Snapple», отпиваю половину, затем закуриваю сигарету и начинаю изучать укусы. Я слышу, как Элисон хлопает в ладоши, а затем заходит в кухню, голая, в одном халате с гастрольного тура Aerosmith, наброшенном на плечи, с мобильным телефоном, зажатым между ухом и плечом, и незажженным косяком в зубах.— Мистер Чау, Миссис Чау! Тихо! Тихо! Черт бы вас побрал, тихо!Она загоняет собак в кладовую, достает из кармана халата пригоршню разноцветных крекеров и швыряет их псам, а затем шумно захлопывает дверь кладовой, милосердно избавив мои уши от визга и рычания собак, дерущихся за крекеры.— О'кей, угу, Малькольм Макларен… Ага, неа, только не Фредерик Феккай! Да. У всех похмелье, зайка. — Она массирует лицо. — Эндрю Шу и Леонардо Ди Каприо?.. Что?.. Нет, зайчик, это невозможно! — Элисон подмигивает мне. — Ты же сейчас не у столика возле окна в ресторане «Mortimer's». Проснись! О Боже… Чао, чао! — Она выключает телефон, аккуратно кладет косяк на кухонный стол и говорит: — Я беседовала одновременно с Доктором Дре, Ясмин Блит и Джаредом Лето.— Элисон, эти две маленькие какашки пытались убить меня, — заявляю я, в то время как она вспрыгивает на меня и обхватывает ногами вокруг талии.— Не смей называть Мистера и Миссис Чау какашками, зайка!Она впивается своими губами в мои, а я, с трудом сохраняя равновесие, начинаю движение в направлении спальни. Очутившись в спальне, Элисон разжимает ноги, падает на колени, срывает с меня джинсы и заглатывает мой член на всю длину с ловкостью, свидетельствующей — увы! — о немалом опыте. При этом она так сильно впивается мне в задницу ногтями, что мне приходится буквально отрывать ее руки от моих ягодиц. Я в последний раз затягиваюсь сигаретой, которая все еще у меня в руке, оглядываюсь по сторонам в поисках пепельницы, обнаруживаю полупустую бутылку из-под «Snapple», бросаю туда сигарету и слышу шипение.— Притормози, Элисон, ты слишком торопишься, — бормочу я.Она вынимает мой член изо рта и, глядя на меня, произносит низким голосом, долженствующим изображать сексуальность:— Я специализируюсь в оказании неотложной помощи, зайка.Внезапно она встает, скидывает халат и ложится спиной на кровать, раскинув в стороны ноги, заставляет меня опуститься на пол, по которому разбросаны в беспорядке номера «WWD», так что мое правое колено сминает фото на задней стороне обложки, где Элисон, Дамьен, Хлое и я на вечеринке в честь дня рождения Наоми Кэмпбелл сидим в «Doppelganger's», и вот я уже покусываю маленькую татуировку на внутренней стороне ее мускулистого бедра, и как только мой язык прикасается к ней, она кончает — один, два, три раза подряд. Зная, что этому не будет конца, я принимаюсь мастурбировать, пока почти не кончаю сам, но тут я думаю: «Да на фиг это все, у меня на это просто нет времени», — так что я симулирую оргазм, громко постанывая: поскольку моя голова, лежащая между ног Элисон, заслоняет ей обзор, то, что моя правая рука движется, создает впечатление, будто со мной и на самом деле что-то происходит. Музыка, звучащая на заднем плане, — нечто из Duran Duran среднего периода. Для свиданий мы уже использовали такие места, как атриум в Remi, комнату 101 в отеле «Paramount» и музей Купера-Хьюита.Я взбираюсь на кровать и лежу, изображая одышку.— Зайка, где ты купила такие способности? На аукционе Sotheby's? Вот это да!Я тянусь за сигаретой.— Погоди. Все, что ли? — Она закуривает косяк, затягиваясь им с такой силой, что половина его сразу же превращается в пепел. — А ты как?— Полный порядок! — зеваю я. — Пока ты не выволакиваешь на свет божий свою кожаную, гм, упряжь и «Живчика», известного как самый большой анальный вибратор в мире, мне с тобой просто зашибись.Я встаю с постели, натягиваю трусы Calvin Klein и джинсы и, направившись к окну, поднимаю жалюзи. Внизу на Парк-авеню между Семьдесят Девятой и Восьмидесятой стоит черный джип с двумя гориллами Дамьена, которые читают что-то, издалека похожее на номер журнала «Interview» с Дрю Бэрримор на обложке. Один из горилл похож на черного Вуди Харрельсона, а другой — на белого Дэймона Уайанса.Элисон понимает, что я увидел, и говорит из кровати:— У меня встреча — коктейль с Грантом Хиллом в «Mad.61». Они поедут за мной следом — вот тут-то ты можешь и выскользнуть.Я шлепаюсь на кровать, цапаю «Nintendo», нажимаю на кнопку и принимаюсь играть в Super Mario.— Дамьен утверждает, что Джулия Роберте придет и Сандра Баллок — тоже, — рассеянно говорит Элисон, — а еще Лора Лейтон, Халли Берри и Далтон Джеймс. — Она берет второй косяк и вручает его мне. — Я видела Эль Макферсон на показе Анны Суй, и она сказала, что будет на банкете.Затем она принимается листать номер «Detour» с Робертом Дауни-младшим на обложке, который сидит с широко разведенными в стороны ногами, демонстрируя промежность крупным планом.— Ах да, и Скотт Вульф тоже.— Тсс, я играю, — отзываюсь я. — Йоши съел уже четыре золотые монеты и пытается найти пятую. Мне нужно сосредоточиться.— О Боже мой, ты опять этим дерьмом увлекся? — вздыхает Элисон. — Снова помогаешь толстому карлику, который ездит верхом на динозавре и хочет спасти свою подружку от злобной гориллы? Виктор, не пора ли повзрослеть?— Это не его подружка. Это принцесса Поганка. И это не горилла, — подчеркиваю я. — Это Лемми Купа из преступного клана Купа. И к тому же, зайка, ты как всегда упускаешь главное.— Просвети меня, уж будь любезен.— Главное в Super Mario — это жизнеподобие.— Продолжай, — говорит Элисон, рассматривая ногти. — Боже мой, ну чего я тебя слушаю?— Или ты убиваешь, или тебя.— А, вот оно что.— Времени в обрез.— Кто бы сомневался.— И в самом конце, зайка, ты… остаешься… совсем один.— Верно. — Элисон встает. — Ладно, Виктор, я вижу, что тебе удалось ухватить самую сущность наших с тобой отношений.Она исчезает в стенном шкафу, который больше самой спальни.— Если бы «Worth» решил взять у тебя интервью о коллекции кассет к «Nintendo», собранной Дамьеном, то тебе бы и Йоши захотелось бы убить.— Боюсь, что все это лежит за пределами твоего жизненного опыта, — бормочу я. — Угадал?— Где ты ужинаешь сегодня?— С чего это ты спрашиваешь? А Дамьен куда подевался?— В Атлантик-Сити. Поэтому мы можем пообедать вместе. Я уверена, что Хлое прямо-таки измоталась, pauvre chose Бедняжка (франц.).

, после всех этих дурацких сегодняшних показов. — Не могу, — отзываюсь я. — Мне нужно пораньше завалиться спать. Я вообще никуда ужинать не пойду. Мне еще, блин, надо проверить рассадку гостей за столами.— Ах, зайка, но я так хотела пойти сегодня вечером в «Nobu», — хныкает она из шкафа. — Я хочу ролл с темпурой из мальков креветок!— Ты сама как ролл с темпурой из мальков креветок, зайка! — хныкаю я в ответ.Телефон звонит, включается автоответчик, на котором вместо сообщения записан кусок из новой песни Portishead, затем раздается писк.— Привет, Элисон, это Хлое! — Я закатываю глаза. — У нас с Шалом и Амбер какая-то стрелка с Fashion TV в отеле «Royalton», после чего я ужинаю с Виктором в «Bowery Bar» в девять тридцать. Я так устала… весь день показы. Ну ладно, видать, тебя дома нет. Еще перезвоню — да, кстати, у меня есть для тебя проходка на завтрашний показ Тодда. До скорого.Автоответчик выключается.В шкафу на некоторое время все смолкает, затем раздается тихий голос, полный нескрываемой ярости:— Так значит, тебе еще нужно проверить рассадку гостей за столами ? И-по-рань-ше-за-ва-лить-ся-спать?— Ты не можешь заставить меня жить в твоем пент-хаусе, — говорю я. — Я возвращаюсь обратно к своему плугу. Строчки из песни Элтона Джона «Yellow Brick Road».

— Так ты с ней ужинаешь ? — наконец срывается на визг Элисон.— Солнышко, в первый раз об этом слышу!Элисон появляется из шкафа с сари от Todd Oldham в руках и ждет моей реакции, демонстрируя мне наряд: довольно навороченная вещичка — черно-коричневая, без бретелек, с узорами в духе индейцев навахо и с флуоресцентными вставками.— Это Todd Oldham, зайка, — наконец изрекаю я.— Завтра вечером я буду в нем. — Пауза. — Это оригинал, — шепчет она обольстительно; глаза ее блестят. — Твоя подружка рядом со мной будет выглядеть как полное дерьмо !Элисон подходит ко мне, выхватывает пульт у меня из рук, включает на видео клип Green Day и танцует перед зеркалом дизайна Vivienne Tam с платьем в руках, любуясь своим отражением, а затем начинает без особого энтузиазма крутиться перед зеркалом. Вид у нее очень счастливый, но при этом весьма напряженный.Я изучаю свои ногти. В квартире так холодно, что окна покрылись изморозью.— Это меня знобит, или тут и правда так холодно? Элисон прикладывает к себе платье в последний раз, взвизгивает как ненормальная и кидается обратно в шкаф.— Что ты говоришь, зайка?— Ты знаешь, что витамины укрепляют ногти?— Кто тебе это сказал, зайка?— Хлое, — бубню я, обгрызая заусенец.— Эта бедняжка? Боже мой, какая она дурочка!— Она только что вернулась с вручения премий MTV. У нее не так давно был нервный приступ, ты же знаешь, так что не суди ее строго. — Ну что ты, — отвечает из шкафа Элисон. — С героином-то она завязала, я правильно поняла?— Прояви немного терпения. У нее сейчас крайне нестабильная психика, — говорю я. — И с героином она действительно завязала.— Ну, ты-то ей вряд ли в этом сильно помогал.— Не надо, именно я ей больше всех и помог, — говорю я. — Я сел на край кровати, разговор принял намного более волнующий меня оборот. — Если бы не я, Элисон, она могла бы умереть.— Если бы не ты, тупица, она не стала бы в первую очередь колоться этим гребаным героином.— Чтобы ты знала, ничем она не кололась, — подчеркиваю я. — Это была чисто нюхательная привычка. — Пауза, я снова изучаю свои ногти. — У нее сейчас крайне нестабильная психика.— Да. Скорее всего это означает, что стоит ей найти угорь у себя на лице, как она бросается кончать жизнь самоубийством.— Эй, любая на ее месте расстроилась бы не меньше. — Я сажусь уже на самый краешек кровати.— Свободных мест нет. Свободных мест нет. Свободных…— Я бы хотел тебе напомнить, что и Аксель Роуз, и Принц написали про нее по песне каждый.— Ага, «Welcome to the Jungle» и «Let's Go Crazy», — Элисон выходит из шкафа, закутанная в черное полотенце, и машет мне рукой, закрывая тему. — Я все это слышала, я все это знаю — она, видите ли, была просто создана для модельного бизнеса.— Ты, наверное, считаешь, что проявления ревности вызывают у меня эрекцию?— Да нет, я знаю, что у тебя встает только на моего бой-френда.— Брось, я никогда не стал бы этим заниматься с Дамьеном.— Господи, как всегда ты все понимаешь слишком буквально.— Ну разумеется! Кто бы спорил, что твой бойфренд — прожженный мошенник. Еще и хвастун к тому же.— Если бы не мой бойфренд, как ты изволишь выражаться, тебя вообще бы не взяли в этот бизнес, радость моя.— Бред собачий, — кричу я. — В этом месяце я — лицо с обложки «Youth Quake».— Вот именно. — Элисон внезапно меняет гнев на милость, подходит к кровати, садится рядом со мной и ласково берет меня за руку. — Виктор, ты трижды пробовался в «Real World», и трижды тебя не взяли на MTV. — Она участливо молчит. — Тебе это о чем-нибудь говорит?— Да, но мне ничего не стоит снять трубку и набрать домашний номер Лорна Майклса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13