Видимо, ее пребывание в больнице было скоротечным.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов, пока неофициально, – я протянула ей свое удостоверение.
Регина Васильевна резким движением выдернула его у меня, надела очки и стала внимательно разглядывать. Повертела в руках и рассеянно сунула мне обратно.
– Идемте, – она показала в сторону гостиной. Ни раздеться, ни снять обувь мне не предложили.
Идя вслед за ней, я ощутила запах алкоголя. Похоже, Регина Васильевна решила утопить скорбь по своей сестре в бутылке.
– Садитесь, – она указала мне на кресло, сама устроилась напротив.
Повисла неловкая пауза.
– Ну? – Регина Васильевна уставилась на меня мутным взглядом быка, который вот-вот ринется на тореадора.
Глубоко вздохнув, я решила говорить ровно и спокойно, чтобы не провоцировать собеседницу на резкие действия.
– Я бы хотела рассказать вам те обстоятельства, которые привели меня в тот роковой день в ваш дом…
Я кратко описала визит Розы в мой офис, появление Ефрема Жемчужного, поездку в Чебоксары, поиски Колесниковой и разговор с Гешей Блошкиным.
Регина Васильевна слушала, не перебивая. Лицо ее все мрачнело и мрачнело.
– Хорошо, – наконец изрекла она. – А от меня-то вам что надо было? Я об этой суке ничего не знаю. Олег уехал, где он – понятия не имею.
– Вы знали, чем занимается ваша сестра? Повисла пауза. Регина Васильевна налила себе джина и залпом опрокинула стакан.
– Догадывалась.
– Расскажите мне правду об Ольге Колесниковой. Клянусь, информация не выйдет за пределы этой комнаты. Вам лучше быть откровенной. Нам уже многое известно, и я смогу отличить ложь от правды.
Это был чистый блеф. О Колесниковой мне и сейчас было известно не больше, чем неделю назад. Работала в «Райской», возможно, погибла. Все.
Корсакова-старшая тяжело вздохнула, перевела свой мутный взгляд с меня на фотографию Владилены в траурной рамке, стоявшую на столике в гостиной.
– Так нелепо все получилось! – дама вцепилась в волосы руками и, ритмично покачиваясь из стороны в сторону, рассказала свою часть истории. – Несколько лет назад Олежек стал приносить большие деньги. По несколько тысяч в день иногда получалось. На все вопросы отвечал: «Деньги молчат и не пахнут». Потом начался кошмар. Он примчался домой, схватил сумку, сказал, что ему надо скрыться на время. Ничего не объяснил. На следующий день пришел следователь. От него я узнала, что… что Олег входил в какую-то банду. Мошенников, или, как их?
– Лохотронщиков, – подсказала я.
– Да, точно, – Регина Васильевна кивнула головой. – Потом был суд. Я этого времени вообще не помню. Из больницы – в прокуратуру, из зала суда опять в больницу! Поседела за это время. Кого вместе с ним судили – не помню. Как сон. Воспоминаний почти не осталось. Год назад Олег вернулся. Вроде бы не изменился, такой же скрытный, как и раньше. О тюрьме не рассказывал. Просто «спасибо за передачи и письма», и все. Чем занимался – тоже не знаю.
– У вас были не очень теплые отношения? – спросила я.
– Что вы! Мы с Олежеком были как одно целое! – возмутилась Регина Васильевна. – Всем в своей жизни он обязан мне!
Пропустив мимо ушей это нелепое утверждение, я согласно кивнула.
– Потом я, – дама поперхнулась и залилась краской, – случайно узнала, что он встречается с проституткой. Это не метафора, прошу заметить! Моего сына окрутила форменная, настоящая шлюха! Эта тварь еще имела наглость заявиться ко мне в дом и сказать, что собирается стать моей невесткой!
– И вы ее убили? – тихо спросила я. Регина Васильевна вздрогнула и схватилась за щеку, будто я дала ей пощечину.
– Не надо бросаться такими обвинениями! – взвизгнула она. – Только суд может установить, виновен человек или нет! Не смейте меня пугать! Я знаю законы! Я встала.
– В таком случае позвольте откланяться. Встретимся, как говорят американцы, в суде.
– Подождите! – Регина Васильевна схватила меня за руку. – Я не хотела! Это получилось случайно! Понимаете, она приехала поздно ночью, одна, пьяная в стельку! Сказала, что теперь она в этом доме хозяйка! Я попыталась вытолкать ее вон, но она оказалась такая сильная! Никогда бы не подумала, что такая тощая дрянь может оказаться настолько сильной… Мы сцепились с ней на самом верху лестницы и упали вниз. Я очнулась только утром, на голове был огромный синяк…
– Повернулась, а эта… Я не хотела! Регина Васильевна сжалась в комочек, став похожей на огромного суслика.
– Просто она неудачно упала. Сломала шею. Я не знаю. Позвонила Владилене, она как раз приехала из своей Испании. Она тут же примчалась. Не знаю, я тогда выпила лишнего, чтобы нервы успокоить. Не помню… Владилена тело в саду зарыла. Документы забрала, а через неделю… Приезжает Олежек с этой черной! И, ухмыляясь мне в лицо, говорит: «Вот, мама, познакомься, жена моя – Олечка Колесникова», и паспорт этой шлюхи показывает. Я рот открываю, хочу сказать, что этого не может быть, – и не могу. А Олег так на меня смотрит – ясно, что все понял. Я хотела ему объяснить, но он вообще со мной разговаривать перестал! Пил только и пропадал где-то целыми днями. Пришлось молчать! Знаю, что это не Ольга, и молчу! Что за цыганка в моем доме живет – спросить боюсь. Как-то подошла к ней, спрашиваю: «Ты кто?». А она на меня смотрит, как на сумасшедшую, и отвечает: «Ольга я, Колесникова. Разве не помните?»
– Это вы обработали крюк кислотой, чтобы люстра упала на Розу Жемчужную? – спросила я, не сводя глаз с трясущейся, как холодец на прилавке вагона-ресторана, дамы.
Та кивнула и беззвучно зарыдала.
– Значит, к двадцатому сентября настоящей Ольги Колесниковой уже не было в живых? – уточнила я.
– Нет, – подтвердила Регина Васильевна.
– А документы ее забрала Владилена? – еще раз переспросила я.
– Да.
– И вернулась с ними уже Роза Жемчужная?
– Да.
– А тело Ольги Колесниковой закопано в саду?
– Возле сарая, – глухим голосом ответила Корсакова-старшая. – Могу показать.
– Покажите, – согласилась я.
Мы вышли из дома, обогнули его справа и подошли к дровяному сараю.
– Внутри, – почтенная дама отворила металлическую дверь.
Я сунулась внутрь и в этот же момент получила увесистого пинка под зад. Потеряв равновесие, грохнулась на рассыпанные поленца. Не чувствуя боли, моментально вскочила и бросилась к захлопнувшейся двери. Старуха снаружи закрыла засов и гремела ключами, запирая навесной замок.
– Откройте немедленно! Мои сотрудники знают, куда я поехала! Откройте дверь, я подтвержу, что убийство Колесниковой не было преднамеренным! Вы же себе сейчас на пожизненное заключение заработаете! – вопила я, остервенело колотя руками и ногами по твердой поверхности. – Черт!
Проклятая старуха замуровала меня в сарае! Я отчетливо услышала ее удаляющиеся шаги.
Щелкнув колесиком зажигалки, я огляделась вокруг. Кирпичные стены, металлическая кровля, внутри одни дрова. Самостоятельно выбраться не удастся. Снаружи опять послышались шаги.
– Эй! – завопила я. – У меня есть мобильный, я позвоню…
– Телефон в сумке, – последовал ответ. Тут я поняла, что оставила ридикюльчик в гостиной у мегеры!
– Черт, черт, черт!
Нос уловил неприятный запах. Принюхавшись, я тут же погасила зажигалку и спрятала ее подальше. Бензин! Неужто старая сволочь собирается меня сжечь?! Происходящее перестало восприниматься как реальность. Схватив самое длинное полено, я взяла его на манер тарана и, разбежавшись, грохнула им в дверь. Потом, призвав на помощь всю силу воли, остановилась, крепко стиснула руки в замок…
– Подождите-ка, – я еще раз огляделась и расхохоталась. – Регина Васильевна! – позвала я горе-убийцу. – Открывайте! Вам меня тут все равно не спалить! Слишком уж хороший вы сарайчик для дров справили! Единственное, что сейчас сгорит, – это дверь, и я преспокойно выйду…
Топот возле сарая прекратился. Дверь вскоре распахнулась. Я вышла наружу, полной грудью вдохнула свежий воздух. Напротив стояла сконфуженная Регина Васильевна с канистрой в руках.
– Извините, – пробормотала она, не зная, куда деть глаза. – Что-то накатило…
– Ничего, с кем не бывает.
Когда мы сели в такси, Регина Васильевна зарыдала, как ребенок, и проплакала всю дорогу до нашего офиса. Ей, видите ли, стало ужасно жаль себя…

АКТРИСА УБИЙСТВЕННОГО ЖАНРА

Когда мы приехали в офис, у меня открылось второе дыхание. Организм смирился с тем, что спать ему вторые сутки не предвидится, и мобилизовал скрытые резервы.
Николай Иванович стоял на четвереньках в приемной, изучая гигантскую афишу. Людочка почтительно старалась не наступать на «улику», занимавшую все свободное пространство на полу.
– О! Наконец-то! А я звоню, звоню! Ты чего телефон выключаешь? Я же волнуюсь!
– Коля, познакомься, – я пропустила мимо ушей упреки младшего детектива, – это Регина Васильевна Корсакова.
– А! Свекровь-убийца! – искренне обрадовался Николай Иванович и пожал позеленевшей даме руку. – Ой, а что это с ней?
Мадам Корсакова, не выдержав знакомства с помощником Яретенко, грохнулась в обморок.
– Коля, не все могут вынести твое обаяние, – пояснила я.
– А-а, так что, «скорую» вызывать? – Николай Иванович виновато развел руками.
– Не надо. Людочка…
– Сейчас, сейчас, – детектив-администратор полезла за аптечкой. – На диван переносить не будем?
– Вы что, издеваетесь? – я окинула красноречивым взором титаническую фигуру почтенной дамы.
Людочка вовсю хлопотала возле распластанной Регины Васильевны.
– Вот, смотри! – Николай Иванович потянул меня за руку. – Афиша одного из последних концертов Жемчужного в «Октябрьском». Девяностый год. Смотри: Ничего странного не замечаешь?
Я нагнулась над гигантским бумажным полотном. – Нет.
– А ты на четвереньки встань и надписи почитай внимательно, – помощник показал пальцем на девушку, прятавшуюся на заднем плане.
Я послушно опустилась на коленки и подползла ближе.
– Ну, вижу, Роза Жемчужная, только ей здесь лет шестнадцать, – сказала я.
– Теперь погляди на соседнюю! – помощник ткнул пальцем в девушку рядом.
– Подожди, – я изумленно переводила взгляд с одного изображения на другое.
– Видишь?
– Они что, близнецы? – вырвалось у меня.
– Нет, просто очень похожи! Они же сестры! Эта, видно, старше лет на десять! И рожа какая злая!
Я перевела глаза на буквы. Все участники театра песни и танца Ефрема Жемчужного были подписаны.
– Уй-е!!!
С губ сорвался нервный смех. Несмотря на то, что плакат был изготовлен двенадцать лет назад, облапошившую меня цыганку я узнала сразу.
– К нам приходила Жанна Агалаева! – воскликнула я.
– И этот певец, блин, долбаный фотографию ее приносил, а не Розы! – вторил мне помощник.
– А настоящую Розу, в смысле труп ее, я нашел возле станции Кокшайская! – добавил Николай Иванович. – Видишь, тут, на плече, где блузка сползает, родимое пятно! Я его запомнил, когда опознание было. Вот черт! Знать бы только, зачем все это?
– Коля, – фыркая, спросила я, – ты хотя бы представляешь, какими идиотами мы в их глазах выглядели?
– Да уж! Поймаю – прибью! – возмутился младший детектив Яретенко. – Разве можно честных людей так за нос водить?
– Подожди! Кажется, поняла! – я бросилась в свой кабинет и вытащила из заветной тетрадки фотографию, изъятую из комода в доме Корсаковых.
Поискав глазами похожее лицо, ткнула в нее пальцем.
– А вот и последняя участница.
Я раскрыла тетрадку на том месте, где была сделана запись про свидетельство о браке. Некоторое время переводила глаза с тетрадки на фотографию, с фотографии на афишную надпись и обратно.
– Бли-и-ин! – я взвыла и вцепилась себе в волосы. – Коля, мы с тобой полные идиоты! Если бы ты не притащил Жемчужному подписывать кассеты, мы бы сразу вывели всех на чистую воду! Он специально лица зачирикал!
– А я знал? – оправдывался помощник и перевел тему. – Кстати, что ты там еще открыла? Зачем они нас дурили всю дорогу?
– Смотри, – я показала запись в своей тетрадке и фотографию:
– в свидетельстве о браке, которое мне показала Жанна, представлявшаяся своей сестрой Розой, было написано ROZARIA и пятнышко какое-то сверху. Я еще тогда удивилась, что у нее полное имя Розария, а не Розалия. Она сказала, что это просто служащие не правильно написали. А теперь погляди сюда!
Я ткнула пальцем в маленькую девчушку лет семи, сидевшую на коленях у Ефрема Жемчужного.
– Видишь?
– Ну? Зария Жемчужная… Это Зара, которая с собой покончила, кажется?
– Вот именно! Смотри!
Я схватила со стола фломастер и написала имя Зары на латинице – ZARIA и поставила ударение над последней буквой.
– А теперь…
Я приписала перед именем еще две буквы R и О и растерла пальцем знак ударения.
– Видишь, что получается?
– ROZARIA, Розария Жемчужная, – прочитал помощник.
– С ударением на второй слог, а не на последний! Ясно? Вот кто настоящая жена и наследница Хосе Равеля! – я ткнула пальцем в девочку.
– Но она же вроде кривая? – усомнился Николай Иванович, потом посмотрел на фотографию. – С чего бы такой красавец на кривой женился?
– Коля, знаешь, любовь понятие иррациональное, – отмахнулась я. – Судя по опыту общения с семьей Жемчужных, Зара была единственным приличным человеком.
– И они ее убили, чтобы завладеть деньгами? – ужаснулся Николай Иванович.
– Скорее всего, а вот эта может из ревности, – я показала на девушку в красном платье.
Младший помощник Яретенко взял увеличительное стекло и внимательно уставился на фотографию. Потом надел очки и повторил операцию.
– Глянь-ка, это, похоже, Роза, а не Жанна… Я посмотрела. Действительно, на плече стоявшей в полоборота девушки была чуть заметная родинка. Естественно, сначала я не обратила на нее никакого внимания.
Мы пошли в кабинет, напрочь забыв про несчастную Регину Васильевну. Николай Иванович устроился на диване и сделал серьезное лицо.
– Итак, подведем итоги, – я села в кресло. – Судя по всей имеющейся у нас информации, окончательная версия может быть такой. Настоящая Роза Жемчужная едет со своей сестрой Зарой в Испанию. Там Зария выходит замуж за Хосе Равеля, к бешеной зависти и ревности сестры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27