Все заглядывали мне через плечо, пытаясь своими глазами увидеть счастливый билет. Обалдевшая от неожиданного везения, я перестала чувствовать асфальт под ногами. О стиральной машине я лишь мечтала. Зарплата реаниматолога не предполагает таких покупок. Государство считает, что представители самых нужных и гуманных профессий обязаны существовать в спартанских условиях. Чтобы, не дай бог, не разложились от буржуазных излишеств.
– Идемте! Сейчас мы будем вручать вам приз!
Люди вокруг галдели вразнобой, но их голоса странным образом сливались в стройный гипнотический, хор. Меня потащили к строгой серьезной женщине в сером кожаном пальто. Женщина представилась Светой, она слегка опиралась рукой на коробку с надписью «Ariston».
– Ой… Мне так жаль. Понимаете, – Света смотрела мне в глаза с такой преданностью и так прижимала руку к груди, что я почувствовала сильнейший стыд за то, что поставила ее в неловкое положение. Чем, правда, пока не догадывалась. – Понимаете, у нас сегодня так получилось, что победителей двое. Вот, женщина тоже выиграла.
И Света показала на ощетинившуюся, как еж, даму в собачьей шубе.
Дама презрительно на меня уставилась и сказала:
– Девушка, отдайте приз мне, я вам две тысячи дам.
Света замялась.
– Ну, понимаете, так не положено…
– Ишь, какая… – проворчал над ухом чей-то вкрадчивый голос. – За две штуки стиральную машину оторвать решила. Э-эх… Жалко, не я выиграл. Предложил бы больше, все одно дешевле, чем в магазине.
Прикинув, что цены на «Аристон» в «Алеко» от тринадцати тысяч, я, неожиданно для себя самой, скандально подбоченилась и заявила:
– Ну, раз уж такая фигня творится, я могу предложить четыре!
– Не ссорьтесь, – примирительно предложила Света. – Вообще-то у нас есть и другие призы. Мы их собирались разыгрывать завтра, но ради вас… Какая разница? Правда?
Мы согласно закивали. Света открыла папочку, которую держала в руках.
– Призы выигрываем так. Выбираете фишки, ставите на кон деньги, делаете ходы. Деньги можно добавлять. Выиграет тот, кто больше поставит. За одну игру можно получить телевизор, холодильник, стиральную машину, видеомагнитофон, музыкальный центр. Тот, кто выиграет, забирает себе все призы, деньги остаются у нас. Сами понимаете, на должностное преступление ради вас идем…
У меня закружилась голова. Вокруг собралась толпа людей. Света тарахтела без умолку, подбадривая то меня, то тетку. В результате я поставила на кон все деньги, которые у меня были с собой, и, естественно, проиграла. Прежде чем успела что-либо сообразить, мошенники испарились.
Обливаясь слезами в отделении милиции и чувствуя себя полной дурой, я написала никчемное заявление. Добрые милиционеры пожурили меня за жадность: мол, не гонялся бы ты, поп, за дешевизной. Сообщили, что лохотронщики действуют группами. Одни изображают толпу вокруг, подбадривают всякими замечаниями, советуют ставить деньги, другие «разыгрывают призы», а третьи выступают в роли подставных соперников. В день одна такая группа способна заработать десятки тысяч долларов. Работают на рынках, около станций метро, на площадях, словом, везде, где много народу и легко затеряться.
– Ну тянет наших граждан на дармовщинку! – всплеснул руками следователь. – Никак про бесплатный сыр не усвоят! Даже если мы этих лохотронщиков поймаем, привлечь будет трудно. Вы же сами деньги отдали? Так? Никто ведь у вас их не отнимал силой?
Посоветовав на прощание плюнуть и все забыть, милиционеры отпустили меня домой. Так что с лохотроном я познакомилась вплотную. Надеюсь, что Роза здесь ни при чем, иначе мне придется прекратить с ней сотрудничество.
Прихватив с собой магнитофон, я постучалась в комнату Жемчужной.
– Кто?
– Это тетя! – ласковым голосом ответила я.
– Ох, заходи, – дверь открылась, и Роза втянула меня внутрь.
Сев в кресло, возле окна, я уставилась на Жемчужную. Она смыла косметику, размазавшуюся от слез, и теперь, при свете дня, казалась много старше девятнадцати лет. Впрочем, женщины восточных народов вообще очень быстро стареют, да и горе наносит непоправимый ущерб красоте…
– Роза, скажи честно, – нахмурилась я, – ты мне наврала про Олега Корсакова? Откуда ты его знаешь и как к тебе попал паспорт Ольги Колесниковой?
Жемчужная вздрогнула и перевела взгляд на магнитофон.
– Я предполагала, что вы догадаетесь или услышите это из разговора Василис, – спокойно ответила она. – Иначе зачем бы сама стала настаивать на установке жучков?
«Логично», – подумала я.
– Олег – давний знакомый Жанны, – Роза опустила глаза. – Я его видела только однажды. Когда сестру арестовали второй раз, мы столкнулись на суде. Десятерых еще человек посадили за мошенничество. Не хотела сразу все рассказывать, боялась, что вы подумаете, что все цыгане жулики, и не станете мне помогать.
– Ты сказала, что купила паспорт у своих в Москве, – строго заметила я.
– Я боялась, что вы откажетесь мне помогать! – воскликнула девушка, приложив руки к груди.
– Ладно, проехали. Расскажи правду, как у тебя оказался паспорт Ольги Колесниковой?
– Мне Олег дал, – Роза опустила глаза. – Сказал, что можно им пользоваться, только фотографию переклеить надо.
– Кто такая Ольга Колесникова и откуда в ее паспорте штамп о заключенном браке? – я решила идти до конца.
– Это жена Олега, – Жемчужная закусила кулак. – Я обещала об этом никому не рассказывать, но после того, как все это началось – люстра, дурацкие розыгрыши… Поймите, я действительно боюсь, что меня убьют!
– Куда делась настоящая Ольга? – я уставилась на Розу немигающими глазами.
– Я точно не знаю, – Жемчужная подошла ко мне поближе, огляделась, будто в комнате мог случайно оказаться кто-то еще, и прошептала на ухо, – думаю, они ее убили!
– Чудно, – всплеснула руками я. – И что ты мне предлагаешь с этой информацией делать?
– Ладно, – Роза откашлялась, – теперь можно рассказать вам все начистоту.
– Да уж хотелось бы, – саркастически усмехнулась я, – хотя бы с третьего раза узнать, зачем меня сюда притащили?
– Понимаете, если Олег когда-нибудь узнает, что Жанна погибла по моей вине, он… я не знаю, что он со мной сделает, – смущенно пробормотала Роза. – Он ее очень любил. Большую часть вины на процессе на себя взял, чтобы ее выгородить.
– И что? – я смутно догадывалась, что мне сейчас предложат, но хотела услышать все из уст Жемчужной.
– Но если у меня будут доказательства, что его мать, – Роза замялась, – виновна в смерти этой девушки, Ольги, то…
– То есть ты хочешь, чтобы мы добыли тебе материал для шантажа?
– Для самообороны! – воскликнула девушка.
– По-моему, вы, Роза Ефремовна, этим понятием злоупотребляете, – заметила я.
– Но ведь они же действительно виновны!
– Это может определить только суд, для чего собранные материалы нужно передать в соответствующие органы.
У меня в голове мелькнула мысль, что в этом случае придется рассказать и о том, как эти материалы у нас оказались, а тот самый закон, о котором мне так мучительно думалось все утро, запрещает частным детективам устанавливать подслушивающие устройства «без согласия компетентных органов». Отправка сведений о Регине Васильевне и Владилене может обернуться для моего агентства лишением лицензии, а то и неприятностями посерьезнее.
– Вы можете спасти меня, а можете погубить, – трагично вздохнула Роза. – Жизнь моя в ваших руках. Решайте сами. Впрочем, – девушка взглянула на меня жестко и холодно, – как вы уже, наверное, поняли, я богатая наследница. Если вы поможете мне спокойно уехать, я заплачу… миллион. Или, может быть, два? Как скажете…
– Деньги мне не нужны, – ответила я, чувствуя, как на затылке поднимаются короткие волоски.
Хорошо, что Николай Иванович не слышит коммерческое предложение Жемчужной! У него от счастья инфаркт бы приключился!
– Что тогда? – с явным напряжением в голосе спросила Роза.
Ответ, прозвучавший из собственных уст, удивил меня саму.
– Справедливость.

МИЛЛИОН СТРАСТНЫХ ПОЗ

Передо мной возникла дилемма.
С одной стороны, есть дело, за которое мне заплатили и законно рассчитывают на помощь. Хорошие люди попали в беду. Пытаются из нее выбраться, используя незаконные средства… Открывая детективное агентство по расследованию особо деликатных семейных дел, да еще и обещающее полную конфиденциальность, можно было предположить подобные ситуации.
С другой стороны, вся эта история нравилась мне все меньше и меньше. Во-первых, причина моего поселения в доме Корсаковых «открывалась» трижды, и нет гарантии, что нынешняя версия – последняя. Во-вторых, кроме слов Розы и ее папы, других доказательств того, что все обстоит именно так, как они говорят, нет. В-третьих, Корсаковы определенно не в курсе, почему Роза вдруг решила скрыться под именем Ольги Колесниковой. И, в конце концов, кто такая эта Ольга Колесникова?!
Решив не принимать скоропалительного решения, я спустилась вниз. Будем надеяться, что кто-нибудь из прислуги скажет, где найти бывшего водителя Корсаковых. Возможно, и добавит каких-нибудь интересных деталей в ту «кашу с маслом», которую мне упорно пытаются впарить за картину преступления.
Алена старательно мыла плиту.
– Ох, – я демонстративно потерла живот, – как хорошо вы меня накормили! Вот бы рецепт записать!
– Да ради бога! – отозвалась кухарка. – Запишете?
– Угу, – я прихватила с собой «тетрадь наблюдений».
Между стенографией преступления можно поместить и парочку хозяйственных советов.
– Значит, так, – Алена сдула со лба прядь волос, – сперва надо тесто приготовить. На стакан муки одно яйцо, сода на кончике ножа и чуть-чуть воды, буквально столовая ложка. Чем круче тесто – тем лучше. В колбаску скатать – и в холодильник. Фарш лучше самой готовить. В магазине вечно всякой гадости туда насуют. И не узнаешь, что сожрал. Свининку свежую пополам с говядиной, грамм по двести пятьдесят каждого вида, с одной луковицей, двумя зубчиками чеснока, пучком петрушки и укропа пропускаете через мясорубку. Добавляете потом соли, перца, специй по вкусу, кому какие нравятся. Смешиваете. Вытаскиваете тесто, нарезаете кругляшками, раскатываете их очень тонко, чтобы прямо просвечивали. Ровняете краешки чашкой, или стаканом широким. Кладете на каждый кругляшок по виноградному листу. Можно и смородиновые. У нас на рынке женщины из Абхазии маринованные виноградные листья продают, я их всегда беру. Очень вкусно получается. Значит, так: у нас тесто, поверх – листочек и на центр этого листочка мясо выкладываете. Потом берете и защипываете, как мешочек, ридикюльчик чтобы получился. Не пирожком, как наши пельмени, а чтобы круглая такая штуковина получилась. Все, можно в кипящую подсоленную воду опускать. Лишние останутся – ничего. Хранится все в морозилке, как обычные пельмени. Ничего им не будет. Подавать, как кто любит. Я со сметаной предпочитаю, Регина – Васильевна с соевым соусом, а Владилена вообще с аджикой ест.
– Ой, как здорово, дома обязательно приготовлю! – для полноты эффекта я еще и в ладошки захлопала.
– Блюдо вкусное, – согласилась Алена.
– А что, мужчин в доме совсем нет? спросила я, типа «между прочим».
– Олег Георгиевич почти не бывает, работает много, – ответила кухарка, принявшись за мойку.
По-моему, чистота вокруг была и так идеальная, но Алена, очевидно, была другого мнения.
– И кроме него, совсем никого? Ни садовника, ни водителя?
От последней фразы кухарка вздрогнула и подозрительно на меня посмотрела.
– На что вам? – доброжелательный тон сменился на отчужденный.
Сообразив, что милая женщина решила, будто гостья собирается учинить тут разврат, я поспешно объяснила:
– У меня фен сломался, думала, может, починит кто.
– А-а… – успокоилась Алена. – Нет. Сейчас никого. Был шофер у Регины Васильевны, Никита, в Приморском живет. Такой у него дом! Вы бы видели – кирпичный, с тарелкой этой спутниковой! Из наших ни у кого такого нет. Все хибары деревянные. У меня дочка по нему сохнет, все набивается ему чем-нибудь по хозяйству помочь.
«Это она зря», – подумала я. Нынче мужчины любят дам стервозных, которые норовят в бизнесе успехов достичь, а тяжелую домашнюю работу свалить на сильный пол. Но главное я все же узнала. Надо найти в Приморском самый приличный дом и спросить там Никиту.
Поблагодарив Алену, я отказалась от чая и быстренько припустила наверх. Надо смыться незаметно, чтобы ни у кого лишних вопросов не возникло.
– Олечка! Иду гулять! Тебе на рынке что-нибудь купить? – крикнула я в дверь.
– Нет, тетя, спасибо! – последовал ответ. «И слава богу», – подумала я. Поселок Приморский – крохотный.
Одноэтажное кирпичное здание со спутниковой тарелкой на крыше я заметила сразу. Железные ворота и две кавказские овчарки за ними наглядно демонстрировали: в доме есть что брать. Звонка на воротах не оказалось, и я долго стучала руками и ногами под оглушительный лай собак.
Решив, что дома никого нет, я расстроилась и только собралась уходить, как с грохотом распахнулась дверь низкой бревенчатой бани. Оттуда с криком: «У-у-ух!» вылетел совершенно голый молодой человек мощного телосложения. Он легко подхватил ведро с водой, должно быть, ледяной, и окатился с головы до ног.
– Ох! – заорал он. – Хорошо как!
– И-извините! – заикаясь и краснея, окликнула его я.
Мужчина повернулся и, ничуть не стесняясь своего внешнего вида, беззлобно спросил:
– Ну че покраснела-то? Голого мужика никогда не видела?
Что правда, то правда. Обнаженной мужской натуры такого качества мне видеть не доводилось давно. Было от чего впасть в замешательство. Богатырский рост, мощные, перекатывающиеся под гладкой кожей мышцы, длинные стройные ноги и круглые, крепкие ягодицы.
– Частный детектив Ворошилова, – я показала удостоверение.
– И чего тебе надо, частный детектив Ворошилова? – спросил мужчина, стоя босыми ногами на снегу.
– Я хочу поговорить с бывшим водителем Олега Корсакова! – крикнула я высоким, надтреснутым голосом.
Все происходящее напоминало сцену из какого-нибудь безумного авангардистского киношедевра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27