Да и вообще, пора узнать, как в ее доме появилась Роза Жемчужная и куда делась настоящая Ольга Колесникова. Кроме того, в моей комнате лежит включенный магнитофон. Может статься, он сумел что-нибудь записать.
В прихожей меня схватил за руку молодой человек в коричневой куртке. Лицо его выражало сильнейшую растерянность и испуг.
– Оперативный уполномоченный Тарасов, – представился он, – вы Александра Ворошилова?
– Да, – кивнула я. – А в чем дело? Где следователь Ямпольский?
– Александр Николаевич только что умер в машине, – растерянно сообщил мне молодой человек и как-то нелепо взмахнул руками. – Мы его хотели в отделение отвезти. Думали, пусть проспится, а он захрипел, пена пошла и… умер.
Мальчишка понурил голову и добавил:
– Внезапно так. Говорю и сам не верю, что это правда.
– Коньяк! – завопила я и бросилась наверх.
– Стойте! – Тарасов кинулся вслед за мной.
Квадратная бутылочка все еще валялась на полу. Я осторожно подняла ее, держа платком.
– Вот, это он пил, перед тем как… – дальше проговорить я не смогла.
– На экспертизу! – распорядился Тарасов.
Константин Семенович послушно упаковал улику.
– А что случилось-то? – тревожно спросил он, глядя вслед убегающему Тарасову.
– Ямпольский умер, – я развела руками и глупо улыбнулась.
– О господи… – эксперт опустил глаза. В голове крутился вихрь мыслей. Итак, Владилену фактически приговорили! Коньяк был отравлен – в этом никаких сомнений, ее ударили чем-то по голове, а затем попытались представить все как несчастный случай!
Однако убийца должен быть совсем идиот! Во-первых, зачем было класть тело в ванну и совать практически лысой женщине в руки фен? Во-вторых, зачем было опускать тело в холодную воду, оставшуюся, по всей видимости, от Розы? И, в-третьих, зачем было оглушать несчастную, если достаточно подождать, пока она выпьет подготовленный коньяк?! Или злоумышленнику не терпелось, или же… Их было несколько. Причем каждый – со своими намерениями, в которые других не посвящал. Спустившись вниз, я столкнулась с бывшими коллегами. Два здоровенных санитара, врач, водитель и Тарасов тащили носилки.
– Да что ж за день такой! – ворчал последний.
Выносили Регину Васильевну.
– Что с ней? – я окликнула врача.
– Микроинфаркт, – скупо ответил тот. – Не переживайте, это не смертельно. В ее возрасте такие волнения ни к чему. Заладили все вокруг, что она главная подозреваемая, вот сердечко-то и не выдержало.
Примерно через полчаса в доме остались только мы с Николаем Ивановичем и Алена.
– Да… – тяжело вздохнул младший помощник Яретенко, уставившись на меня. – Вот тебе и особо деликатное семейное дело!
– Четыре трупа, – мрачно подвела я итог. – Жанна Агалаева, Ольга Колесникова, Владилена Милявская и следователь Ямпольский, случайная жертва.
Алена всхлипнула и вытерла полотенцем глаза.
– Водки хотите?
– Нет, мы за рулем! – дружно воспротивились мы.
После всего произошедшего пить в доме Корсаковых не хотелось ничего.
– Воля ваша, – вздохнула кухарка. – Кстати, вот тут Ольга Анатольевна просила передать, если вы вдруг заедете.
Алена встала и вынула из кухонного шкафа-пенала… мой магнитофон.
– Тут записка, – кухарка печально протянула мне маленький белый конвертик.
Я трясущимися руками разодрала обертку и вытащила сложенный вчетверо листок бумаги. Николай Иванович бесцеремонно перегнулся через мое плечо и тоже побежал глазами по строчкам:
"Уважаемая Александра Александровна!
Если вы читаете эти строки, значит, обещание свое не сдержали. Ай-яй-яй! Вас же просили больше ни во что не вмешиваться и хранить все в тайне. К сожалению, вы договора не исполнили. Нам придется принять меры. С этого момента настоятельно рекомендую вам расспросы прекратить и затаиться. Жизнь ваша в опасности".
– Бред какой-то… – пробормотал побелевшими губами Николай Иванович. – Не может же она за нами следить!
– Ну что? – мрачно спросила я. – Заработал себе на новую машину?
Всю дорогу до дома мы подавленно молчали. Конечно, оставалась еще маленькая надежда, что убийство Милявской связано с ее профессиональной деятельностью. Вспомнился разговор с водителем Корсакова о скандале с олимпийской чемпионкой.
– Нужно посмотреть твои подшивки, – сказала я. – Сегодня же!
– Я же говорил, что они тебе когда-нибудь понадобятся! – оживился Николай Иванович. – А ты все: «макулатура», «макулатура»…
До восьми утра мы перелопатили горы «желтой прессы», выискивая статьи Владилены Милявской. По количеству скандальных откровений она могла дать фору любому отечественному журналисту. Остается только удивляться, как ей удавалось добывать такое чудовищное количество компромата? Здесь и подтасовка результатов местных выборов, и жульничество при производстве молока, и измены одного известного мужа-продюсера своей известной певице-жене…
Большая часть статей была опубликована в издании «С-С-С!!! Слухи. Сплетни. Сенсации». Главный редактор Георгий Блошкин в своей колонке извинялся за содержание материалов и валил всю ответственность на корреспондентов. Подумав, что стоило бы, пожалуй, навестить редакцию, я набрала номер, указанный в выходных данных. Трубку никто не брал. Посмотрев на часы, я устыдилась собственной наивности. Кто же является на рабочее место в такую рань? Николай Иванович храпел, укрывшись «Мегаполисами».
Рассеянно перелистывая оставшиеся номера и размышляя, под каким предлогом явиться в редакцию, я наткнулась на статью «Как облегчить себе жизнь», помещенную в рубрике «Как быстро заработать». Название меня заинтриговало. Вопрос, как сделать свою жизнь легче, интересовал до щекотки в пятках.
"Всем известно, что наличие проверяющей и контролирующей должности способно существенно облегчить жизнь. Санитарные, пожарные и прочие инспекторы испокон веков живут в нашей стране за счет взяток. Это неприятное во всех отношениях явление тем не менее воспринимается большинством наших граждан как неизбежное зло. Многие коммерсанты находят в нем положительные стороны. К примеру, гораздо дешевле «дать на лапу» проверяющему, чем устанавливать дорогостоящую противопожарную систему. О степени дальновидности такого решения никто в момент дачи-получения взятки не думает.
Теперь о финансовой стороне дела. Фраза «к нам приехал ревизор» со времен Гоголя устрашающей силы не потеряла. Неожиданная проверка как способ заработать может принести вам до нескольких тысяч долларов в месяц без особого труда. Для того чтобы эти деньги получить, необходимо следующее:
– вооружиться тем Кодексом, Уставом, Правилами или Положением, чей буквой вы собираетесь пугать будущих «клиентов». Обычно любезные издатели помещают в конце книг все нужные формы документов – актов, квитанций, заключений и проч.;
– выучить требования к санитарным, гигиеническим и прочим нормам;
– купить возле станции метро или в Апраксином дворе соответствующее удостоверение.
Теперь о психологии. Помните: умеренность существенно повышает ваши шансы на получение денег. Находите как можно больше нарушений, – а я вас уверяю, что недостатка в них не будет, – и намекайте, что можете их не заметить за сумму несколько меньшую, чем написали в штрафной квитанции.
Вашими союзниками будут:
– хроническая безграмотность малого бизнеса в юридических вопросах;
– прочно засевшая в подкорке коммерсантов убежденность в необходимости давать взятки;
– внезапность появления и уверенный вид..
Худшее, что может случиться:
– случайная встреча с настоящим ревизором.
Желаю вам удачи и наглости, ибо она, как известно, второе счастье.
Как всегда, ваш Шура Балаганов, известный как сын лейтенанта Шмидта".
Я уставилась на газетный лист. Датирован 20 октября этого года. Итак, как сказал бы на моем месте Остап Бендер: «Повод для визита в редакцию был найден».
Но усталость брала свое. Кофе не помогал. На вторые сутки напряженного бодрствования глаза слипались сами собой. Побоявшись садиться за руль, я взяла такси. Возле перехода метро я решила купить удостоверение инспектора по делам печати. Не знаю, существуют ли вообще подобные проверяющие в нашей стране?
– Фотографию надо, три на четыре, – лениво сообщил продавец документов. – Возьмете, может, на всякий случай еще удостоверение пожарного инспектора? Есть «почетные доноры», вот «контролер на транспорте», тоже хорошо разбирают…
– «Пожарного» еще возьму, – поразмыслив, решила я.
– Здесь все то же самое, что у санитарного, фотография три на четыре. В ателье через дорогу снимают полароид на документы. Приносите фотографию, все оформлю.
– Спасибо.
– Если еще что-нибудь возьмете, могу все за стошку отдать, – предложил услужливый продавец.
– А удостоверение участкового инспектора есть?
– Щас нету, но они уже отходят, – махнул рукой торговец, – возьмите лучше «почетного спасателя России», корка в натуре отпад, к ней и значок прилагается.
– Вы что, любой документ можете состряпать? – поразилась я.
– Ага, – кивнул развязный парень в бейсболке и круглых очках, – хоть «инвалида 1812 года».
– Давай инвалида 1812 года. На имя Яретенко Николая Ивановича, фотографию я потом приклею…
– Какой группы? – на лице торговца ни тени иронии.
– Первой, – я прыснула в кулак.
– Зачем первой? – продавец продемонстрировал чувство юмора. – Берите лучше третью! С правом работы, а льготы те же!
– Ладно, давай третью.
– Значит, приносите мне сейчас три фотографии и стольник, о'кей? – парень внимательно посмотрел на меня поверх очков.
– О'кей, – кивнула я и побежала в фотоателье.
Когда я вернулась с блоком из четырех фотографий, парень ловко вырезал три ровненьких портретика нужного размера, приклеил их на корки и вытащил из нижнего ящика мешок с печатями.
– Так, это у нас пожарка, – бормотал он, высовывая кончик языка, – это ветеринарка… Нет, ветеринарка нам сейчас не нужна. О! Вот это вещь, печать прокуратуры! Но мы ее только для розыгрышей пользуем, всерьез опасно. Там люди с юмором, но до известных пределов. Куда же пустые завалились? А, вот! Что еще нужно? Так-так… Что еще? А, ВТЭК! Вот он, любимый… Фотографию лишнюю возьмите, может, потом еще что надумаете. Или в библиотеку записаться вдруг захочется… Ха-ха!
Вытащив три нужные печати, продавец аккуратно разложил корочки перед собой, проверил, хорошо ли держатся фотографии.
– Паспорт с собой есть? – спросил он по-деловому, вытаскивая из кармана спортивных штанов перьевой «Паркер».
Я протянула торговцу документ.
– Т-а-а-к…
Молодой человек открыл «ксиву», сдвинул кепку на затылок, закусил кончик языка и медленно, правильным каллиграфическим почерком, черными чернилами вписал все, что нужно, во все три документа.
У меня слезы на глаза навернулись от умиления, когда загорелая крепкая рука выводила красивыми круглыми буквами: «Николай Иванович Яретенко… инвалид войны 1812 года… III группа… выдано 19.08.2002 г.». Затем умелец ловко поставил нужные печати на каждый документ, так чтобы цветной кружок попадал на угол фотографии.
– Готово! Щас подсохнет децл…
– Отпад, – только и смогла выговорить я, вытаскивая из кошелька зелененький стольник.
Продавец профессионально протянул между пальцев надпись «The United States of America», пошкрябал щеку Франклина, проверил наличие его водяного портрета и защитной полоски и удовлетворенно кивнул.
– Еще что надумаете, рад служить, – дружелюбно предложил он. – Постоянным клиентам скидка.
– Обязательно, – улыбнулась я. Раньше, блин, за какой-нибудь справкой в жилконтору неделю надо было убиваться! А теперь… Красота! Завтра же навещу Георгия Блошкина. В качестве взятки потребую правдивый рассказ о Владилене Милявской.
Еще раз потрогав уложенные в сумку удостоверения, я направилась в Дом книги. Следуя инструкции Шуры Балаганова, следует приобрести Закон о печати, который «С-С-С!!!» наверняка нарушает нагло и безбожно. Интересно, предполагал ли изобретательный журналист, что его советы могут быть использованы против родной газеты?
Около одиннадцати часов я была на месте. Разъезжая, дом девять – адрес, указанный в качестве местонахождения редакции, – оказалась старым зданием, которое угрожало торжественно рухнуть во время празднования трехсотлетия Петербурга. По фасаду ползли трещины, а часть первого этажа выгорела лет восемь назад, потому что черная копоть вокруг выбитых стекол успела основательно порасти мхом.
«С-С-С!!!» располагалась на третьем этаже. Потолки были настолько низкими, что я инстинктивно пригибала шею, чтобы не тереться темечком об отсыревшую штукатурку. Нажала на кнопку звонка. Противный электрический соловей завизжал по ту сторону двери. Не услышать такую трель абсолютно невозможно. Однако открывать никто не спешил. Никакого движения, шагов или прочих звуков не последовало. Позвонила еще раз. Для уверенности крепко надавила на звонок. Соловей зашелся в истерическом вое, но дверь все равно никто не открыл.
Подавив острейшее чувство досады, я собралась уходить. Тут раздался щелчок, открылась металлическая дверь напротив. Оттуда выглянул худенький кудрявый человек в круглых очках.
– Вы к кому? – осторожно поинтересовался он.
Вид у этого товарища был такой, будто при любом подозрительном жесте он тут же прыгнет обратно и закроется на все замки.
– Инспектор по делам печати, – я сунула субъекту в нос липовое удостоверение. – Мне нужен Георгий Блошкин.
– Что вам надо? – истерично взвизгнул кудрявый субъект в очках.
– На вашу газету поступил официальный запрос с требованием разобраться в деятельности журналистки Владилены Милявской. Я имею полномочия просмотреть ее рукописи или иные исходные материалы. Милявская официально числилась внештатным корреспондентом только в вашей газете, все ее статьи в других изданиях печатались со ссылкой на вашу газету. И я не уйду отсюда, пока вы не расскажете все, что вам о ней известно. Даже если придется караулить вас внизу месяц!
– Если вас послал Денник, то все равно ничего не добьетесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27