Эмили так прочно усвоила наставления, что продолжала одеваться в прежнем стиле даже после смерти матери.Другие дети относились к дочери волшебницы как к белой вороне. Конечно, они не дразнили ее — у них хватало благоразумия не задевать девочку, мама которой способна превратить их всех в клопов, — но и сама Аманда предпочла обучать Эмили дома, вместо того чтобы послать ее в деревенскую школу. Таким образом у нее отсутствовала возможность более-менее плотно общаться с другими детьми, подружиться с кем-нибудь, войти в компанию, сплетничать с девчонками и пикироваться с мальчишками.В результате теперь, пустив свою лошадь рядом с лошадью принца Хэла, Эмили сделала важное открытие.Она понятия не имела, как разговаривать с парнем.По крайней мере, ей так казалось. Там, где дорога сужалась, троица продвигалась друг за другом, принц впереди — чтобы возможные любые неприятности первым встречал молодой человек с мечом. А когда дорога расширялась — с каждым днем приближения к Мелиноверу это случалось все чаще, — они ехали в один ряд и болтали. Принц на вороном жеребце оказывался в середине, а по бокам пристраивались Кэролайн на большом гнедом и Эмили на серой в яблоках кобыле. С ними в поводу шла еще одна лошадь, навьюченная припасами. Деревенские торговцы снабдили Кэролайн лошадью, а подружки всучили в подарок наряды. «Ты не можешь отправиться в город без соответствующего гардероба», — заявили они, и девушка, не любившая просить об услугах, неохотно приняла подарки. Хэла нес тот же конь, что привез его в Ручьи, — вороной все семь недель так и простоял в конюшне замка. Эмили ехала на собственной лошади. Стояло позднее лето, пригревало солнышко, лошадиная поступь убаюкивала, и слова легко слетали с уст всех троих молодых людей. Тем не менее Эмили чувствовала, что ее речь звучит неуклюже. Стоило ей произнести какую-нибудь невинную фразу, например поделиться впечатлениями о красоте окружающего пейзажа, как она немедленно решала, что сморозила глупость. То вдруг принц улыбнется ей беззаботно и скажет что-нибудь в ответ — девушка тут же начинала заикаться. То есть она прекрасно знала, что не заикается, но ей так казалось. Порой Хэл обращался к Кэролайн, и Эмили испытывала укол разочарования и ощущала острое желание вклиниться в беседу и снова перевести внимание принца на себя. Это, разумеется, было невежливо, и она никогда в жизни так не поступала, но ее беспокоило само желание поступить именно так.В конце третьего дня путешествия, когда путники встали лагерем на лесной полянке, пустили пастись стреноженных лошадей и расселись вокруг костра, Кэролайн поинтересовалась у принца, как это получилось, что его заколдовали.— Я хочу сказать, Хэл, — пояснила она (по настоянию принца девушки звали его просто по имени), — Аманда не могла вот так, от нечего делать, взять да и превратить кого попало в лягушку. Она не могла просто сказать: «Алле-гоп, ты лягушка!» — и ты лягушка. Подозреваю, ты чем-то ее обидел. Я права, Эмили?— Ну… в общем, да, — ответила дочь волшебницы. Вопрос вызвал у нее чувство неловкости, она настороженно наблюдала за сидящим по ту сторону костра принцем. — Заклинания этого типа подобны проклятиям — они налагаются в отместку. Ну, в смысле, я дала слишком упрощенную формулировку. Все не так очевидно, и существует достаточно широкая промежуточная область. — Девушка нервно сглотнула, ибо ее слова прозвучали равносильно обвинению Хэла в серьезном проступке, а он, в конце концов, особа королевской крови, и еще неизвестно, как его высочество это воспримет. — Но если попытаться наложить его на какого-нибудь ни в чем не повинного прохожего, ничего не произойдет.— Итак, — жизнерадостно подхватила Кэролайн, — каково же твое преступление?Эмили вздрогнула, но принц ответил так же беззаботно:— Пытался стянуть у колдуньи немного философского камня.— Философского камня? Вещества, которое превращает свинец в золото?— Бронзу, — поправила Эмили.— Бронзу в золото, — кивнул Хэл, — я слышал то же самое. Как бы то ни было, папа прознал, что волшебница из Веселых Ручьев получила некоторое его количество или сама сделала, и отправил меня за ним.— Ты пытался стащить философский камень? Не очень-то это по-королевски. Разве тебе не полагается быть честным, правдивым, добродетельным, ну и всякое такое?— Да нет, — несколько раздраженно помотал головой принц. — Это про рыцарей. Правящий класс просто берет, что хочет.— И поэтому она разгневалась и превратила тебя в лягушку.— Примерно так.— Весь сыр-бор из-за того, чего даже не существует!Принц пожал плечами.— Это обратная сторона медали — в смысле положения королевского сына. Папа приказал мне отправиться на поиск, и я ничего не мог поделать.— Что? Что вы говорите? — смущенно пискнула Эмили. — Думаете, философского камня не существует?Теперь пришла очередь удивляться Кэролайн и Хэлу.— Ты хочешь сказать, он есть?— Он у меня с собой.Дочь волшебницы поднялась и направилась к седельным сумкам. Некоторое время она рылась в них, затем вернулась с маленьким кожаным мешочком, перетянутым сыромятным ремешком для ношения на шее. Девушка бросила его Кэролайн.— Мама работала над этим несколько лет. Блондинка раскрыла мешочек и заглянула внутрь.— Это шутка. Это не может не быть шуткой. У Аманды не могло быть философского камня.— Не понимаю, почему ты так решила, — обиделась Эмили. — Я не особенно тщательно изучала формулы, но перед тобой то, к чему она пришла.— Да ладно, Эмили. Сама подумай. Если у твоей матери было это вещество для получения золота, почему она его не получила?— Тут мало одного философского камня. Например, нужна еще красная ртуть. И множество приготовлений. И методика не сработает на каком попало куске старой бронзы. Требуется особый сплав, называемый девственной бронзой. И потом нужна девушка, которая может… хм… помочь с приготовлениями.— Ты можешь превратить бронзу в золото?— Я? Я ничего не могу, пока не выучусь на волшебницу. А к алхимии я вообще не знаю, с какого боку подступиться. Да и мама тоже не знала. Насколько я понимаю, она делала это по контракту, для кого-то еще. Кого-то, кто, по-видимому, располагает запасами красной ртути и готовой девственной бронзы.— Я абсолютно уверен, что у папы нет ни того ни другого, — заметил Хэл. — Он, вероятно, просто где-то услышал о философском камне и ухватился за него как за очередной способ быстрого обогащения. Заодно у него появился удобный повод убрать меня из города.Последнюю фразу принц произнес небрежно. Чуть-чуть слишком небрежно, с точки зрения Кэролайн, и она мысленно поставила галочку.— Вы с королем не в лучших отношениях?Хэл заколебался, прежде чем ответить.— Н-ну-у, — он уставился на огонь, — у папы очень высокие требования. — Тут принц взглянул прямо на Кэролайн. — Он бы хотел, чтобы его сыновья несколько больше походили на принцев.У блондинки хватило совести изобразить смущение.Повисло неловкое молчание.Хэл первым нарушил его, поднявшись со словами:— Думаю, пора собрать еще хвороста.— Погоди. — Эмили протянула ему кожаный мешочек. — На, возьми его.— Философский камень? Нет, я не могу.— Пожалуйста, возьми его, Хэл. — Дочь волшебницы не опускала руки с мешочком. — Мне от него никакой пользы, а ты заслужил его, просидев в болоте все это время.— Это поистине щедро с твоей стороны, Эмили, но — нет.— Это поможет тебе вернуть расположение отца. Возьми его, пожалуйста. Считай это подарком его величеству от верной подданной.Хэл снова уселся у костра.— Ну, если ты так ставишь вопрос… — Он позволил девушке опустить мешочек себе в ладонь. — Что ж, я ценю это, Эмили. Благодарю тебя от имени его величества.— Всегда пожалуйста его величеству.Что-то в том, как дочь волшебницы смотрела на принца, что-то в том, как они задержали взгляды друг на друге, заставило Кэролайн едва уловимо напрячься. Она тут же встряла в беседу.— А как его вообще делают?— Не знаю. Выпаривают из молока девственницы, а затем остекловывают.— Из чего выпаривают?! — уставились на нее Хэл с Кэролайн.— Из молока девственницы. Не спрашивайте меня, я не знаю, что это такое. Я даже не слышала об этом, пока не прочла мамины записи после ее смерти. А по действительно секретным материалам она записей не вела.— А молоко девственниц берется из… э-э… — начала Кэролайн.— Да не знаю я! Может, это просто название чего-то безобидного. И нечего на меня так пялиться. Не из меня его брали, это уж точно!По мнению принца, беседа приняла несколько личный оттенок.— А почему он называется философским камнем? — подал он голос, стараясь сменить тему.— Это просто. Возьми его в ладонь и посмотри, что будет.Хэл открыл мешочек и вытряхнул содержимое в подставленную ладонь. Это оказался продолговатый белый камень размером примерно с фалангу большого пальца — нечто вроде большой жемчужины, только прозрачнее. Принц поднес его к свету костра и поднял на Эмили вопросительный взгляд.— Зажми его в кулаке и закрой глаза. Скажи нам первую мысль, которая придет тебе в голову.— Cogito , ergo sum , — изрек Хэл с закрытыми глазами. И с удивлением открыл их. — Я мыслю, следовательно, я существую?— Рационализм, — резюмировала дочь волшебницы. — Совершенно типично для первого раза.— Дайте мне попробовать, — оживилась Кэролайн.Хэл передал ей камень. Девушка потрясла его в кулачке, словно собиралась бросать кости.— Просто держи его неподвижно. Кэролайн закрыла глаза. Через несколько секунд она пробормотала:— Добродетель заключается в умеренности. — И, помолчав немного, продолжила: — Сократ — человек, все люди смертны, следовательно…— Сократ смертен, — хором закончили Хэл с Эмили.— Классическая логика, — добавила Эмили. — Также совершенно обычно.— А ты сама пробовала?— Конечно. Пару раз. Дав мне его впервые, мама полчаса слушала мои бредни о двойственности души и тела. Разумеется, я не понимала, что несу. — Дочь волшебницы сунула камень в мешочек и вернула Хэлу. — Но этого мне хватило, чтобы осознать силу философии и понять, почему тайна философского камня должна тщательно охраняться.Кэролайн и Хэл обменялись взглядами.— Почему?— Философия опасна. Ею замучивали до смерти целые армии.— Ах да, точно, — согласился принц. — Я прекрасно помню, как мои преподаватели читали лекцию о разнице между денотацией и коннотацией. Я до сих пор считаю, что выжил чудом. Студенты падали за три аудитории от нас.— Заливать начинаем? — хмыкнула Кэролайн.— Ничуть. Мне удалось не заснуть только потому, что я всю лекцию держал босую пятку над зажженной свечкой. Будучи единственным студентом, досидевшим до конца, я оказался лучшим на курсе.— По-моему, моя очередь идти за дровами, — заявила блондинка. — И настучать тебе ими по голове.Хэл извинился и исчез в кустах. Из темноты между деревьями до девушек донесся постепенно затихающий хруст сучьев. Прикинув, что он уже не услышит, Кэролайн зашипела:— Ты что делаешь? Это же мой парень. Тебе никогда не говорили, что невежливо вертеться вокруг чужого парня да еще и впаривать ему подарки?— Чего?! — вскипела Эмили. — О чем это ты говоришь? Принц Хэл — не твой парень.— Разумеется, мой. Я нашла его. Я освободила его от заклятия. Теперь он обязан жениться на мне.— Ты же от него отказалась! Ты сказала, что он невзрачный!— Да, но… но…— Я здесь с вами двумя только потому, что предполагается: я помогу тебе найти мужа покрасивее.— Гм… ну да. Но только до тех пор Хэл — мой, так что не воображай себе, ясно?— Ничего я себе не воображаю, — огрызнулась Эмили. — А Хэл, между прочим, живой человек со своими собственными чувствами. И с ним нельзя обращаться как с пешкой, которую можно двигать по доске, куда тебе хочется.— Ой, кто бы говорил. По крайней мере я не превращала его в лягушку и не бросала в болоте.— Это не я! Это мама.— Ага, а почему она это сделала?— Хэл уже объяснил. Потому что он пытался украсть философский камень.— Да, конечно! Так с чего она взбеленилась?— Ты на что намекаешь?— Ну прикинь. — Кэролайн обошла вокруг костра и уселась рядом с Эмили. — В замок проникает юноша. Девушка спит одна. Приходит мама, обнаруживает шныряющего в окрестностях дочкиной спальни юнца. Что она должна подумать?— Хэл бы не стал делать ничего подобного!— Откуда ты знаешь? Ты же слышала, как он говорил, что правящие классы берут, что хотят.— Кэролайн! Отвратительно так говорить о Хэле! Особенно при том, как мило он себя ведет, несмотря на все приключившиеся с ним ужасы.— Ладно. — Блондинка несколько смутилась. — Нет, я не хотела сказать, что он пытался что-то с тобой сделать. Просто, может быть, твоя мама подумала, что он хотел что-то с тобой сделать. По-моему, для нее это могло послужить гораздо более веской причиной прийти в гнев и наложить на него заклятие, чем просто попытка стянуть кусок мороженой сгущенки.— Ты не знала маму. Она очень ревниво относилась к своему волшебному материалу. К самым ценным вещам она даже меня не допускала, а ведь я была ее ученицей. И дочерью.— Ладно, ладно. Я просто подумала.Девушки умолкли. Первая красавица уставилась в гаснущий костер. Дочь волшебницы впала в глубокую задумчивость. Послышался приближающийся хруст — Хэл возвращался с охапкой хвороста.Эмили наклонилась поближе к Кэролайн и прошептала:— Ты действительно думаешь, он собирался что-то мне сделать?— Ой, ради бога, — отмахнулась блондинка, — ложись спать.
3 Они ехали меж толстых дубов, осин и диких груш. Кэролайн почти не замечала следов деятельности дровосеков, из чего сделала вывод о малонаселенности края.— Гундаров лес, — объяснил принц. — Это очень старое название, так что не спрашивай меня, кто такой этот Гундар.Хотя день выдался ясный и солнце стояло высоко, глубокие тени почему-то наводили на мысли не самого радостного содержания. Поэтому, когда Хэл свернул с основного пути на узкую и еще более тенистую тропинку, Кэролайн зябко поежилась.— Просто небольшое отклонение от курса, — бросил через плечо его высочество. — Это не займет много времени. Мы сразу же вернемся на главную дорогу.— Куда мы едем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28