Женщины всегда рассказывают друг другу, что кто-то хочет украсть их детей — цыгане, эльфы, пираты. Да кто угодно! Если бы я хотел получить ребенка, то разве так трудно жениться и завести своего?— Конечно, — согласилась Кэролайн. — Просто я подумала… мужчине может понадобиться ребенок, который не будет… гм.Румпельштильцхен в упор уставился на нее:— Если ты думаешь, что я понимаю, о чем речь, так вот: я вовсе ничего не понимаю.— Ну, ты знаешь, о чем я.— Не знаю. — Лицо коротышки сделалось абсолютно непроницаемым.Судя по всему, решила Кэролайн, у нее сегодня день неприятных разговоров.— Ну, это просто мысль. В смысле, это из-за того, что ты… ты… и если это перейдет на твоих детей… поэтому тебе мог понадобиться такой, который не был бы… это… деформирован.— Деформирован? А-а! — Румпельштильцхен хлопнул себя по коротеньким ножкам. — Ты об этом? Так я болел в детстве. Это не наследственное. Я не вижу причин беспокоиться, с моими детьми все будет в порядке.— Хорошо, хорошо. — Кэролайн тем не менее решила сменить тему. — Когда ты хочешь, чтобы я спряла золото?— Да хоть сегодня, если ты думаешь, что у тебя найдется время.— Здесь?— Нет, у меня комната на краю квартала. Кстати, она помещается над лавкой золотых дел мастера, и мы сможем обменять золотую пряжу на деньги прямо там. Я имею желание получить их и убраться отсюда. На улицах поговаривают, что евреям скоро опять придется туго. Возможен даже погром. Меня это не касается, но кто может гарантировать, что я не попаду под горячую руку?— Погром в Мелиновере? — скептически нахмурилась Кэролайн. — Я полагала, мы выше этого.— Погром может случиться где угодно, если правящий класс решит, что банкиры его прижали. Хотя на самом деле я так и так подумывал, что настала пора переменить место жительства.— А остальные из твоего народа… гм… этого народа уезжают?— Они не столько уезжают, сколько их выгоняют. Но до турнира никто с места не стронется, здесь замешаны очень большие деньги. — Румпельштильцхен достал клочок ткани и что-то набросал на нем кусочком угля. — Вот тебе карта, по которой ты сможешь найти мою квартиру. Времени мы будем иметь от полуночи до рассвета, но я попросил бы тебя прийти задолго до полуночи. Надо же подготовиться.— Приду.— Это очень хорошо. И не надо сильно нервничать. Я обещаю быть очень нежным.Кэролайн пожала плечами.— Это же работа. При чем тут нежность?Коротышка уставился на нее. Повисла долгая пауза. Наконец он произнес:— Тебе никто не потрудился рассказать?— О чем?— Проклятие. — Настала очередь Румпелыптильцхена испытывать неловкость. — Я таки думал, все знают.— Что знают?— И подруга у тебя разве не чародейка? Я был уверен, что ты хотя бы слышала.— Что?Коротышка оглядел зал, словно ища подмоги. Никто не приближался. С некоторым отчаянием он произнес:— Нет, послушай, ты же поимеешь с этого мешок золота, если не больше. Это действительно хорошая сделка, вне зависимости от того, как ты на это смотришь.— Румпелышильцхен, о чем ты говоришь?Коротышка осушил кружку и уставился на пустое дно.— Гм, когда приходится приводить в действие заклинание трансформации, должна произойти… э-э, всегда происходит… оно должно сопровождаться потерей девственности.Кэролайн с грохотом поставила на стол свою кружку. Скрежет железа по камню известил коротышку о том, что она резко отодвинула стул.Когда Румпельштильцхен поднял глаза, девушка стояла перед ним, выпрямившись во весь рост, и взгляд ее мог без труда заморозить бочку крепчайшего рассола.— По-моему, сэр, — произнесла она ледяным тоном, — вам следует подыскать себе славную еврейскую девушку. — И вышла вон.
14
"Как хорошо быть королем! " — изрек некогда мелиноверский король Джеральд.Тогда он был гораздо моложе, но с тех пор минули годы и годы, и подобные мысли больше не приходили ему в голову. Теперь его величество подумывал о том, как хорошо было бы уйти в отставку.Совет Лордов уже некоторое время настойчиво делал ему прозрачные намеки. Сначала король сопротивлялся. В последнее время идея начинала казаться ему все более и более привлекательной. Его величество попытался сосредоточиться на лежащих перед ним документах, но мысленно видел прохладные зеленые леса, окружающие семейное поместье в Лосшире, говорливые ручейки и обширные охотничьи угодья.Он не был там уже много лет. Не имел возможности отлучиться.Деньги! Вот главная проблема. Нет. На самом деле проблема — это Совет Лордов. В большинстве своем они умные люди, но никто из них не представляет себе, каких усилий стоит управлять монархией. Ну и в конце концов, король должен жить по-королевски, а то потеряет уважение народа.Итак, остается проблема закладов, но полоса невезения скоро закончится. Если бы только эти лорды позволили ему снова поднять налоги…Его величество отбросил соблазнительную мысль. Этого не произойдет, не стоит и думать о несбыточном — только напрасно себя растравлять.Отставка. Звучит лучше, чем «отречение». Пусть Кенни примет командование, пока папа еще рядом и может помочь советом. Кенни с отцом смотрели на многие вещи одинаково. Из принца Кеннета получится хороший король. Но вопрос денег по-прежнему не решается.Монарх взглянул на бумаги, разложенные на столе: приказы о высылке евреев и конфискации их имущества. Приказы ждали королевской подписи и печати.. Разумеется, не все евреи являются богатыми ростовщиками. Большинство не является. И не все банкиры — евреи. Выходит, так поступать нечестно, но только так подобные вещи и делаются. Да и насилия может вовсе не случиться. Если евреи не вздумают оказать сопротивления, то вполне реально провернуть все мероприятие без травм. Маловероятно, но все-таки возможно.И сделать это придется. Его величество не может передать Кенни корону вместе с кучей долгов, висящих на королевской семье. Джеффу — может. Джефф прекрасно разбирается в бухгалтерии и бюджетах. Кроме того, Джеффа любит Совет Лордов. И, по правде, если он передаст королевство Джеффу, погром короне не понадобится.Только не так-то все просто. Еще имеется определенная часть дворянства, которой необходимо оказать услугу. Они погрязли в долгах не меньше короля, и для них погром жизненно важен.Это вопрос национальной безопасности, внушали его величеству их представители. Слишком много денег принадлежит слишком узкому кругу людей. Что, если евреи внезапно потребуют возврата займов? Множество предприятий обанкротится. Пострадает торговля. Мелиновер окажется ослаблен.Король Джеральд не стал ввязываться в споры. У его советчиков, как правило, имелись схемы и цифры для обоснования своей позиции, но сам король ни во что не вникал. Джефф, наверное, смог бы доказать все, что нужно, но лорды нижайше просили его величество не приводить его высочество принца Джеффри на заседание Совета. Из их поведения явствовало, что идея погрома не встретит серьезных возражений.Вместо среднего сына король привел на заседание старшего. Кенни жаждал погрома еще до обсуждения данного вопроса в Совете Лордов. Его величество прикинул, что если он передаст трон Кенни, тот проведет погром сам. Такой ход, по крайней мере, избавил бы нынешнего монарха от необходимости делать выбор.Но поступать так — не по-королевски. Король Джеральд не из тех, кто увиливает от принятия решений. И уж определенно не в том случае, когда речь идет об отставке. Он не хочет войти в историю как слабый король.Монарх сел к столу, взял пачку приказов и быстро их просмотрел. На самом деле он перечитывал их столько раз, что успел выучить наизусть.В общем, ему не уклониться от принятия решения. Но отложить его на несколько дней… Скоро начнется турнир, а он всегда приносил Мелиноверу деньги. Само собой, нельзя допустить, чтобы из-за погрома сорвался праздник. Ну, а после него…Король Джеральд аккуратно положил бумаги обратно на стол.
15
Банджи засучил рукава и близоруко прищурился на жаровню. Потом высыпал на угли щепотку черного порошка и одобрительно кивнул: появился тонкий язычок синего пламени, быстро охватившего топливо. Сверху волшебник поставил маленький чугунок, и когда жидкость в нем забулькала, опустил туда, помешивая, две мерки тонко перемолотых серых листьев, с удовлетворением наблюдая за тем, как вода приобретает глубокий оранжево-красный оттенок.— Ты не возражаешь против приготовления чая, надеюсь? — окликнул он Эмили, сидевшую в середине комнаты на стуле с прямой спинкой. — Столько девушек сегодня отказываются заваривать чай. Они говорят, это нечестно — не понимаю почему. Когда я ходил в учениках, мы, мальчишки, всегда готовили чай наставникам. И именно нас посылали в лавку за джемом и булочками.— Конечно, я заварю чай, — отозвалась девушка, принимая протянутую чашку.Про себя она отметила, что чай ей подают уже второй раз за день и здесь это явно считается приятным времяпрепровождением. Как часто горожане пьют эту дрянь?Гостья огляделась. Она знала, что Банджи — преуспевающий волшебник, и его лаборатория свидетельствовала о том же. Книги стояли в застекленных шкафах. На каждой стене и полках имелись подсвечники. Судя по потекам воска, ими пользовались постоянно. Кстати, дешевые сальные свечи волшебник не употреблял. На столе красовалось с полдюжины тонкой работы бронзовых весов разного размера. На одной стене висели очень дорогие часы с маятником, на другой — часы, которые показывали фазы луны (эти явно делали на заказ). У окна помещались дорогостоящий телескоп, астролябия и точно откалиброванный компас — все для определения положения звезд. Медные чашки и каменные пестики были аккуратно выложены по размеру. Еще одну стену украшала периодическая система с изображением всех элементов — огня, земли, воды и воздуха.— Разумеется, только когда приходят клиенты, — продолжил Банджи. — В рабочее время заваривай, что хочешь.Он пошарил в недрах огромного буфета и извлек кувшинчик сливок и горшочек с медом. Свою добычу он водрузил на стол перед девушкой, а сам уселся напротив. Эмили подметила, как ярко светятся под кустистыми белыми бровями глаза волшебника, и заподозрила, что близорукая суета была притворством.— Я знаю, многие мастера до сих пор не хотят брать в ученики девчонок, — произнес Банджи. — Слишком много неприятностей.— От нас? — удивилась Эмили.— Нет, от девчонок неприятностей не больше, чем от мальчишек. Но волнуешься за них сильнее. — Волшебник указал на портреты двух хорошеньких девушек. Эмили с самого начала была ими заинтригована. — У меня у самого две дочери. В прошлом году мне наконец удалось спихнуть замуж младшую. Думал, приданое меня по миру пустит, но теперь, когда они обе уже не моя головная боль, я сплю гораздо спокойнее.— Поздравляю.— Мне, однако, так и не удалось привить им любовь к делу. Слишком много книг, говорят.— Некоторые так и считают.— Но только не Аманда, — заметил Банджи. Он без предупреждения перешел на халдейский (как латынь — язык общения для священников и ученых, так халдейский, язык древнего Вавилона, является языком магов). — Твоя мать была очень умной женщиной. Я всегда ею восхищался. Признаюсь, иногда она проявляла некоторую вспыльчивость. Но колдовала отменно.— Она многому меня научила, и, согласна, заклятия у нее получались филигранные.По-халдейски девушка говорила свободно. Банджи одобрительно кивнул.— Она опередила нас на многих направлениях. Призывание четырех духов из тьмы, например. Разумеется, все мы способны так или иначе вступать в контакт с потусторонним миром, но только Аманда ухитрялась делать это на сорок процентов ниже стандартных тарифов.— По вечерам и в выходные она еще больше экономила.Затем старый волшебник покачал головой.— И все-таки, должен сказать, мне не по душе ее решение связаться с таким человеком, как Торичелли. История с девушкой вышла нехорошая. Похищение людей, м-мм, вредит репутации нашей профессии. Я не виню нашего принца за то, что он его прикончил. Ты сделала правильный выбор, придя ко мне. Здесь ты научишься истинной магии. Никакой этой новомодной алхимической ерунды.— Они пытались получить из бронзы золото. Мама приготовила немного философского камня.— Хм-м. И месяца не прошло, как наш король посылал за мной и расспрашивал о философском камне. Я сказал ему, что он только попусту тратит время. На алхимию нельзя полагаться. Это тебе не добротное крепкое заклинание настоящей магии.— Что ж, — сказала Эмили, — звучит так, словно вы решили принять меня.— Хм-м. Да. Я счастлив заполучить тебя в ученицы. Ты производишь впечатление на редкость разумной юной леди, и, разумеется, рекомендации у тебя безупречные. Я велю поверенному завтра же приступить к составлению пакета документов, и, когда они будут готовы, мы сможем их рассмотреть.— Чудесно.— А, м-м-м.Взгляд Банджи скользнул по книге, оставленной Эмили на столе. Он прилагал героические усилия, чтобы не смотреть на нее во время беседы, и у него это даже неплохо получалось. Теперь же, когда дело оказалось улажено, волшебник постучал пальцем по футляру.— Теперь давай обсудим вопрос с библиотекой твоей матушки. Которая, разумеется, стала твоей библиотекой.— Верно, — согласилась Эмили. — И, разумеется, она будет в вашем распоряжении на весь срок моего ученичества.— Прекрасно, прекрасно. Как скоро, по-твоему, ее можно доставить сюда?— Я займусь переездом, как только будут подписаны бумаги.— Ах. Вполне разумная предосторожность. Одобряю. Да. Нам осталось обсудить еще кое-что.Банджи отвлекся, чтобы налить еще по чашечке чая, и Эмили воспользовалась возможностью глянуть через его плечо на каминную полку. Там красовались статуэтки «Золотой пентаграммы», ежегодно вручаемые гильдией чародеев. Она увидела две большие, за лучшее заклинание и лучшее зелье, и статуэтку поменьше — за лучшее проклятие на иностранном языке. Впечатляло.— У тебя есть молодой человек? — поинтересовался тем временем волшебник.— Нет, — быстро ответила девушка и тут же почувствовала, как краска заливает щеки. — Ничего подобного. Нет.Банджи, успевший кое-чему научиться, пока растил двух дочерей, улыбнулся про себя и помешал ложечкой в чашке, сделав вид, будто не заметил румянца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28