шза я заметила, как
Кейти и пришедшая к ней двенадцатиле-гняя подружка наблюдают
за работой матери. Не глядя в их сторону, я по-детски помахала
им рукой. Когда сеанс окончится, я открыла глаза и села. Оказа-
лось, что Кейти и ее подружка перебрались поближе и тихонько
сидели у моего изголовья. Чтобы проверить чувство равновесия,
терапевт попросила меня медленно пройти по комнате с закрыты-
ми глазами. Кейти смотрела во все глаза. Когда с делом было по-
кончено. я еше раз поблагодарила Кейти за подарок и вдруг без
всякой осознанной цели обратила внимание девочки на мои туф-
ли и сказала, что я их называю "танцующие туфельки". Тут же я
изобразила ногами подобие чечетки. "Надо только сказать туфлям:
танцуйте - и они тут же пустятся в пляс, - объяснила я. - А
теперь попробуй ты, скажи своим туфелькам: танцуйте". Кейти
произнесла заветное слово и стала перебирать ножками, подражая
мне. Она залилась смехом, увидев, что у нее тоже получается. По-
том мы еще раз по очереди заставили свои туфли плясать. Нако-
нец, я распрощалась и отправилась домой.
На следующей неделе мать Кейти сообщила мне, что ее обычно
застенчивая и робкая Кейти вовсю пляшет и показывает всем свои
"танцующие туфельки".
Теоретический подход к воображению
Существует много теорий, рассматривающих динамику творчес-
кого процесса игры и воображения. Не удивительно, что среди них
есть теории, отрицательно оценивающие фантазию, в то время как
другие отмечают ее ценность и полезность как средства развития и
лечения ребенка.
Фрейд считает, что воображение является средством удовлетво-
рения невыполнимого в реальности желания, т.е. порождается деп-
ривацией. По его мнению, фантазии, как и сновидения, выполняют
роль компенсаторного механизма, призванного заполнить пустоту или
переадресовать причиненное зло самому обидчику. Беттельхейм до-
полняет идею Фрейда, замечая, что воображение крайне необходимо
для правильного развития ребенка: если учесть его бессилие и зависи-
мость в мире взрослых, воображение спасает ребенка от беспомощно-
го отчаяния и дарит ему надежду. Более того, на различных стадиях
развития (согласно фрейдовской классификации) фантазия позволя-
ет ребенку преодолеть свои эмоциональные психологические пробле-
мы и даже подняться над ними .
Весьма расплывчатое толкование воображения дает Монтес-
сори (1914), считая его "не совсем удачной патологической склон-
ностью раннего детства", которая порождает "изъяны характера".
Со своей стороны, Пиаже полагает, что воображение играет чрез-
вычайно важную роль в познавательном и чувственно-двигатель-
ном развитии ребенка. Символические игры вроде замков из пес-
ка и гоночных автомобилей из солонок можно рассматривать как
способ развития двигательных функций организма и его познава-
тельно-пространственной ориентации. Исследования последних лет
отмечают наличие у воображения двух аспектов: компенсаторного
и творческого. Ребенок дает волю своим фантазиям, чтобы уйти от
неприятной ситуации или утолить нереализованное желание. С
другой стороны, воображение дает простор творческим способнос-
тям ребенка.
Гарднер и Олнесс считают, что отсутствие воображения может
негативно сказаться на развитии ребенка. Чрезмерный реализм за-
падной культуры при обесценивании роли воображения может при-
вести к личностным конфликтам в период взросления.
Как подчеркивает Экслайн, терапевт должен быть открыт для
восприятия свободного полета детской фантазии и не пытаться
втиснуть ее в прокрустово ложе здравого смысла. То, что для ре-
бенка наполнено смыслом и может помочь его лечению, иногда
кажется мелочью с взрослой колокольни. Этой же точки зрения
придерживается и Оуклендер, считая, что воображение является
для ребенка как источником веселья, так и отражением его внут-
ренней жизни: затаенных страхов, невысказанных желаний и не-
разрешенных проблем.
Эриксон проводит любопытную грань между сознательным и
бессознательным воображением. Сознательная фантазия - это
простая форма исполнения желания. В своем воображении мы
совершаем великие подвиги, созидаем неповторимые шедевры,
потому что в жизни у нас нет для этого необходимых талантов.
Бессознательная фантазия - это сигнал, который нам подает под-
сознание, сообщая о действительно существующих, но скрытых
возможностях; это предвестник наших будущих свершений, если
на них будет получено согласие сознания. "Бессознательные фан-
тазии... это психологические построения в разной стадии завер-
шенности, которые, если представится случай, бессознательное
готово сделать частью реальности".
Нездоровый малыш на пляже, о котором я упоминала, конечно,
знал, что камни и есть камни, но мудрое подсознание с помощью ме-
тафоры о тайных сокровищах намекнуло нам, что и сам мальчик -
кладезь скрытых способностей.
Услышав слово "блок", малыш тут же вообразит, сколько чу-
десных вещей можно построить из блоков, а взрослый первым де-
лом подумает, как его объехать. Видно, знакомясь с миром, ребе-
нок знает нечто, о чем мы, повзрослев, забываем. Может, это
врожденная способность использовать любой подручный матери-
ал - образ, предмет, звук, структуру - для самого чудесного от-
крытия: знакомства с самим собой?
36
Опыт использования метафоры в детской
психотерапии
Используя привычную для ребенка форму, терапевтическая мета-
фора прячет свою истинную цель в ткани рассказа. Ребенок воспри-
нимает только описываемые поступки и события, не задумываясь о
скрытом в них смысле.
Последнее десятилетие было отмечено большим количеством ис-
следований использования метафоры для лечения как детей, так и
взрослых Следует отметить разнообразие областей применения- жес-
токость родителей: ночное недержание мочи: школьное воспитание:
семейная терапия: приемные родители: пребывание в больнице: обу-
чение. поведение и эмоциональные проблемы: дети с незначитель-
ными мозговыми нарушениями; эдипов комплекс: умственно отста-
лые дети и взрослые: школьные фобии: помощь при заниженной
самооценке: нарушения сна; привычка сосать большой палец.
Во всех этих случаях метафора сыграла свою лечебную роль весе-
ло и изобретательно. Мы хотим подробнее остановиться на разнооб-
разии приемов построения терапевтической метафоры.
Бринк, занимавшийся семейной терапией, строил свои метафо-
ры как на материале западного фольклора, так и на легендах амери-
канских аборигенов. Хотя трудно отделить воздействие конкретной
метафоры от результата психотерапевтического сеанса в целом, Бринк
считает, что отдельные изменения можно напрямую увязать с дей-
ствием метафоры, которая является "косвенной формой внушения и
не вызывает открытого сопротивления клиента, опасающегося любых
перемен в своей жизни".
В работе с детьми от шести до тринадцати лет Элкинс и Картер
опирались на образность научной фантастики. Ребенку предлагалось
отправиться в воображаемое космическое путешествие со всеми со-
путствующими приключениями. Во время космических странствий
ребенок встречается с характерами и событиями, которые помогают
разрешить его проблему. Этот прием успешно сработал в восьми слу-
чаях из десяти, связанных со школьными фобиями. В пяти случаях из
шести он помог устранить побочные действия химиотерапевтическо-
го лечения (рвоту, боли. тревожные состояния) у детей: удалось по-
мочь взрослой пациентке, отраставшей анорексией, справиться со стра-
хом удушья, который она испытывала при глотании: отмечен успех в
трех случаях энуреза и двух случаях двигательной гиперактивности.
У этого приема есть свои ограничения, связанные с однообрази-
ем метафоры (космическое путешествие), на которую он опирается, и
с тем, что многим детям эта тема неинтересна и даже вызывает страх.
Об использовании видеокассет с записями сказок рассказывает
Левайн. В двух случаях бессонницы дети перед сном слушали сказки,
пересказанные таким образом, что героями становились они сами. У
восьмилетнего мальчика сон наладился после четырех ежевечерних
прослушиваний, да и днем он был более непосредственным и спокой-
ным. Трехлетнему малышу понадобилось шесть вечеров, причем иногда
он слушал запись три-четыре раза подряд.
Приемы других исследователей приближаются к нашим в боль-
шей степени, поэтому мы остановимся на них подробнее.
Отмечая, что дети одинаково любят и слушать, и рассказывать,
Гарднер разработал свою методику "обоюдного рассказа". Он начина-
ет сеанс специально обдуманной вступительной фразой: "Доброе утро,
мальчики и девочки! Приглашаю вас на очередную телевизионную
программу доктора Гарднера "Сочиняем рассказ". Далее ребенку да-
ются условия предстоящей игры: рассказ должен быть увлекательным
и приключенческим; нельзя пересказывать то, что ребенок видел по
телевизору, слышал по радио или то, что с ним когда-то произошло
на самом деле; у рассказа должны быть начало, середина и конец и,
наконец, в нем должно содержаться определенное поучение.
Когда рассказ готов, терапевт знакомится с ним с точки зрения
"психодинамического смысла". Учитывая полученную из рассказа ин-
формацию, терапевт сочиняет свой рассказ с теми же действующими
лицами и той же фабулой, но вплетая в ткань повествования моменты
"более здоровой адаптации", которые отсутствуют в рассказе ребенка.
Мы успешно использовали этот прием Гарднера в своей работе с
детьми. По мере того, как накапливался наш индивидуальный опыт,
наше внимание постепенно переместилось с психодинамического смыс-
ла на появление едва заметных изменений в поведенческой модели
ребенка в ходе сеанса психотерапии. Мы стали учитывать эти тончай-
шие изменения при конструировании собственных метафор, исполь-
зуя трехуровневый процесс общения, вплетая внушения в ткань рас-
сказа и не забывая о занимательности содержания, которое должно
увлечь маленького слушателя (см. главу 4).
Робертсон и Барфорд рассказывают о шестилетнем пациенте, ко-
торый в связи с хроническим заболеванием в течение года был при-
кован к дыхательному аппарату. Когда необходимость в его использо-
вании отпала и он был отсоединен, для мальчика это было физической
и психологической травмой. Чтобы помочь ребенку, специально для
него были придуманы рассказы, в которых в доступной форме гово-
рилось о его будущем и о том, что хотят для него сделать врачи. Авто-
ры отмечают необходимость глубокой эмпатии со стороны медицин-
39
ского персонала, чтобы "на ее основе проникнуть в мир ребенка с по-
мощью рассказов". Прослеживалась прямая связь между больным ма-
лышом и сюжетной линией, характерами и событиями этих расска-
зов. Имя мальчика было Боб, так же звали и главного героя, с которым
произошло то же, что и с малышом. В рассказы были введены сказоч-
ные персонажи, которые дружат с героем и помогают ему - напри-
мер, Зеленый Дракоша величиной с ладонь.
Хотя Робертсон и Барфорд отмечают успешный результат лече-
ния в вышеприведенном случае, мы все же предпочитаем менее пря-
мой и более образный подход. Мы считаем, что имя героя сказки или
рассказа не должно совпадать с именем больного ребенка, а события
не должны копировать то, что на самом деле происходит с ребенком.
По сути, Робертсон и Барфорд придали реальной ситуации форму сказ-
ки. Мы же предпочитаем в сказке схожесть ситуации, поскольку кос-
венные метафоры дают ребенку возможность отвлечься от своей бо-
лезни и активизируют его ответные реакции, исключая воздействие
уже сложившихся на сознательном уровне установок. Таким образом,
фокус переносится с содержания на сам процесс рассказа.
Китеныш
У меня была пациентка, семилетняя девчушка по имени Мигэн.
Она страдала от приступов астмы. Я придумала для нее историю про
маленького китенка, которому было трудно выпускать фонтанчик воды
из дыхательного отверстия. На предыдущих сеансах девочка рассказа-
ла мне, как ей понравилось наблюдать за китами и дельфинами в оке-
анариуме, поэтому героем моего рассказа стал китеныш. Так вот, ма-
лыш любил резвиться и кувыркаться в океане, это было так легко и
просто (напоминание о радостях недалекого прошлого). Но потом он
стал замечать, что у него что-то не в порядке с дыхательным отверсти-
ем, вода выходила с трудом, как будто там что-то застряло. Пришлось
пригласить мудрого кита, который был специалистом по отверстиям
и вообще славился своими разнообразными знаниями. Мудрый кит
посоветовал малышу припомнить, как раньше ему удавалось благопо-
лучно преодолевать трудности. Вот, например, в мутной воде гораздо
труднее добывать пищу, а малыш научился пользоваться другими ор-
ганами чувств, чтобы находить еду, пока вода не станет прозрачной.
Мудрый кит напомнил малышу и о других его способностях и воз-
можностях, которые помогут ему наладить работу своего фонтанчика.
К концу рассказа астматические симптомы не исчезли и Мигэн ды-
шала с трудом, но она заметно успокоилась и затихла на коленях у мате-
ри, улыбаясь всем личиком. По ее словам, она чувствовала себя лучше.
На следующий день я позвонила матери, чтобы справиться о здо-
ровье девочки. Мигэн почти всю ночь спала спокойно. Две недели
спустя ее состояние заметно улучшилось.
Еще через полтора месяца удалось в домашних условиях легкими
медикаментозными средствами купировать небольшие приступы, ко-
торые обычно в это время года были настолько сильны, что девочку
приходилось периодически госпитализировать.
Возможно, сработала метафора? У меня были сомнения, когда я
сочиняла свой рассказ. Однако очевидное и устойчивое улучшение
здоровья девочки свидетельствует о том, что главную роль в этом сыг-
рала история с китенком.
Утилизация симптоматики
Эриксон был первым, кто применил в своей работе методику, в
соответствии с которой симптомы болезни не только принимаются к
сведению, но и активно используются в стратегии лечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19