Существуют архетипы отца и матери, му-
жественности и женственности, детства и т.д. Для Юнга архетипы -
"живые психические силы", не менее реальные, чем наши физические
тела. Для духа архетипы являются тем же самым, что органы для тела.
Существует много способов выразить или воссоздать архетип;
наиболее распространенные из них - сны, мифы и сказки. В этих
особых областях деятельности сознания неуловимый архетип обретает
осязаемую форму и воплощен в действии. Сознательный ум внимает
некой истории с определенной последовательностью событий, смысл
которой усваивается полностью только на подсознательном уровне.
Архетип облекается в метафорические одежды (Юнг использует тер-
мин иносказания), которые помогают ему выйти за пределы понима-
ния обычного бодрствующего сознания, точно так же, как это проис-
ходит в восточных коанах (Юнг, 1958).
"По содержанию архетип, в первую очередь, представляет собой
иносказание. Если речь идет о солнце и оно отождествляется со львом,
земным властелином, охраняемым драконом несметным золотым (ста-
дом или с некоей силой, от которой зависит жизнь и здоровье челове-
ка, то все эти тождества неадекватны, ибо существует третье неизвес-
тное, которое более или менее приближается к перечисленным
сравнениям, но, к постоянной досаде интеллекта, так и остается неиз-
вестным, не вписываясь ни в одну формулу".
Юнг считал, что сила воздействия символов заключается в их "ну-
минозности"
ибо они вызывают в человеке эмоциональный отклик, чувство благого-
вейного трепета и вдохновения. Юнг особенно настаивал на том, что
символы являются одновременно и образами и эмоциями. Символ теря-
ет смысл, если в нем нет нуминозности, эмоциональной валентности.
"Когда перед нами всего лишь образ, тогда это просто словесная
картинка, не обремененная глубоким смыслом. Но когда образ эмо-
ционально насыщен, он обретает нуминозность (или психическую энер-
гию) и динамизм и несет в себе определенный подтекст".
Для Юнга символы являются той жизнетворной силой, которая
питает психику и служит средством отражения и преобразования жизни.
В символе Юнг всегда видел носителя современной духовности, по-
рожденного жизненно необходимыми психодинамическими процес-
20
сами, происходящими в каждом человеке. Постепенный спад интере-
са к традиционным авторитарным религиям приводит к тому, что в
поисках веры, "обретения души" человеку все больше придется пола-
гаться на собственную психику и ее символические связи.
"Человек нуждается в символической жизни... Только символи-
ческая жизнь может выразить потребность души - повседневную пот-
ребность души, обратите на это внимание!"
Шелдон Копп
В предпринятом нами обзоре трудов многих известных психоло-
гов и психотерапевтов достойное и созвучное нашим собственным
взглядам место нашли работы Шелдона Коппа. В своей книге "Гуру;
метафоры от психотерапевта"(1971) Копп рассказывает о спаситель-
ной роли сказок в собственном детстве и о том, как позднее он заново
открыл воспитательную силу преданий и поэзии. Поиск своего пути в
терапии заронил в нем сомнения в могуществе ученого мира исследо-
ваний и теорий, который не затрагивал его личных переживаний,
чувств и интуитивных ощущений, тогда как классические мифы и
метафоры, созданные самыми разными культурами мира, западали в
душу глубоко и надолго.
"Сначала мне показалось странным, что в моей психотерапевти-
ческой практике мне больше всего помогали повествования о магах и
шаманах, о хасидских раввинах, христианских отшельниках и буддий-
ских мудрецах. Поэзия и мифы давали мне гораздо больше, чем науч-
ные изыскания и доводы".
Погружение в литературу метафор помогло Коппу прояснить один
важный аспект терапевтического процесса, который часто упускается
из виду: внутренний процесс, происходящий в самом терапевте. Копп
обозначил его как "возникающее родство" или "внутреннее единство"
с клиентом.
Исследуя феномен метафоры, Копп различает три вида позна-
ния: рациональное, эмпирическое и метафорическое. Он полагает, что
последний вид расширяет возможности двух предыдущих и даже вы-
тесняет их.
"Метафорическое познание не зависит напрямую от логических
рассуждений и не нуждается в проверке точности нашего восприятия.
Понимать мир метафорически значит улавливать на интуитивном уровне
ситуации, в которых опыт приобретает символическое измерение, и нам
открывается множество сосуществующих значений, придающих друг другу
дополнительные смысловые оттенки. "
течение многих лет Джо успешно занимался цветоводством, когда
вдруг узнал, что у него неизлечимая форма рака. Не умея перено-
сить боль и диктуемые болезнью ограничения, он постоянно жа-
ловался, раздражался и отказывался от бесконечного количества
болеутоляющих лекарств, которые каждый врач выписывал по сво-
ему вкусу, отрицая пользу средств, назначенных другими доктора-
ми. Зная, что Джо терпеть не мог даже самого упоминания слова
гипноз, Эриксон прибег к развернутой метафоре, основанной на
выращивании томатов, и использовал ее для косвенного и как бы
совсем не гипнотического внушения, чтобы успокоить, поддержать
и утешить своего клиента и облегчить его физическое состояние.
Приводим небольшой отрывок из этой истории (курсивом выде-
лены вплетенные в рассказ внушения):
"Сейчас я хочу с тобой побеседовать, как говорится, с чувством,
с толком, с расстановкой, а ты послушай меня тоже внимательно и спо-
койно. А говорить я буду о помидорной рассаде. Странная тема для
беседы, не правда ли? Сразу возникает любопытство. Почему именно
о рассаде Вот кладешь ты семечко в землю и надеешься, что вырастет
из него целый куст и порадует тебя своими плодами. Лежит себе се-
мечко, да набухает, впитывая воду. Дело несложное, ведь время от вре-
мени проливаются теплые, приятные дождики, от них столько покоя и
радости в природе. И цветы и томаты знай себе растут... Ты знаешь,
Джо, ведь я вырос на ферме, и для меня томатный куст - настоящее
чудо; ты только подумай, Джо, в таком крохотном семечке так по-
койно, так уютно дремлет целый куст, который тебе предстоит вы-
растить и увидеть, какие у него замечательные побеги и листья. Фор-
ма у них такая красивая, а цвет такого густого чудесного оттенка, что
у тебя душа поет от счастья, Джо, когда ты смотришь на это семечко
и думаешь о том замечательном растении, что так покойно и уютно
спит в нем.
Хотя надежды на излечение практически не было, Эриксону
удалось значительно улучшить симптоматику. Лечение настолько
облегчило боль, что Джо мог обходиться без болеутоляющих. На-
строение у него поднялось и оставшиеся месяцы жизни он провел
с той же "активностью, с какой прожил всю свою жизнь и успешно
вел свое дело".
Таким образом, в случае Джо томатная метафора активизиро-
вала в подсознании ассоциативные модели покоя, уюта, счастья,
что в свою очередь прекратило действие старых поведенческих
моделей боли, жалоб, раздражения. В итоге появляется новый по-
веденческий отклик: активный, бодрый образ жизни и положи-
тельный настрой. Конечно, перемена наступила не сразу и воздей-
ствие метафоры не было мгновенным. Началось ее многосторон-
нее, постоянно расширяющееся осмысление. Одно понимание по-
рождало другое, вызывая соответствующие поведенческие отклики.
Таким образом, цепочка изменений была запущена чем-то вроде
встроенной в мышление самоактивируемой системы с обратной
связью.
Бендлер и Гриндер
Последнее десятилетие в жизни Эриксона было наиболее пло-
дотворным в его преподавательской деятельности. Занимаясь с уче-
никами, Эриксон использовал ряд методов косвенного воздей-
ствия, включая элементы утилизации, транс и метафору. Оба
лингвисты, Бендлер и Гриндер наблюдали за клинической рабо-
той Эриксона и на основе этих наблюдений выстроили свое линг-
вистически-ориентированное представление о механизме воздей-
ствия метафоры.
Метафора, согласно их теории, действует по принципу триады,
проходя через три стадии значения:
1) Метафора представляет поверхностную структуру значения, не-
посредственно выраженную в словах рассказа.
2) Поверхностная структура приводит в действие ассоциирован-
ную с ней глубинную структуру значения, косвенно соотнесенную со
слушателем.
3) Это, в свою очередь, приводит в действие возвращенную глу-
бинную структуру значения, непосредственно относящуюся к слу-
шателю.
Приближение к третьей ступени означает, что начался транс-
деривативный поиск, с помощью которого слушатель соотносит ме-
тафору с собой. Сама сюжетная линия служит лишь мостиком между
слушателем и скрытом в рассказе посылом, сообщением, которое
никогда не достигнет адресата без его невидимой глазу работы по
установлению необходимой личностной связи с метафорой. Как
только связь установлена, начинается взаимодействие между рас-
сказом и пробужденным к жизни внутренним миром слушателя.
Приведенный нами краткий обзор обнаруживает общее для всех
теорий уважение к метафоре как особому и эффективному средству
общения. Все сходятся на том, что метафора - явление многогран-
ное, и ее использование может быть весьма разнообразным для рас-
ширения границ человеческого сознания.
24
25
2. МЕТАФОРА В ДЕТСКОЙ ПСИХОТЕРАПИИ
В реальном мире лошадь для нас остается всего лишь ло-
шадью. Но в мире фантазии и мифов у нее вырастают крылья
и она становится Пегасом, который может беспрепятствен-
но доставить седока в любую часть света.
Вернуться к "ребенку в нас"
Тем, кто работает с детьми, никогда не стоит забывать эпиграф:
"Вернись к своим истокам и вновь ребенком стань". Умение вернуться
к "ребенку в нас " - поистине бесценное качество. Это происходит,
когда мы оживляем свои счастливые детские воспоминания и забав-
ные фантазии или наблюдаем за детьми, играющими в парке, на пля-
же или в школьном дворе. Это помогает нам заново припомнить осо-
бенности детской непосредственности восприятия и использовать их
как важный терапевтический инструмент.
Глазами ребенка
Как-то один мой коллега попросил меня срочно проконсультиро-
вать его клиентку - молодую женщину с четырехлетним сыном Мар-
ком. Мой коллега объяснил, что, по словами матери, Марк неодно-
кратно подвергался сексуальным посягательствам со стороны отца. В
данное время мать добивалась права опеки над сыном, убеждая суды в
недостойном поведении отца. В последние несколько месяцев ребен-
ка без конца расспрашивали и тестировали назначенные разными су-
дебными инстанциями психотерапевты. А судебного решения все не
было. Тем временем эмоциональное состояние малыша быстро ухуд-
шалось. Он с криком просыпался среди ночи и долго не мог успоко-
иться, днем он всего боялся и часто плакал.
Наша встреча состоялась на следующее утро. Очаровательная жен-
щина вошла в мой кабинет, прижимая к груди внушительных разме-
ров папку с судебными и медицинскими материалами по делу маль-
чика. За карман ее джинсов худенькой ручонкой держался белоголовый
голубоглазый малыш. Несмотря на переполнявшую ее горечь и отча-
яние, мать храбро уселась на кушетку и стала деловито перебирать свои
бумажки. Марк тихонько пристроился рядом, все так же уцепившись
за мамин карман. Он с интересом смотрел на игрушки, настольные
игры, мягких зверюшек, театральных кукол, картины и предметы пля
рисования, которыми был наполнен мой кабинет.
"Может, мне сначала ознакомиться с выводами терапевта? - во-
лновалась мать. - Или прежде прочитать заключение суда?" В первые
несколько минут нашей встречи я послушно перелистывала станички,
не выпуская из вида малыша. В отчете содержались бесконечные толко-
вания того, что происходило между отцом и ребенком. В судебном деле
тоже было полно предположений и рекомендаций. Тем временем я
ощутила, что мне становится не по себе, и занята я совсем не тем, чем
надо. Все эти мелькающие перед глазами бумажки отвлекали меня: чем
больше я в них углублялась, тем больше отдалялась от ребенка.
Тем временем сам объект этого въедливого и бесстрастного изуче-
ния сидел с печальным личиком, молча прижавшись к материнскому
боку. Он почти не шевелился, только его глаза продолжали с любопыт-
ством перебегать с предмета на предмет. Изучение "относящихся к делу
документов" заняло у меня немного времени, потому что я скоро поня-
ла, что так дело не пойдет. Несмотря на всю их видимую содержатель-
ность, вся эта куча бумаг мешает самому главному в лечении ребенка:
возможности установить с ним контакт в его собственном мире.
Я отложила папку в сторону, объяснив матери, что для меня важ-
но поиграть немного с Марком, чтобы мы могли познакомиться. Я
взяла мальчика за руку и оживленно произнесла: "Смотрю, ты все рас-
сматриваешь, что у меня тут есть. Тебе, верно, хочется подойти поб-
лиже?" Глазенки у него заблестели, он закивал головкой и стал сле-
зать с кушетки. Заметив эту перемену в ребенке, я и сама стала
внутренне успокаиваться и почувствовала, как между нами начала воз-
никать какая-то связь.
Марк переходил от одной игрушки к другой, а я, пригнувшись.
шла рядом, стараясь увидеть комнату его глазами, а не взглядом умуд-
ренного врача. Я повторяла за ним слова, которыми он описывал уви-
денные предметы, стараясь воспроизвести его интонации и произно-
шение, не для того, чтобы подладиться к нему, а для самой себя, чтобы
ощутить то же самое, что почувствовала бы я, будь мне четыре годика
и окажись я в кабинете такого же доктора после такой же житейской
травмы.
Нас, терапевтов, учат быть объективными и помнить о переносе и
контрпереносе. Но как можно говорить об объективности, если не зна
ешь, что творится в другой человеческой душе? Вот этого малыша так
усердно изучали, что папка с результатами этих объективных трудов ве-
29
сит чуть ли не больше него самого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19