– Моя жена никогда не будет белошвейкой, – внезапно выпалил Джош.Сердце Фрэнси на мгновение замерло, а потом застучало с бешеной силой. Она остановилась и вопросительно посмотрела на него.– Твоя жена? – Она была уверена, что ослышалась.– Ага, девушка, именно так я и сказал.Фрэнси напряглась, но смогла произнести спокойно и с достоинством:– Ты не должен чувствовать никаких обязательств по отношению ко мне. Я и сама как-нибудь проживу.Джош притянул девушку за плечи и пристально посмотрел ей прямо в глаза:– Но я никогда никого не любил до тебя, Фрэнси. Я хочу заботиться о тебе и сделать тебя счастливой.И тут словно теплая волна нахлынула на нее. Она почувствовала себя снова маленькой девочкой, которая на ранчо дразнила гусей и носилась по траве босиком. Любовь к Джошу заставляла ее сердце петь и трепетать одновременно. А когда он нагнулся и нежно поцеловал ее в губы, больше всего ей хотелось, чтобы поцелуй длился вечно.Когда через неделю Джош пришел, чтобы забрать Фрэнси из приюта, она встретила его одетая в коричневое шерстяное платье и грубошерстную куртку, которые ей выдали из благотворительного фонда монастыря. В руке она держала узелок со сменой белья, полученного из того же фонда. Единственная вещь, которая принадлежала ей по праву владения, была пара ботинок. На голову Фрэнси повязала простой шерстяной платок, и Джош сказал ей, что она выглядит точь-в-точь как подсобная работница на мельнице в Йоркшире.Настоятельница благословила их и вложила в ладонь Фрэнси кошелечек из мягкой кожи, в котором было несколько долларов.– Примите, дети мои, этот кошелек вместе с нашими благословениями, и пусть Господь направит вас и поможет вам в беде, – прошелестела монахиня на прощание.Как только большие деревянные ворота монастыря закрылись за ее спиной, Фрэнси прикусила губу от унижения. У нее не было ничего своего, и даже одежда на ней была чужая. Ее переполнял справедливый гнев на отца и брата, и она, не сходя с места, дала себе слово сделать все, чтобы в один прекрасный день Хэррисоны ощутили себя униженными, подобно ей, впервые в жизни принявшей от людей милостыню. И еще она знала, что будет до смертного часа ненавидеть своего отца и сама память о нем станет ей ненавистна.Заведение, в котором работал Джош, располагалось в четырехэтажном здании из кирпича и дерева, прямо у подножия Телеграфного холма. Салун был зажат между помпезным танцевальным залом «Венера» с левой стороны и знаменитым на весь город публичным домом «Голдраш» – с правой. Дела шли превосходно, поскольку пропустить стаканчик и перекусить заходили как любители танцев, направлявшиеся в «Венеру», так и клиенты шикарного борделя. А если принять во внимание еще и рабочих, трудившихся на продовольственном рынке за два квартала от заведения, то становится понятно, что хозяину Джоша не приходилось жаловаться на недостаток посетителей.Фрэнси стояла на тротуаре и, улыбаясь, ждала, когда Джош расплатится с кучером кеба, на котором они приехали. Она вспоминала свои ночные прогулки и то, как с завистью принюхивалась и прислушивалась к звукам, доносившимся отсюда. Сейчас ей предстояло узнать, что представляет собой подобного рода заведение на самом деле. Джош снял ей комнату рядом со своей собственной и даже заплатил за нее. Она собиралась вернуть ему деньги, ведь было же у нее несколько долларов, подаренных настоятельницей, а потом она хотела все же найти себе работу – ведь что бы ни говорил Джош, нельзя постоянно рассчитывать на чью-то благотворительность.– Так, значит, вы и есть Фрэнси Хэррисон?Она в удивлении оглянулась и увидела темноволосого плотного парня, прислонившегося к двери. На нем был потертый твидовый пиджак, на шее болтался коричневый плотный шарф, а голову украшала кепка в клеточку, которую он даже не попытался приподнять. Фрэнси застенчиво улыбнулась и в свою очередь поинтересовалась:– А вы, должно быть, лучший друг Джоша Сэмми Моррис? Он мне много о вас рассказывал.– Может, так, а может, и нет, – отчеканил Сэмми, не ответив на улыбку Фрэнси.Она подумала, что лучший друг Джоша не слишком дружелюбно настроен по отношению к ней, но тут подошел Джош и, обняв ее за плечи, произнес:– Я вижу, вы уже познакомились с Сэмми.По его лицу Фрэнси поняла, что ему это приятно, и сказала:– Я ужасно рада познакомиться с Сэмми, так сказать, во плоти, после всего, что я о нем слышала.Тот сморщил нос и, передразнивая ее, пренебрежительно бросил:– Жутко приятно, не так ли? Что ж, должен сказать, что вам на время придется спуститься на землю, мисс Хэррисон. Этот притон не слишком напоминает ваш домик на Ноб-Хилл. Да и вся округа тоже.– Фрэнси знает об этом, но на Ноб-Хилл возвращаться не желает, – ответил за Фрэнси Джош и, слегка оттеснив Сэмми от двери, провел девушку внутрь. В коридоре стоял застарелый запах стряпни и дезинфекции, и Фрэнси невольно сморщила нос, когда они стали подниматься по каменной лестнице, не прикрытой даже рогожей. Лестница оказалась довольно крутой, и когда они наконец достигли четвертого этажа, девушка почувствовала, что задыхается. Заметив это, Джош поддержал ее за талию, так что последние пять ступеней они преодолели вместе. Подойдя к двери комнаты, которую он снял для Фрэнси, Джош с гордостью распахнул ее настежь.Замерев на пороге, Фрэнси во все глаза разглядывала свое будущее жилье. Хотя комната оказалась темновата, а потолок облупился так, что обнажилась каменная кладка, тем не менее, она выглядела значительно больше, чем ее старая комнатушка, и на большом окне не было железных решеток. В сереньком тусклом свете угасающего мартовского дня Фрэнси увидела также двуспальную кровать с панцирной сеткой, покрытую тонким клетчатым бумажным одеялом, видавший виды гардероб с одним недостающим ящиком, обшарпанный линолеум на полу, затертый коврик на нем и наконец пыльное кресло с красной плюшевой обивкой, которая местами полопалась, так что можно было наблюдать внутренности этого допотопного насеста. В углу притулился хлипкий колченогий стол, в самом центре которого возвышался кувшин для умывания. В кувшине красовался букет анемонов, поставленный туда Джошем в честь новоселья.Фрэнси решила, что ее новая обитель великолепна. В ней было много воздуха, а большое окно вселяло надежду на то, что со временем будет и светло. Скромные цветы придавали комнате на удивление обжитой вид. Фрэнси почувствовала себя дома.Джош с нетерпением смотрел на любимую.– Ну как, хорошо? Я знаю, ты привыкла жить в большом доме, но это лучшее из того, что я мог себе позволить. По крайней мере, сюда не проникает шум из салуна. Ну а моя комната радом, поэтому тебе нечего бояться.Фрэнси засмеялась от радости:– Я ничего не боюсь, когда ты со мной, Джош. Сэмми мрачно созерцал эту сцену, стоя на пролет ниже их на лестнице.– Эй, Джош, я отправляюсь на работу, – заявил он наконец, стягивая узлом шарф и застегивая пиджак на все пуговицы. – До скорого. – И даже не удостоив Фрэнси взглядом, он затопал вниз по ступенькам.Фрэнси своим женским чутьем поняла, что Сэмми она пришлась не по вкусу, но Джош успокоил ее, признавшись, что его друг всегда так ведет себя с женщинами.– Он привык, видишь ли, что мы с ним всегда вдвоем, так уж повелось с детства. И потом, он еще не встречал девушку, хотя бы отдаленно похожую на тебя, так что, когда вы познакомитесь получше, я уверен, ты ему понравишься.Фрэнси не была столь уверена в дружеских чувствах Сэмми, но сделала вид, что разделяет точку зрения Джоша. Она, улыбаясь, расхаживала по комнате, не уставая любоваться своим новым домом.– Вот здесь мы будем пить чай, – говорила она, проводя рукой по шершавой поверхности стола. – Нет, ты только взгляни, какой чудесный вид из окна – отсюда виден почти весь город.Они принялись разглядывать потоки спешащих людей, двигавшихся взад-вперед по шумным улицам, и белых чаек в серо-стальном мартовском небе.Фрэнси вдруг спросила Джоша:– Ты так и не рассказал мне, как ты оказался в Сан-Франциско.При этих словах тот отвернулся от окна, ничего не ответив. Фрэнси заметила его резкое движение и торопливо добавила:– Не думай, пожалуйста, что я пытаюсь выведать твои секреты, просто Сан-Франциско слишком далеко от твоего дома, вот и все.Джош мгновение колебался.– Я приехал сюда на поиски счастья, как и мой отец много лет назад, – наконец медленно проговорил он.– Твой отец?– Да, Фрэнк Эйсгарт. Он приехал сюда тридцать лет назад, чтобы разбогатеть. Они были очень бедны – мои отец и мама. У нас в семье деньги не слишком-то водились. Только, пожалуй, тетушка Джесси имела кое-какие средства, да и то получила их благодаря замужеству. Она оставила после смерти сотню фунтов моей сестре Энни, а та отдала их нам с Сэмми, чтобы мы смогли купить билеты на пароход до Америки.И Джош рассказал ей историю своего семейства, рассказал об отце и матери и о том, как отец отправился в Сан-Франциско и как вернулся оттуда, получив знания и деньги, которые позволили ему позже завести собственное дело.– По крайней мере, так мне рассказывала сестра Энни, – закончил он свое повествование. – А она знает наверняка. Ведь она родилась первой и видела все собственными глазами. Она хорошая девушка, – добавил он с теплотой в голосе. – Энни была для меня все равно что родная мать.Фрэнси вскочила с кровати, где она сидела, слушая рассказ Джоша, подбежала к нему и, крепко обняв, прошептала:– Ты мне рассказал о себе все, и теперь я по-настоящему знаю, кто ты такой, а ты знаешь, кто я. У нас нет больше секретов друг от друга, – тут она рассмеялась. – Мы станем жить, как твои папа и мама, будем много работать и со временем заведем собственных ребятишек и построим домик, вроде вашей «Виллы, увитой плющом».Постепенно жизнь Фрэнси потекла, как по расписанию: в десять часов утра Джош поднимался к ней наверх и будил поцелуем, после чего предлагал выпить чашку кофе и съесть хрустящую булочку, только что испеченную в итальянской булочной по соседству. Эти лакомства он всегда приносил с собой на подносе. Затем, по его настоянию, она оставалась в комнате и ждала, когда он закончит длинную дневную смену в баре. Но, несмотря на занятость, он всегда находил время, чтобы забежать к ней в полдень и принести порцию ирландского мясного рагу или тарелку тушеного мяса с пряностями – в зависимости от того, что в этот день готовили на кухне. Его смена заканчивалась в три часа, и к этому времени Фрэнси была уже одета и готова вместе с ним отправиться на прогулку. Джош подарил ей нежно-голубой шелковый шарф, чтобы девушка могла скрыть от нескромных взглядов свои остриженные в монастыре волосы, к тому же он хорошо защищал от пронизывающих мартовских ветров. Фрэнси повязывала шарф, и они отправлялись странствовать по Сан-Франциско, стараясь не забредать в те районы, где Фрэнси могли узнать.Джош показывал ей город, в котором она прожила всю жизнь, но который так никогда и не видела по-настоящему.Они взбирались на Телеграфный холм и наблюдали, как от вод залива поднимается белая масса густого тумана и медленно дрейфует в сторону города. Они смеялись, затыкая уши, когда какой-нибудь большой корабль на рейде подавал оглушительный сигнал, направляясь в открытое море. Они катались на фуникулере, рассматривая тюленей, устраивавших шумные сборища на скалах совсем рядом с портом, или следили, прогуливаясь по набережной, как огромные океанские волны медленно накатывались на пустующие в это время года пляжи, или восхищались роскошным отелем «Палас», самым большим в Америке, сверкавшим, подобно стеклянному айсбергу, когда весеннее солнце отражалось во всех его семи тысячах окон.Чаще Джош улыбался, слушая, как Фрэнси беззаботно болтает о тех открытиях, которые они сделали совместно, но иногда, наоборот, шел рядом с ней молча, погруженный в собственные мысли.– Что-нибудь случилось? – спрашивала она с тревогой, но он лишь пожимал плечами и отделывался ничего не значащими фразами вроде «да нет, все нормально, девушка», как будто говорить ему в этот момент было невмоготу. Временами, когда они находились вместе в комнате, он мог часами смотреть в окно, и глаза его при этом стекленели, а в них отражалось серое безрадостное небо. В другие минуты он страстно обнимал ее и нежно целовал, отчего все ее существо буквально пело от радости.Время шло, и теперь она знала наверняка, что Сэмми Моррис ее не любит. Днем Сэмми работал на стройке подсобным рабочим, а вечера проводил в баре вместе с Джошем. Со времени первой встречи с Фрэнси возле салуна он не сделал ни малейшей попытки познакомиться с невестой друга получше. Тем сильнее было ее удивление, когда однажды вечером он нанес ей визит. Она, как обычно, стояла у окна, любуясь электрическим заревом над Сан-Франциско и бледной весенней луной, плывущей по небу, как вдруг услышала стук в дверь.Фрэнси радостно бросилась открывать, надеясь, что это Джош, но вместо него с удивлением увидела на пороге Сэмми Морриса.Его темные пронзительные глаза встретились с ее взглядом. Он снял кепку и произнес:– Я прямо с работы. Мне нужно поговорить с вами, мисс Хэррисон.Фрэнси застенчиво улыбнулась:– Входите, пожалуйста. А почему бы вам не называть меня Фрэнси?– Я здесь не для того, чтобы заниматься пустой болтовней, – неожиданно оборвал ее Сэмми. – Я хочу поговорить с вами о Джоше.– Я понимаю. Мне известно, насколько для вас важна дружба с Джошем.– Да уж, пожалуй, важней, чем эти ваши с ним слюнявые отношения, – заявил он, злобно блеснув глазами. – Настолько важней, что вы себе этого и представить не можете, мисс Хэррисон.Его глаза переполняла ненависть. Он шагнул ближе, и Фрэнси почувствовала запах пота, исходивший от его одежды. Она даже заметила тонкий налет цементной пыли, припорошивший его кожу, и подалась назад, подальше от него. Ей вдруг захотелось, чтобы рядом с ней оказался Джош, но Сэмми очень удачно выбрал время для визита – до прихода Джоша оставался минимум час.– Джош и я любим друг друга и собираемся пожениться, – нервно сказала она.Сэмми изо всех сил сжал в кулаке свою кепку так, что костяшки пальцев побелели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85