Что же он знает, этот карлик? Вопрос тоже повис в воздухе, но Льешо решил, что обязательно должен его задать.
Решительно приказав себе не слушать подстрекательств смертельного оружия, юноша запер для них свой ум. Он уже устал от ненависти и злобы: врагов вполне хватало вокруг, так что искать их среди предков казалось занятием недостойным. Больше того, легенда оставалась легендой. А если, в конце концов, считая себя в долгу, хан решит помочь, то тем лучше.
– Так что же произошло?
– Наверняка мы ничего не знаем и знать не можем, ты это понимаешь, – предупредил хан, – единственное, что у нас есть, это древние сказания да вот этот портрет. Но, судя по всему, у дамы были братья, и они увидели в предстоящем союзе возможность освободить степи от фибского владычества. А потому схватили сестру и спрятали, заявив жениху, что ее похитили соседние кланы.
Что и говорить, план хитрый. Если бы король не освободил невесту, кланы сочли бы его равнодушным и неверным, со всеми вытекающими последствиями. А в том случае, если бы он пошел войной на ни в чем не повинный клан, оказался бы тираном, восстановив против себя все степные народы. Братья же, выступая в качестве родственников и опекунов похищенной девушки, получили возможность приезжать к королю в любое время, причем с оружием в руках. Однако они не знали одного: сестра уже носила под сердцем ребенка Льешо Мудрого.
В душе юноше шевельнулось мрачное подозрение, однако он промолчал, позволяя хану довести печальную историю до конца.
– Король приехал в сопровождении всего своего войска и обратился к братьям с просьбой помочь разыскать возлюбленную. И вероломные союзники, якобы в знак единства и верной дружбы, подарили королю короткое копье. Они не сказали, что острие его смазано сильнейшим ядом, а обманутый шаман заговорил оружие, приказав ему убить собственного хозяина.
К этому времени беременность сестры уже стала явной. Боясь, что она воспитает ребенка в верности отцу и тот начнет мстить, братья отвезли несчастную как можно дальше – туда, где она не смогла бы увидеть ни единой живой души и где, по их мнению, ее никто и никогда не смог бы найти. Однако один из слуг все-таки предал хозяев и проводил короля к возлюбленной. И вот именно с этого момента легенда делает нас твоими должниками. Король приехал как раз после родов, опоздав всего лишь на несколько минут – один из братьев только что убил ребенка. В гневе и отчаянии отец поднял против убийцы то самое копье, которое подарили ему братья. Он надеялся расквитаться со злодеем и освободить супругу. Но, как и следовало ожидать, заговор обратил грозное оружие против него самого, и король Льешо Мудрый погиб, убитый ядом. Возлюбленная в ужасе смотрела, как родные, некогда горячо любимые братья на ее глазах лишили жизни и мужа, и сына.
Сейчас это копье висело за плечами Льешо. А рассказанная история представляла невинную мальчишескую выходку принца Таючита совершенно в новом свете. Льешо вспомнил появившееся на лице Чимбай-хана выражение осознания опасности – однако оно пришло слишком поздно, чтобы предотвратить несчастье. Впрочем, на сей раз копью победить не удалось, и, метнув быстрый взгляд в сторону напряженно слушавшего наследника, юный король напомнил об этом хану. Властитель понимающе кивнул и продолжил рассказ.
– Братья получили ту войну, которой так добивались, но победить в ней они не смогли и все погибли. Старшие сыновья короля Льешо выиграли битву и стали править страной с достойными отца мудростью и тщанием. Что сталось с молодой женой Льешо, не очень ясно. Некоторые утверждают, что от перенесенного потрясения и ужаса она сошла с ума; другие считают, что она выстояла и продолжала жить, но отказалась вернуться в родной клан, не сумев простить предательства. Однако все соглашаются в одном: дама так и осталась в том самом шатре, куда упрятали ее коварные братья. Слух о ней разнесся по округе; люди приходили и оставляли возле двери дары – она никого не принимала. Но однажды королева-отшельница исчезла. Может быть, ушла в лес, чтобы там умереть. Вторая версия куда более серьезна: она гласит, что в образе принцессы, а потом и королевы на землю спустилась сама Великая Богиня – она покинула небеса, чтобы любить своего вечного мужа, который в это время проживал жизнь короля Льешо Мудрого. А потом просто вернулась обратно, чтобы ожидать в раю возвращения любимого супруга.
Чем бы ни заканчивалась легенда, она бросает на наш клан тень печали. Народ Кубала чувствует свою вину перед тобой за совершенные предками преступления. Мы в долгу. Требуй, и я исполню твою волю.
Тысячи ли, пройденные юным королем в кровавых битвах, принесли осознание двух простых истин: во-первых, не оставляй врага за спиной; во-вторых, не начиная союза со лжи. Чим-бай-хан явно что-то скрывал.
– А у вас есть дочь, мой хан? – поинтересовался Льешо, стараясь говорить как можно тише.
Лицо властителя побледнело так, что этого не мог скрыть даже царивший во дворце полумрак; выражение задумчивости и сочувствия сменилось безжизненной маской.
– Моя дочь – совсем ребенок и уже просватана в дружественный клан. Я не хочу повторять прошлое.
– И я тоже, мой хан, – согласился Льешо, однако позволил себе напомнить: – Я вовсе не этот бронзовый человек и даже не мой отец.
– Конечно, нет, – согласился Чимбай-хан. – Они оба проиграли свои битвы. Тебе же предстоит победить.
– Для этого мне потребуется помощь, – заметил Льешо, тем самым отдавая должное благим намерениям хана, хотя тот, конечно, и не сознавал в полной мере масштаб собственного долга.
Опечаленный услышанным юноша не переставал обдумывать историю, вспоминая отдельные ее эпизоды. Хорошо, что та линия фибской королевской семьи, к которой принадлежали и он сам, и его братья, происходила от старших сыновей Льешо Мудрого и не несла в себе ни капли гарнской крови. Мысль принесла некоторое успокоение.
– Нам предстоят два сражения. – Король с поклоном принял приглашение хана вернуться на подиум. – Если мы не разгромим охотника за колдунами и не освободим заложников еще до того, как он притащит их к хозяину, то он в лучшем случае их просто убьет.
Чимбай-хан угрюмо кивнул. Если властитель способен согласиться, что Марко может творить кое-что похуже смерти, значит, он на верном пути. Направляясь к подиуму, Льешо сделал знак, прося своих командиров приблизиться и поделиться сведениями о врагах. А его уже ждал накрытый легкими, вполне подходящими для больного желудка яствами стол. Впрочем, Шокар, пренебрегая хорошими манерами, оказался уже на месте и с немалым удовольствием снимал пробу со всех блюд.
Болгай говорил, что семейная жизнь хана не слишком счастлива, однако хотелось надеяться, что конфронтация между супругами не достигла такой степени, чтобы жена могла попытаться отравить гостя мужа. Впрочем, Мерген, одобрительно улыбнувшись Шокару, присоединился к нему в качестве второго дегустатора. Подчиняясь неизбежной опеке, Льешо выбрал из всего обилия яств лишь не слишком жирный бульон. Принимая чашу из рук брата, он мысленно поблагодарил хозяйку за то, что та не отличалась излишней назойливостью. Хлеб и молоко, как и полагал Бикси, уже оказали благотворное воздействие на совсем еще слабый желудок, однако юноше не хотелось перегружать его. Отпив ровно столько, сколько требовали приличия, Льешо поставил чашу на стол и дождался, пока угощение унесут. После этого он начал собственный рассказ о событиях ночного полета:
– Я отправился в лагерь охотника за колдунами и обнаружил там брата Адара, который, к счастью, здоров, и двух товарищей – они до сих пор остаются в плену. Цу-тан непрестанно пытает Хмиши и с помощью мастера Марко серьезно повредил рассудок Льинг. От окончательной разнузданности его несколько удерживают приказы хозяина, но я очень боюсь, что и этот поводок скоро может ослабнуть. Когда я намеревался вернуться обратно, волшебник перехватил меня по пути и затащил в собственный лагерь. А там уже не обошлось без пыток – так он пытался склонить меня на свою сторону.
Чимбай-хан покачал головой, словно стараясь расставить все по местам.
– Маг надеялся при помощи пыток и ядов заручиться твоей поддержкой? – уточнил он, вспомнив то волнение в лагере гостей, которым сопровождалось возвращение принца снов, и его болезнь, из-за которой и пришлось специально подбирать угощение.
– Да. Он сказал, что это очень важно для его плана. И мои братья, и я сам должны остаться в живых и подчиниться его власти. Он планирует второй этап своей кампании. А яды, надо думать, входят в его программу закалки – возможно, против ядов врагов.
– А второй этап кампании, случаем, не предполагает нападения на степи? – с тревогой поинтересовался Чимбай-хан.
– Как знать. Марко стремится властвовать над степными землями и готов сражаться за это право. Так что если вы не пойдете за ним, он сам пойдет за вами. Но все – и разгром империи Шан, и убийство толкователей снов Акенбада, и даже покорение Гарнии, – очевидно, имеет лишь одну цель: уничтожение оппозиции. Волшебник жаждет власти и, возможно, поначалу больше ничего и не хотел. Однако теперь ему необходимо обрести уверенность – никто не должен препятствовать претворению в жизнь его настоящего, главного плана.
Шокар пристально и остро, словно ястреб, взглянул брату в глаза и коротко уточнил:
– Какого?
Льешо недоуменно пожал плечами:
– Не знаю. Каратели уже заняли Фибию. А если мастеру Марко удастся удержать южные, степи, то в любой момент, как только сочтет нужным, он сможет двинуться на священный город Кунгол. Мои братья никогда не признают его законным правителем, а потому он, возможно, надеялся, что я настолько мал, что подчинюсь его воле. Из этого ничего не получилось.
Бросив быстрый взгляд на Шокара, Льешо обращался исключительно к Чимбай-хану. Но, говоря о братьях, он как бы невзначай посмотрел на Льюку – тот отвел взгляд. Да, странные секреты этого человека требовали немедленного разоблачения – еще до того, как они приведут к трагедии.
– Заложники небес, – размышлял Шокар вслух. – Супруги Великой Богини. Трое из них в этом шатре, а четвертого держит в плену Цу-тан и уже тащит к хозяину. Действительно, есть чем заплатить за могущество.
Мысль казалась вполне разумной, но Льюка содрогнулся, будто опасаясь чего-то более страшного, чем предположение Шокара.
– Кровь. – Он наконец с ужасом взглянул в глаза Льешо. – Мастер Марко готовится приносить кровавые жертвы. Простой человек – за небольшую просьбу; за принца можно выторговать услугу посерьезнее. Ну а кровь того из принцев, кто обручен с самой Богиней и пользуется ее благосклонностью, способна поколебать небеса. Сойдет и сопротивляющийся, но когда по доброй воле – особенно приятно; а если еще и юный, неопытный и невинный…
Льешо понял, что имел в виду брат, и покраснел.
Не от недостатка желания, подумал он, однако так было раньше, а теперь все изменилось. Его ждала сама Богиня, и он не мог обмануть ее надежд. Кое-как справившись со смущением, юноша задумался о смысле слов брата. Балар вовсе не выглядел удивленным. Пораженным ужасом – возможно. Но только не удивленным.
– Ты все это знал, – прошептал он. – Это и есть то самое будущее, которое ты видел, прежде чем видения тебя покинули?
– Видения меня никогда не покидали, – поправил брата Льюка. – Вот дар предвидеть будущее действительно пропал. Мастер Марко убьет тебя, а на той горе, где будешь умирать, устроит ад. Небесные Врата не выдержат напора тех армий, которые он пошлет на их осаду. В этой точке сходятся почти все линии. А оставшиеся показывают, что или ты погибнешь в битве, или волшебник умрет от собственной магии – конец всегда один и тот же. Ад распространится, врата рухнут, и мир придет к концу.
– Балар.
Льешо взглянул на брата, надеясь, что он опровергнет мрачное пророчество, но тот лишь беспомощно пожал плечами.
– Мы подошли к тому порогу, к которому и должны были прийти: вселенная балансирует на лезвии кинжала – тонком словно волос. Одного дыхания, одной лишь мысли может оказаться достаточно, чтобы ввергнуть ее в вечную тьму.
– Как видите, великий хан, семейные проблемы более серьезны, чем хотелось бы, – извинился Шокap.
Льешо, соглашаясь, кивнул, однако предоставил брату разбираться с постигшим хана потрясением, а сам принялся изучать реакцию окружающих. Его товарищи несколько разволновались, хотя уже и повидали столько чудес, что удивить их чем-то было нелегко. Харлол и сам давно все знал; именно осведомленность заставила пустынника разыскать нищего принца и спрятать его в каменных пещерах Акенбада. Правда, закончился этот план совсем не так, как предполагалось.
Каду вполне могла выяснить все сама или с помощью отца. Бикси едва не лопался от гнева, однако не собирался подчиняться вечному хаосу. Он, как и Льешо, прожил жизнь раба и воина, и жизнь эта не сулила счастливого конца. Таючита же рассказ действительно потряс; судя по всему, у гарнского принца напрочь исчезла всякая охота рисковать и искать приключений. Борту не казалась удивленной, как, впрочем, и Мерген, и Льешо задумался, откуда получают информацию они. Чауд-жин пронзила юного короля змеиным взглядом, словно намереваясь проглотить его целиком, а потом медленно, с удовольствием, переварить. Взгляд словно заморозил Льешо: на какое-то время сердце его перестало биться, однако обдумывать ее коварные планы было некогда.
Хан же повернулся к шаману и потребовал немедленного ответа:
– Это правда?
– Какая именно часть сказанного, мой хан? – ответил Болгай вопросом на вопрос.
Льешо понимал раздражение Чимбай-хана и сочувствовал ему. Несмотря на разницу верований и практик, всех мистиков объединяет общая любовь к туманным ответам, даже на самые простые и конкретные вопросы они умудряются отвечать расплывчато и неясно.
Однако Чимбай-хан не собирался сдаваться:
– Обладает ли этот нытик тем даром, на который претендует? Мир и правда катится к концу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67