(Немного помолчав, он добавляет).Может выпьешь с нами горячего шоколада?
Дэнни (сначала молчит, а потом тоже отвечает ему улыбкой).Пожалуй выпью.
* * *
– Почему вы спустили ему это? – спросил Хэнк.
– Не знаю, – сказал Дьябло. – Может потому, что Ловкач тогда погорячился, а Дэнни не искал ссоры. Верно, Ловкач?
Сидевший напротив Дьябло Ловкач кивнул и сказал:
– Да, я тогда погорячился. Дэнни – хороший парень. Мы с ним теперь приятели.
– Но ведь он вас избил, – сказал Хэнк.
– Ну и что ж? Я же забрал у него сигареты, не так ли? Значит он был прав. Я бы на его месте сделал то же самое.
– И он пил с вами шоколад?
– Конечно, – ответил Дьябло. – Мы тогда с ним долго разговаривали. Он нам рассказал, откуда он сюда приехал.
– Ну а дальше что было?
– Потом он пошел домой. В тот же вечер мы его подстерегли и всего изукрасили. Чтобы он знал, с кем имеет дело.
– Но мне показалось...
– Ну, конечно, днем мы его трогать не стали, – объяснил Дьябло. – Это же совсем другое дело, и тут он был прав. Ловкач зарвался и Дэнни имел полное право с ним рассчитаться. Вечером мы избили его только для того, чтобы он не вообразил, будто может избивать «альбатросов» когда ему вздумается.
– Ну и как он себя вел?
– Когда мы его подстерегли?
– Да.
– Никак. Что он мог поделать? Отбивался изо всех сил, но нас было двенадцать на одного. Мы его здорово отделали. Чуть руку не сломали.
– Ну а потом?
– Ну, на следующий день я пошел с ним поговорить. Я предложил ему вступить в клуб. Он ответил, что и не подумает вступить в клуб, который по-подлому нападает на человека сзади. Я сказал, что мы только хотели показать ему, что такое наш квартал. А вообще-то мы поняли, что он умеет драться и хотим, чтобы он стал членом нашего клуба.
– Что же он на это ответил?
– Что никакой клуб ему не нужен. Сказал, что если мы еще раз решим его избить, то нам лучше будет просто убить его сразу. Потому что, если мы его не убьем, а только отправим в больницу, то как только он оттуда выйдет, убьет первого же «альбатроса», которого встретит на улице. И знаете – я ему поверил. И рассказал обо всем Доминику – президенту клуба. Доминик сказал, что это стоящий парень. И не велел его трогать. Так что с тех пор мы его оставили в покое. И, как я уже говорил, Дэнни много раз дрался на нашей стороне. На него можно положиться.
– Таким образом, строго говоря, он действительно не «альбатрос».
– Пожалуй.
– Так почему же вечером десятого июля он оказался в обществе двух «альбатросов»?
– А уж это вы лучше спросите его, мистер Белл, – ответил Дьябло. – Об этом никто, кроме него, знать не может.
– Вот как! Что ж, спасибо. – Хэнк встал.
– Разве вы не дождетесь кофе? – спросил Дьябло. – Ведь я заказал кофе, мистер Белл!
– Нет, спасибо, мне надо вернуться на службу.
– Настоящий парень этот Дэнни, – сказал Дьябло. – Двенадцать человек нас было и избили мы его тогда до полусмерти. Двенадцать! А били мы бутылками и бог знает чем. Много вы можете назвать людей, которые выдержат, если двенадцать человек будут бить их бутылками?
– Не много, – согласился Хэнк.
– Подумайте об этом, мистер Белл. Тут есть чего испугаться! Двенадцать человек с бутылками! Обязательно подумайте.
– Подумаю.
– Подумайте и о том, что эти трое ни в чем не виноваты. Об этом вам стоит подумать.
– Вот как?
– Да. – Дьябло помолчал и улыбнулся. – Жалко, что вы не можете дождаться кофе, мистер Белл! Мы так хорошо поговорили! Ну прямо как я с Дэнни в тот день, когда угостил его горячим шоколадом. Я вам рассказывал об этом, мистер Белл, правда? О том, как я угостил его шоколадом? И о том, как потом двенадцать человек избили его в тот же вечер? – Улыбка Дьябло стала шире. – Тут есть чего испугаться!
Их взгляды встретились. Хэнк ничего не сказал и неторопливо вышел из кондитерской. Вслед ему, все еще улыбаясь, Дьябло проговорил:
– Мы еще увидимся, мистер Белл!
Глава 6
Не успел Хэнк вернуться, как к нему в кабинет вошел Холмс.
– Как дела?
– Прекрасно, – сказал Хэнк.
– У меня есть для вас кое-что интересное. Хотите послушать?
– Конечно. Кстати, вы уже завтракали?
– Нет. Вы пойдете куда-нибудь, или перекусим тут?
– Я бы просто съел бутерброд прямо в кабинете. Вон там, в ящике, меню.
Пока Хэнк снимал пиджак, закатывал рукава рубашки и расстегивал воротничок, Холмс разыскал меню.
– Мне закажите какао и бутерброд с ветчиной, – сказал Хэнк.
Холмс кивнул и стал набирать номер телефона.
– Кстати, я слышал, что вы просили о полицейской охране. Почему?
– На днях я получил угрожающее письмо. Мне совсем не улыбается, чтобы они отыгрались на моей семье.
– А! – сказал Холмс и стал заказывать по телефону завтрак. Повесив трубку, спросил: – Вы по-прежнему считаете, что у нас достаточно доказательств?
– Да.
– Вы говорили еще раз с матерью этого мальчугана?
– Нет. Но установил, что в этом случае она, безусловно, сказала мне правду. Ди Паче действительно не был членом банды.
– Ну, вряд ли это ему поможет.
– Да, конечно. К тому же был так тесно связан с бандой, что, в общем, может считаться ее членом. Его нежелание вступить в нее официально было, в сущности, самообманом.
– То есть?
– По каким-то одному ему известным причинам Дэнни Ди Паче предпочитал считать себя одиноким воякой, хотя принимал участие в деятельности банды и по существу являлся ее членом.
– Понимаю. Как по-вашему, какой линии будет придерживаться защита?
– Для Рирдона и Ди Паче они будут доказывать самооборону. А для Апосто – умственную неполноценность.
– И вы сумеете опровергнуть их доводы?
– Что касается самообороны, то мы все еще не отыскали ножа, который якобы вытащил Моррез. А его слепота, несомненно, исключает нелепые теории, будто он напал первым. Ну, а Апосто следует направить на психиатрическую экспертизу. Вы займетесь этим, Эфраим?
– С удовольствием. Ну, а что вы еще предполагаете сделать?
– Завтра я иду в испанский Гарлем. Хочу точно установить, что именно кроется за этой историей с ножом. Если защита пустит ее в ход, я хочу быть к этому готов. А что вы хотели сообщить мне, Эфраим?
– Во-первых, это дело поручено судье Сэмэлсону.
– Что?
– Я знал, что вы удивитесь. Защита подняла страшный шум. Утверждала, что он ваш друг, что он был вашим преподавателем в Нью-Йоркском университете и, следовательно, склонен действовать в вашу пользу.
– Это чепуха.
– Конечно. Но они все-таки просили о передаче дела в другой судебный округ.
– Эйбу это должно было прийтись по вкусу!
– Эйб Сэмэлсон самый порядочный из наших судей. Он коротко и ясно отклонил это ходатайство, послав защиту ко всем чертям. Дело по-прежнему назначено к слушанию в следующем месяце, и вести его будет Сэмэлсон. Вы довольны?
– Да. Мне нравится Эйб. Он хороший человек.
– Вы его давно не видели?
Хэнк вдруг рассмеялся:
– Если не ошибаюсь, он обедает у нас в эту субботу.
– Чудесно! – воскликнул Холмс. – Однако вам лучше не говорить с ним о деле.
– Спасибо за совет. Но я и не собирался этого делать.
На столе Хэнка зазвонил телефон. Он снял трубку:
– Да?
– Хэнк! Говорит Дэйв. Тут к вам двое. У одного в руках картонка с завтраком.
– Кто второй?
– Какой-то Бартон. Говорит, что он репортер. Знаете такого?
– Майк Бартон?
– Да.
– Слышал. Что ему нужно?
– Он хочет с вами поговорить.
– Скажите ему, что мы собираемся завтракать. Если он не против того, чтобы я разговаривал с ним с набитым ртом, то может к нам присоединиться. И пришлите завтрак наверх, Дэйв. Я умираю с голоду.
Завтрак и Майк Бартон прибыли в кабинет одновременно. Бартон оказался высоким здоровяком с плечами и грудью грузчика. Еще на пороге он протянул руку.
– Мистер Белл? – спросил он.
– Здравствуйте, – сказал Хэнк, пожимая протянутую руку. – Что вас интересует, мистер Бартон?
– Хороший вопрос! – улыбнулся Бартон. – Что в наши дни интересует всех?
Хэнк развернул свой бутерброд и стал жевать его:
– Я не берусь отвечать за всех. Только за себя.
– Ну а вас что интересует?
– Дело Морреза.
– И меня тоже, мистер Белл.
– Поэтому вы пришли сюда?
– Именно. Вы читали в последнее время нашу газету?
– Мне очень жаль, – сказал Хэнк, – но я вообще не читаю иллюстрированных листков.
– Чиновничье чванство?
– Вовсе нет. Просто не привык.
– Наш листок, между прочим, считается очень хорошим, – заметил Бартон.
– Что же вы печатали на этой неделе? – сухо спросил Холмс. – Разоблачительные очерки о домах свиданий на Парк-авеню?
Бартон усмехнулся, но не очень весело.
– Мы удовлетворяем запросы общества, – сказал он. – И заодно оказываем обществу важную услугу.
– Конечно! Сообщаете среднему гражданину, где именно он может тайком поразвлечься! Доставляете лишние хлопоты детективам – специалистам по обнаружению притонов и всяких злачных мест.
– Мы напечатали, между прочим, ряд статей и об этих детективах, – заметил Бартон.
– От вашей газеты плохо пахнет, – резко сказал Холмс. – Это дешевая, бульварная, желтая газетенка, которая рядится в либеральные одежды, чтобы продать несколько лишних экземпляров и заполучить побольше рекламных объявлений. Что вам здесь нужно?
– Я пришел поговорить с мистером Беллом, – сказал Бартон, нахмурясь.
– Я начальник этого отдела, – ответил Холмс, принимая скрытый вызов. – И имею право выслушать все, что вы собираетесь сказать мистеру Беллу.
– Ладно, – сказал Бартон. – Ну, так каковы же перспективы?
– Перспективы чего?
– Этого дела. Попадут они на стул?
– Я буду настаивать на умышленном убийстве. Таково предъявленное им обвинение.
– Ну, а история, которую они придумали, – что у Морреза был нож и что он напал на них первым?
– Я еще подробно не занимался ею.
– Когда же вы собираетесь этим заняться?
– Боюсь, что это касается только меня, мистер Бартон.
– Вот как? А я думал, что вы слуга народа.
– Вы совершенно правы. Я, действительно, слуга народа.
– В таком случае, это касается и всего общества!
– Если бы каждый член общества был юристом, я согласился бы с вами, мистер Бартон. К сожалению, все общество не получило юридического образования, а я получил. Так что буду готовить и вести это дело так, как нахожу нужным.
– Не считаясь с тем, чего хочет общество?
– Что вы, собственно, имеете в виду?
– Общество хочет, чтобы эти трое ребят умерли на электрическом стуле. И я и вы прекрасно об этом знаем.
– Ну и?..
– Ну и как же вы намерены поступить?
– Чего бы вы от меня хотели, мистер Бартон? Чтобы я завтра же сам отвез их в Синг-Синг и сам включил рубильник? Они имеют право на справедливый суд.
– Этого никто не отрицает. Но в этом деле может быть только одно справедливое решение, и оно очевидно для всех. Они хладнокровно зарезали беззащитного мальчика. Общество требует возмездия.
– Вы говорите от имени общества или же от своего собственного?
– Я говорю от имени общества и от своего.
– Из вас получился бы прекрасный организатор суда Линча, мистер Бартон, – сказал Хэнк. – Но мне по-прежнему неясно, зачем вы пришли сюда.
– Узнать, как вы относитесь к этому делу.
– Это не первое дело об убийстве, которое мне приходится вести. И отношусь я к нему, как к любому из предыдущих: собираюсь выполнить свои обязанности как можно лучше.
– А в эти обязанности входит отправить этих ребят на электрический стул?
– Эти обязанности означают, что я буду обвинять их в предумышленном убийстве. Но не я выношу приговоры. Если присяжные признают их виновными, судья Сэмэлсон решит, каким должен быть приговор.
– Вы прекрасно знаете, что он может быть только одним: смертная казнь.
– Согласен.
– Следовательно, если вам удастся доказать, что эти ребята виновны в умышленном убийстве, тем самым вы пошлете их на электрический стул?
– Присяжные могут указать на смягчающие обстоятельства, и тогда их приговорят к пожизненному тюремному заключению. Такие случаи бывали.
– Другими словами, вы будете требовать пожизненного заключения?
– Таких вопросов не задают! – вмешался Холмс. – Не отвечайте, Хэнк!
– Позвольте, я объясню свою позицию, мистер Бартон, – сказал Хэнк. – Я буду добиваться обвинительного приговора в этом деле. Я изложу факты присяжным и суду так, как эти факты понимаю. Присяжные должны будут решить, действительно ли эти факты означают предумышленное убийство. Если они признают подсудимых виновными, то судья Сэмэлсон определит меру наказания. Мои же обязанности заключаются не в том, чтобы добиваться отмщения или возмездия. Я только обязан доказать, что против жителей этого округа было совершено преступление и что оно действительно совершено теми, кого я обвиняю.
– Другими словами, вам все равно, умрут они или нет?
– Я буду обвинять их в совершении...
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Я даю ему отвод.
– В чем дело, Белл? Вы боитесь смертной казни?
– С тех пор как я стал прокурором, я отправил на электрический стул семь человек.
– Ну а мальчишек вам приходилось отправлять на электрический стул?
– Мне еще ни разу не приходилось заниматься делом об убийстве, совершенном подростками, это правда.
– Понимаю. – Бартон помолчал. – Вам знакома женщина по имени Мери О'Брайен, мистер Белл?
Хэнк на мгновение растерялся, но Холмс бросил на него выразительный взгляд.
– Да, – сказал Хэнк.
– Я разговаривал с ней вчера. Как я понял, вы с ней были довольно близко знакомы в молодости...
– Думаю, вам лучше уйти, мистер Бартон.
– Быть может, Мери О'Брайен – теперь Мери Ди Паче – является причиной вашего нежелания...
– Убирайтесь вон, Бартон!
– ...вести это дело так, как того хочет общество?
– Вы хотите, чтобы я спустил вас с лестницы, Бартон?
– Для этого потребуется человек посильнее вас, господин прокурор, – сказал, ухмыляясь, Бартон. – Во всяком случае, мне пора идти. Не забудьте заглянуть в завтрашнюю газету. У вас от нее волосы встанут дыбом. – Повернувшись к Холмсу, он добавил: – Пока, Шерлок. – И вышел из кабинета.
– Ну и сукин сын! – сказал Холмс.
В тот же день Хэнк отправился к Мери. Он предварительно позвонил ей со службы и договорился встретиться после трех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23