Но на тромбоне играл Сэл Мартино. Он играл еще и на валторне, но это уже для себя. Игру на валторне он ограничивал рамками своей спальни. Справедливости ради следует сказать, что он был неплохим валторнистом, так же как он не был и плохим тромбонистом. Просто ансамблю он был нужен не больше, чем может быть нужен любой диссонирующий интервал: какая-нибудь уменьшенная квинта или большая септима. Оркестр предпочитал ясные, мажорные аккорды. Альтерированный нонаккорд мог выбить их из седла на целую неделю.Словом, девизом оркестра Сэла Мартино было «простота без излишеств», а это, конечно, не допускало тромбониста в группе духовых. Но и без дирижера обойтись было нельзя. Тем более что на сцене, дирижируя оркестром, Сэл Мартино выглядел, как настоящий профессионал. Ему еще не исполнилось тридцати. У него была пышная черная шевелюра, маленькие усики и голубые, очень выразительные глаза.Широкоплечий, с тонкой талией, он дирижировал оркестром, покачиваясь на своих длинных ногах, так же непринужденно, как Пресли. Порой он дирижировал правой рукой, порой тромбоном, порой он просто улыбался публике и не дирижировал вовсе. Но как бы он ни дирижировал, оркестр играл всегда одинаково отвратительно. Ну, может быть, не отвратительно, но очень плохо. Хуже всего инструменты звучали, когда их настраивали, но, если на то пошло, все оркестры производят ужасное впечатление, когда инструменты начинают повторять ноту «ля», которую им задает пианист. В этот день в 4.45, когда джаз-банд Мартино настраивался и разыгрывался, он вообще звучал почти как Бостонский популярный симфонический оркестр минус бостонский и минус симфонический. Хейз, от природы любящий музыку, едва мог усидеть на месте, слушая эту какофонию.К тому же его слегка беспокоило то, что ни Сэм Джоунз, ни Бен Дарси так еще и не объявились. Правда, отыскать хоть кого-нибудь на участке Кареллы с каждой минутой становилось все труднее и труднее. Сразу же после церемонии к Кареллам нахлынула целая орава свадебных гостей, которые тискали, обнимали и целовали друг друга так, словно не виделись с последней свадьбы или похорон, как, впрочем, вероятнее всего, и было на самом деле.Спальню на первом этаже и примыкавшую к ней ванную комнату отвели для женщин, такое же помещение наверху предоставили мужчинам. Когда наконец все друг с другом переобнимались и перецеловались, женщины засеменили в нижнюю спальню, чтобы привести себя в порядок и подкраситься, и, таким образом, два встречных человеческих потока заструились со двора в дом и обратно. У Хейза слегка начала кружиться голова. Во всем этом море незнакомых лиц он жаждал увидеть всего два, смутно знакомых, лица Дарси и Джоунза, но похоже было, что на данную минуту он их окончательно потерял.– Что с тобой? – спросила его Кристин.– Ничего, просто думаю, куда делись Дарси и Джоунз.– А-а. Они, вероятно, где-нибудь здесь, неподалеку.– Да, но где?– Ты не пробовал заглянуть в мужскую комнату?– Нет.– Почему бы тебе не попробовать?– Ладно, пойду схожу. Смотри не подцепи случайно кого-нибудь без меня.– Ну послушай, Коттон, разве я на такое способна?– Способна.Он прошел в дом. Женщина, стоявшая в дверях спальни, мимо которой он проходил, говорила своей приятельнице:– Ты представляешь себе, она снова беременна. Я была на пяти свадьбах за последние пять лет и ни на одной не видела ее без живота.– Она любит детей, – ответила приятельница.– Любит-то она совсем другое, – сказала женщина, и они обе истерично захохотали, чуть не налетев на Хейза, который направлялся к лестнице на второй этаж.– О, простите, – сказала первая женщина.Продолжая хихикать, они вышли из дома. Хейз поднялся по ступенькам.Спальня была битком набита представителями мужской половины ближних и дальних родственников семейств Кареллы и Джордано. Высокий голубоглазый блондин, подпиравший дверной косяк, сказал ему:– Все забито, приятель.– А-а, – сказал Хейз. – Я подожду.– А что еще остается? – сказал блондин.– "Тендерберд" – это не спортивный автомобиль, – говорил стоявший рядом с ними мужчина своему собеседнику, – и «корвет» тоже. У меня есть для тебя одна новость, Чарли. Такого зверя, как американский спортивный автомобиль, вообще не существует.– Да? – сказал Чарли. – Почему же они тогда называются спортивными автомобилями?– А как прикажешь их называть? Броневиками? Знаешь, что я тебе скажу?– Что? – спросил Чарли.– Когда владелец настоящего спортивного автомобиля обгоняет на дороге спортивный автомобиль американской марки, он даже никогда не помашет ему.– Ну и что?– А то, что это знак вежливости, все равно как приподнять шляпу перед проституткой. Так вот он этого не сделает. Потому что американский спортивный автомобиль – это не спортивный автомобиль. На него смотрят, как на таракана на дороге. И это факт.– Хорошо, что же тогда спортивный автомобиль? – спросил Чарли.– "Эм-джи", «ягуар», «толбот» или «альфа ромео», «феррари», «гиа»...– Ну, ладно, ладно, – сказал Чарли.– ..."мерседес бенц" или...– Ну, хватит, – прервал Чарли, – я пришел в сортир, а не на лекцию об иностранных машинах.Дверь ванной комнаты открылась, и из нее вышел худощавый мужчина в очках, на ходу застегивая молнию.– Там кто-нибудь еще есть? – спросил его Хейз.– Что?– Есть кто-нибудь в ванной?– Нет, – ответил мужчина в очках. – Разумеется, нет. А кто там еще должен быть со мной? – Он помолчал и потом возмущенно спросил: – А вы кто такой?– Из компании по водоснабжению, – ответил Хейз. – Просто проверяю, все ли в порядке.– Вон оно что. – Мужчина помолчал. – Ну и как, все в порядке?– Да, все прекрасно, спасибо.Он в последний раз окинул взглядом спальню. Никого – ни Дарси, ни Джоунза. Он уже направлялся вниз, когда со двора донеслись громкие радостные крики. В первую минуту Хейз решил, что рабочие нашли на участке нефть.Потом до него дошло, в чем дело.– Приехали! – кричал кто-то. – Приехали!И в тот же момент джаз-банд Сэла Мартино грянул «Се грядет голубица».Хейз влился в поток гостей, заструившийся из дома. Из нижней спальни валом повалили женщины. Ребятишки с визгом и хохотом высыпали на веранду, выходившую во двор, стремясь первыми увидеть жениха и невесту. Тяжело вздохнув, Хейз дал себе слово никогда не жениться.Когда он наконец пробился на веранду, он увидел Кристин, беседующую с Сэмом Джоунзом.– Так-так-так, – сказал он, – вот так сюрприз. Где ты был, Джоунзи?– А что, кто-нибудь искал меня?– Нет, просто интересуюсь.– А-а. Да так, гулял тут вокруг, – ответил Джоунзи.Хейз посмотрел на него с любопытством, не скрывая своего недоверия.Ребята Сэла Мартино уже в третий раз наяривали «Голубицу». Пианист попытался сделать модуляцию в другой тональности, но не смог, и музыка, разбившись на нестройные всплески, умолкла. Растерянно моргая, он посмотрел на Мартино. Тот, отсчитав «раз-два-три», яростно взмахнул тромбоном. Музыканты заиграли «Дай назову тебя любимой».Церемониймейстер, которого предоставила фирма, вылетел на танцплощадку и распорядился, чтобы Томми пригласил Анджелу на танец. Но Томми в подсказках не нуждался.– Шафер! – выкрикнул распорядитель. – Подружка невесты!– Простите, – извинился Джоунзи и побежал к танцплощадке, представлявшей собой прямоугольный деревянный помост, окруженный со всех сторон длинными столами, накрытыми белыми скатертями. Он подхватил подружку невесты, а церемониймейстер, сияя улыбкой, начал соединять в пары остальных: Тони и Луизу Карелла, Стива и Тедди, и всех-всех-всех, на ком был смокинг или вечернее платье. Оркестр со скрипом съехал на мелодию «Всегда», церемониймейстер просиял еще больше и, выдернув Анджелу из объятий Томми, передал ее Джоунзи, а Томми соединил с подружкой невесты, которую тот принял с несколько принужденной улыбкой. Молодежь начала меняться парами. Оба с выступающими вперед животами, в танце закружились Тони Карелла и его невестка.Луиза Карелла оказалась в объятиях сына.– Ну как, мам? – спросил Карелла. – Ты счастлива?– Да, Стиви. Церемония была замечательная. Тебе тоже надо было венчаться в церкви.– Ну, не начинай сейчас.– Ладно-ладно, тоже мне атеист.– Я не атеист.– Но в церковь же ты не ходишь.– Я по воскресеньям работаю.– Не всегда.Оркестр сумел каким-то образом благополучно смодулировать на «Юбилейный вальс». Церемониймейстер жестом пригласил остальных присутствующих присоединиться к танцующим, и они пара за парой стали просачиваться на танцплощадку. Томми вежливо, но решительно передал подружку невесты Джоунзи, а сам притянул к себе свою невесту. Вдруг какая-то высокая рыжая девица в зеленом шелковом платье, которое сидело на ней так плотно, словно ее облили зеленой краской, вырвалась из рук своего, партнера и закричала:– Стив! Стив Карелла!Карелла обернулся. Даже при желании польстить он не смог бы сказать, что голос у рыжей был особенно мелодичный. Он разнесся по танцплощадке с силой ядерного взрыва, Тедди Карелла, танцевавшая со своим свекром, случайно обернулась как раз в тот момент, когда рыжая обвила шею Кареллы руками и смачно чмокнула его в губы.Карелла растерянно заморгал.– Стив, – вскричала рыжая, – ты что, не узнаешь меня? Я Фей, ты что, не помнишь?Однако было похоже, что у Кареллы что-то заело с памятью. И у самой Фей, наверно, тоже что-то заело, потому что ее руки все еще были сцеплены у него на шее. Зеленое платье, помимо того что так облипало ее фигуру, было еще впереди с глубоким, даже весьма глубоким, вырезом. Из-за плеча девушки Карелла увидел, как мимо них проплыла в танце Тедди с его отцом. На ее лицо набежала морщина.– Я... я... – бормотал он, запинаясь, – что-то не совсем...– Нью-Джерси! – подсказала девушка. – Флемингтон, свадьба! Неужели не помнишь? О, как мы с тобой танцевали!Карелла припомнил свадьбу, которая была сто лет назад. Господи, ему было тогда, наверное, восемнадцать, и там действительно была стройная рыжая девушка лет семнадцати с пышной грудью, и он протанцевал с ней всю ночь, и звали ее Фей, и... о господи боже мой!– Привет, Фей, – сказал он кисло.– Пойдем! – скомандовала Фей. – Потанцуй со мной! Вы ведь не против, миссис Карелла?– Нет, – ответила Луиза, – но... – и она кинула обеспокоенный взгляд на Тедди, которая на другом конце площадки изо всех сил вытягивала шею, чтобы видеть, как развиваются события.Фей притянула Кареллу к себе, обхватила его за шею левой рукой (при этом ему в ноздри ударил опьяняющий запах ее духов) и прижалась щекой к его щеке.– Стив, как ты жил все это время? – спросила она.И Карелла ответил:– В браке.На другом конце площадки Бен Дарси неожиданно вклинился между Томми и Анджелой. Томми от удивления продолжал еще какое-то время удерживать свою невесту.– Ну же, – сказал Бен, улыбаясь, – не жадничай.Томми изящно поклонился и передал Анджелу Бену. Некоторое время они танцевали молча. Потом Бен спросил:– Счастлива?– Да.– Любишь его?– О да, – ответила Анджела. – Да, да!– Я ведь когда-то надеялся... ну, ты знаешь.– На что именно, Бен?– Анджела, мы ведь все время были вместе, когда росли.– Да, я знаю.– Ты как-то сказала, что любишь меня.– Я помню. Но мы были такими детьми, Бен.– Я любил тебя, Анджела.– Бен...– Я не встретил ни одной такой девушки, как ты. Это ты знаешь?– Наверное, скоро начнут подавать еду. Может быть, нам лучше...– Ни одной такой же красивой, такой же умной, такой же ласковой и волнующей, как...– Бен, прошу тебя!– Извини, Анджела. Просто... я когда-то думал, что это будем мы.Ведь это могли быть мы с тобой, понимаешь?– Люди растут, меняются, Бен.– Анджела, ты как-то сказала... несколько лет назад... когда ты впервые встретила Томми... я, помню, позвонил тебе, и ты сказала, что между нами все кончено. Ты помнишь?– Да, Бен. Помню.– Ты не должна была кончать это так, по телефону. Ты не должна была – после всего, что мы друг для друга значили.– Прости, Бен. Просто, наверное... я хотела, чтобы между нами не было недомолвок. Разрубить все. Одним ударом. Без этих длинных, затянутых...– Я знаю, знаю. Пусть так, я не обижаюсь. Но... когда я говорил с тобой по телефону, я сказал, что, если... у тебя почему-либо сорвется с Томми, я всегда буду ждать тебя. Ты помнишь?– Да, помню.– И ты еще сказала: «Хорошо, Бен. Я буду держать это в уме». Ты помнишь, что ты это сказала?– Это было так давно, Бен. Право, я не...– Я все еще жду, Анджела.– Что?– Если вдруг что-нибудь произойдет между вами, что бы там ни случилось, я всегда буду рядом. Ты можешь на меня рассчитывать. Я примчусь за тобой в ту же минуту. Я любил тебя когда-то, Анджела, и я все еще...– Бен, пожалуйста, прекрати это. Ну, пожалуйста.– Ты просто помни об этом. Я буду ждать тебя. Я буду ждать, Анджела. * * * Дом, называвшийся «Зеленый угол», стоял в густой тени деревьев. К нему вела извилистая дорожка, по сторонам которой пышно цвели кусты азалии.Мейер и О'Брайен неторопливо подошли к парадному и позвонили в дверь.– Иду-у, – раздался голос, и послышались приближавшиеся шаги. Дверь открылась. Перед ними стояла улыбаясь, маленькая худенькая женщина в темно-синем платье. Где-то в глубине дома начала лаять собака. – Хелло, сказала она.– Хелло, – ответил Мейер. – Вы будете хозяйка этого дома?– Вот те на, неужели коммивояжеры ходят по домам уже и по воскресеньям? – воскликнула она.– Нет, мы из полиции, – сказал Мейер. Улыбка мгновенно слетела с лица маленькой женщины. – Да вы не волнуйтесь, – поспешно добавил он. Мы только хотели...– Я прихожу сюда сидеть с собакой, больше ничего, – сказала маленькая женщина. – Я здесь даже не живу. И мне ничего не известно ни о каких правонарушениях которые тут происходят. Я прихожу сюда сидеть с собакой, вот и все.– Ни о каких нарушениях закона не идет речь, – вмешался О'Брайен.– Мы просто хотели задать вам несколько вопросов, леди.– Я ничего ни о ком тут не знаю. Я всего лишь прихожу посидеть с псом. Его зовут Бутч. И если его оставить одного, он от тоски начинает грызть мебель и рвать обивку. Поэтому меня приглашают посидеть с ним. Бутч единственный, кого я здесь знаю.– А владельцев дома вы не знаете?– Мистера и миссис Трэверз? Разумеется, но не так хорошо, как Бутча.Бутч – голден ретривер Охотничья поисковая собака золотистого окраса, помесь русской овчарки и ищейки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20