Страшно, понятно? Поэтому я обратился за разрешением на ношение оружия и получил его. Потому что мне страшно, понятно? Теперь понятно? Вас удовлетворяет такой ответ или нет, черт подери?– Удовлетворяет, – сказал Карелла и несколько пристыженно посмотрел на своих коллег. – Вам, наверное, пора возвращаться к оркестру.Мартино сложил разрешение и засунул его назад в бумажник, рядом с водительскими правами.– Нет такого закона, который запрещал бы человеку бояться, – сказал он.– Если бы такой закон был, – ответил Карелла, – мы бы все давно сидели в тюрьме. * * * Пуллен Алек, аптекарские тов., 18 С 117 – ТАйлер 8-9670 Пуллен Чарлз, Лафонтена, 3312 – АДдисон 2-1074 Пуллен Доналд, аген. по недв. и страх. Пондиго, 131 – МЕйнард 4-6700 Др. адр. Арчера, 4251 – Мейнард 4-3812 – Нашел, – сказал Мейер Мейер, обращаясь к стойке бара. – Доналд Пуллен, Пондиго-стрит, 131... нет, постой, это контора. Вот: Арчера, 4251.Это где-то неподалеку, верно?– Понятия не имею, – отозвался О'Брайен. – Спросим у первого полицейского. Ты слишком резво отыскал адрес, Мейер. Я еще не кончил пить кофе.– Ну что же, допивай.Мейер терпеливо ждал, пока О'Брайен большими глотками допивал кофе.– Я об этой чашке кофе мечтал весь день, – сказал О'Брайен. – Мне надо все-таки что-то придумать с Мисколо. Как ты думаешь, может быть, мне так тонко намекнуть ему, чтобы он переменил марку кофе или еще что-нибудь в этом роде?– Я не думаю, что это поможет, Боб.– Да, я тоже не думаю.– Почему бы тебе не принести собственный кофейник на работу? Купить себе электроплитку с одной конфоркой?– А что, это идея, – сказал О'Брайен, – Правда, есть одно «но».– Какое?– Я не умею варить кофе.– Да, тогда ничего не поделаешь. Ну ладно, закругляйся.О'Брайен допил кофе. Они вышли на улицу и сели в неприметный «седан», стоявший у обочины.– Арчера, 4251, – вновь сказал Мейер. – Теперь поехали искать полицейского.Первого регулировщика они встретили только через десять кварталов.Они притормозили возле него и спросили, где находится Арчер-стрит.– Вы хотите сказать: Арчер-авеню?– Да, наверное.– Ну так говорите яснее, черт подери! И езжайте к тротуару. Вы мешаете движению!– Мы только хотели узнать...– Я знаю, что вы хотели узнать. Вы будете со мной пререкаться?– Нет, сэр, – сказал Мейер и отъехал к обочине.Они сидели в машине и ждали, пока полицейский разведет машины, ехавшие за ними. Наконец он подошел к ним.– Вы что, не знаете, что нельзя останавливаться посреди улицы?– Я не подумал, начальник, – сказал Мейер.– А надо бы! Так что вы хотели узнать?– Как доехать до Арчер-авеню.– Два квартала прямо и направо. Какой вам нужен дом?– Четыре тысячи двести пятьдесят первый, – сказал Мейер.– Тогда после поворота еще три квартала. – Он посмотрел на приближавшиеся автомашины. – Ладно, езжайте.Когда они уже тронулись, он крикнул им вслед:– И смотрите, больше не останавливайтесь посреди улицы. Мистер, вы поняли меня?– Славный малый, – сказал Мейер.– Из-за таких, как он, нас и не любят, – сказал О'Брайен хмуро.– Ну почему же? Он ведь помог нам, не правда ли?– Склочник проклятый! – сказал О'Брайен.Мейер повернул направо. Отсюда еще три квартала, верно?– Верно, – ответил Мейер. Они медленно поехали по улице и остановились перед домом 4251. – Приехали. Будем надеяться, что он на месте.Дом 4251 по Арчер-авеню был, как и большинство домов в Риверхеде, индивидуальным владением. Мейер и О'Брайен подошли к двери и постучали дверным молоточком. На стук вышел высокий мужчина в белой рубашке и красном жилете.– Слушаю вас, господа, – сказал он. – Чем могу служить?– Мистер Пуллен? – спросил Мейер.– Да. Слушаю вас. – Пуллен изучал посетителей. – Вас интересует приобретение недвижимости или страхование?– Мы бы хотели задать вам несколько вопросов, мистер Пуллен. Мы из полиции.– Из полиции? – Пуллен сделался белым как полотно. – А ч-ч-что... произ...?– Вы разрешите нам войти, мистер Пуллен?– Да-да, заходите, – Пуллен торопливо скользнул мимо них взглядом, проверяя, не видит ли их кто из соседей. – Заходите.Они вошли в дом и прошли в гостиную. Комната была тесно заставлена добротной мебелью с обивкой из темно-бордовой шерсти, отчего в ней казалось еще жарче, чем на самом деле.– Присаживайтесь, – пригласил их Пуллен. – Так в чем дело?– Обменивались ли вы телефонными звонками с некоей Уной Блейк?– О да, разумеется, – на лице Пуллена появилось удивление и одновременно облегчение. – Так вас интересует она? Не я, а она?– Да, нас интересует она.– Я знал, что это та еще штучка. Я это понял, как только увидел ее.Развязная дамочка. Даже очень. Кто она, проститутка?– Нет. Мы не знаем. Нам просто хотелось бы выяснить, какие дела у нее были с вами.– Как какие? Дела, касающиеся недвижимости, – ответил Пуллен. – А вы что думали? Она хотела снять квартиру.– Где?– О, тут у нее были очень конкретные требования. Ей нужна была квартира либо напротив дома 831 по Чарлз-авеню, либо позади этого дома. Она тут неподалеку, эта Чарлз-авеню.– Что-то знакомое, – проговорил Мейер. Он подумал минуту. – Ну, разумеется. Это место, где живут родители Стива. Мисс Блейк сказала вам, почему ей нужна квартира именно в этом месте?– Сказала, что у нее живут там друзья.– Понятно. И вы нашли для нее квартиру?– Нет. Не нашел. Зато я сумел выполнить ее другой заказ. Да, тут я действительно исполнил все ее пожелания.– Какой же это заказ? – спросил О'Брайен.Пуллен улыбнулся.– Я нашел ей квартиру окнами на фотостудию, как она и просила. * * * – Какой банкет! – восхищался Бирнбаум. – Тони, ты превзошел себя! Какая свадьба, какой стол!– Бирнбаум, выпей шампанского, – предложил Тони. – У нас тут его столько, что хоть открывай вторую Францию. Выпей шампанского, дружище.Он повел Бирнбаума к русалке и достал из ее ледяной ванны бутылку шампанского. Повсюду хлопали пробки, и каждый новый хлопок наполнял сердце Тони радостью. Свадьба действительно получилась на славу. И может быть, все деньги, которые из него вытянула эта паршивая фирма, были заплачены в конце концов не зря. Он сорвал золотую фольгу с горлышка бутылки и раскрутил проволоку. Пошевелив пробку большими пальцами, он заставил ее чуть податься.Стоявший рядом Бирнбаум заткнул уши. Пробка пошла из бутылки.– Поп! – крикнул Тони. Пробка выстрелила, и белая пена с шипением полилась на его пухлые пальцы. Бирнбаум хлопнул Тони по спине, и оба они разразились безудержным хохотом. Оркестр играл все громче. Джоди Льюис носился по газону со своим фотоаппаратом, запечатлевая молодых для потомства, и его вспышка беспрерывно сверкала то тут, то там. Сейчас он проследовал за молодоженами к главному свадебному столу, где вот-вот должна была начаться древняя, освященная традицией церемония вручения свадебных подарков. Анджела красиво восседала на месте хозяйки. Томми сидел рядом с ней, улыбаясь до ушей. Джоди Льюис деловито защелкал затвором фотоаппарата, как только родственники начали подходить к столу один за другим, чтобы поцеловать невесту и пожелать ей счастья, пожать руку и поздравить жениха. Во время рукопожатия из рук дарителя в руки Томми переходил подарок или конверт с чеком на десять – двадцать пять долларов.– Поздравляем, – говорили дарители и сами приходили в смущение от процедуры передачи денег, словно чувствуя весь атавизм этой церемонии, говорящей о более далеких временах, о подношении военных трофеев вновь избранному вождю или еще о чем-нибудь в этом роде. Томми в свою очередь тоже смущался, принимая подарки, потому что нет ничего труднее, чем уметь естественно принять подарок, а Томми был слишком молод, чтобы успеть научиться этому искусству.– Благодарю вас, – бормотал он снова и снова. – Спасибо, благодарю вас.То и дело хлопали пробки от шампанского.– Хороший напиток, – говорил в это время Бирнбаум своему другу Тони, – но от него все время хочется сходить в одно место.– Ну так иди, – ответил Тони.– Я и иду.– Наверху. Спальня в конце...– Нет уж, там слишком много народу, – сказал Бирнбаум. – Я сбегаю к себе домой.– Что? И пропустишь всю свадьбу?– Это займет всего минуту. Я быстро, не беспокойся, Тони. Я скоро вернусь. Думаешь, я захочу лишиться такого праздника?– Ну ладно, Бирнбаум. Возвращайся поскорее!Бирнбаум, задрав голову и чуть склонив ее набок, направился через кусты к своему дому.На дальнем конце стола, незаметно для Анджелы и Томми, поглощенных приемом подарков и добрых пожеланий, чья-то рука поставила две небольшие бутылки с красным вином. К каждой бутылке был привязан большой бант, один розовый, а другой голубой, К розовому банту была прикреплена карточка с надписью: «Для невесты!»Такая же карточка была прикреплена к голубому банту, и, возможно, если бы Томми увидел ее, это напомнило бы ему кое о чем. Хотя сомнительно, чтобы он угадал в этом почерке ту же самую руку, что сделала надпись на карточке, полученной им сегодня утром. На карточке, прикрепленной к голубому банту, было написано: «Для жениха!»– Пойдем со мной, – сказал Джоунзи Кристин.– Я, между прочим, пришла сюда не одна, – ответила Кристин смущенно.Вообще-то ей нравилась эта рискованная игра, и, как ни странно, вопреки тому, что она не хотела сюда приходить, ей нравилась и сама свадьба.Но больше всего ей нравился затравленный взгляд Коттона, который она ловила всякий раз, когда поворачивалась к нему лицом, танцуя с Сэмом Джоунзом. За этот взгляд можно было отдать что угодно. Она наслаждалась им больше, чем музыкой, больше, чем хлопаньем пробок, больше, чем шампанским и всей атмосферой непринужденной веселости, которая царила в саду.– Я знаю, что ты пришла не одна. И я знаю, что он сильнее меня, – сказал Джоунзи, – но мне наплевать. Пойдем.– Куда ты тащишь меня? – говорила Кристин, смущенно хихикая, в то время как Джоунзи увлекал ее за руку в кусты рядом с домом. – Джоунзи! Перестань же в самом деле!– Пойдем, ну пойдем, – говорил он. – Я хочу показать тебе кое-что.– Он тянул ее все дальше и дальше в кусты по вытоптанной в траве тропинке.– Что ты хочешь показать мне?– Давай сначала отойдем подальше от гостей, – ответил он.Крепко сжав ее руку, он тащил ее так, словно его гнала какая-то сила.Кристин ничуть не было страшно. Напротив, ее охватило легкое возбуждение.Она догадывалась, что сейчас произойдет, и чувствовала, что не станет этому противиться. Поделом Коттону, если молодой красивый парень, словно дикарь, утащит ее в кусты и там страстно поцелует.Нет, она не будет сопротивляться, Было что-то очень приятное в том внимании, которое оказывал ей Сэм Джоунз на протяжении всего этого дня, нечто такое, что напомнило ей раннюю юность, то время, когда она ездила за город каждый уик-энд в течение всего лета. И сейчас, когда она бежала рядом с ним в преддверии поцелуя, который, как она знала, ждет ее, она снова чувствовала себя совсем юной, беззаботной девушкой, несущейся по вытоптанной траве между деревьями, – ее башмачки пляшут в пятнах солнечного света, падающих на дорожку, а она убегает все дальше и дальше от дома, в глубину сада.Джоунзи резко остановился.– Вот здесь, – сказал он. – Это достаточно далеко от дома? Как ты думаешь?– Для чего? – спросила Кристин. Сердце у нее, как ни странно, сильно колотилось.– А ты разве не знаешь? – спросил Джоунзи.Став спиной к дому, он притянул ее к себе. У Кристин внезапно перехватило дыхание. Закрыв глаза, она подставила губы для поцелуя, и в этот миг ее оглушил дикий вопль. Она испуганно вздрогнула, чувствуя, как все тело у нее покрылось мурашками, но тут же до нее дошло, что кричал не кто иной, как Джоунзи. Она резко отстранилась и поспешно перевела взгляд с его исказившегося лица на то место, куда он смотрел.Не более чем в семи футах от них, на тропинке, лицом вниз лежал мужчина. Спина его была вся в крови. Тело мужчины было неподвижно.– О, боже мой! – с трудом проговорил Джоунзи. – Это же Бирнбаум! Глава 9 Телефон в дежурной комнате следственного отдела звонил требовательно и настойчиво. Хэл Уиллис, находившийся в ней сейчас один, выпрямился из своего полусогнутого положения перед бачком с холодной водой и крикнул:– Ну сейчас, сейчас! Господи боже мой! Никогда не дадут человеку спокойно напиться... Ну иду же, иду!Он бросил бумажный стаканчик с недопитой водой в корзину для мусора и торопливо схватил телефонную трубку.– Алло! Восемьдесят седьмое отделение! – заорал он. – Детектив Уиллис у телефона.– Я слышу тебя, приятель, – сказал чей-то голос. – Знаешь, по-моему, я бы тебя услышал даже без этой штуки, хотя я нахожусь не так уж близко, на Хай-стрит. Может, попробуем еще раз? Только на этот раз пиццикато?– Ты имеешь в виду диминуэндо? – переспросил Уиллис, заметно понижая тон.– Ну, что бы я ни имел в виду, по-моему, мы поняли друг друга. Это говорит Эйвери Эткинз, из лаборатории. Кто-то из ваших прислал нам записку.Мы тут ее изучили.– Какую записку?– С надписью «Для жениха». В курсе дела?– Смутно. Ну и что с ней?– Как ты сказал, дружище, тебя зовут?– Уиллис. Хэл Уиллис. Детектив третьего разряда. Пол – мужской, цвет кожи – белый, американец.– И к тому же довольно наглый, – сказал Эткинз.– Послушай, у тебя есть что сказать мне или нет? Я тут один, и у меня тысяча дел, понял?– Понял. Записывай, умник. Бумага фирмы «Скайлайн» по пять долларов и десять центов за стопу. Продается в городе повсюду в виде наборов из десяти конвертов с вложенными в них карточками. Цена набора – двадцать пять центов. Пойди отыщи, где ее купили. Чернила «Шефферз скрип», тридцать второй номер, несмываемые, черные. Продаются на каждом углу. Так что тебе будет легко установить место их приобретения, умник. Теперь об отпечатках пальцев. На карточке их две группы, обе паршивые. Одна серия принадлежит парню по имени Томас Джордано. В картотеке не числится. Установил данные по его личному делу, он служил в сухопутных войсках связи. Вторая серия принадлежит парню по имени Стивен Луис Карелла, который, как я понимаю, работает детективом в вашем бесподобном восемьдесят седьмом участке. Ему надо быть поаккуратнее и смотреть, за что он хватается своими жирными пальцами. Ну как, наглец, не устал еще?– Я тебя внимательно слушаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20