– фыркнула я. – Тебя-то самого где носило?
– Надо было успокоиться, – потер лоб зеленоглазый рыцарь. – Пустошь… слишком на меня действует.
– Это заметно. – Я посмотрела на его бледное лицо: – Ты вообще сам не свой, с тех пор как мы здесь. Зачем с полковником сцепился?..
– Я виноват. Но и он тоже – мог бы, кажется, понять…
– Тихо-тихо! – Я подавила очередной взрыв в зародыше. – Не злись, тебе не идет.
Он только криво улыбнулся.
– Эй! – откуда-то сверху завопил хвостатый. – Стаська, я тут такой перл вычитал! Слушай – Антропус…
– Стой! – вдруг не своим голосом заорал Риган. – Замолчи немедленно!
– А чего?.. – неуверенно посмотрел на него серый приятель, спускаясь к нам вниз.
Я захлопала глазами:
– Риган, ты что?..
Рыцарь настороженно озирался по сторонам.
– Он не успел произнести полностью… – бормотал этот псих. – Но кто знает?..
– Да в чем дело?!
– Действительно, – возмущенно поддакнул Мышель – уже с моего плеча, – приперся тут, все испортил!
– Нельзя звать мертвых! – пояснил Риган. – Иначе они придут!
– Да не звал их никто!
– Произнесенное вслух полное имя – и есть вызов. Надеюсь, вы не… – он осекся, глядя на наши виноватые физиономии.
– Ну, мы, собственно… – промямлила я, лихорадочно придумывая, как бы отвертеться.
Вокруг нашей тройки зашелестел песок, подул пронизывающе холодный ветер, и чей-то скрипучий голос зловеще проговорил:
– Они, собственно, нас уже вызвали! Посторонись, воин…
Я завертела головой по сторонам. Со скамеек взлетели пыльные вихри, и из воздуха материализовалось пять разномастных фигур в одинаковых черных плащах. Одна из них, высокая, шагнула вперед и откинула капюшон. Меня чуть удар не хватил – на костистом лице женщины (если этот обтянутый кожей череп вообще можно было назвать лицом!) горели, как две галогеновые фары, ненормально синие глаза.
– Это та самая… – цепенея от страха, пролепетало мое командирство, вцепившись в рыцаря, – которая «Испепеляюшая Взглядом»!..
– Ты угадала, – оскалилась в улыбке колдунья. – Благодарю, что пригласила на пир…
– На какой?..
– Сейчас узнаешь! – зловеще расхохоталась женщина, скользнув в мою сторону. Я завизжала и спряталась за Ригана.
Рыцарь выхватил меч.
– Убирайся, откуда пришла, Илза! – еле сдерживаясь, зарычал он. – Сегодня ни ты, ни твои приспешники ничего не получат!
– Ты забываешься, воин! – зашипела она, – Это наша добыча! Отойди, или ты присоединишься к ней!
– Только попробуй…
– Та-а-аврус!! – благим матом заорала я. – На помощь! Убивают!!
Еще четверо призраков ожили и, не сговариваясь, бросились на нас. Меч рыцаря сверкал в воздухе, проходя сквозь черные плащи и не причиняя нападавшим никакого вреда.
– Да им же по фигу!.. – истерично выкрикнул Мыш, вцепившись мне в плечо когтями. – Они же давно мертвые!..
Мертвые не мертвые, но от клинка почему-то старались увернуться… Риган крутился волчком, но он был один, а их – пятеро! И ведь норовят со спины подкрасться, гады!..
– Стася! – Из провала в стене вылез встревоженный полковник, на ходу размахивая тяжелой секирой. – Что тут…
Женщина-призрак резко повернула голову, и из ее глазниц ударили два синих луча. Таврус успел отскочить в сторону, но камень у его ног разлетелся в пыль. На арену один за другим выскакивали кочевники… Ну, слава богу, уж против сотни-то пятерым занюханным привидениям ни за что не выстоять!..
А вот с последним утверждением я сильно погорячилась… Да, их было меньше, но они были бесплотные!.. Они носились по воздуху черными воронами, уворачиваясь от боевых топоров и успевая тем не менее калечить варваров. Кочевники призраков не боялись, но и убить давно умерших колдунов не представлялось возможным…
– Головы! – запоздало крикнул рыцарь. – Рубите головы, без них они теряют силу!..
Засвистели секиры. Почуявшие опасность призраки совсем разошлись… Вокруг крики, стоны, проклятия… а я сижу здесь и трясусь, как заяц?! На моих глазах моих же парней уродуют, а я?!
Мое командирство выползло из-под каменной скамьи и, подняв с земли выпавший у кого-то из рук топор, вознесло его над головой.
– Эй, ты! – заорала я, потрясая оружием. – Илза!.. Наволочка нестиранная!
– Как ты сказала?! – задохнулась ведьма, разворачиваясь ко мне. – Как ты посмела меня назвать?!
– Повторить? – Я сделала шаг вперед. – Кончай глазками стрелять, мумия сушеная!.. Хотела разборок по понятиям – получай!..
– Я сотру тебя в порошок! – замогильно взвыла оскорбленная мадам и шарахнула по мне своими лазерами. Как я только жива осталась – ума не приложу!.. Илза кружила вокруг меня, сверкая короткими очередями, а я, в свою очередь, скакала резиновым мячиком, стараясь, как учил Риган, снести злобной фурии голову. Ага, щас!.. Она-то летать может!..
На арене Колизея творился натуральный беспредел. Пока что – не в нашу пользу. Я пару раз почти достала Испепеляющую Взглядом, и она от ярости совсем потеряла контроль…
– Поближе подпусти, – шепнул Мышель, – а как сунется…
– Зажарит ведь! – разумно заметила я, пятясь назад… Чертов камень!! Зацепившись ботинком за неровный кирпич, я грохнулась на землю. Колдунья радостно захохотала и, вытянувшись ласточкой, ринулась на меня.
– Низко летит… – ни к селу ни к городу брякнул Мыш.
Я взмахнула секирой:
– К дождю! – Наточенное лезвие рубануло костлявую шею, и голова с неровно мигающими, как сломанный светофор, глазами, отлетела в сторону. Амфитеатр вздрогнул от пронзительно-бессильного крика, и … ведьма исчезла.
– Братва! – Я с победным воплем вскочила на ноги: – Одна есть!..
– Мочи нечистых! – воодушевленно проорал Спиртус, с удвоенной энергией бросаясь на жилистого колдуна с торчащими ниже подбородка двумя острыми клыками.
Кочевники с боевым кличем последовали его примеру. Рыцаря в общей толчее мне было не видно, только сверкающий серебристый клинок меча резал воздух. Взмах, еще взмах – снова дикий крик, и еще одним призраком стало меньше…
Войдя в раж, я, размахивая топором, вклинилась в самую гущу кочевников, целясь в темечко горбатому дедуле, который, несмотря на возраст и наверняка радикулит (или призраки им не страдают?), швырялся ножами. То ли кинжалы у него были навроде бумерангов, то ли он их из воздуха делал – непонятно, но кидал метко, сволочь! Пока я к нему пробивалась, он успел всадить пару лезвий в ногу Таврусу и рассечь щеку одному из воинов. Ну погоди, жаба парагвайская, сейчас я до тебя доберусь… Я подкралась к колдуну со спины и уже размахнулась хорошенько, как проворный призрак обернулся и, ощерившись в гнусной ухмылке, взмахнул широким рукавом. Тоненько дзинькнул нож…
– Стася! – взревел побледневший Таврус. Риган, разгоряченный боем, обернулся. Я уронила секиру и с удивлением посмотрела вниз. Из груди торчала черная рукоятка кинжала… из моей собственной груди! Меня что же… меня убили, что ли?..
– Стаська! – тоненько запищал Мыш. – Сестренка!.. Ты держись, ты это… Да мы этому козлу сейчас!..
– Все норммально… – пробормотала я. Больно не было, просто там, куда вошло лезвие, разливалась горячая волна.
Меня качнуло в сторону.
– Ой, мама… – жалобно сказала моя светлость, чувствуя, что падает. Последнее, что я успела увидеть, был меч зеленоглазого рыцаря, который, стрелой мелькнув над головами кочевников, снес башку хохочущему колдуну…

– …Пойди хоть поспи! – увещевал чей-то неуловимо знакомый голос. Слышно было как сквозь вату.
– Нет.
– От того, что ты будешь здесь сидеть, она быстрее не поправится.
– Нет. – Я узнала голос Ригана. Попробовала пошевелиться – шиш! Ничего не получилось. Зато заныло плечо.
– Сыра хочешь?…
–А, это Мыш!
– Нет, спасибо.
– А я говорю – хочешь! – наседал мой питомец. – Ты на себя посмотри – скелетина ходячая, который день не жрамши!..
– Ну и что?
– Ну и то! На фиг ты ей нужен – такой страхолюдиной?! Ешь, говорю!.. Просто как дите малое, право слово… Вот и умница… винишка?..
– Отвяжись.
– Ну запить-то надо?!
– Мышель, – прохрипела я, – прекращай спаивать личный состав…
– Стасенька! – единым духом завопили оба. Я с трудом разлепила веки. Тэк-с… Лежу, это само собой. В хижине, судя по соломенному потолку. В углу – глиняный очаг, пахнет травами и чем-то лекарственным. Окошко – шкурой занавешено…
– Ну, как ты? – участливо спросил Мышель, заглядывая мне в лицо.
– Есть хочу…
– Жить будет! – решил хвостатый. – Так, ты лежи, я щас за врачом сбегаю…
– Врач?
– Ну, лекарь местный… – Он убежал.
Я перевела взгляд на рыцаря:
– Кошмар!..
– Что, больно? – Он с тревогой подался вперед.
– Да не очень… я про тебя говорю – на кого ты похож?!
– Ну, извини, какой уж есть. – Осунувшийся Риган улыбнулся. – Я уже думал, что ты никогда в себя не придешь…
– И не надейтесь… – Я снова попыталась шевельнуться. – Черт, да что такое?.. Э?! Вы… зачем вы меня связали?!
– Чтобы ты случайно не повредила самой себе. Рана плохо закрылась.
– Шрам останется?! – ужаснулась я.
– Скорее всего.
– Ужас! Единственное достоинство – третий размер, так ведь и то изуродовали!.. А ну, развяжи меня, щас я им…
– Не волнуйся, – успокоил меня рыцарь, аккуратно распутывая узлы. – Мы им уже объяснили, что они были не правы…
– Всем?
– Всем до единого. – Он бросил веревки в угол. – Ты только лежи спокойно, как бы швы не разошлись.
– Швы?.. Ого! А кто меня штопал? Откуда здесь лекарь? Где мы вообще?.. – засыпала я беднягу вопросами. Он открыл было рот, чтобы удовлетворить мое любопытство, но тут полог из листьев, занавешивающий вход в хижину, откинулся, и внутрь вошел невысокий седой старик в холщовой рубашке и брюках.
– Ну, здравствуйте, моя милая! – немного смущенно сказал он.
Я вытаращила глаза:
– Академик Попретинский?! Но… как?! Вы же… вы же умерли!
– Ты его знаешь? – удивился Риган. – Откуда?..
– Это мой сосед! То есть бывший сосед… ничего не понимаю, я же сама была на ваших поминках!.. И лично, извиняюсь, в гробу вас видела!
– Где? – живо переспросил академик и покачал головой: – Ну надо же, а я думал, мне все это приснилось… то есть мне снилось, что я в Петербурге, еду из академии, и тут почему-то сильно закололо в груди… Помню, книга выпала из рук…
– У вас случился сердечный приступ, – сказала я. – И «скорая» не успела… Стойте! Вы сказали – книга?!
– Да.
– Какая книга? Такая старинная, в кожаном переплете, с непонятными значками?!
– Кажется, да… – Глаза академика блеснули: – Ты тоже ее читала?!
– Читала!.. И вот результат…
– Это неслыханно!.. – пробормотал Попретинский. – Ели бы я знал… Однако давайте-ка сначала вас осмотрим. Будьте добры, молодой человек, подождите за дверью.
– Зачем?
– Как – зачем?! – ахнул целомудренный Юрий Семенович. – Но… девушка, в некотором роде… не одета!..
– Чего я там не видел?..
– Риган! – Я покраснела до ушей. – Сгинь с глаз, похабник! Не позорь меня при людях!..
– Как скажешь… – Ухмыляясь, нахал вышел.
– Никакого воспитания! – сердился академик, осматривая мою рану.
Да, в общем-то, «рана» – это слишком сильно сказано. Ничего особенно страшного. Слава богу, шрам не слишком большой, а то ходить бы мне до конца жизни в платьях «под горло»…
– Ну что, все нормально? – осторожно поинтересовалась я, глядя, как лекарь мажет багровый шов какой-то липкой мазью.
– Более чем, милочка, более чем! Жить будете… и даже хорошо! – Он наложил повязку и отошел, чтобы помыть руки. Я медленно села на матрасе. Общая слабость, под ключицей ноет, отдавая в плечо, но в конечном итоге, кажется, мне повезло.
– Юрий Семенович, – снова спросила я. – Неужели вы не знали, что это за книга?! Вы же ужасно умный!
– Ну, не умнее многих моих коллег… – отмахнулся он. Профессор был совершенно чужд всякого тщеславия. – Видишь ли, Стасенька, эта вещь попала мне в руки совершенно неожиданно! В тот день, утром, собираясь ехать в академию, я вспомнил, что забыл прочесть докторскую диссертацию Иванчука, отзыв о которой я должен был дать уже давно и все откладывал… Я принялся ее искать, перерыл все в квартире, но она как сквозь землю провалилась. Ужасно неудобно, подумал я, и полез на антресоли, в надежде, что, может быть, злосчастный труд каким-то образом окажется там… Докторскую я не нашел, но нашел странный кожаный том, который видел впервые в жизни!.. Я все свои книги наизусть помню, а эту видел в первый раз… Это было очень странно, но время поджимало, и я, решив поискать диссертацию вечером, уехал в академию. А там закрутился, словно белка в колесе, к тому же разругался в пух и прах с Карапузовым, который обвинил меня в закоснелости взглядов и посоветовал уйти на пенсию, и совсем забыл про книгу. Вспомнил о ней только когда за мной пришла машина, чтобы ехать домой. И вот, пока стояли в пробке, я ее открыл…
– И все-все поняли?!
– Напротив, девочка моя, – ничегошеньки не понял, и очень озадачился!.. Но настроение у меня, сколько помню, было не очень хорошее, и я не стал ломать голову над новым языком, хотя при тщательном рассмотрении, думаю, его можно было перевести – там много общего со старославянским… В общем, я принялся просто рассматривать иллюстрации, и на какой-то из них, кажется, на изображении лесной чащи, мне пришла в голову мысль бросить все и уехать куда-нибудь в деревню, писать новую книгу – в тишине, в покое, чтобы меня не выводили из себя всякие бездари вроде Карапузова!.. И тут, Стасенька, случилась какая-то странная вещь…
– Вы смогли прочесть стих под картинкой и оказались здесь?
– Совершенно верно! И ты тоже?..
– Я прочитала одну страницу из вашей книги, и – вот. Но… подождите! – меня прошиб холодный пот. – Так что же выходит – я… там, дома… умерла?!
– Не могу сказать точно… – наморщил лоб Попретинский. – Но все может быть.
– Мамочки…
– Правда, знаете, что? – вдруг сказал он. – Я припоминаю, было в том стихе, что попался мне на глаза, что-то такое… про смерть и «возрождение по ту сторону времен» – это я хорошо запомнил! Может, потому и умер – там?..
– Наверное! – с облегчением сказала я. – У меня-то про это точно ничего не было! Зуб даю!.. У меня про месть что-то было и про Ареса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35