– Я забираю ребенка, – произнес Кори, отведя глаза от картины, вызывавшей у него глубочайшее отвращение. Грудь женщин, по крайней мере, у некоторых из них, так прекрасна, что ей можно найти куда лучшее применение, чем кормление детей. Он всегда находил подобное зрелище невыносимым и знал, что не допустит, чтобы обнаженной груди Китти касались чьи-либо губы, кроме его собственных.– Он еще не наелся, – запротестовала кормилица.– Ты слышала, что сказал мистер Макрей, – одернул ее Хьюго, и негритянка немедленно убрала грудь и передала младенца слуге.Все знали, что после мистера Макрея Хьюго был наиболее влиятельным человеком на плантации: имел право выгнать вон любого из них по собственному усмотрению или же приказать подвергнуть виновного наказанию, если он или она предпочитали его увольнению.Малыш несколько раз чмокнул губами, поджав их так, что казалось, он вот-вот заплачет. Но вместо этого, взмахнув ресницами, он закрыл глаза и погрузился в сон. У Хьюго вырвался вздох облегчения. Он знал, какое большое значение имел для его хозяина тот миг, когда он в первый раз принесет новорожденного в комнату мисс Райт, чтобы она могла им полюбоваться. Вовсе ни к чему, чтобы дитя кричало от голода. Хьюго протянул ему ребенка.Кори смотрел на новорожденного сверху вниз, глаза его блестели от досады. Дитя другого, уже вкусившего наслаждения, которые ему только предстоит испытать. Придется все время быть настороже, чтобы не выдать отвращения к младенцу.– Забери поднос у Дульси, – обратился он к Хьюго, следуя через коридор. – Принеси через десять минут. Я сам отнесу ребенка. Открой мне дверь.Повернув ручку, Хьюго развернулся на пятках и поспешил прочь. Кори зашел в спальню, улыбнувшись при виде юного прелестного создания, спавшего на огромной под балдахином кровати. До сих пор еще никто не занимал эту комнату. Вероятно, он все это время подсознательно предназначал ее именно для Китти. Бело-желтые обои, мебель из полированного орехового дерева, на полу мягкий ковер бледно-голубого цвета. Покрывало и балдахин были тоже голубыми, но более густого оттенка, как и занавеси на окнах из лучшего привозного атласа и бархата.Склонившись над Китти, он залюбовался ее красотой.– Китти, проснитесь, моя дорогая. Китти… – прошептал он.Длинные ресницы дрогнули, она чуть пошевелилась. Он снова назвал ее по имени, и на этот раз женщина открыла глаза. Удивленная и испуганная, она молча смотрела на него, пытаясь вспомнить, где она и как она тут оказалась. Затем взгляд ее обратился к свертку, который держал в руках Кори.– Мой малыш! – воскликнула она, протянув к нему руки. – Мой маленький… О Боже, с ним все в порядке?– Да, да, он отлично чувствует себя, – улыбнулся Кори.Он передал ей младенца, и она перевернулась на бок, приоткрыла одеяльце и стала осматривать пальчики на ногах и руках ребенка.– Мальчик, – произнес Кори, стараясь, чтобы голос его звучал гордо, и сам гордясь собой в этот момент. – Здоровый, красивый мальчик. Доктор сказал, что в нем, по крайней мере, семь фунтов. И все пальчики у него на месте. Я сам их сосчитал.Китти в изумлении подняла на него глаза:– Вот как? Вы присутствовали при его рождении?– Ну, разумеется, меня не было в комнате, – засмеялся он – Но я вызвал к вам доктора. Когда ребенок появился на свет, я находился за дверью, расхаживая из стороны в сторону, и как только его обмыли, то сразу же передали мне. Я счел своим долгом осмотреть его и лично удостовериться, что с ним все в порядке. Он само совершенство, Китти, и к тому же очень красив.Он сам удивился тому, как ловко лжет. На самом деле все время родов он провел внизу в своей гостиной, потягивая бренди и надеясь, что ребенок не выживет. Ему было ровным счетом все равно, даже если бы у новорожденного было по шесть пальцев на каждой ноге. Однако Китти смотрела на него с одобрением.– Мой сын, – прошептала она в восхищении, целуя младенца в лобик. – О, мне самой не верится, Кори! Не верится, что я держу его на руках!– И все же это так. – Он пододвинул кресло и сел, скрестив ноги и глядя на счастливую молодую мать, ласкавшую новорожденного.– Вам не кажется, что он просит есть? Все время чмокает губками. Пожалуй, я попробую покормить его…– О нет, – отозвался он, пожалуй, слишком быстро. Она озадаченно взглянула на него, и Кори в замешательстве кашлянул. – Доктор говорит, что вы еще не вполне оправились, Китти. Роды были тяжелыми, и, по его мнению, вам не следует кормить младенца, потому что это может повредить и ему, и вам. Я уже подыскал для него кормилицу.– Но я хочу сама кормить его, – возразила она. – Я его мать.– Тогда тем более должны желать ему блага. Неужели вы не хотите поскорее поправиться, чтобы заботиться о нем?– Наверное, вы правы, – вздохнула она. – Но меня это огорчает.Она закрыла глаза, и все подробности той ужасной ночи снова всплыли в памяти. Гедеона застрелили. Ее дом и амбар сожгли, цыплят и прочую живность перебили. За что? Слеза стекла вниз по щеке, и Кори, заметив это, протянул руку и смахнул ее.– Я знаю, вы вспоминаете о том, что произошло, Китти, – прошептал он, – но вам лучше забыть об этом. Теперь уже все позади. Жаль только, что я не подоспел раньше. Джекоб явился сюда, зная, что это гораздо ближе, чем добираться до города. Я бросился вам на выручку сразу же, как только собрал своих людей. Я опасался чего-либо подобного, ведь до меня доходили слухи, что Гедеон тайком пробирался туда, чтобы повидаться со своей матерью.– Ноли! – Китти широко раскрыла глаза. – Что сталось с Ноли?Она умоляюще взглянула на него, увидела правду на его лице и горестно покачала головой, дав волю слезам.– Мне очень жаль. Она скончалась там же. Я приказал привезти ее сюда, и доктор, осмотрев ее, пришел к заключению, что причиной смерти, очевидно, стал сердечный приступ. Для нее оказалось страшным ударом то, что сына подстрелили у нее на глазах. Джекоб очень тяжело пережил случившееся. Я поместил его в одной из хижин для слуг, и сейчас он отдыхает. Кроме того, я приказал Дульси заняться похоронами. Она держится молодцом.– За что? – прошептала Китти с горечью. – За что нам все эти муки? Почему они сожгли мой дом? Теперь у меня не осталось ничего, совсем ничего. О, если бы только Тревис поскорее вернулся! Я во что бы то ни стало найду его, даже если мне придется самой явиться к генералу Шерману. Тревис должен знать, что у него родился сын…Кори стиснул зубы, сделав над собой усилие, чтобы не выдать себя. Протянув руку, он похлопал ее по плечу:– Китти, все будет хорошо. Я позабочусь о вас и о ребенке. Не беспокойтесь. Думайте только о том, чтобы вернуть себе силы, потому что ваш сын нуждается в вас. Я не позволю вам страдать снова.Ее фиалковые глаза вспыхнули.– Почему вы помогаете мне, Кори? Я всегда недолюбливала вас, и вы знаете это. Вы за моей спиной увели у меня работников, подсылая к ним одного из ваших людей, чтобы их переманить, пока рядом со мной не осталось никого, кроме Джекоба и Ноли. Вы пытались меня уничтожить. Зачем же теперь делаете вид, будто хотите мне помочь?Он подался вперед, пытаясь изобразить на лице искренность и сочувствие:– Я сожалею о том, что наши отношения сложились так, а не иначе, Китти. Я был не прав и признаю это. Когда я увидел, что натворили эти… эти звери в человеческом облике, уничтожившие все, что досталось вам таким тяжким трудом, во мне словно что-то оборвалось. Я хотел заполучить вашу землю и готов был пойти ради этого на все, но теперь горько раскаиваюсь в том, что не оставил вас в покое. Если бы я не переманил у вас прислугу, то, возможно, эти люди не затеяли бы свой набег. Тогда у вас была бы защита. Я от души прошу у вас прощения и надеюсь, вы мне в нем не откажете. Умоляю, Китти, дать мне возможность загладить вину, заботясь о вас и о вашем сыне.Усилием воли он заставил себя коснуться пушка на голове ребенка движением, которое, как он надеялся, со стороны выглядело нежным и полным обожания.– У меня такое чувство, будто теперь ваш малыш стал отчасти и моим, поскольку я помог ему появиться на свет. Если бы мы не подоспели туда вовремя и не нашли вас, то скорее всего вы бы оба погибли. Раз уж он обязан жизнью мне, то долг и приличия требуют от меня снабдить его всем необходимым, пока не вернется его настоящий отец. – Подняв глаза, он встретился с ней взглядом. – Если вы позволите, Китти.– Да… да, конечно, – пробормотала она. – Я очень признательна вам, Кори. Без вас мы бы замерзли на таком холоде. Но как только я поправлюсь, я немедленно покину ваш дом.– Покинете? И куда же вы пойдете? Все ваше имущество превратилось в пепел, моя дорогая, и у вас не осталось крыши над головой. Нет, вам придется остаться здесь, по крайней мере, на время. Другого выхода нет.Мысли ее путались – она была все еще слаба. Выход должен быть! Она не может оставаться в особняке Кори Макрея. Тревис бы этого не потерпел. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы придать своему голосу твердость и решительность.– Я благодарна вам за великодушное предложение, Кори, но, как только я достаточно окрепну, я найду способ сама позаботиться о своем сыне.Он едва сдержал улыбку, заметив, как ее подбородок упрямо выдался вперед. Вот так характер, и какое удовольствие она доставит ему в постели!– Как угодно, Китти, – пробормотал он. – Но будьте любезны, не забывайте о том, что этот дом в вашем распоряжении на любое время.Тихий стук Хьюго в дверь раздался как раз в самый подходящий момент. Кори приказал ему войти, что он и сделал, неся в руках поднос с едой. За ним следовала Дульси. Китти неохотно передала ей младенца и сказала юной негритянке, что искренне сочувствует ей из-за смерти матери.Дульси с трудом подавила слезы.– Да, мэм, я знаю, как много вы для нее сделали. Теперь она обрела вечный покой среди ангелов Божиих вместе с Гедеоном. Он был не таким уж плохим.– Следи за моим сыном. – Китти погладила драгоценный сверток. – Я хочу назвать его Джоном Тревисом Райтом – Джоном в честь его деда, а Тревисом по отцу. Он будет носить мою фамилию до тех пор, пока его отец не вернется и не даст ему имя, которое принадлежит ему по праву.– О да, мисс Китти, вашему батюшке это было бы приятно. Жаль, что его уже нет с нами, и он не может полюбоваться на своего внука. Когда отец малыша вернется домой, он будет им гордиться…– Хьюго, поставь поднос, – перебил ее Кори, не в состоянии больше слушать этот разговор. – Мисс Райт нужно подкрепиться.– Да, теперь у меня прибавилось обязанностей. – Китти, сняв крышку с подноса, увидела горячие гренки и кусок жареного мяса. Здесь были и сдобные булочки, и яблочное желе, и стакан молока. От всего этого у нее потекли слюнки. Китти уже давно не ела ничего подобного, и она с благодарностью взглянула на Кори. – Я от души признательна вам и хочу, чтобы вы это знали. Но не хочу обременять вас своим присутствием дольше, чем необходимо.– Моя дорогая, вы никогда не будете для меня бременем. – Он поднялся на ноги, сделав знак Дульси и Хьюго удалиться. – Если вам что-нибудь понадобится, нужно лишь попросить. Мои слуги в вашем распоряжении. Мой дом – ваш дом.Он был уже почти у двери, когда она окликнула его вопреки собственной воле. Обернувшись, он взглянул ей прямо в фиалковые глаза.– Кори, а что насчет Нэнси? Как она относится к тому, что я здесь? Конечно, меня это не касается… – Она осеклась.– Нэнси больше не живет в этом доме, не беспокойтесь. Что с ней будет в дальнейшем, не должно заботить ни меня, ни вас.Он вышел и закрыл за собой дверь. Китти ела с аппетитом, после чего откинулась на подушки, глядя на синий балдахин над головой. Могла ли она представить, что настанет день, когда она окажется в доме Кори Макрея? Кто мог предвидеть, что ее собственный дом сожгут дотла? Она знала, что вина лежит на Джероме Дантоне, однако у нее не было доказательств. Кто поверит ей, когда чуть ли не все в этих местах относятся к ней с презрением?– О, Тревис, где же ты? – прошептала она, и на глазах ее выступили слезы. Если бы только он вернулся! Они бы заново отстроили дом, и ни Дантон, ни его трусы-сообщники в белых капюшонах не осмелились бы вторгнуться на их землю. Тревис без труда дал бы отпор любому, кто посмел бы запугивать их. Когда он вернется, то отомстит им за все сполна.Но где же он? Прошел уже не один месяц. Придется отправить весточку самому генералу Шерману, умолять его найти Тревиса и сообщить ему о рождении сына. Китти была уверена, что это заставит его вернуться. Она напишет письмо сразу же, как только будет в состоянии держать перо, и передаст его Дульси.При всей любезности Кори в его облике чувствовалось нечто зловещее, вызывавшее к нему недоверие. Сейчас она вынуждена воспользоваться его гостеприимством, однако нужно держаться начеку – он способен на любые хитрости.Она хотела снова увидеть своего ребенка, прижать его к груди и сказать, как горячо она его любит. Она расскажет ему о деде и отце. Где шнурок от звонка, чтобы позвать Дульси? Служанка принесла бы маленького Джона и наверняка позволила бы ей оставить его у себя подольше… Однако Китти была еще слишком слаба, веки ее несколько раз дрогнули, и она погрузилась в глубокий сон. Кори Макрей стоял за дверью, подглядывая в щель. Он слышал полный страдания шепот, следил за внутренней борьбой, отражавшейся в ее прекрасных глазах. Перед ним стоит сложная задача, но он сумеет с ней справиться. Придется хитрить и изворачиваться, но, видит Бог, рано или поздно он окажется победителем, и Китти Райт будет принадлежать ему. Глава 16 Китти стояла на веранде, тянувшейся вдоль всего фасада особняка. Лишенные листьев деревья, которыми была обсажена полукруглая подъездная аллея, стояли, словно стражники на холодном, пронизывающем ветру, тщетно пытаясь выпрямиться в полный рост под его яростными порывами. Поля выглядели голыми и бесплодными, но, когда придет весна, земля даст ростки, и они покроются хлопком, табаком и кукурузой. Кори Макрей намеревался сделать свою плантацию преуспевающей.Запахнув потуже халат, Китти вглядывалась на дорогу, туда, где она исчезала за небольшим холмом. За все утро ей на глаза не попался ни один всадник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58