– Никогда не видела человека, способного выпить кружку эля за один прием, – сказала она холодным тоном. – Если вы это продолжите, то через несколько минут будете пьяны.
Не обращая на нее внимания, Эван сел за стол.
– Поверьте мне, я сейчас выпью еще столько же.
Эван кивнул Эносу, и тот снова наполнил его кружку элем.
Сорча поставила на стол жареный окорок с луком.
Эван, не обращая внимания на еду, продолжил пить. Он изо всех сил старался игнорировать леди, сидевшую напротив. Но это было нелегко. Он видел отблески света, падающие на ее золотистые волосы, тени на ее лице и изящных руках. Нора была само изящество.
Она уже не обращала на него внимания и беседовала с Сорчей.
– Вы так добры, что приютили нас. Мне очень жаль, что мы вас не предупредили о приезде.
Сорча махнула рукой:
– Мы привыкли к таким визитам. Эван всегда приезжает неожиданно.
Нора посмотрела на Эвана:
– Тогда почему мы проехали мимо?
– Я спешил доставить вас к брату.
– А почему вы решили вернуться?
Потому что такая прекрасная леди не должна была спать на сырой земле рядом с ним.
Но он не собирался говорить ей это и просто ответил:
– Потому что мне так захотелось.
Эван снова наполнил кружку и осушил ее, а затем, захватив кувшин с элем, направился к двери.
Нора, нахмурившись, смотрела, как он покидает комнату.
– Энос, пойди за ним, – велела мужу Сорча. – Я не хочу, чтобы он снова спал в сарае. Он тогда простудился и болел несколько дней.
Энос кивнул и последовал за Эваном.
Когда Энос ушел, Нора повернулась к Сорче:
– Почему лорд Эван такой…
– Грубый?
– Да, и очень много пьет.
– Его мучает чувство вины, миледи. Он считает, что каждый прожитый день он должен Кирану.
– Что вы хотите этим сказать?
Сорча провела рукой круг на столе, раздумывая, стоит ли отвечать. Когда она заговорила, то понизила голос до шепота:
– Однажды, когда Эван напился, он сказал то, что запомнилось мне. Он сказал, что не заслужил комфорта и уюта, когда его брат лежит на дне холодного озера.
Нора нахмурилась:
– Но его пещера довольно уютная.
– Это все сделала мать, когда однажды увидела, как Эван живет на горе без всяких удобств. У него даже не было одеяла, чтобы укрыться. Мать не могла с этим примириться, у нее нашлись множество помощников, которые наведывались к нему каждый день и проверяли, чтобы он ничего не выбросил.
Нора невольно улыбнулась. Значит, его мать – очень заботливая женщина. А он глупец, если намерен погубить свою жизнь, потому что его брат мертв.
– Но разве так можно?! – не выдержала она.
– Милая леди, вы не представляете, как Киран и Эван были привязаны друг к другу!
– Возможно, но неужели он искренне считает, что пьянство и все прочее оживят его брата?
Не дожидаясь ответа, Нора встала и пошла проверить, где Эван.
Она нашла его сидевшим на бревне за коттеджем. Они с Эносом пили.
Как только Эван увидел Нору, он выругался.
– Зачем вы здесь?
Она ничего не ответила, но взяла из его рук кружку и вылила эль.
Его лицо побагровело от гнева.
– Что вы делаете?
Ответ был настолько ясным, что Нора не стала объяснять. Вместо этого она схватила кувшин и, повернувшись, пошла к дому.
Нора не успела далеко уйти, как ее нагнал Эван.
– Отдайте мне кувшин. – Он попытался забрать из ее рук кувшин с элем.
– Нет, – решительно заявила Нора. На лице его был испуг.
– Нет?
– Нет!
Эван снова протянул руку, чтобы взять кувшин. Однако Нора пыталась увернуться от него, но внезапно споткнулась, и оба упали на землю. Эван лежал на спине, а сверху на нем Нора.
Какое-то мгновение Эван не мог пошевелиться. Все, что он чувствовал, – это тяжесть ее тела и тепло дыхания на его лице. Он давно не держал женщину в объятиях, да еще такую красивую, как Нора.
– Эй, миледи! – воскликнул Энос, подходя к ним. – Позвольте мне помочь вам.
Эван чертыхнулся, когда Энос помог Норе встать. Она поняла, почему он это сделал, их одежда была облита элем.
Старый Энос, фыркнув, успокоил Эвана:
– Не бойся, парень. У меня еще найдется.
Эван медленно встал.
– Ему нельзя больше пить, – возразила Нора, повернувшись к Эносу. – Ему нужно умыться и выспаться.
– Да кто вы такая, чтобы учить меня, пить мне или нет?
Нора на мгновение задумалась.
– Я отвечаю за вас, – сказала она.
На лице Эвана гнев сменился возмущением.
– Что вы сказали?!
– Что слышали: я отвечаю за вас, – повторила Нора решительно. – Как вы будете оберегать меня, если напьетесь до беспамятства? А если я попаду в какую-нибудь неприятность? Так что хотите – не хотите, но вам придется слушать меня. Теперь я буду решать, сколько кружек эля вам следует выпить.
Она видела, как яростно сжались челюсти Эвана. Он посмотрел на старика, стоявшего рядом с ним:
– Энос, принеси топор.
Энос послушно исчез.
Это неприятно напугало Нору.
– Топор? Зачем он вам?
Глаза Эвана зловеще блестели.
– Я буду им защищаться.
Нора ошеломленно сглотнула:
– Защищаться от меня?
– Ага. Отрублю вам голову, а тело похороню где-нибудь у дороги.
Нора невольно отступила назад. Лицо Эвана было серьезным.
– Это шутка?
– Возможно. Зависит от вас. Надеюсь, теперь вы оставите меня в покое?
– Куда вы? – крикнула Нора. Эван не ответил и направился к лесу.
– Оставьте его на какое-то время. Он ищет место, где сможет вылить свою злобу.
– Но каким образом?
– Будет рубить дрова. Это успокаивает его. Пойдемте, миледи, вам надо просушить одежду.
Нора последовала за Эносом в коттедж.
– А где Эван? – спросила Сорча.
– Рубит лес, – ответил старый Энос.
Сорча печально вздохнула.
– Бедняга. Из того, что он уже нарубил, можно построить замок.
– Он всегда такой злой? – спросила Нора, садясь за стол.
– Горе совсем затопило его, миледи, – тихо сказала Сорча, подойдя к столу. – Он уже забыл, как жить радуясь.
– Да… В детстве он был другой, – добавил старик, тоже садясь за стол.
– И то верно, – согласилась Сорча и смахнула рукой крошки со стола. – Он был такой счастливый, такой веселый, всегда по утрам, спускаясь по лестнице, он спрашивал: «А где мой брат Киран?» Я не помню, чтобы они были когда-нибудь врознь.
– Пока не полюбили одну и ту же девушку, – добавила, вздохнув, Нора.
– Да, Изобел оказалась сущей змеей, – заявил Энос. – Настроила братьев друг против друга, а сама получила то, что ей было нужно. Уверен, дьявол для нее уже приготовил особый угол.
– Энос! – воскликнула Сорча. – Не давай волю языку при гостье.
– Прошу прощения, – пробормотал старик. – Но это правда.
Нора молча ела и думала об одиноком человеке в лесу.
Как трудно жить с чувством вины? Она не представляла себе этого.
Поев и сменив одежду, она покинула хозяев и отправилась искать Эвана. За коттеджем узкая тропинка вела в лес. Искать Эвана не пришлось – она сразу услышала стук топора.
Заметив Эвана, Нора застыла на месте – он был до пояса гол. Его мокрое от пота тело сверкало при лунном свете. Он был красивый, мужественный, сильный.
Увидев ее, Эван громко выругался. Иного приветствия Нора и не ждала.
– Если вы ищете эль, то он в доме.
– А если я хочу извиниться?
– Я не настроен выслушивать вас, – ответил Эван, продолжая рубить дрова.
– Пусть так, но я хочу сказать вам, что очень сожалею, что нагрузила вас своими проблемами, тогда как у вас и своих полно, и они гораздо серьезнее.
– Что вы знаете о моих проблемах?
– По правде сказать, ничего. Но вы очень печальны. Мне нужно было оставить вас еще в пещере.
– Да, вы должны были это сделать, но не сделали.
Нора смотрела на него как завороженная, на то, как он собирал нарубленные поленья и укладывал их рядами.
Эван вытер рукой пот с лица.
– Вам правда это помогает? Неужели эль облегчает страдания?
– Зачем вам знать?
– На тот случай, если я не попаду в Англию и мне придется выйти замуж за Райана. Я как раз думаю о том, как бы облегчить себе жизнь – не хочу жить с этой жабой.
Эван в три удара топора повалил дерево. Подождав, пока оно рухнет, он наконец сказал:
– Вы когда-нибудь видели мужчину, с которым помолвлены?
– Конечно, много раз.
– И что, он действительно невыносим?
Нора вздрогнула от одной только мысли о Райане. Она никогда не бывала с ним наедине, это правда, и не совсем была уверена, что он хочет на ней жениться, поскольку они не питали каких-либо добрых чувств друг к другу. Скорее, наоборот.
– Вы не представляете до какой степени. Он животное. Ему нужен только мой кошелек. Когда я говорю с ним, то он отворачивается от меня. – Нора горестно покачала головой. – Как я жалею, что я не мужчина! Мне тогда не пришлось бы всю жизнь прятаться.
– Не судите, да не судимы будете.
– Я знаю, но во всем этом нет никакого смысла. Вот вы сами можете определять свою жизнь и все же не делаете этого. Я же, наоборот, должна жить по чьей-то указке. А сейчас я не могу вернуться назад. Я привыкла идти до конца.
– И всегда вам это удается?
– Когда как… – Нора вздохнула. – Хорошо, если слуги, что меня сопровождали, не будут наказаны, а вы не отдадите меня отцу, если я скажу, кто он.
Эван призадумался. Он никогда не представлял себе, каково это – быть женщиной. Свою свободу он считал данной ему по праву. Ему не нужно ни перед кем отчитываться, разве что перед семьей.
Помолчав, Эван посмотрел на Нору:
– А если бы вы были свободны, что бы вы сделали?
Она пожала плечами.
– Не знаю. Возможно, стала бы путешествовать. Мне всегда хотелось увидеть Аквитанию. Мама рассказывала мне много историй о тех местах, об огромных виноградниках, например. Она говорила, что это самое красивое место на земле. А возможно, я поехала бы в Рим. Стала бы паломником. Вы когда-нибудь бывали на Святой Земле?
– Нет.
Эван заметил разочарование на ее лице.
– О, а моя тетушка была. Она прекрасно провела там время.
Нора отколола брошь от платья и приблизилась к Эвану, чтобы показать ему.
– Смотрите, это ее подарок. Она сказала, что выменяла эту брошь у крестоносца, продававшего всякие мелкие предметы, чтобы собрать деньги на обратный путь.
Эван внимательно разглядывал брошь. На ней был изображен рыцарь на коне, держащий в руке щит с крестом, эмблемой пилигримов.
Он сжал в руке брошь. Неужели Нора именно та, за кого себя выдает? Его не оставляли сомнения. С трудом верилось, что племянница самой могущественной женщины Шотландии отправилась к нему в пещеру без эскорта.
Эван вернул Норе брошь. Их пальцы на мгновение соприкоснулись.
Это движение неожиданно взволновало Эвана. Закрыв глаза, он вдохнул аромат ее близости. Как она нежна! Неужели он откажется отведать ее сладости?
Нора невольно вздрогнула, увидев лицо Эвана. Ее целовали лишь однажды, это было мимолетное прикосновение, оставившее мокрый след. Этот случай оставил настолько неприятное воспоминание, что Нора ни за что не решилась бы когда-либо повторить его, но теперь, когда Эван так близко и они одни, она вдруг захотела ощутить прикосновение его губ на своих губах…
Когда Эван опустил голову, Нора невольно потянулась к нему и поднялась на цыпочки. Он поцеловал ее. Запах его тела, разгоряченного тяжелым трудом, и запах эля затуманили голову Норы.
Эван с наслаждением пил мед с ее губ. Слишком долго он не целовал женщин… За этой мыслью родилась другая, и Эван, не удержавшись, рассмеялся.
Нора, вздохнув, отпрянула от него:
– Вы смеетесь надо мной, сэр?
– Нет, милая, – искренне воскликнул он. – Мне просто кое-что вспомнилось.
Она недобро прищурилась:
– Что вспомнилось?
– То, что, целуясь, вам не удастся разговорить меня.
Ее взгляд подобрел.
– Мне не следует быть с вами вот так, как сейчас. Мама посчитала бы это скандальным положением, – пояснила она.
– А ваш отец был бы вне себя от гнева.
– Он потребовал бы вашу голову.
– Без сомнения, – подумал Эван.
Нора, кашлянув, круто повернулась и, сделав три шага, остановилась, а затем сказала:
– Эван…
– Что?
– Вы… хорошо целуетесь.
Ошеломленный Эван смотрел, как она уходит.
«Вы хорошо целуетесь». Эти слова звенели в ушах и вызывали чувство, похожее на гордость. Более всего ему хотелось последовать за ней, взять ее на руки и проверить, будет ли она такой же смелой и откровенной в постели. А за этой мыслью последовала другая, но только жестокая и мучительная: человек, виновный в смерти брата и близкого друга, не достоин такой женщины.
Он ее не заслужил.
ГЛАВА 4
Катарина замедлила шаги у костра, где трое мужчин обсуждали, как им задержать Эвана Макаллистера, а четвертый, прислонившись к колесу повозки, внимательно смотрел на них.
Паган, скрестив руки на груди, сидел, вытянув ноги. Его золотистые волосы рассыпались по плечам и груди, огонь костра отбрасывал багровый отблеск на его тонкие черты лица.
Он был настоящим воином: высокий, мускулистый, серьезный до невозможности. У него были синие зоркие глаза, от которых ничто не могло укрыться. Когда он смотрел на Катарину, ей почему-то хотелось перекреститься.
Никто не знал, откуда Паган. Сам он никогда не говорил о своем прошлом или о своем доме. Его экзотический акцент мешал определить его национальность.
Единственным ключом разгадки мог быть меч воина. Было видно, как умело он владел им. Однако никто так и не знал, рыцарь он или бывший сквайр. Паган было его ненастоящим именем. Его прозвали так Лисандр и другие воины, с которыми он был на Святой Земле. За его храбрость.
Паган не долго был в их компании, всего несколько недель. Он присоединился к ним в Англии, когда они направлялись в Шотландию. Катарина сомневалась в том, что ему можно доверять, но Лисандр поручился за него.
Виктор, которого Катарина знала почти с рождения, держал в руке большой мешок.
– Мы нападем сзади, – сказал он и вручил мешок стоявшему за ним мужчине. – Забери мешок, Бавел. Мы накинем его на голову Эвану.
Бавел кивнул. Он был одного роста с Катариной и всего на три года старше ее. Черноволосый, со сверкающими глазами, Бавел был красив. К Катарине он относился как брат.
– А потом я ударю его по башке своим молотком, и мы мигом закинем его на повозку, – добавил Лисандр. – Лучше покончить с ним сразу.
Катарина присоединилась к мужчинам и внимательно посмотрела на каждого:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20