Он запустил руку в карман.
— Нет… — испугалась Сузи.
Кортоне вытащил пистолет.
Хассан, оцепенев, застыл на месте.
Сузи вскрикнула. Кортоне запнулся, пошатнувшись, пистолет в его руке вскинулся в воздух.
Кортоне стиснул спусковой крючок. Раздались два оглушительных выстрела, следующих один за другим. Пули ушли в сторону. Кортоне с мертвенно-бледным лицом опустился навзничь. Пистолет выпал из его разжавшихся пальцев, звякнув о мрамор пола.
Ясиф Хассан пришел в себя.
Сузи опустилась на колени рядом с Кортоне.
Он открыл глаза.
— Слушай… — хрипло прошептал он.
— Оставь его в покое, — сказал Хассан.
Сузи повернулась лицом к нему и изо всех сил заорала:
— Да пошел ты! — Затем она снова склонилась к Кортоне.
— Я убил кучу народу, — прошептал он. Сузи приникла к его губам, чтобы слышать. — Одиннадцать человек я убил своими руками… я соблазнял женщин… — голос прервался, глаза закрылись, и он сделал отчаянное усилие, чтобы снова заговорить. — Всю свою проклятую жизнь я был грабителем и преступником. Но сейчас я умираю ради своего друга, верно? И это зачтется мне, не так ли?
— Да, — сказала она. — Это, конечно же, зачтется.
— О'кей, — прошептал он. И умер.
Сузи никогда не видела, как умирают люди. Это ужасно. Внезапно рядом с ней никого не осталось, только недвижимое тело: человек как таковой исчез. Она подумала: ничего удивительного, что смерть выжимает из нас слезы. Она почувствовала, что её собственное лицо залито слезами. А ведь до последней минуты я не испытывала к нему симпатии, подумала она.
— Ты отлично сработала, — похвалил её Хассан. — а сейчас давай выбираться отсюда.
Сузи не поняла его. «Я отлично сработала?» — подумала она. И наконец она все осознала. Хассан не знает, что она сказала Кортоне — за ними следит араб. И пока Хассан убежден, что она делает только то, что он и хотел от нее: она привела его сюда. И теперь ей придется продолжать игру, создавая впечатление, что она на его стороне, пока ей не удастся найти Ната.
Я больше не могу врать и обманывать, больше не могу, это не под силу мне, я слишком устала, думала она.
И затем, ты можешь позвонить на судно или. в крайнем случае, послать радиограмму, как сказал Кортоне.
Она должна предупредить Ната.
О, Господи, когда же я смогу выспаться?
Она встала.
— Так чего же мы ждем?
Они миновали высокий древний портик.
— Возьмем мою машину, — сказал Хассан. Не сбежать ли от него, подумала она, но это глупая мысль. Скоро она и так от него избавится. Ведь она сделала все, что он от неё просил, не так ли? И теперь он отпустит её домой. Она села в машину.
— Подождите-ка, — остановил её Хассан. Вернувшись к машине Кортоне, он вынул ключи и забросил их в кусты, после чего подсел к ней. — Так что человек в катере не сможет последовать за Нами, — объяснил он.
Когда они снялись с места, Хассан холодно сказал:
— Меня разочаровало ваше отношение. Этот человек помогал нашим врагам. И когда враг умирает, надо радоваться, а не плакать.
Она закрыла глаза рукой.
— Он помогал своему другу. Хассан потрепал её по коленке.
— Вы отлично сработали, и мне не стоит критиковать вас. Мы получили всю информацию, которая мне нужна. Она посмотрела на него.
— Неужто?
— Конечно. Большое судно, которое мы с вами видели, — это «Штромберг». Я знаю, когда оно отошло, знаю его скорость, так что могу «вычислить время, когда оно может встретиться с «Копарелли». А мои люди окажутся в этой точке на день раньше. — Он снова потрепал её по колену, но на этот раз рука его осталась у неё на бедре.
— Не прикасайтесь ко мне, — сказала она.
Он убрал руку.
Закрыв глаза, она попыталась сосредоточиться. В силу своих действий она оказалась в самом худшем положении из всех мыслимых: она привела Хассана на Сицилию, но ей не удалось предупредить Ната. Она должна найти способ, как послать радиограмму на судно, и сделать это в ту же минуту, как расстанется с Хассаном. Пока у неё оставалась только одна возможность — тот стюард с самолета, который обещал позвонить в израильское консульство в Риме.
— О, Господи, — вырвалось у нее, — как я буду рада вернуться в Оксфорд.
— В Оксфорд? — Хассан рассмеялся. — Пока об этом позабудьте. Вы останетесь со мной до окончания операции. Господи, в ужасе подумала она, этого я не вынесу.
— Но я так устала, — сказала она.
— Скоро мы отдохнем. Я не могу позволить вам уехать. По соображениям безопасности, вы сами должны понимать. Во всяком случае, вы не покинете нас, пока не увидите труп Ната Дикштейна.

В аэропорту у стойки компании «Алиталия» к Ясифу Хассану подошли три человека. У двоих помоложе был бандитский вид, а у третьего, которому было лет под пятьдесят, высокого, были резкие сухие черты лица.
Постарше и обратился к Хассану.
— Ты, проклятый болван, ты заслуживаешь, чтобы тебя расстреляли.
Хассан поднял глаза, и Сузи увидела в них откровенный ужас», когда тот выдавил из себя:
— Ростов!
Боже, что теперь? — мелькнуло в голове.
Ростов перехватил руку Хассана. На мгновение показалось, что Хассан собирается сопротивляться. Двое бандитов пододвинулись к нему. Сузи с Хассаном прикрыли от посторонних взглядов. Ростов отвел Хассана от билетной стойки; один из головорезов взял Сузи за руку, и они последовали за этой парой.
Все оказались в тихом уголке аэропорта. Чувствовалось, что Ростов кипит от ярости, но говорил он тихо и спокойно.
— Ты мог пустить ко дну всю операцию, не опоздай на несколько минут.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — с отчаянием промямлил Хассан.
— Ты думаешь, я не знаю, чего ради ты болтался по свету в поисках Дикштейна? Ты думаешь, я не следил за тобой, как за любым другим таким же идиотом-имбецилом. Как только ты оставил Каир, я каждый час получал информацию о твоих передвижениях. И с чего ты взял, что ей можно доверять? — Он ткнул пальцем в сторону Сузи.
— Она и привела меня на место.
— Да, но все равно ты о ней ничего не знаешь. Сузи стояла на месте, оцепенев, молчаливая и перепуганная. Она потеряла всякую способность к сопротивлению. Все эти сменяющие друг друга потрясения этого утра — потеря Ната, смерть Кортоне, а теперь вот и это — парализовали её ум. Она и без того была на пределе сил, когда обманывала Хассана и рассказала Кортоне правду, которую Хассан принял за обман итальянца. А теперь перед ней Ростов, которому Хассан сам врал, и она никак не могла собраться с мыслями, что говорить Ростову — выдать ли ему правду или другую ложь.
— Как вы здесь оказались? — спросил Хассан.
— На «Карле», конечно же. Мы были всего в сорока или пятидесяти милях от Сицилии, когда я получил известие, что и ты там оказался. Кроме того, я получил разрешение из Каира отдать приказ, чтобы ты немедленно же отправлялся туда, ни на что не отвлекаясь.
— И все же я считаю, что поступил правильно, — сказал Хассан.
— Пошел вон с глаз моих.
Хассан двинулся. Сузи было последовала за ним, но Ростов остановил ее:
— Не вы. — Взяв её за руку, он двинулся в другую сторону. Она влачилась за ним, думая: что же мне теперь делать?
— Я знаю, вы уже доказали свою преданность нам, мисс Эшфорд, но в середине такой операции мы просто не можем позволить, чтобы недавно подключившийся к ней человек так просто взял и отправился домой. С другой стороны, у меня тут на Сицилии нет людей, кроме экипажа судна, так что сопровождать вас некому. Боюсь, вам придется отправиться вместе со мной на борт «Карлы», пока вся операция не закончится. Надеюсь, вы ничего не имеете против. Вы знаете, что как две капли воды похожи на свою мать?
Выйдя из здания аэропорта, они подошли к ожидавшей их машине. Ростов открыл дверцу. Вот сейчас она ещё может сбежать. Потом будет слишком поздно. Она помедлила. Один из головорезов стоял рядом с ней. Пиджак его слегка распахнулся, и она увидела рукоятку револьвера. Она вспомнила тот грохот, который издало оружие Кортоне на старой вилле, и как она вскрикнула; и тут внезапно она «поняла, что боится умереть, стать кучей бездыханной плоти, напоминающей груду тряпья, как бедный толстый Кортоне; она перепугалась при виде этого револьвера, который может с грохотом раздробить ей череп, и её заколотило.
— В чем дело? — спросил Ростов.
— Ал Кортоне умер.
— Мы знаем, — сказал Ростов. — Садитесь в машину.

Покинув пределы Афин, Борг остановил машину в укромном месте пляжа, которое облюбовали для своих встреч бездомные любовники. Выйдя из машины, он двинулся вдоль берега, пока не встретился с Кавашем, который шел ему навстречу. Они остановились бок о бок, глядя в море и не обращая внимания на легкую зыбь, которая касалась носков их обуви. В чистом звездном свете Борг видел строгие красивые черты лица араба, двойного агента; Каваша на этот-раз покинула привычная для него уверенность.
— Спасибо, что пришли, — как всегда сказал он. Борг так и не понял, за что его благодарят. Если вообще кто-то должен был тут говорить спасибо, то уж точно он. Только какое-то время спустя он понял, какой смысл вкладывал Каваш в эту благодарность. Он все делал продуманно и очень тонко, включая и оскорбления.
— Русские подозревают, что в Каире утечка. И теперь держат карты очень близко к их коллективной коммунистической груди, так сказать. — Каваш сдержанно улыбнулся. Борг не видел в этом ничего смешного. — Даже когда Хассан вернулся в Каир для доклада, нам почти ничего не удалось узнать — и даже я не получил доступа ко всей информации Хассана.
Борг громко отрыгнул: недавно он позволил себе обильный обед греческой кухни.
— Не тратьте времени на извинения, прошу вас. Просто расскажите, что вам известно.
— Хорошо, — спокойно согласился Каваш. — Они знают, что Дикштейн собирается похитить какой-то уран.
— Вы это уже говорили в последний раз.
— Не думаю, чтобы им были известны все детали. Но они к этому стремятся. Они хотят дать событиям развиваться своим чередом, а затем решительно вмешаться. У них болтаются в Средиземном море два судна, но пока не знают, куда их направить.
Прибой вынес на берег пластиковую бутылку, которая коснулась ноги Борга. Тот отшвырнул её обратно в воду.
— А что насчет Сузи Эшфорд?
— Вне всякого сомнения, работает на арабов. Послушайте, между Ростовым и Хассаном разгорелся спор. Хассан хотел выяснить, где находится Дикштейн, а Ростов считал, что в этом нет необходимости.
— Плохие новости. Продолжайте.
— И тогда Хассан решил действовать по своему разумению. Он взял с собой эту девушку, чтобы она помогла ему разыскать Дикштейна. Они явились в Буффало, в США, и встретились с гангстером по фамилии Кортоне, который и доставил их на Сицилию. Дикштейна они там не застали, но опоздали буквально всего ничего: они видели, как «Штромберг» уходит в море. У Хассана из-за этого случились крупные неприятности. Ему было приказано немедленно отправиться в Каир. но он ещё не вернулся.
— Но девушка привела его прямо к местопребыванию Дикштейна?
— Именно так.
— Боже милостивый, до чего плохо. — Борг вспомнил послание. которое пришло в римское консульство для Ната Дикштейна, подписанное «подруга». Он рассказал о нем Кавашу. «Хассан все мне рассказал и мы с ним отправляемся повидаться с тобой». Что это, черт побери, может означать? Ставило ли это послание целью предупредить Дикштейна. или задержать его, или же смутить его? Или это двойной обман — попытка заставить его подумать, что Хассан заставил её отправиться к нему?
— Я бы предположил последнее, — сказал Каваш. — Она понимала, что её роль в этой комбинации рано или поздно станет ясна, так что хотела как можно дольше пользоваться доверием Дикштейна. Вы не можете послать такую депешу, только чтобы…
— Конечно, нет. — Борг уже думал о другом. — Если они отправились на Сицилию, значит, знали о «Штромберге». Какие они могут из этого сделать выводы?
— Что «Штромберг» может быть использован для похищения урана?
— Верно. Будь я на месте Ростова, то последовал бы за «Штромбергом», подождал, чтобы похищение состоялось, и лишь потом напал бы. Черт, черт, черт! Боюсь, что придется сворачиваться. — Он зарыл носки туфель в мягкий песок. — А что слышно из Каттара?
— Самые плохие новости я приберег для вас напоследок. Все испытания закончились удовлетворительно. Русские поставляют уран. Реактор выйдет на полную мощность через три недели, начиная с сегодняшнего дня.
Борг не отводил глаз от моря, чувствуя себя таким разбитым, усталым и подавленным, каким никогда не был во всей своей несчастной жизни.
— Вы знаете, что это означает? Это долбаное дерьмо? Это означает, что я ничего уже не могу изменить. Это означает, что я не могу остановить Дикштейна. Это означает, что Дикштейн — последний шанс Израиля.
Каваш молчал. Борг посмотрел на него. Глаза араба были закрыты.
— Что вы делаете? — спросил Борг.
Молчание длилось несколько мгновений. Затем Каваш открыл глаза, посмотрел на Борга и одарил его своей вежливой сдержанной улыбкой.
— Молился, — сказал он.

Из Тель-Авива — на сухогруз «Штромберг». Лично от Борга — только Дикштейну. Расшифровано должно быть только адресатом.
Получено признание Сузи Эшфорд является арабским агентом стоп она убедила Кортоне взять её и Хассана в Сицилию стоп они явились сразу же после вашего отхода стоп Кортоне теперь умер стоп эти факты и некоторые другие данные свидетельствуют о большой вероятности что в море вы можете быть атакованы стоп пока ничего больше со своей стороны мы не можем предпринять стоп провалиться тебе теперь все зависит от тебя выпутывайся сам конец.

Облака, которые уже несколько дней собирались на западе Средиземного моря, наконец в ту ночь разразились обильным ливнем. Задували резкие порывы ветра, и неудачная конструкция судна приводила к тому, что «Штромберг» плясал и качался на волнах, как игрушка.
Нат Дикштейн не обращал внимания на погоду.
Он сидел в своей маленькой каюте за столиком, прикрепленным к переборке, с карандашом и листиком шифровального блокнота, разбирая послание Борга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49