Руководили экспедицией миссионеров
два духовных отца Ц Аса Торстон и Хайрэм Бингхем. Последний особенно фа
натично верил в спасение, которое он нес «полинезийским варварам». Именн
о Бингхем в конце концов стал лидером экспедиции.
Среди миссионеров, отправившихся на острова, были также врач Голмэн, два
учителя Ц Уитней и Раглес, крестьянин Даниэл Чемберлен и даже печатник
Элиш Луми, с изданиями которого я уже познакомился. Все они были сравните
льно молодыми и холостыми. Однако до руководителей Американского совет
а уполномоченных по делам зарубежных миссий дошел слух о красоте и радуш
ии гаваек, которые к тому же ходят почти нагими. Чтобы оградить мужчин от и
скуса, ждавшего их на Сандвичевых островах, совет обеспечил своих послан
цев женами.
В экспедиции приняли участие и четверо земляков умершего Опукахаиа, кот
орые тоже учились в корнуолльской школе для «тихоокеанских варваров»: К
ануи, Хопу и Джордж Каумуалии. Имя последнего мне хорошо известно по исто
рии Гавайев. Этот юноша Ц сын правителя острова Кауаи Каумуалии, единст
венного из гавайских правителей сумевшего до конца жизни Камеамеа сохр
анить определенную независимость жителей острова. Он доверил своего ше
стилетнего первенца бостонскому капитану, чтобы тот отвез его в Новую Ан
глию и научил полезным ремеслам. В Новой Англии сын гавайского владыки, у
драв от своего наставника, стал бродяжничать, был чернорабочим, во время
войны 1812 года служил в американском флоте и, наконец, попал к служителям ку
льта, вернувшись вместе с ними на родную землю.
Вся эта разношерстная компания молодых миссионеров, их жен и четырех гав
айских юношей отправилась вдоль берегов Северной, Центральной и Южной А
мерики к самой южной точке Ц мысу Горн, а затем через весь Тихий океан сно
ва на север, на Сандвичевы острова.
Парусник оказался неудобным, почти все страдали от морской болезни, нехв
атки питания, миссионеры часто ссорились друг с другом. Таким стал медов
ый месяц для наспех созданных супружеских пар.
Пока пассажиры брига «Таддеус» преодолевали огромное расстояние, равн
ое тридцати трем тысячам километров, обе вдовы Камеамеа, регентша Кааума
на и Кеопуолани, мать престолонаследника Лиолио, желали, как и миссионер
ы из Новой Англии, покончить с властью полинезийских богов над гавайцами
, уничтожив всякие запреты и «ветхозаветные» табу, все еще действующие н
а архипелаге.
Уже в день смерти Камеамеа обе вдовы приступили к исполнению своей воли.
Однако новый король Лиолио, воспитанный в традиционной вере, воспротиви
лся их желанию. Недели через две королева-мать осмелилась публично разд
елить трапезу с мужчиной Ц своим сыном Кауикеаоуили. Это считалось тяжк
им преступлением и каралось немедленной смертью. Но ничего не случилось
: земля не разверзлась, и гром не обрушился на головы грешников. Еще через
несколько недель вдовам Камеамеа удалось переубедить нового короля, и о
н на глазах у пораженных придворных сел за стол вместе со своей матерью и
теткой. Этим символическим актом Лиолио упразднил одно из самых древних
табу на Гавайях и потряс устои системы гавайских традиционных запретов.

Разумеется, далеко не все гавайцы были готовы отказаться от веры и поряд
ков, установленных предками. На защиту старых обычаев встал прежде всего
племянник короля Ц верховный жрец Кекуаокалани. Он собрал войска и нач
ал вооруженную борьбу за старую веру. Поборники полинезийского образа ж
изни и веры отцов сражались мужественно. Однако армия обеих вдов была во
оружена европейским огнестрельным оружием, и довольно скоро военное сч
астье склонилось на их сторону. Верховный жрец отчаянно дрался. Раненный
, он продолжал борьбу, упав на колени и, наконец, уже лежа на земле. В этом бо
ю погибла и его отважная жена Маноно.
После поражения Кекуаокалани и разгрома защитников гавайских богов бы
ли уничтожены и сами боги Ц их деревянные скульптуры. Регентша Кааумана
прежде всего распорядилась сжечь изображение личного бога ее умершего
мужа, а затем еще сто две статуи в Каилуа и Хило. По ее приказу стали разруш
ать и каменные гавайские святилища Ц хеиау, которые, как поется в песне, б
ыли гордостью, драгоценностью полинезийской земли.
Языки пламени уничтожали не только полинезийские алтари, но и нечто боле
е важное Ц гавайский образ мышления, гавайскую общественную систему, оп
иравшуюся на табу и регулируемую ими. В жизни гавайцев, их мировоззрении
и представлениях неожиданно образовался вакуум. Как это часто бывает, ст
арое было уничтожено, но не заменено новым. Насколько я знаю, ничего подоб
ного не случилось ни в одной другой части Океании. Гавайскую веру, гавайс
кие традиции, гавайских богов, гавайские святилища уничтожили не чужезе
мные миссионеры, не колониальные ландскнехты, не захватнические экспед
иции. Это сделали сами гавайцы, побуждаемые двумя королевскими вдовами.

Характерно, что надругательство над традиционными богами происходило
тогда, когда на Гавайи плыла экспедиция миссионеров из Новой Англии, ста
вившая перед собой точно такую же задачу. При этом миссионеры, огибая мыс
Горн и борясь со штормами, не знали, что в тот момент происходило на архипе
лаге. Когда их изнурительное морское путешествие длиной тридцать три ты
сячи километров подошло к концу и судно бросило якорь в Каилуа, проповед
ники с удивлением и радостью узнали, что гавайцы сами расправились с соб
ственными богами. Разумеется, в «идолоборчестве», в сожжении полинезийс
ких святилищ кальвинисты из Новой Англии усмотрели перст собственного
бога, помощь, которую им оказал в их благородном деле всемогущий господь.
Они воздали хвалу господу богу и, чувствуя близкую победу, исполнили соч
иненный еще в Бостоне религиозный гимн, в котором говорилось: «Пробудите
сь, о острова юга! Ваше спасение близко».
Весть о спасении, обещанном миссионерами обитателям тихоокеанских ост
ровов, с особой радостью восприняли обе вдохновительницы гавайского «и
долоборчества», вдовы Камеамеа Ц Кааумана и Кеопуолани. Рядовые же обит
атели островов куда больше заинтересовались женами провозвестников но
вой веры. Гавайцы уже много раз видели белых мужчин, но еще ни разу не встр
ечали белых женщин. Особенно островитян удивили их одежды, полностью зак
рывавшие тело, причем верхняя часть одежды сильно стягивала грудь. Полин
езийцам понравились белая кожа и особенно, как им показалось, длинные ше
и миссионерских жен, поэтому они сразу стали звать их «длинные шеи».
Больше всего заинтересовалась одеждой «длинных шей» регентша Кааумана
. Она сразу заказала у миссионеров платье. Белые женщины выполнили ее про
сьбу, и на островах появилось длинное, закрытое платье, которое по традиц
ии носят здесь и в наши дни.
«Длинные шеи» и их мужья постепенно рассредоточились по всему архипела
гу. Пастор Торстон и врач Голмэн остались при королевском дворе. Через не
сколько месяцев к первой группе миссионеров прибавилась вторая экспед
иция из Новой Англии. Теперь уже миссии были основаны в Хило, Гонолулу, Каи
луа и, конечно, в Лахаине, которая до 1845 года была столицей архипелага. Здес
ь появились новые здания Ц результат деятельности миссионеров: «Дом Бо
лдуина», миссионерская школа Лахаиналуна, основанная Ричардсом, типогр
афия «Хейл Пай», а также миссионерское кладбище Ваинеэ.
С приходом миссионеров в Лахаине и на всех Сандвичевых островах произош
ли значительные перемены. Над землей, над мыслями и душами гавайцев, знав
ших до этого лишь полинезийских богов, вознесся далеко не всегда служивш
ий их благу крест. Привезли его из Новой Англии и подняли над островами ка
львинистские миссионеры.

НА БОРТУ КИТОБОЙНЫХ СУДОВ

Стоит сказать несколько слов о том, какую роль сыграли Гавайи в истории к
итобойного промысла и как повлиял сам промысел на историю Гавайев и особ
енно Лахаины Ц китобойной столицы Тихого океана. Прежде всего обратимс
я к экспонатам музея, который устроил на борту своего парусника капитан
Томсон. Здесь собраны все предметы, использовавшиеся при ловле страшных
тихоокеанских кашалотов, показано, в каких условиях трудились китобои н
а своих судах. Кроме того, выставлены документы, рассказывающие о жизни к
итобоев в Лахаине.
Я пожертвовал семьдесят пять центов и не пожалел об этом, так как провел н
а борту «Карфагенянина» несколько очень интересных часов. Всюду вокруг
меня были китообразные. Не только кашалоты, но и синие киты, полосатики, ка
сатки, нарвалы на картинах, гравюрах, эстампах, даже на старых дагерротип
ах. Здесь выставлен полный скелет кита. Между костями скелета можно ходи
ть как по детскому лабиринту. И, конечно, есть тут все то, чем пользовались
местные китобои для отлова и хранения морских гигантов. Это прежде всего
гарпуны, которые китобои всаживали в тела несчастных жертв, всякого род
а топорики и горшки для китового жира. В музее имеется полное снаряжение
китобоя прошлого века. Я осмотрел трюм, где располагался экипаж судна. Ме
ста рядовых матросов находились на носу и корме, а офицеры и гарпунеры ра
змещались в центральной части. Здесь же выставлены навигационные прибо
ры Ц секстанты и компасы. В конце осмотра прямо на палубе показали фильм,
рассказывающий обо всех этапах охоты на китов.
Парусник выходил в море в поисках стада кашалотов. Когда стадо обнаружив
али, с «Карфагенянина» спускали небольшую шлюпку с шестью или семью охот
никами на борту, и она почти вплотную подходила к кашалоту. Затем с очень б
лизкого расстояния в кашалота метали гарпун. Доставляли кашалота на пар
усник, из его тела вырезали огромные куски жира, тут же на палубе вытаплив
али, разливали по бочонкам и опускали в трюм.
На Гавайи заходят главным образом крупнейшие из гигантских морских мле
копитающих Ц хищные кашалоты. Как известно, они приплывают в мае из райо
на Алеутских островов, чтобы здесь, в теплых гавайских водах, произвести
на свет свое потомство. У кашалотов рождается только один детеныш. Самка
кашалота носит в себе плод шестнадцать месяцев. Целый год она кормит дет
еныша своих молоком.
Я приехал сюда в мае, а в это время инстинкт гнал морских гигантов в воды Г
авайев. Разумеется, я собираюсь охотиться на них не с гарпуном, как это пре
жде делали китобои. Моя цель «поймать» нескольких хороших кашалотов объ
ективом своего фотоаппарата, поэтому я готовился к своеобразному фотос
афари, подобному тем, в которых я участвовал в странах Восточной Африки, с
обирая в свою фотоколлекцию местных животных. Насколько я знаю, еще никт
о не устраивал фотосафари на китов. Почему бы мне не стать первым?
Наступило ясное гавайское утро. Теплые лучи тропического солнца, обитаю
щего, по преданию, на вершине горы Халеакала, задорно светили в окна «Пайо
нир Инн». Пора идти на охоту. Я обошел номера, где жили мои друзья, разбудил
их, и вскоре все четверо, включая нашего гида, владельца скоростного кате
ра из местных жителей, собрались в холле гостиницы.
Несколько шагов, и вот мы уже на берегу океана. Здесь, вблизи «Карфагеняни
на», нас ждало «китобойное судно» и приключение, о котором я мечтал с детс
тва, Ц охота на китов!
Наш гид завел мотор, катер рванулся вперед, и Лахаина осталась у нас за кор
мой. Город виднелся на фоне гор, а над всем этим возвышалась зеленая верши
на Пуу Кукуй. Впереди, на противоположной стороне залива, из моря поднима
лся ананасовый остров Ланаи. А слева, далеко у горизонта, проплывал необи
таемый, печальный восьмой остров Гавайского архипелага Ц Кахоолаве.
Шумно работал мотор нашего небольшого катера. Мы быстро плыли по морю. Я п
ристально всматривался в поверхность океана в поисках знаменитого фон
тана Ц знака, свидетельствующего о присутствии кашалота. Прикидывая, я
оглядел наш катер: его длина Ц не более семи метров, в то время как местны
е кашалоты достигают в длину двадцати метров и более. Я испугался от одно
й мысли, что может произойти, если лодка столкнется с кашалотом или разъя
ренное животное само бросится на нас.
Конечно, я читал роман Германа Мелвилла о белом кашалоте, напавшем на кит
обойное судно и потопившем его вместе с его фанатичным капитаном. Я поин
тересовался у нашего гида, который в тот момент одновременно исполнял об
язанности капитана и моториста, может ли подобный факт иметь место в дей
ствительности.
Оказывается, кашалоты не раз нападали на китобоев в Южных морях. Так, в пер
иод наибольшего расцвета китобойного промысла в Тихом океане раненный
гарпуном кашалот бросился на парусник «Арабелла» и разбил несколько шл
юпок. Почти в то же время другой кашалот (утверждают, что он был необыкнове
нных размеров) напал на китобойное судно «Альбатрос», которым командова
л капитан Смит. Получивший тяжелые повреждения, «Альбатрос» затонул за к
аких-нибудь пять минут. Экипаж китобоя спасся в четырех шлюпках. Пути шлю
пок разошлись. Две направились к Маркизским островам, а две другие Ц к ар
хипелагу Хуан-Фернандес. Первые две шлюпки так больше никто никогда и не
видел. На двух других за пятнадцать дней умерло десять человек, а в живых о
сталось только четверо. Им не оставалось ничего другого, как питаться тр
упами своих товарищей. Несчастных подобрал парусник, который по счастли
вой случайности тоже направлялся к островам Хуан-Фернандес.
Одно из знаменитых нападений кашалотов на суда связано с китобойным пар
усником «Эссекс», оно и легло в основу замечательного романа Германа Мел
вилла о Моби Дике. Водоизмещение «Эссекса» превышало шестьдесят тонн, а
длина его была почти тридцать метров. Тем не менее кашалот несколько раз
бросался на парусник. После первого удара годовой в борт «Эссекса» морск
ой гигант еще четырежды повторял нападение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31