А ветер раздувал черные волосы девушки, и ее темные глаза светились в темноте. И она сама действительно чем-то напоминала ведьму. Но, если ведьмы на самом деле такие, я не прочь с ними дружить.
– Прекрасный вечер. – Она первая перебила наше молчание. И зябко повела плечами. – Я люблю осенние вечера. Осенью как-то особенно легко дышится.
В этот миг она мне вдруг напомнила Стаса: их лица одинаково дышали красивой печалью. И мне вновь стало почему-то не по себе.
Я знал, что эта женщина имеет отношение к преступлению, но сразу же приступить к важным вопросам не получалось. Наверно, потому, что она мне нравилась.
Я питал слабость к красивым женщинам. И, понимая, что, возможно, она – главная преступница, я не мог вот так просто учинить допрос – первым делом я спросил, как ее зовут. Услышав же ответ, очень обрадовался, что ее звали не Анжела, не Аделаида и не Венера. Ее звали очень просто. Аня. И я удивился, что у господина Толмачевского женщина с таким простым именем.
Затем я стал плести что-то несуразное о кино, съемках, поездках, трудной жизни артиста. Но она меня плохо слушала. Она думала о другом, изредка бросая в мою сторону вежливый взгляд. Она понимала, что перед ней я распускаю перья, и поощряла это. Мне удалось втереться к ней в доверие, чего нельзя было сказать о моем товарище Вано, который вызывающе цокал каблуками, бросал на меня зверские взгляды и время от времени корчил рожицы, пытаясь втолковать, что мы здесь за другим. Но вступить в разговор он не осмеливался, правильно сообразив, что его выступлений не ждут.
– Скажите, Анна, – начал я издалека, – почему вы не бываете в этом клубе? Ведь управляющий ваш близкий друг?
Ее явно смутил мой вопрос, и она потуже завязала на шее шелковый шарф, заброшенный на спину.
– У меня нет необходимости там бывать: я умирать не собираюсь. Я не люблю даже мыслей о смерти, хочу долго жить. А этот клуб, по-моему, – довольно глупая затея. Разве можно ускорить или замедлить ход смерти? Мы не должны искать ее. Она все равно нас сама отыщет.
– Все не совсем так, – возразил я. – Вот взять хотя бы спектакли, которые там проходят каждый вечер. Люди отвыкли ходить в театр. А здесь… Здесь представления идут на «бис».
– Ну, разве что ваш спектакль был более-менее…
И она замолкла на полуслове, бросив на меня испуганный взгляд. А я сделал вид, что ничего не понял, и так же мило продолжал:
– Да, наш спектакль действительно здорово был придуман. Все просто и красиво. Вот только финал…
– Да, да, – поспешно поддержала она меня, – мне рассказывал Игорь. Это ужасное убийство. Кто мог подумать, что такое случится?
– Вот вы, например, видели наш спектакль, – невозмутимо продолжал я, – вам он понравился. Но зачем вы так рано покинули зал?
– Я??? – Она слишком притворно удивилась. – Ну что вы, Ник! Я в этом клубе сегодня вообще впервые. Игорю не нравится, что я сюда зашла. Он вообще считает, что я не должна бывать в таком мрачном месте, нагоняющем такую тоску… Я люблю веселье, красивую музыку, смех… А про ваш спектакль мне Игорь рассказывал. Ему он очень понравился. Если бы не это страшное преступление…
Выкручивается. Но довольно неумело. Видимо, ей ложь от природы противопоказана. И я, следуя методу Вано, вдруг резко произнес:
– Но, Анна! Я вас, определенно, видел в тот вечер! Эти же жгучие черные волосы. Эта маленькая родинка…
– Вы ошибаетесь, Ник. – В ее голосе послышались металлические нотки. – Я повторяю: в этом клубе я сегодня впервые. А женщин с такими черными волосами миллион. Впрочем, как и блондинок. Вы ошиблись, Ник. И я могу это запросто доказать. В чем я была в тот вечер одета? – И она в упор посмотрела на меня.
Этого я не знал, как не знал и Вано, потому что фактически никого не видел. Поэтому я рискнул сказать наобум:
– Вы были в этом же прекрасном костюме. Кстати, вам к лицу мужские вещи. А такие костюмы идут далеко не каждой женщине.
– Спасибо, – вновь улыбнулась она глазами, и напряжение исчезло с ее лица. – Но вы ошибаетесь, Ник. Этот костюм я купила лишь сегодня утром и пришла в клуб похвастаться перед Игорем. Но он разозлился. Он привык, что мы встречаемся совсем в других местах. Этот клуб, он считает, служит не для развлечений. Для него это работа, довольно трудная и не всегда благодарная. Он очень не любит, когда его работе мешают. Хотя, я не спорю, в моем гардеробе много клешеных брюк – мне нравится этот стиль. Но такого густо-синего у меня еще не было. Вы заблуждаетесь, Ник. Вы, наверно, перепутали меня с другой женщиной. Мне очень жаль.
Мне тоже было очень жаль. Она явно лгала. Но у меня не было доказательств ее обмана. К тому же я почему-то не испытывал к этой женщине истинной ненависти. Даже наоборот: она побуждала меня к совсем другим чувствам. И я злился на себя, потому что не сомневался, что она была в тот вечер в «КОСА». И, возможно, именно она убила Стаса. И, возможно, именно из-за нее мой самый любимый и самый близкий человек сидит в тюрьме. Поэтому я изо всех сил пытался ненавидеть, но это получалось плохо. Тогда я решил сделать совсем неожиданный ход, опять же следуя примеру моего друга Вано – любителя подобных сюрпризов.
– Анна, мне о вас рассказывал Стас Борщевский. Он любил вас…
Мои слова имели эффект разорвавшейся бомбы: Анна застыла на месте, как египетская пирамида, а Вано от удивления даже подпрыгнул и во все свои бычьи глаза уставился на меня. Я же, удовлетворенный увиденным, понял, что удар попал в цель.
– Что вы такое говорите?! – прохрипела девушка, словно у нее от простуды пропал голос. – Что вы такое говорите?! Как вы смеете?! Да, если хотите знать… Да я вообще впервые слышу эту фамилию! Вы не смеете! Вы не смеете…
Как назло, из подворотни внезапно выскочил автомобиль, и его фары ослепили нас. Все произошло в считанные секунды. Анна успела остановить его, прыгнула в машину – и белый «жигуль» пронесся мимо нас на всей скорости, на какую был способен.
– Видел? – выдохнул я, кивнув вслед скрывшейся машине.
– Ну, Ник! Тебе впору быть детективом. Ей-Богу! Такой талант пропадает! Как ты ловко раскрутил эту дамочку! Ай да Ник! А я-то, дурак, на тебя злился. Думал, что ты выпендриваешься перед этой красоткой. Вроде бы не за этим шли. Ты умница, Ник!
– Чрезмерно польщен, – улыбнулся я в ответ. – Картина, по-моему проясняется. Очевидно, что это именно та баба, которую страстно любил Стас и благодаря которой бросил Василису. Наверняка это именно она была в вечер убийства в «КОСА». И наверняка это она позднее проникла в квартиру Васи и бабахнула меня по башке богиней любви и красоты, кстати, так похожей на нее.
– М-да, очень может быть. Только теперь это все нужно доказать.
Вано внезапно погрустнел. Он, как и я, понимал, что сделать это будет довольно трудно – выяснить мотив преступления и доказать, что между Анной и Стасом существовала любовная связь; раздобыть факты, подтверждающие ее пребывание в клубе в день убийства. Пока у нас, к сожалению, против нее не было никаких улик. И никаких свидетелей.
– Ничего. – Вано ободряюще хлопнул меня по плечу. – Если виновный найден, рано или поздно будут найдены и улики против него. И рано или поздно он сам проявится. Но мне кажется, что в этом деле замешана птица покрупнее. Даже не Толмачевский. Думаю, это желторотый птенец. Нет, нас, Ник, ждет богатая добыча. И мы обязательно поймаем вожака стаи. – Вано в предвкушении охоты радостно потер свои широкие ладони.
Я понимал, что радоваться рановато, но на душе у меня стало спокойнее: постепенно, шаг за шагом мы приближались к главному, к оправданию Василисы, и я уже подумывал, какой бы сюрприз ей приготовить, чтобы удивить и обрадовать, чтобы хоть как-то загладить ее обиду.
– До завтра. – Я крепко пожал руку Вано.
– До завтра, – широко улыбнулся он в ответ.
– Где ты живешь, Вано? Я зайду.
И вновь растерянный, смущенный взгляд.
– Знаешь, Ник, лучше я тебе сам позвоню. Добро?
Подозрения снова зашевелились в моей душе. Но разве я еще не убедился в честности Вано? Разве мы не вместе отлавливали подозрительных птиц? Но покоя не было: я не любил, когда между товарищами остаются недомолвки. И если мы вместе решили вести расследование, почему он от меня что-то скрывает?
– Послушай, друг, у меня к тебе есть классное предложение.
– Да? – настороженно спросил Вано, или это мне только показалось?
– Я считаю, что нам еще нужно все хорошенько обдумать, так сказать, наметить план действий. К тому же еще не вечер. Хотя, не спорю, уже почти ночь, но в клубе в добрые времена мы и подольше задерживались. Как ты смотришь на продолжение? К тому же за мной бутылка.
– Прости, Ник. – Вано решительно покачал головой. – Но сегодня я никак не могу. У меня, понимаешь, ну, что-то типа свидания. Понимаешь? Извини, Ник. Давай лучше ночью все обдумаем, а утром я тебе звякну, и мы встретимся. Идет?
– По рукам, – согласился я.
Но в душе я не перестал сомневаться и решил на всякий случай узнать, где живет Вано. Возможно, это было лишним, но я подумал, что адресок Вано вполне еще может сгодиться.
Поэтому, когда Вано отдалился на порядочное расстояние, я последовал за ним, соблюдая все меры предосторожности. В этот вечер я чувствовал себя первоклассным сыщиком и всерьез подумывал о смене профессии. Какой смысл играть в чужие жизни, полные приключений, погонь и драк, когда с тем же успехом можно так жить самому?
Я знал, что Вано двинется к остановке трамвая и дождется 11-го или 21-го. Поэтому недалеко от остановки я остановил машину и уже в ней дожидался прихода нужного транспорта. Ждать пришлось не так уж долго. И, когда Вано запрыгнул в трамвай, машина последовала за ним.
– Это преступник? – Глаза таксиста загорелись любопытным огнем.
Вано бодро шагал в сторону дома.
– Нет, это любовник моей жены, – ответил я на всякий случай.
Таксист заметно погрустнел: ему хотелось поймать настоящего злодея, а не банального любовника со злодейским выражением лица – бытовой треугольник его мало обрадовал.
– А вы симпатичней, – утешил он меня на прощание, после того как я щедро одарил его чаевыми.
Наконец Вано приблизился к своему дому. Мне никак не хотелось, чтобы он уличил меня в слежке. Хотя крайняя осторожность, возможно, была излишней. Вано слишком толстокожий для понимания тонкостей. Почти без опаски я последовал за ним и юркнул в подъезд, но по лестнице мне подниматься не пришлось, поскольку я отчетливо услышал пощелкивание ключей на втором этаже и по звукам точно вычислил квартиру Вано.
Я еще не знал, пригодится ли мне это. Но вполне остался доволен проделанной работой. Сегодняшний день не прошел даром. Я с чистой совестью возвратился домой. Мне не терпелось поделиться с Оксаной результатами следствия, но дома меня ждал малоприятный сюрприз.
На моем диване, небрежно забросив ногу на ногу, покуривая «кэмэл» и попивая мой кофе, восседал преуспевающий Вовка Лядов. Меньше всего в жизни мне хотелось сегодня видеть эту преуспевающую, самодовольную рожу своего институтского приятеля. Но он сделал вид, что не заметил моего неудовольствия, хотя я совершенно этого не скрывал.
– Ник! Дружище! – Он вскочил с моего дивана и крепко пожал мою вялую руку. – А я думал, что уже не дождусь тебя.
Мы с Оксаной понимающе переглянулись. Она невольно скривилась, указывая глазами на Лядова, и я ей посочувствовал. Бедняжке пришлось целый вечер выслушивать болтовню этого типа про успехи в кинематографе, естественно, обязанном своими успехами одному только Лядову. Он наверняка обсуждал с Оксаной свой последний фильм «Дурачье». Мои опасения оказались верными.
– Ник! Я так хотел, чтобы ты пришел на мою премьеру. Ты знаешь, фильм имел ошеломляющий успех! Прекрасные отзывы в прессе! И я так жаждал услышать твое мнение. Особенно это важно теперь, когда Оксана разгромила его в пух и прах. Хоть бы ты меня поддержал. Ник, никогда не следует жениться на слишком умных женщинах. Это опасно, – пытался шутить Лядов. Но было видно, что, несмотря на оживленный тон, в глубине души он расстроен. Я знал: он тайно влюблен в мою жену и ее мнение для него очень важно. Безусловно, он явился в мою квартиру победителем, а Оксана быстро поставила его на место. Я с благодарностью посмотрел на свою жену: «Умница!»
Оксана заговорщически подмигнула в ответ, но по ней было видно, что она не знает, как без хамства указать преуспевающему Лядову на дверь.
Я пришел на помощь жене.
– Извини, Вовка, уже довольно поздно. Я наслышан о твоих успехах. Даже читал умные критические разборы фильма. И непременно побываю на премьере. Ты, надеюсь, притащил контрамарку?
– Ник, зря ты так. Зачем тебе эта дурацкая контрамарка? Тебя и так все знают. Пройдешь запросто. И не забудь, в следующую пятницу ровно в семь. А потом вместе отметим. Идет?
Я был готов на все. Даже на фильм «Дурачье». Лишь бы поскорее вытурить Лядова.
– Идет! – Я пожал ему руку, надеясь, что на прощание.
Но, к моему удивлению, он замялся, виновато глядя в мои глаза.
– Ник, это из-за меня у тебя неприятности. Ты прости, пожалуйста. Если бы я тебе не дал адреса этого идиотского клуба… все было бы нормально.
Я промолчал.
– Я знаю об убийстве, Ник. Я… Я даже знал убитого… Такое несчастье…
Но я не дал ему договорить, вскрикнув от неожиданности:
– Ты знал Стаса???
– Ну, да. Мне так жаль его. Такой классный был парень… Мы с ним жили в одном дворе. Он, правда, был гораздо младше меня. Но это не мешало нам даже дружить. Он восхищался моей артистической карьерой, даже сам хотел попробовать. Ты знаешь, у него были все данные. Эта удивительная внешность… Такая редкость в сегодняшнем кинематографе. Да что я тебе объясняю очевидные вещи. Но он… Он все-таки выбрал карьеру танцора. Наши пути разошлись. Хотя я всегда поддерживал с ним хорошие отношения, даже когда они с отцом переехали и мы стали редко видеться.
Это становилось чрезвычайно любопытным, и Вовку Лядова я уже не спешил выставить за дверь: Вовка Лядов становился для меня дорогим гостем.
– Вова, послушай, что ты о нем знаешь? Ну, что-нибудь интересное сможешь рассказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48