Мужики не могут сделать женщину счастливой, все они кретины. Боже, как хорошо...
-- Еще, -- шепчет она, и проститутка повинуется.
Лиза начинает стонать, ее руки беспорядочно двигаются по телу Мериен, лаская бедра, талию, ягодицы.
Мериен слегка надкусывает грудь Лизы, та вскрикивает. Ей больно, но в то же время очень приятно.
-- Укуси меня снова, -- приказывает она, и тут же приглушенно вскрикивает от сладкой боли.
Каждая клеточка ее разгоряченного тела трепещет от желания. Ей хочется, чтобы удовольствие длилось вечно -- и в то же время страстно стремиться кончить все прямо сейчас.
Мериен завела ее, она на пределе.
Резким движением Лиза разрывает ночную сорочку проститутки, и две крепкие молодые груди вываливаются наружу. Дочь банкира резко выдыхает воздух и подается вперед.
Она впервые видит обнаженную женщину, -- с которой собирается заняться любовью. Томная довольная улыбка расплывается по лицу Мериен -- проститутку возбуждает такая реакция на ее интимную красоту.
Лиза кладет на ладони на груди любовницы, резким движением сжимает их -- крепко, как это делает с ней Уесли, когда они занимаются любовью. Мери тихо вскрикивает, выгибаясь всем телом, ее ноги касаются бедер Лизы. Это еще больше возбуждает дочь банкира.
Она снова сжимает груди проститутки.
-- Нравится? -- глухо спрашивает она.
Ей всегда хотелось попробовать, каково это -- иметь женщину, как это делают они, мужчины.
Мериен не отвечает. Ее влажный язык вновь несколько раз проводит по правой груди Лизы, потом девушка отстраняется. Она спускает вниз разорванную рубашку, но не снимает полностью. Лиза видит, как пальцы проститутки медленно обнажают ее плоский красивый живот, осторожно пробегая по розовой холеной коже. Потом Мери отдергивает подол, обнажая округлые колени с маленькими ямочками, сексуально проводит по своим стройным, влажным от пота ногам, но заветный островок волос между бедер продолжает оставаться скрытым складками смятой сорочки. Это еще больше заводит Лизу.
Она крепко обхватывает тело Мериен и грубо начинает целовать, пригибая проститутку книзу. Та тихо стонет, ее маленькие пальчики нежно гладят лизины ягодицы.
Груди девушек вновь прижаты к друг другу, они трутся сосками в приливе горячего желания, и это заводит их обеих. Лиза больше не чувствует опьянения, только страсть.
Ей нравится заниматься любовью с другой женщиной.
Горячее бедро Мери касается ее обнаженных ног. Тело девушки мягкое, теплое. Они сплетают пальцы, теперь проститутка распластана на кровати, и вторая лесбиянка начинает покусывать ее. Ноги девушки смыкаются на талии дочери банкира, несколько раз сжимаются, заставляя сердце сладко проваливаться куда-то глубоко. Лиза вздыхает и распрямляется.
Теперь они сидят друг против друга, Мери ласкает ее бедра, ягодицы, целует живот. Лиза сладко стонет и опрокидывается на спину.
На этот Мериен нависает над ней. Они обе постепенно дошли до пика -- до пика подготовки, и чувствуют это. Набухшие соски проститутки слегка касаются грудей Лизы. Теплые пальцы соблазнительницы ложатся на бедра любовницы, медленно сжимаясь на них. Потом она раздвигает ей ноги.
Тело Лизы напряжено, она тяжело дышит.
Она готова.
Пора начинать.
Мериен соединяет два пальца, ее рука медленно скользит по ноге Лизы. Она входит в любовницу и начинает ласкать ее изнутри.
Обжигающая волна удовольствия захлестывает Лизу. Она отдала бы все на свете за то, что теперь происходит между ее ногами.
Мериен покровительственно улыбается, ее лицо становится немного жестоким, и Лиза это нравится.
Сильное тело дочери банкира сотрясается от возбуждения, она начинает вскрикивать. Руки в бессильной агонии впиваются во влажную простыню, комкают ее.
Боже!
Она больше не видит полуобнаженного тела своей опытной любовницы, не чувствует опьяняющий запах потного женского тела. Во всем мире существует только одно -- сексуальное удовольствие.
Еще одно движение, еще.
-- Продолжай, шлюха, -- хрипло шепчет она.
Ее ноги раздвинуты. Мериен сидит между ними. Ее рука лениво движется вверх и вниз, глаза полузакрыты.
-- Ты сама шлюха, -- неторопливо отвечает она.
Она тоже пьяна.
Лиза резко распрямляется, Мериен вскрикивает.
-- Дура, - говорит она. -- Ты меня напугала. Хочешь выпить?
Ее пальцы больше не находятся внутри Лизы, не доставляют ей удовольствие.
Чертова шлюха. Она должна была продолжать.
-- Делай это, -- хрипло приказывает дочь банкира и вновь медленно опускается на спину, разбрасывая роскошные груди.
Мери переползает в сторону, тянется к бутылке.
-- Горло пересохло, -- бормочет она. -- Хочу глоточек.
Потаскуха.
Лиза поднимается и резко толкает ее. Девушка падает навзничь, в глазах пьяный испуг.
Сейчас она узнает, как останавливаться.
Дешевая шлюшка.
-- Что ты хочешь? -- спрашивает она.
Ах ,так?
Она хотела поиметь ее, Лизу? Поиметь, как все эти мужики?
Сунула внутрь свои грязные пальцы, которыми в носу ковыряется?
Сейчас получит...
Мериен лежит, она не в состоянии двигаться. Она хочет еще выпить и не понимает, почему ей не дают сделать еще глоточек.
И вообще, кто это перед ней?
Лиза садится на лесбиянку верхом, ее глаза зло сощурены. Крепкие мускулистые ноги теннисистки крепко сжимают дрожащее тело, лежащее под ней.
-- Проститутка, -- говорит Лиза.
Она ударяет любовницу по лицу со всего размаха.
-- Дура, больно же, -- пьяно говорит Мериен.
Лиза ударяет еще, на этот раз -- другой рукой. Ей нравится.
Девушка кричит, пытается отбиваться. Дочь банкира наносит удар за ударом, вкладывая в них всю силу. Маленькие палицы Мериен стараются дотянуться до ее лица, Лиза отводит руку назад, сжимает кулак, бьет.
Голова проститутки откидывается назад, она больше не сопротивляется.
Так-то лучше.
Лиза соскальзывает слегка назад, вновь резко сжимает груди своей бывшей любовницы. Потом начинает быстро и яростно наносить удары кулаками по лежащему перед ней телу.
Еще и еще.
Пот заливает глаза дочери банкира, горячие бедра сжимают расслабленные ноги девушки.
Как прекрасно.
Вновь пара ударов. Теперь по лицу.
Получай, грязная проститутка.
Лиза не может остановиться. Ей нравится, с каким звуком затянутые в кожу пальцы врезаются в мягкую женскую плоть. Вот теперь она имеет эту шлюху -- как мужики имеют баб.
Сильное тело лесбиянки начинает мелко дрожать, она понимает, что вновь дошла до пика.
Тогда она быстро распрямляется, сходит с постели, ее крепкие ноги чувствуют под собой пол.
Резким движением Лиза срывает с правой руки перчатку, приспускает трусики. Два ее пальца больно втыкаются в глубину плоти.
Она стоит, удовлетворяя саму себя, ее рука медленно движется. Она стонет и вскрикивает.
Лиза не знает, сколько прошло времени.
Наконец она останавливается, сгибается пополам, ухватывается за постель.
Голова пустая и немного кружится.
Как хорошо.
Мериен все так же лежит на постели, невидящие глаза устремлены куда-то в потолок.
-- Сколько я тебе должна, шлюха?
Та молчит.
Лиза пытается подойти к ней, приспущенные трусики мешают дочери банкира, она вновь падает на кровать, разражается пьяным смехом.
-- Эй, по-та-скуш-ка...
Затянутая в перчатку рука ложится на подбородок бывшей любовницы, слегка поворачивает голову.
Черт, шлюшка-то скопытилась.
Вот проклятье...
Лиза садится на кровати, бессознательным движением поднимает с пола перчатку, чуть не теряя при этом равновесия. Вновь надевает на руку.
Рядом лежит пьяный Кларенс -- кретин так и не проснулся.
Вот смешно...
Может, изнасиловать его, пока спит?
А он даже не узнает...
На некоторое время эта мысль занимает ум Лизы, она даже начинает ниже приспускать трусики.
Черт, но не в одной же постели с мертвяшкой.
Что с ней делать?
А у Клара такой маленький член...
Лиза перегибается через тело кузена, еще раз легко шлепая его по щеке пятерней. Берет телефон, снимает трубку.
-- Уесли? Уес, -- веселый шум вечеринки заливает ухо. -- Не поверишь -тут сейчас сдохла одна шлюшка. И я не могу изнасиловать Кларенса. Приезжай и убери ее. При-ез-жай.
Телефон падает из ее рук.
35
Ночь, тишина, мерный плеск воды.
Этот канал чем-то напоминал доктору Бано маленькую речку, на берегах которой он родился. Он стоял у стены в капитанской рубке, Стивен Элко грузным мешком сидел в углу.
У руля стоял Эд.
Слишком много людей было на борту.
Второй человек толстяка сидел рядом со своим боссом. Доктор Бано внимательно обдумал вопрос, скольким из охранников своего заложника разрешить сопровождать себя на яхте.
Для управления было достаточно одного, но сам Элко для такой роли не подходил -- доктор Бано слишком много знал об этом человеке, чтобы разрешать тому подходить к штурвалу. Спасая свою жизнь, толстяк мог пойти на любой трюк, но если поручить управление кому-то из его людей, тот не станет пытаться что-либо предпринять, подвергая тем самым опасности своего хозяина.
Итак, это уже двое -- Элко и рулевой. Но кто тогда сойдет на берег и подберет Лизу. Можно отправить с этим заданием второго, оставив на время штурвал в руках Стивена. Но доктор Бано счел этот вариант слишком рискованным, так как он подразумевал сложную перестановку людей в самый ответственный момент.
Доктор Бано был вооружен, но он был один.
И еще он очень устал.
Корабль его страны уже ждал в нейтральных водах.
Скоро священные реликвии его народа будут возвращены на родину.
Яхта медленно шла по каналу
-- Пора, доктор, -- голос Стивена Элко звучал трубно, как будто возвещал о дне Страшного суда.
Пожалуй, этот день можно назвать днем восстановления справедливости.
-- Говорите, -- резко бросил Бано.
Стивен Элко тяжело встал и зачем-то долго отряхивал колени, разгибая затекшую спину. Потом вразвалочку подошел к командной панели, толстый палец ткнулся в большую кнопку.
-- Эй, бездельники, -- рявкнул Элко в трубку. -- Кто-нибудь из вас трезв настолько, чтобы меня понять.
-- Все в порядке, босс, -- раздались на другом конце суховато-маслянистые слова.
Голос Маллена был слишком хорошо знаком Элко, чтобы у толстяка могли оставаться хоть малейшие сомнения относительно того, кто именно сейчас разговаривает с ним.
-- В таком случае освободи цепь, олух проклятый, -- сказал Стивен. -- Я выхожу в море.
Возвращаясь в свой угол, толстяк раздумывал, как присутствие инспектора отдела по расследованию особо тяжких преступлений в маленьком домике на берегу канала влияет на шансы остаться в живых. Потом он пришел к выводу, что все равно ничего не в силах изменить, и вновь его мысли флегматично замерли в ожидании броска.
Доктор Бано стоял, слегка расслабив ноги в коленях. Дуло его пистолета было направлено в центр об?емистого живота Стивена Элко, левое плечо свободно опущено.
Он не знал, сколько еще осталось плыть, -- он не имел возможности тщательно изучить местность. Но и задавать какие-либо вопросы Бано не считал возможным. Он просто ждал.
-- Здесь останови, Эд, -- неторопливо бросил толстяк. -- Месье ждет даму.
Можно воспользоваться неразберихой. Она неизбежно начнется, когда в рубке появится еще один человек. Здесь не так-то много места. Был бы он на пару десятков фунтов легче и на пару десятков лет моложе... А от этих кретинов, что окружают его -- мало толку, они побоятся предпринимать какие-либо действия, боясь подставить своего босса под удар.
И ведь правильно, остолопы, делают -- начни кто-то из них петушиться, он, Элко, получит пулю первым.
И все же выход был, оставалось только увидеть его. Увидеть, узнать и нырнуть в открывшуюся дверь.
Эд медленно затормаживал крупную инертную яхту. Стивену Элко она нравилась, он получал удовольствие от всего большого и плавно передвигающегося -- это приятно взбалтывало тело.
Глупо будет вот так умереть...
-- Пришвартоваться, босс?
-- Валяй, Эд.
Эд хранил пистолет под рулевым колесом. Человек, который сейчас наводил дуло на босса, этого не знал, и потому не стал осматривать рубку. В тот момент, когда девчонка войдет в комнату, докторишка отвлечется. Пусть на секунду. Пусть на полсекунды. Все равно его пушка целит в брюхо босса. Эд успеет достать оружие и застрелить придурка.
А дальше все будет просто. Если толстяка прикончит чужак, тем лучше. Если нет -- он, Эд, возьмет пушку доктора и сам это сделает. И никто не будет на него в обиде.
Черт, удачно все-таки получилось. Босса убьют, Аделла Сью тоже наверняка мертва, и главным станет он, Эд.
Теперь главное -- выждать момент, когда девчонка поднимется на борт.
Эд хорошо знал яхту. Сперва он услышит шум открываемой двери -- той, что ведет с палубы -- потом три шага. Ну, или четыре, если девчонка совсем уж коротконогая. А после этого можно доставать пушку и стрелять в доктора.
Все равно тот не успеет прицелиться в него.
Доктор Бано понимал, что где-то в этом помещении может находиться оружие. Если на судне держат пистолет, то обычно в капитанской рубке.
Почти наверняка под рулевым колесом.
Там наиболее удобное место.
Парень у штурвала будет ждать, пока в рубку войдет девушка. Если он решится что-либо предпринять, то только в этот момент. В то мгновение рулевой будет гораздо более опасен, чем Элко. Поэтому повернуться надо будет к нему.
-- Понял, Пит, чего хочет месье? -- толстый сосискообразный палец Стивена Элко тыкал в сидящего рядом с ним человека. -- Спускайся на берег. Там будет машина, в машине девушка. Она поднимется с тобой на борт. Пусть заходит первой, понял?
-- Да, босс.
Яхта больше не движется. Борт с легким скрежетом трется о берег, соскребая краску. Пит распрямляется и неуверенной походкой идет к двери.
Если босс думает, что Пит вернется -- он ненормальный.
Пит дойдет до этой машины, скажет девчонке, что делать -- а сам убежит. Может, даже ту самую машину и угонит. Пит не дурак, чтобы возвращаться на яхту босса. А если толстяка все-таки не убьют -- можно будет податься в Чикаго или в Детройт.
Все лучше, чем загнуться здесь под дулом этого сумасшедшего.
Пит увидел автомобиль сразу же, как вышел на палубу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66