Больше она не решалась туда входить. До сегодняшнего дня.
«Ты сможешь, – сказала она себе. – Ты сможешь сюда войти. Это всего-навсего комната...»
Выпрямившись, Мария взялась за круглую ручку двери и повернула ее. Дверь распахнулась.
Через окно в восточной стене, сквозь дорогие кружевные занавески, заказанные матерью по каталогу Блумингдейла, комнату заливал солнечный свет. Белые простыни, покрывавшие предметы мебели, напоминали причудливые мрачные привидения.
На минуту Мария застыла на пороге, потом вошла и прикрыла за собой дверь. В ноздри ей ударил запах пыли и паутины. Она подошла к стоявшему у окна бесформенному предмету и откинула в сторону пыльную простыню.
Ее взору открылся секретер матери. Протянув руку, Мария потрогала резную поверхность дубовой крышки.
«Вот платье для тебя, малышка. Для моей любимой маленькой девочки».
Мария заставила себя не думать о матери. Даже сейчас, по прошествии восьми месяцев, она не могла о ней думать. Если она начнет о ней думать, она расплачется и не сможет остановиться.
Она осторожно подняла крышку секретера. Как Мария и предполагала, он оказался пуст. Когда-то здесь лежали всякие ненужные вещи: карандаши, какие-то бумаги, фотографии в затейливых рамках, – и все пахло лавандой – мать всегда держала в ящике веточки лаванды. Сейчас пахло деревом, пылью и запустением. Лежала только пачка пожелтевших номеров женского журнала.
Придерживая головой крышку секретера, Мария взяла несколько журналов и опустила крышку. Снова накинув простыню на секретер, она быстро вышла из комнаты.
Прижав журналы к груди, Мария поспешила в свою спальню и плотно закрыла дверь. Оказавшись в своем убежище, она, тяжело дыша, прислонилась к двери. Воспоминания хлынули на нее со всех сторон, оставляя совсем беззащитной.
Когда самообладание вернулось к ней, она подошла к кровати и, сев на ее краешек, принялась перелистывать журналы в поисках какой-либо прически вместо своего тугого узла, который она скручивала уже столько лет. Она думала только о своих волосах, ни о чем больше, и удушающее ощущение потери начало постепенно отступать.
Мария вздохнула с облегчением. Она справилась. Справилась одним усилием воли.
Она уже листала третий журнал, когда через приоткрытое окно до нее донеслись странные звуки. Отложив журнал, она подошла к окну, открыла его и выглянула наружу...
Увидев, как Бешеный Пес ударил Джейка в челюсть, и мальчик вскрикнул и отлетел к стене оранжереи, Мария пришла в ярость. Печали как не бывало. Она опрометью бросилась вон из дома и с криком помчалась к оранжерее.
– Что, черт возьми, вы делаете? – набросилась она на Бешеного Пса.
Он в недоумении обернулся к ней: – Что?
– Замечательный ответ, – саркастически прокомментировала она, указывая на Джейка. – Вы ударили ребенка.
– Я не ребенок! Мне пятнадцать лет.
– Погоди, Джейк. – Бешеный Пес улыбнулся Марии. – Похоже, мы имеем дело с рассерженной наседкой.
Он хотел дотронуться до Марии, но она больно ударила его по руке.
– Не пытайтесь заговаривать мне зубы. Вы его ударили.
– Конечно, ударил.
– И вашего объяснения достаточно?
– А разве я обязан что-то объяснять?
– Он учил меня драться, Мария, – поддержал его Джейк, потирая покрасневшую челюсть.
– Учил тебя драться? Зачем?
– Мальчик должен уметь защитить себя. Как всякий мужчина.
Мария отказывалась поддаваться улыбке Бешеного Пса, хотя чувствовала, как от нее по всему телу разливается тепло.
– Не обязательно защищаться кулаками, – упрямо заявила она.
– Разумеется, если у тебя в руках приклад дробовика, а, Мария? – промолвил он почти шепотом, и все аргументы тут же вылетели из головы Марии.
– Я хочу научиться драться, Мария. Правда, хочу.
В глазах Джейка она прочла нечто, очень похожее на отчаяние. Она поняла, что Джейк действительно очень хотел.
«Ты ведь не его мать». Подобная мысль заставила ее вздрогнуть. Ей хотелось бы быть матерью Джейка, но она ею не была. Откуда ей знать, что нужно такому парню?
Джейк смотрел на нее умоляющим взглядом, будто просил понять его.
– Я просто не успел вовремя увернуться, вот и все.
Мария повернулась к Бешеному Псу и, стараясь, чтобы ее слова звучали не слишком по-матерински, проговорила:
– Я не хочу... чтобы вы сделали ему больно.
– Если он не научится быстро увертываться, – серьезно ответил Бешеный Пес, – его будут бить. Это как дважды два – четыре. Так хочешь учиться дальше, Джейк?
– Да, – с готовностью кивнул Джейк. – Пожалуйста.
– Получать удары, Мария, – часть жизни. Мальчику надо научиться защищаться, иначе ему будет больно. Вы можете понять?
От слов Бешеного Пса Марии стало грустно. Так похоже на него – говорить все прямо и честно. Он видел жизнь такой, какой она была на самом деле, а она всю жизнь держала глаза зашторенными.
– Я понимаю.
Она действительно понимала, и даже лучше, чем он думал. Она тоже испытала жестокие уроки жизни.
Их взгляды встретились: ее глаза наполнились печалью, его – нежностью.
– Ах, Мария... – Он протянул руку.
Она задрожала в предвкушении его прикосновения.
Но он до нее не дотронулся, а лишь наклонился к ней, да так близко, что она ощутила его дыхание на своей щеке. А потом обнял за талию и привлек к себе, тихо шепча ей на ухо:
– Ты правильно сделала, когда вступилась за мальчика, решив, что я его ударил. Большинство... – его голос сорвался, – большинство женщин испугались бы. Из тебя получилась бы замечательная мать.
Сердце Марии наполнилось такой радостью, что она чуть не заплакала. Никакие другие слова не могли бы иметь для нее такого значения. Горло перехватило, в глазах блеснули слезы. Она встретилась с его обжигающим взглядом и поняла, что он имел в виду. Ей вдруг захотелось рассказать ему о Томасе, поделиться с ним своей мучительной болью и позволить себе облегчить душу простым признанием.
– Давай, Бешеный Пес, продолжим. – Мальчишеский голос Джейка прервал молчание.
Мария улыбнулась:
– Постарайтесь бить не слишком сильно. – Бешеный Пес не улыбался. Он просто посмотрел на нее своими серыми честными глазами:
– Я всегда стараюсь не делать людям больно.
– Но ведь случается.
Бешеный Пес вздохнул. Оба прекрасно понимали, о чем шла речь, и что не имело никакого отношения к кулачному бою.
– Случается.
Впервые в своей жизни Мария почувствовала, что презирает честность.
Мария посмотрела на свое отражение в зеркале. Опять.
Нервным движением она убрала непослушную прядь в свободно заплетенную косу, спускавшуюся у нее по спине.
Косу нельзя назвать прической, но Мария провела не один час, чтобы накрутить на голове шиньоны и букли, которые предлагали журналы, но все безуспешно. В конце концов, она отказалась от мысли выглядеть элегантно и решила, что надо просто выглядеть естественно.
Мария сделала глубокий вдох и стала успокаивать себя, повторяя, что она всего-навсего заплела косу, и нет нужды смущаться. Но ей никак не удавалось справиться с собой. Она заплела косу для Бешеного Пса. Ей хотелось выглядеть молодой и хорошенькой. И теперь она не знала, что пугало ее больше: заметит он ее прическу или не обратит внимания. Она уже много лет не думала о своей внешности и поняла теперь, какое доставляет удовольствие ею заниматься. Но при мысли о том, как к косе отнесется Бешеный Пес, у нее начались желудочные колики. Она почти надеялась, что он ничего не заметит.
Пригладив влажными ладонями коричневый передник, она отвернулась от зеркала. Перебросив косу через плечо, и гордо подняв голову, она спустилась с крыльца.
В саду под закопченными чугунными котлами горел яркий огонь. Стоя возле одного из них, Джейк мешал кипящий яблочный сок лопаткой на длинной деревянной ручке. Расе сидел рядом, прислонившись к стене оранжереи, и тихо похрапывал.
Джейк посмотрел на Марию и улыбнулся:
– Здорово.
Мария остановилась, стараясь убрать с лица выбившиеся пряди.
– Ты о чем?
– Вы такая хорошенькая с косой.
Она неуверенно улыбнулась, хотя похвала мальчика заставила ее сердце забиться.
– Спасибо.
Джейк вынул из сока лопатку и осторожно положил ее на стол для консервирования, стоявший рядом с котлом.
– Постойте здесь, ладно? Я сейчас вернусь.
Не дожидаясь ответа, Джейк побежал через всю ферму к амбару.
Мария улыбнулась. Она вдруг действительно почувствовала себя хорошенькой. Насвистывая, она подошла к столу и начала чистить последние несколько яблок.
Джейк выбежал из амбара и через минуту уже стоял возле стола.
– М-Мария?
Она вопросительно посмотрела на мальчика. Джейк прикусил нижнюю губу.
– Я хочу подарить вам вот что.
Он протянул ей ладонь, зажатую в кулак, и медленно разжал пальцы. На ладони лежала потрепанная и мятая розовая лента.
Мария смотрела на ленту, чувствуя, как у нее к горлу подступает комок.
– Она принадлежала человеку, которого я очень любил. – Джейк потупил взгляд. – Я хочу подарить ее вам.
Он стоял перед ней, такой одинокий и испуганный, с протянутой рукой и поникшим лицом, что Мария едва справилась с нахлынувшими на нее эмоциями. Ей хотелось броситься к Джейку, заключить в свои объятия и сказать, как много его мятая ленточка значит для нее, но она боялась напугать его.
Когда он поднял голову, она увидела, что в глазах мальчика стоят слезы.
– Вы будете ее носить?
– Я буду носить ее с гордостью, Джейк. – Он взял ленту и вплел ее в косу.
– Вот так, – оценил он и отступил, чтобы полюбоваться своей работой. В его зеленых глазах она увидела ту же нежность, которая переполняла и ее сердце.
Ей так много хотелось сказать ему прямо сейчас, но голос ее не слушался. Она давно ни с кем не делилась своими чувствами и разучилась. Поэтому она просто стояла и смотрела на него в надежде, что он сумеет прочесть ее мысли.
Он медленно ей улыбнулся.
И у нее мелькнула безумная мысль, что он, наверное, сумел.
Глава 19
Мария наблюдала из окна кухни, как темное ночное небо постепенно окрашивается на горизонте розовыми проблесками рассвета.
Она завороженно следила за тем, как светлели поля, как засверкала роса на пожухлой траве и на заборе. Клео понуро стояла возле ворот конюшни в ожидании корма. В морозном воздухе виднелись облачка пара, поднимавшиеся над ее мордой.
Со дня на день выпадет первый снег и покроет спящую землю сверкающим девственно-белым слоем.
Ферма подготовлена к зиме. Осенние работы закончены, фрукты собраны, запасены и обработаны, поля готовы для зимовки.
А Бешеный Пес все еще жил на ферме.
Мария до сих пор не могла в такое поверить. Каждое утро она первым делом подбегала к окну и отдергивала занавески. И каждое утро она видела, как из трубы садового домика в небо поднимался дымок.
Сегодняшний день не исключение.
Она приблизила лицо к стеклу, чтобы получше разглядеть маленький белый домик. Один его вид наполнял ее почти невыносимой надеждой. Они проведут вместе еще один день. По крайней мере, еще один.
Насвистывая, она открыла буфет и достала яйца и бекон.
За спиной раздался скрип ступеней, а потом медленное шарканье тапочек Расса.
– Доброе утро, Мария, – поздоровался отец сонным и хриплым голосом.
– Доброе утро, Расе. – Мария налила отцу чашку горячего кофе. – Вот, выпей пока. Завтрак будет готов через пятнадцать минут.
Расе опустился на стул и взял из рук Марии кофе. Обхватив чашку дрожащими негнущимися пальцами, он поставил локти на стол и с удовольствием сделал большой глоток.
– Надеюсь, я успею его выпить, до того как ты подашь завтрак, – произнес он свою обычную жалобу, которую повторял каждое утро.
– Дай мне знать, когда можно будет подавать, – привычно отозвалась Мария и стала нарезать ровными кусочками бекон.
Входная дверь скрипнула и снова закрылась. Вошел Джейк.
– Доброе утро, Расе, Мария.
Мария обернулась к мальчику с улыбкой:
– Сегодня я готовлю то, что ты любишь.
– О Боже, Мария, – простонал Расе. – Неужели опять оладьи с яблоками?
– А Джейк их любит.
Расе изобразил на лице отвращение:
– Я знаю, но нельзя же их есть каждое утро. Неужели ты не любишь ничего другого, сынок?
– Еще я люблю пончики с яблоками, – признался Джейк.
Расе покачал головой:
– Тебе на роду написано жить на ферме с яблоневым садом.
– Думаю, что на нашей ферме, – улыбнулась Мария. Слова Расса вызвали у нее бурю эмоций.
Джейк посмотрел на Марию и перестал улыбаться. Ей даже показалось, что в глазах мальчика блеснули слезы.
– А мне больше негде жить.
Мария положила нож и вытерла руки о передник.
– Здесь для тебя всегда будет дом, Джейк. Надеюсь, ты знаешь. – Она взглянула на Расса и добавила: – Ты нужен нам. Становится холодно, и я подумала о том, что тебе пора перебираться в дом, в гостевую комнату на первом этаже.
– Спасибо. С большим удовольствием. – Все трое замолчали.
Но тут входная дверь снова скрипнула и с шумом закрылась, послышался стук каблуков по деревянному полу.
– Господи, – услышали они голос Бешеного Пса, – неужели опять оладьи с яблоками?
При виде Бешеного Пса, стоявшего в небрежной позе на пороге кухни, сердце Марии наполнилось тихой радостью. Его появление повторялось каждое утро. Она боялась даже подумать о том, чтобы спросить его, чувствует ли он здесь свой дом. Надо довольствоваться тем, что пока они вместе.
– Ты слишком балуешь ребенка.
– Если бы ты сказал, какое у тебя любимое блюдо, я бы и тебя баловала, – отозвалась Мария.
– Как насчет того, чтобы плеснуть мне немного текилы? – с вызовом спросил он.
Расе фыркнул:
– Еще один блинчик с яблоками – и я, пожалуй, присоединюсь к Бешеному Псу.
– А я их люблю, – сияя, провозгласил Джейк. Бешеный Пес направился к Марии. Она слышала каждый его шаг. Ее сердце начало бешено колотиться, дыхание участилось. Их взгляды встретились. В его глазах она увидела тщетно скрываемый огонь страсти и поняла, что в них отражается точно такой же взгляд ее глаз.
Она быстро отвернулась, испугавшись, что Расе все увидит. Ей все труднее стало скрывать свои чувства, которые она питала к Бешеному Псу. Они уже несколько раз спали вместе после той первой ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32