Я не любил ее, но дело обстояло так, что мы могли бы…Он замолчал, избегая смотреть на Лилиан.— Не знаю, что бы из этого вышло. Возможности проверить у меня не оказалось. Сент-Винсент начал преследовать ее, и она бросила меня ради него.Он грустно улыбнулся.— Как я и предполагал, она надоела ему через пару недель.Лилиан с состраданием смотрела на его строгий профиль. Маркус рассказывал эту горькую историю без гнева и жалости к самому себе. Но она понимала — это был жестокий урок. Маркус слишком ценил верность. Должно быть, ему особенно тяжело дались предательство друга и вероломство любимой.— И все-таки вы сохранили дружбу с Сент-Винсентом? — спросила она, смягчив голос.Было видно: слова ему даются с трудом.— В каждой дружбе есть свои шрамы. Думаю, если бы Сент-Винсент знал про мои чувства к той женщине, он не стал бы преследовать ее. А на этот раз я уж никак не могу допустить, чтобы прошлое повторилось. Вы слишком важны для меня, вы нужны мне.Лилиан почувствовала укол ревности. У него были чувства к другой женщине! Ее сердце екнуло. Маркус — типичный англичанин с врожденной нелюбовью к проявлению эмоций, и этот разговор для него — нелегкая попытка раскрыть ей душу.— Так как Сент-Винсент привлекательнее и красивее меня, — ровным голосом продолжал Маркус, — я понял, что мне следует действовать быстро и решительно. Вот почему я встретился с ним утром. Я собирался сказать ему…— Это неправда, — не сдержалась Лилиан. Он взглянул на нее озадаченно:— Простите?— Он вовсе не привлекательнее вас. — Лилиан покраснела. Оказывается, ей ничуть не легче признаваться, что лежит у нее на сердце, чем Маркусу. — Вы можете быть таким очаровательным, если захотите. А ваша внешность… — Ее лицо заливала краска. — Я нахожу вас очень красивым и привлекательным, — выпалила она. — Всегда думала, что вы очень привлекательный. Вчера я оказалась в вашей постели только потому, что хотела быть с вами, и совсем не потому, что напилась бренди.Внезапная улыбка осветила его лицо. Он взялся за края лифа и осторожно прикрыл ее грудь.— Отсюда я могу сделать вывод, что вы отказываетесь выйти за меня замуж скорее в силу неприязни к принуждению, а не по личной неприязни ко мне?Лилиан бросила на него смущенный взгляд, и граф засмеялся.— Тогда я спрошу так: подумайте над предложением стать моей женой при условии, что вас никто не будет к этому принуждать.Она осторожно кивнула.— Я могла бы подумать над вашим предложением. Но если вы будете вести себя, как средневековый лорд, заставлять угрозами исполнять то, что угодно вам…— Нет, я не стану вам угрожать, — серьезно ответил Маркус, хотя в его глазах сверкали озорные искорки. — Совершенно ясно, что такая тактика не принесет успеха. Кажется, я встретил достойного противника.Лилиан смягчилась и немного успокоилась. Она даже не возражала, когда он усадил ее к себе на колени. Его ладонь скользнула под рубашку и легла ей на бедро скорее успокаивающим жестом, чем возбуждающим.— Брак — это партнерское соглашение, — сказал он. — Я никогда еще не заключал партнерских соглашений, не обсудив предварительно условий. Сейчас я хочу сделать то же самое. Мы обсудим все с глазу на глаз, вы и я. Несомненно, по некоторым пунктам будут разногласия. Однако вы убедитесь в том, что я — мастер компромиссов.— Окончательное слово о моем приданом скажет отец.— Я имел в виду не денежные вопросы. Дела, где решаете вы, а не ваш отец.— Вы хотите поговорить о том, чего мы оба ждем от супружеской жизни, где будем жить и все такое?— Совершенно верно.— А если я скажу, что жизнь в деревне не для меня и я хочу переехать из Гэмпшира в Лондон и жить в Марсден-Террас?Маркус задумчиво посмотрел на нее, подбирая слова для ответа:— Придется пойти на уступки. Однако мне придется часто наезжать сюда, чтобы управлять имением. Я так понимаю, что вам не по душе Стоуни-Кросс-Парк?— Нет, я его очень люблю. Я спросила просто так.— Но вы привыкли к удобствам городской жизни?— Я бы хотела жить здесь, — сказала вдруг Лилиан. Она вспомнила красоты Гэмпшира, леса и реки, луга… В один прекрасный день она будет играть там со своими детьми. Ей нравились обитатели деревень с их причудами, хозяева сельских магазинчиков, местные праздники, так оживляющие тихое течение деревенской жизни. А сам дом! Он такой огромный и уютный, с его углами и закоулками, где так приятно дремать в дождливый день. И ночи, полные любви.Лилиан покраснела. «Самое лучшее, что есть в Стоуни-Кросс-Парке, — это его владелец. И где бы мы ни жили, нам не будет скучно».— Разумеется, — продолжала она важно, — я буду крайне расположена жить в Гэмпшире, если мне позволят кататься верхом.Уэстклиф рассмеялся в открытую.— Я прикажу оседлать Звездный Свет этим же утром. Седло будет мужским.— О, благодарю вас! — с преувеличенной любезностью ответила Лилиан. — До отъезда гостей еще два дня, а я уже получила позволение кататься верхом. Это потому, что я спала с вами?Его губы скривились в усмешке, и он похлопал ее по бедру.— Если бы вы переспали со мной неделю назад, я бы уже разрешил вам управлять поместьем.Лилиан с трудом удержалась от улыбки.— Понятно. В нашем браке дело будет обстоять так: мне придется всякий раз использовать свои чары, когда захочется что-то получить.— Не совсем, хотя…В его глазах плясали дразнящие искорки.— Ваши чары, несомненно, сделают меня уступчивее. Лилиан никогда еще не видела Маркуса таким веселым.Он заигрывал, дразнил, подшучивал над ней. Очевидно, ему было легко и спокойно. Этот мужчина, развалившийся на ковре рядом с ней, ничем не напоминал надменного лорда Уэстклифа, каким все его знают. Он усадил ее поудобнее и провел рукой по ее ноге, обхватив наконец узенькую лодыжку. И ее вдруг затопила волна счастья. «И дело тут не только в физической близости, — подумала она. — Я просто люблю его всей душой».— Вы думаете, мы поладим? — спросила она нерешительно, играя с узлом его серого муарового галстука. — Мы ведь противоположности во всем, куда ни кинь.Маркус поцеловал ее запястья, проведя губами по линии тонких голубых вен под нежной белой кожей.— Я прихожу к мнению, что было бы неразумно брать жену, которая во всем похожа на меня. Это стало бы в высшей степени ошибочным решением.— Возможно, вы правы, — согласилась Лилиан, гладя его коротко остриженные виски. — Вам нужна жена, которая не даст вам пребывать в мрачности все время. Которая… — Она замерла, когда его язык коснулся нежной кожи в сгибе локтя, пытаясь собраться с мыслями. — Которая сможет привести вас в чувство, когда вы напустите на себя особенно напыщенный вид.— Я никогда не бываю слишком уж напыщенным, — возразил Маркус, отводя в сторону ворот ее рубашки, закрывающий восхитительный изгиб шеи. У нее захватило дыхание, когда он начал целовать ее ключицу.— А как бы вы назвали того, кто держит себя с такой самоуверенностью, словно знает все на свете, и считает идиотами всех, кто с ним не согласен?— В большинстве случаев люди, которые не соглашаются со мной, действительно идиоты. Ничего не поделаешь.Лилиан тихо засмеялась и положила голову на сгиб его локтя, позволяя ему целовать себя в шею.— Когда же мы приступим к переговорам? — спросила она. «Какой хриплый у меня голос», — удивилась она.— Сегодня вечером. Вы придете в мою спальню. Она посмотрела на него с сомнением.— Это особая хитрость, с помощью которой вы сможете оказывать на меня давление?Маркус откинулся назад, чтобы посмотреть ей в лицо, и сурово ответил:— Разумеется, нет. Я намерен самым серьезным образом обсудить все спорные вопросы, чтобы исключить в дальнейшем любые ваши сомнения по поводу брака со мной.— Понятно…— А после этого я стану оказывать на вас давление самым бессовестным образом.И он поцеловал ее. Она даже не успела улыбнуться. В первый раз за все время она услышала от него фривольную фразу. Обычно пуританская сдержанность сковывала его язык, а вот ей такие фразы давались без малейших усилий. Может быть, он уже учится у нее?— Но сейчас, — сказал Маркус, — мне нужно решить одну задачку из области логики.— Какую задачку?Лилиан вдруг пришлось приподняться и сесть прямо. Она почувствовала возбуждение его плоти, нараставшее под весом ее тела…Большим пальцем он погладил ее губы, а потом, не в силах удержаться, поцеловал в последний раз. Ошеломленная бурей собственных чувств, разбуженных этим поцелуем, она обмякла в его руках, пытаясь отдышаться.— Задача состоит в том, — шепнул Маркус, — чтобы отправить вас наверх, в вашу комнату, да так, чтобы никто не смог увидеть вас в ночной рубашке. Глава 20 Так и осталось неясным, то ли это Дейзи «рассыпала горох», как выражались в Америке, то ли новость разнесла Аннабел, которой муж, видимо, поведал о сцене в кабинете. Встретившись с «желтофиолями» за обедом, Лилиан сразу поняла, что ее тайна выплыла наружу. Они знали — это читалось у них на лицах. Смущенная улыбка Эви, заговорщицкий вид Дейзи, нарочитая беззаботность Аннабел. Лилиан покраснела. Ей захотелось провалиться сквозь землю, только бы избежать их любопытных взглядов. Раньше она с легкостью могла нацепить на себя циничный вид. Он служил ей маской всякий раз, когда ей хотелось скрыть испуг, замешательство, одиночество. Но сейчас ей не хотелось притворяться. Она чувствовала себя открытой и уязвимой.Аннабел заговорила первой:— Какое скучное выдалось утро! — Она деланно зевнула, прикрыв рот рукой. — Надеюсь, кто-нибудь придумает, о чем поболтать? Нет ли свежих новостей?Она не сводила пристального взгляда с напряженного лица Лилиан. Подошел лакей и принес чай для Лилиан. Дождавшись, когда он уйдет, Аннабел продолжила:— Ты сегодня что-то припозднилась, дорогая. Тебе хорошо спалось?Лилиан прищурилась и пристально посмотрела на веселящуюся подругу.— По правде говоря, нет.Эви подавилась чаем, а Аннабел усмехнулась и весело сказала:— Почему бы тебе не поделиться новостью, Лилиан? А потом я расскажу тебе еще одну. Не сомневаюсь, однако, что твоя новость гораздо интереснее моей.— Ты, кажется, и так все уже знаешь, — буркнула Лилиан и сделала глубокий глоток, пытаясь скрыть смущение. Чай оказался слишком горячим, и она обожгла язык. Пришлось поставить чашку на стол и выдержать пристальный взгляд Аннабел. Но подруга уже смягчилась и с симпатией посматривала на Лилиан.— Все в порядке? — участливо спросила Аннабел.— Не знаю, — призналась Лилиан. — Я словно сама не своя. Я рада, счастлива, но в то же время…— Ты боишься? — тихо спросила Аннабел.Месяц назад Лилиан предпочла бы умереть под пыткой, чем признаться, что ей страшно, сейчас же она просто кивнула.— Человек, который, по общему мнению, не отличается добросердечием или особой чувствительностью, может подумать, что я у него в руках. Мне это не нравится. Ясно ведь, что мы не совсем совпадаем по темпераменту.— Но физически он тебе нравится? — спросила Аннабел.— К сожалению, да.— Почему «к сожалению»?— Потому что намного проще выйти замуж за человека, с которым тебя связывает просто дружба, а не…Все трое наклонились к ней поближе.— Ч-что? — спросила Эви, округлив глаза.— Страсть. Огненная, испепеляющая, непристойная.— Боже! — ахнула Эви, без сил бросаясь на спинку стула. Аннабел хмыкнула, а Дейзи изумленно уставилась на сестру.— И это тот мужчина, поцелуи которого «можно терпеть»? — напомнила Аннабел.Лилиан ухмыльнулась и уставилась в чашку с дымящимся чаем.— Кто бы мог подумать, что этот накрахмаленный и застегнутый на все пуговицы господин в постели будет совсем другим?Аннабел заметила:— Боюсь, с тобой он просто не мог вести себя иначе. Лилиан оторвала взгляд от чашки.— Почему ты так говоришь? — спросила она осторожно. Может быть, Аннабел имеет в виду духи?— Граф вмиг оживляется, стоит тебе войти в комнату. Ясно, ты его очаровала. С ним невозможно разговаривать. Он все время старается расслышать, что говоришь ты в другом конце комнаты. Ловит каждое твое движение.— В самом деле?Очень довольная, Лилиан постаралась сделать безразличный вид.— Почему ты раньше мне не говорила?— Не хотела вмешиваться. Мне казалось, ты предпочитаешь общество Сент-Винсента.Лилиан сморщилась и закрыла лицо руками. Ей пришлось рассказать подругам об ужасной сцене, которая произошла сегодня утром между ней, Маркусом и Сент-Винсентом. Ей так нужно было их сочувствие!— Лорд Сент-Винсент мог бы вызвать сострадание, — сказала Аннабел, — если бы не одно обстоятельство. Как известно, он разбил немало сердец, из-за него проливались моря слез. Поделом ему — пусть знает, как тяжело быть отвергнутым.— Но мне-то кажется, что я его обманула, — виновато сказала Лилиан. — А он был так мил! Ни слова укора. Мне показалось, его можно за это уважать.— Б-будь осторожна, — тихо сказала Эви. — Мы много слышали о лорде Сент-Винсенте. Он не из тех, кто легко сдается. Если встретишься с ним еще раз, никуда не ходи с ним вдвоем. Обещай!Лицо у Эви было встревоженное, а Лилиан улыбнулась:— Эви, ты говоришь ужасные вещи. Ну хорошо, я обещаю. Но, по-моему, бояться нечего. Вряд ли лорд Сент-Винсент настолько глуп, чтобы ссориться с таким могущественным человеком, как граф.Ей захотелось сменить тему разговора, и она повернулась к Аннабел:— Вот я и выложила все новости. Теперь твоя очередь. Что случилось?Она внимательно посмотрела на подругу. Ее глаза сияли, а солнечные лучи прыгали в светлых шелковистых волосах. Аннабел выглядела двенадцатилетней девочкой. Она быстро осмотрелась по сторонам — не слышит ли кто — и прошептала:— Я почти уверена, что у меня… недавно появились признаки. Мне все время хочется спать, меня тошнит, уже второй раз нет месячных…Все раскрыли рты от восторга. Дейзи перегнулась через стол и схватила Аннабел за руку.— Дорогая, вот это новость! А мистер Хант знает? Аннабел вдруг поскучнела.— Еще нет. Хочу окончательно убедиться, потом скажу. Я вообще хочу, чтобы он не знал как можно дольше.— Почему? — удивилась Лилиан.— Стоит ему узнать, и он окружит меня такой заботой, что… мне нельзя будет никуда выходить одной.«Желтофиоли» согласно кивнули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38